***
Было непонятно, сколько времени прошло с момента аварии в Фонде. Главной проблемой этого места, затрагивающей не только заключённых, но и самих работников, было то, что люди попросту теряли ориентацию во времени, с трудом определяя, день сейчас или ночь. Есть часы, нет часов – это мало помогало, когда сутками напролёт ты не видишь ничего, кроме белых стен. После выхода на улицу, у многих сотрудников Фонда начинала кружиться голова от свежего воздуха, а глаза жутко слепило солнце, но это были мелочи, ведь именно в такие моменты возвращалось чувство времени, когда люди начинали снова ощущать, что они живы, а не просто существуют вне всего мира. С каждой минутой мышцы начинало сильнее ломить. Чумной Доктор всё такой же мрачной тенью брёл по коридорам, молча терпя боль по всему телу. Также поступал Мартин, которому не привыкать к подобному, ведь в памяти ещё свежа та изнурительная подготовка, которую ему пришлось пройти ради работы здесь. Сэм же заметно начинала прихрамывать, а на шее и лице стали проявляться два больших слегка опухших синяка: один от удушения, другой от удара по челюсти. Господин Хирург с любопытством изучал новых знакомых, строя догадки, что же с ними произошло до их знакомства. Спросить напрямую не позволяла вежливость, да и не его это дело. Но думал он так до тех пор, пока не увидел, что штанина на ноге девушки начала быстро багроветь, о чём он сказал D-1915. Как оказалось, от произошедших ранее событий разошлись швы на лодыжке, что та сначала не заметила из-за боли во всём теле, которая слилась в один большой неразборчивый сгусток чувств. Скорее всего, наступил вечер. Каждый член команды беглецов был жутко изнурён, и от желания поспать подкашивались ноги. Было решено найти какое-нибудь помещение для этих целей, чтобы заодно в спокойной и более комфортной обстановке зашить рану на ноге Сэм, которую под руку вёл Чумной Доктор. Сначала помощь предложил Мартин, но девушка отказалась. Ей не нравилось такое рвение парня помочь ей. Больно неподходящее поведение для человека в его положении. К тому же, солдат чересчур странно отреагировал на больную ногу – он сразу как-то встрепенулся и о чём-то глубоко задумался. Итак ясно, что он явно планирует сбежать, используя для этого замеченные слабости. Саманта сделала небольшую заметку, что от такого союзника стоит (по возможности) избавиться как можно раньше. Невольно взглянув на сорок девятого, девушка получила от него понимающий взгляд. Тот дураком не был и сам прекрасно всё видел и понимал без слов. Вести D-1915 пришлось крайне аккуратно. Мужчине нужно было внимательно следить, чтобы он ненароком не дотронулся кистью руки до Сэм, потому что именно эта часть тела вводила людей... в наркоз, как предпочитал думать Чумной Доктор. Надевать кольцо на девушку было бесполезно – её очень быстро начинало клонить в сон, и не хватало, чтобы та уснула по дороге. От долгого заточения в Фонде сорок девятый давно утерял свой прежний вид. Когда он только прибыл сюда, то обладал довольно крупным телосложением. При росте почти в два метра он весил на девять килограмм больше максимальной нормы. Хоть мужчина давно заметил отсутствие нужды в еде, но ради собственного удовольствия частенько любил перекусывать тем, что находил в домах своих пациентов и предпочитал называть это символической платой за неоценимые услуги. Но годы шли, вес уходил, отчего балахон был ему практическим свободным, если бы не многочисленные слои другой одежды. Теперь сорок девятый устрашал жертв лишь своим ростом. Такое истощение хорошо повлияло на физическую подготовку, потому что на воле мужчине часто приходилось лишний раз напрягать мышцы, а в Фонде нужда в этом отпала. Это отлично чувствовалось сейчас, когда Чумной Доктор банально устал таскать за собой девушку, которую в определённый момент не удержал и та чуть не упала на пол. – С-с-сука, – глухо прошипела от боли Сэм. – Совсем руки что ли ослабли?! – Прошу прощения, – безразлично ответил мужчина. – Вроде махина под два метра, а дрыщ дрыщём. Ни силы, ни ума, лишь поехавшая крыша. – То же самое могу сказать и про вас, юная леди. То, с какой интонацией заговорил объект, заставило D-1915 на секунду оторопеть. Слова он произносил медленно, чётко, будто бы отплёвывая каждую согласную, сделав в конце предложения хамоватый акцент на обращении, а от пронизывающего насквозь злобного взгляда становилось не по себе. – В отличие от тебя, я людей не убиваю. – Напомните-ка мне, за что вы сюда попали? – Во-первых, – это была самооборона. Во-вторых, я не занимаюсь массовым воскрешением людей из мёртвых. – Я лечу от Великого поветрия, а не практикую демоническую некромантию. Девушка отчётливо чувствовала, как задевает мужчину за живое, что приносило ей неописуемое ненормальное удовольствие. Еле сдерживая довольную усмешку, она незаметно надела кольцо, приготовившись к дальнейшим действиям сорок девятого. – Ага, конечно. Что ты тогда с ними делаешь, о, великий Король-Лич недоделанный? Просто признай – ты больной на голову маньяк-психопат, которой лишь оправдывается “священным спасением” всего сущего от чумы. Тебе ведь нравится потрошить и издеваться над трупами, верно? Не удивлюсь, если в этом есть некрофильский подтекст, ведь ты же у нас великий девственник, которому больше никак на голых баб оправданно не посмотреть. Или ты всё-таки ебёшь их, пока никто не видит? Объект молчал, но было заметно, как тряслись от злобы сжатые в кулаки руки. –Неужели я угадала, а? Если бы не твои способности – ты был бы обычным затюканным ничтожеством, не способным самоутвердиться хотя бы на равных себе. Ты даже мне ответить не можешь. Только и делаешь, что молча стоишь, тряся руками, как немощный старик. Сорок девятый всё также не реагировал. Было слышно лишь его шумное тяжёлое дыхание. До боли сдавило грудь, отчего мужчина прикладывал огромные усилия, чтобы сделать хотя бы один вздох. Мартин и Хирург предпочитали не вмешиваться. Первый мысленно ругал себя за идею пригласить нового SCP, ведь если бы не он – солдат без проблем смог сбежать. Немец же просто понимал, что может попасть под горячую руку Чумного Доктора и синяк под глазом будет не самой большой проблемой, зная губительные способности мужчины. – Я так и знала, что ты слабак, – проговорила девушка после небольшой паузы, хищно улыбаясь во все зубы. Звонкий хлопок и Сэм отпрянула назад, ещё один – и она со стоном пала на пол. Её щёки ярко покраснели, а лицо болезненно исказилось, но гримаса боли резко сменилась… смехом? От тихого хихиканья она перешла до заливистого истеричного гоготания, от которого иногда начинала задыхаться. – Охренеть, мужик, – с трудом сказала D-1915, пытаясь приподняться на дрожащих руках, – у тебя, оказывается, есть характер. Вы видели это, а? У малыша Дока прорезался характер! От такой реакции сорок девятый с рыком вздёрнул руками, развернулся и пошёл дальше, лишь бы не видеть и не слышать омерзевшую ему напарницу. Хирург и Мартин молча переглянулись.***
Лицо Саманты спустя какое-то время ещё больше опухло, а вместе с предыдущими синяками начали проявляться новые, которые, помимо щёк, проходили под глазами и на скулах. Девушку на этот раз вёл Мартин, и ему это не доставляло никакого удовольствия. Несмотря на то, что конфликт был далеко не с ним, парня не покидало чувство эмоциональной опустошённости, причём настолько сильной, что ему даже было стыдно. Только он так и не понял, за что. Тем временем мистер Каценеленбоген как бы невзначай всё ближе и ближе подходил к немного угомонившемуся Чумному Доктору, который всё ещё шёл поодаль от остальных. Немного поколебавшись, объект решил заговорить с сорок девятым. Тот всем своим видом показывал своё желание, чтобы его оставили в покое, но немец был непреклонен, ведь сейчас выдался уникальный шанс дать ценный совет. – Знаешь, – вкрадчиво начал господин Хирург, – у меня ведь такие же отношения с ehef… тьфу, с женой были. В доме почти никакой посуды не было – всё эта баба проклятая перебила. Не устраивало её, что я много времени на работе провожу. Внимания ей, видите ли, не хватало. Совсем слушать меня не хотела, а я ведь тоже врач, который вот-вот должен был сделать великое открытие! Ну, и заодно заработать с этого немало денег, чтобы наконец-то купить ей новую столешницу, которую она тоже сломала, тратиться на которую должен был именно я. Я уж спорить с ней не стал. Сами понимаете, молодой человек, бабы такие упёртые бывают, что хоть стой, хоть падай. Да чего уж бабы, мужики тоже не лучше бывают. Вот, например, мой напарник… Ладно, это уже лишнее. В общем, я всё гадал, чего же её не устраивает: и внимание ей уделять начал, и цветы дарил, и в рестораны водил – всё без толку. Угомониться немного и заново свои истерики начнёт. Тут-то я понял, в чём дело! Из-за работы я совсем забыл уделять ей немного… иное внимание. Ну, вы понимаете, ja? SCP слегка подтолкнул локтём недоумевающего сорок девятого. – Geschlechtsverkehr ей нужен был. Причём хороший такой, от души. По самые гланды. Когда я тогда пришёл с работы, то сразу приступил к действиям. Она даже сказать ничего не успела – только охала, да ахала. Мы с ней и на столе, и на полу, и на диване, и в ванной, и на балконе… Красота, в общем. Я тогда её так, – мужчина начал изображать очень размашистые фрикции, – потом во как! – тут он начал показывать шлепки по ягодицам. – А после мы о как! Дальше началось изображение совсем невнятных, но очень пугающих Чумного Доктора движений. – Вот ты также со своей девушкой поступи. Станет, как шёлковая, даже слов на тебя ласковых не пожалеет и пылинку каждую сдувать будет. Когда придём, мы с молодым человеком отойдём, погуляем немного, а вы там пока поиграйте в плохую медсестру и доктора. Ты мне поверь, всё это она говорит оттого, что тебя хочет, не иначе. Прям так возьми и всю злобу в это вложи – и тебе легче станет, и ей приятно будет. Я ещё советую языком поработать. Девушкам это ой как нравится. Ещё… Тут послышался уже знакомый смех, да настолько громкий, что с потолка посыпалась штукатурка. Саманта, схватившись за живот, чуть не упала на пол вместе с очень смущённым Мартином. Смотря на всё это, сорок девятый, закрывая рукой лицо от стыда, только и смог выдавить из себя: «Она не моя девушка…»***
Последующие остатки пути выдались удивительно тихими, не считая долго не унимавшейся и активно смеющейся Сэм, которая успокоилась лишь после того, как подавилась слюной и чуть не задохнулась. Девушку крайне позабавило весьма нелепое предположение господина Хирурга, что она и Чумной Доктор пара. Это же полнейший абсурд! Из D-1915 и сорок девятого такая же хорошая пара, как из местного доктора Татиона Борессона работник, чьё заполнение документов заставляет плакать начальство кровавыми слезами. Благо, хоть писателем не стал. Прибыв на нужное место, все стали заниматься своими делами: Мартина заперли в соседней комнате, где он с грустным видом сидел и ждал, когда его откроют, Хирург занялся раненой ногой D-1915, а Чумной Доктор уселся на ближайшее кресло. Настроение последнему испортили основательно, отчего мужчина решил заняться удушением лежащей рядом игрушки-антистресс в виде пучеглазого крокодила. Делал он это медленно, как бы смакуя каждое движение, не забывая смотреть на Сэм, которая тем временем корчилась от боли. На удивление, сорок девятого это начало успокаивать. Как бы тому не хотелось, но отходчивая натура взяла верх и злоба на девушку начала проходить. Объекту это не нравилось, и он начинал жутко злиться на самого себя, ведь таких людей, как Саманта, прощать нельзя. Подобных личностей лучше вообще исключать из своего круга общения, иначе те прилипают, как банный лист, и попробуй потом их отодрать – чтобы ты ни делал, а следы всё равно останутся. Когда повторное зашивание раны было окончено, господин Хирург прилёг на ближайший диван, параллельно шепнув Чумному Доктору, чтобы тот всё-таки попробовал его совет. Вообще, этот человек был удивителен из-за отсутствия стыда и страха в данной ситуации. Ему было абсолютно всё равно, что о нём подумали после жизненных советов. Ему было абсолютно не страшно ложиться спать рядом с опасным SCP. Объяснение этому было простое – огромный жизненный опыт научил его не принимать всё близко к сердцу, а сорок девятый если и собирался кого-то убить, то всем итак известно кто падёт его жертвой в первую очередь. Негласно было решено, что пока остальные будут спать или отдыхать, за ними будет следить Чумной Доктор. Тому сон не требовался, и доверия у Саманты он вызывал гораздо больше. Как бы Мартин не напрашивался побыть сторожем, каким бы убедительным он ни был – любой дурак поймет, откуда у него такое рвение, особенно вспоминая, что тот сейчас заперт и сбежать никак не может. В итоге солдат был отправлен спать или хотя бы делать соответствующий вид. В то же время немец вовсю сопел своим отсутствующим носом, а D-1915, прыгая на одной ноге, активно изучала содержимое комнаты. Она ничем не отличалось от других – это была всё та же белая коробка с диванами, телевизором, автоматами с едой и фикусами по углам, поставленные при жалкой попытке оживить это место. Зато на стене висела милая картина с играющими пандами, а рядом агитационный плакат, говорящий не верить никому, потому что любой может оказаться предателем, который может всё и вся безжалостно убить. Сэм решила сначала перекусить, а потом начать изучать оставленные вещи. Пока она штурмовала автомат с едой, сорок девятый не переставал удивляться как это вечно голодное создание может поддерживать худобу. Заключённая достала из автомата печенье и сок, которые сразу же начала есть. После она нашла чей-то оставленный телефон, стоящий на зарядке. Вытащив и отсоединив его от зарядника, Саманта села за небольшой столик, начав увлечённо изучать содержимое своей находки. Девушка очень быстро утомилась от ленивого просматривания галереи и заметок, где не было ничего интересного. Интернет не работал, в сообщениях тоже не нашлось чего-то любопытного, но почему-то именно здесь она остановилась, задумавшись над чем-то с еле заметной грустной ухмылкой. – Скажите, юная леди, – спросил окончательно успокоившейся Чумной Доктор, – вы ко всем так относитесь? Преступница непонимающе взглянула на мужчину. – Я про сегодняшний инцидент. – Нет, – Сэм покачала головой. – Далеко не ко всем. – В таком случае, почему именно я удостоился такой чести? – Ты сам разрешаешь мне. Я толком не встречаю какого-то сопротивления с твоей стороны. К тому же, ты не тот… кхм, допустим человек, которого я буду беречь. Мы друг для друга лишь этап в нашей жизни. Рано или поздно он пройдёт, тебя запрут обратно в клетку, меня убьют или сотрут память, и мы сможем забыть обо всём этом. Я для тебя никто, ты для меня, наверное, тоже. Так для чего мне стараться? Я лишь развлекаюсь, надеясь, что перед смертью у меня будет гораздо меньше вещей, о которых придётся жалеть. Знать, что ты ничего не можешь изменить хуже самой смерти. Нет, не хочу так умирать, не хочу… На самом деле, я надеюсь на моментальную смерть. Неважно отчего. Уж лучше так, чем жить ещё какое-то время и осознавать всё происходящее. Так что, если ты всё-таки решишься меня убить – милости прошу. Только сделай это неожиданно, хорошо? Не надо во время наших ссор или чего-то подобного – это будет слишком предсказуемо. – Тогда почему вы надели кольцо перед тем, как я вас ударил, юная леди? Вы же явно не ожидали этого. – Иногда мне хочется жить. Считай это периодическим помутнением ума. Ну так что, выполнишь мою просьбу? Мужчина, немного погодя, кивнул. Эта просьба казалась ему странной, но он ничего говорить не стал. Лишь откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза, задремав через какое-то время. Девушка же всё также сидела с телефоном, молча смотря на дисплей. После она стала что-то активно набирать на телефоне, иногда прерываясь на короткие раздумья.***
– Мужик, мужи-и-ик. Чумной Доктор нехотя открыл глаза и увидел то, что желал меньше всего – Сэм, активно толкающую его в грудь. – Проснись, сторож хренов. Мне помощь твоя нужна. Страдальчески вздохнув и закатив глаза, сорок девятый поинтересовался, что от него требуется. – Сфоткай меня. Вопросительный взгляд и отсутствие каких-либо действий дало понять о незнании значения данного слова объектом. – Видишь этот светящийся красивый кирпич? – девушка продемонстрировала телефон, вертя его в руках. – Так вот, он умеет делать красивые картинки, но не сам, а с чужой помощью. Мне нужно, чтобы ты помог сделать красивую картинку. Видишь вот эту большую кнопочку под экраном? Сюда ты должен нажать, когда я тебе скажу. Вставать и что-то делать крайне не хотелось, но каков был выбор? Что ж, его можно описать одной аксиомой – при безальтернативном выборе из двух противоположных сущностей обе будут являть собой исключительную ерунду. В данном случае у мужчины было два выбора: либо выполнить просьбу, либо дальше сидеть на месте, но при этом подвергнуться всей силе требовательной сущности напарницы, для которой слово «нет» равносильно оскорблению. Немного поразмышляв, сорок девятый всё-таки решил, что лучше поскорей отделаться от Сэм, чем долго слушать её жалобы и приставания. Девушка быстро сунула объекту телефон и вывела его в коридор, неся с собой несколько заготовленных вещей. Улёгшись боком на полу, заключённая поставила рядом листок с надписью «В И Е Б У», подпёрла его автоматом, засунула коктейльные палочки в нос, согнула одну ногу, упёрлась головой об руку, а вторую поставила на талию. Финальной частью было создание максимально жуткой улыбки, сравнимой разве что с улыбкой маньяка-педофила, увидевшего маленькую одинокую девочку неподалёку. Сделав пару снимков, каждый из которых имел небольшое различие от предыдущего, Саманта наконец оставила мужчину в покое. На все вопросы, зачем ей это девушка лишь отшучивалась и ничего вразумительного не сказала.***
Телевизор непрерывным потоком вещал новости, которые для Сэм были не более чем фоновым шумом. Терпя глухую боль в районе печени от недавней попойки, она, сидя за кухонным столом, пила кофе, наслаждаясь молчаливым утром. Рядом суетилась сестра, которая старательно делала обиженный вид. Лора всегда была быстро отходчивым человеком и её обида за вчерашний вечер давно прошла. Она ненавидела эту черту в себе. Есть много вещей, которые не состоит прощать, есть люди, коих можно научить лишь обидами – Лора была слишком добра для этого. Хоть ей и было больно от того, как Сэм бесстыдно пользуется этим, она не могла пересилить себя и свою натуру. Мать с самого раннего детства выработала в ней те качества, что так ценятся в обществе, и что так отравляют ей жизнь. Любой другой родитель позавидовал бы такому воплощению идеалов, которые так старательно навязывают все, кому не лень. Но они в силах лишь промолчать, зная, что мать бросила своих же детей, ни разу пожалев об этом. Мало кто готов принять тот факт, что идеал был воспитан таким человеком. – Яичницу будешь? – устало выдавила Лора, оперевшись о кухонную тумбу. – Желательно. Достав из холодильника несколько яиц, она стала ждать, когда разогреется сковорода. Невольно вслушиваясь в монотонную речь диктора, женщина поначалу не заметила прихода сына, который сонно потирал глаза – С добрым утром, мама. С добрым утром, тётя Сэм. – И тебе не хворать, малой, – ответила Саманта, отодвигая стул, и помогая взобраться на него ребёнку. – С добрым утром, солнышко, – улыбка невольно появилась на лице Лоры. – Кушать будешь? Майкл кивнул головой. Сковорода к этому времени достаточно разогрелась, и женщина смогла приняться за приготовление завтрака, достав из холодильника несколько яиц, помидоры и овощную смесь. Начав обжарку вышеназванных ингредиентов, она стала слушать новости, показываемые по небольшому телевизору, стоящему на тумбе. Как обычно, в мире мало чего хорошего происходило – в одной из тюрьм штата Алабама произошёл массовый побег заключённых, закончившейся перестрелкой, во время которой почти все беглецы были убиты. Подобные случаи были из ряда вон, но в последнее время они стали всё чаще и чаще происходить во всяких сомнительных исправительных учреждениях. – Что же в мире происходит?.. Тихий вопрос был почти неслышен из-за треска масла и голоса ведущего, перескочившего на новую тему. На этот раз репортаж был о группе подростков, расследующих тайну о всемирном заговоре. Они утверждали, что есть высшая степень власти, более высокая, чем пост президента. Эта политическая прослойка, по их мнению, занималась сокрытием государственных тайн на уровне инопланетян и планеты Нибиру. Помимо бредовых идей, данная шайка прославилась продажей, изготовлением и употреблением наркотиков, за что и была посажена в тюрьму. Теперь ясно, откуда у них такие идеи. – У тебя помидоры горят, – женщину отвлёк из раздумий голос Сэм. – Надо сначала овощи обжарить, потом помидоры, а затем залить всё яйцами, а не пихать всё сразу на сковороду. Ты, кстати, посолить не забыла? –Ох, точно! – Лора засуетилась. – Из головы вылетело. Совсем что-то не соображаю. – С твоей-то работой удивительно, как ты вообще думать можешь. Мозгоёбля за гроши. – Сэм! – шикнула сестра. – Не ругайся при Майкле. – У тебя соседи ругаются похлеще меня, и их прекрасно слышно из-за ваших картонных стен. Майк воспитанный пацан, он базар фильтровать умеет. Кстати, ты когда увольняться будешь? – Тебе-то какое дело? – женщина отключила плиту, переставила на другую конфорку сковороду и пошла доставать тарелки. – Я, как минимум, твоя сестра и имею свойство волноваться за тебя. Серьёзно, ты себя-то видела? Все будни пашешь с утра до вечера, как не знаю кто, а на выходных либо дрыхнешь, либо смотришь сериалы. Ты никуда не ходишь, с сыном толком время не проводишь, у тебя даже друзей не осталось. Так, знакомые, с которыми можно по телефону или на Фейсбуке поболтать. Ты же вся из себя активистка. Какой только хренью в школе не занималась и тебе это жутко нравилось, а сейчас что? Только и делаешь, что телек смотришь и мне все новости и серии “Анатомии страсти” пересказываешь. Честно – я готова даже истории про твоих подруг слушать, лишь бы ты хоть что-то своё рассказать могла. У тебя даже хобби никаких нет. Нет, твои попытки заработать не могут считаться увлечением. Послушай, мы знаем много работ с более свободным графиком и лучшими условиями за ту же зарплату. Так почему ты цепляешься за это дерьмо? Майкл, взяв с собой тарелку с едой и вилку, ушёл в другую комнату. Лора не стала останавливать его, так как понимала, что он имеет полное право не слушать очередную ссору. – Просто оставь меня в покое, – глухо сказала женщина, даже не смотря на Сэм. – Я сама могу разобраться в своей жизни, и советы от тебя мне не нужны. Ты не тот человек, который может ими разбрасываться. Сначала с собой разберись, а потом за других принимайся. Либо закрывай эту тему и не возвращайся к ней, либо едь домой и не порть всем нам настроение. Саманта молча встала, смотря, как тщательно скрывает своё лицо волосами сестра. Долго гадать не пришлось – она вот-вот заплачет, судя по её покрасневшему лицу и редкому прерывистому дыханию. Оставалось лишь молча уйти из квартиры и уехать домой, зная, что в это время на кухне плачет Лора. Она знает, что Сэм права, но ей привычно жить так, и страх что-то изменить настигает её всякий раз, когда голову посещают подобные мысли. Больше ничего не остаётся, как дать волю эмоциям в надежде, что так станет чуточку лучше на душе.***
Сидя на кухне, Лора пила чай, разглядывая висевшую на стене фотографию. Там Саманта уснула на небольшой детской кроватке с книжкой в руках, а рядом играл Майкл, не обращая никакого внимания на почти двухметровое тело, чьи ноги полностью свисали на пол. Тогда женщина попросила сестру почитать сыну сказку на ночь. В итоге уснула сама “сказочница”. Девушка долго ругалась, потому что ей абсолютно не нравилось наличие данной фотографии на всеобщем обозрении. Это воспоминание заставляло невольно улыбаться грустной улыбкой, ведь возмущаться больше некому. Лора навсегда запомнила тот день, когда ей сообщили, что в тюрьме, в которой была её сестра, произошёл бунт, во время которого та была убита. Девушку похоронили в закрытом гробу, и женщине было больно даже думать о том, что с ней тогда случилось. Ей никак не верилось, что Сэм мертва. Казалось, она просто уехала на время и когда-нибудь вернётся, но это было не более чем внутреннее неприятие случившегося. Отныне Лора совсем одна. Отец умер, брат с женой переехал в другой штат, и он никак не поддерживает общение с родственниками, теперь нет и сестры. Остался лишь сын, но даже к нему женщина не привыкла так, как к Сэм, ведь та была для неё, считай, самым первым ребёнком. Девушка была той ещё хулиганкой и приносила немало неприятностей, а некоторые черты её характера создавали образ дикого зверя, который не знает, как себя вести. Впрочем, этот зверь мог быть вполне ласковым и нежным, что Саманта очень стеснялась показывать. Для неё это было чем-то действительно интимным. И обеих этих сторон сейчас так не хватает… Лора вновь вспомнила слова, что подруг у неё, в общем-то, не осталось, и она чувствовала насколько сильно была права сестра. Женщина чуть ли не каждую ночь плачет в подушку: сначала от одиночества, потом от утраты Сэм, которая была единственной, кто была готова поехать хоть посреди ночи чисто ради того, чтобы дать поплакаться в плечо. Звук оповещения на телефоне отвлёк Лору от мыслей. Разблокировав экран, она увидела, что ей пришло СМС с прикреплённым изображением. Кровь застыла в жилах, когда женщина увидела, что сообщение было только что отправлено умершей сестрой. Подумав, что это какая-то злая шутка, Лора с отступившим страхом и нарастающим гневом открыла поступившее сообщение. Увиденное вмиг испарило все эмоции, оставив лишь пустое недоумение. СМС хоть и было коротким, но содержание очень умело компенсировало это: «Я ожила, чтобы сделать селфи и ебатт тебя. Как видишь, селфи я уже сделала». Открыв прикреплённое фото, женщина увидела живую Сэм. Та лежала на грязном полу в позе, которую Лора могла бы назвать соблазнительной, не будь она столь неумело передана. Всё лицо и шея сестры были в жутких свежих синяках, но остальное тело было естественного бежевого цвета, что было абсолютно невозможно – за то время, что прошло с похорон, труп давно бы посинел и распух. Но даже не это заставило женщину впасть в ступор – Сэм с непередаваемым выражением лица и коктейльными палочками в носу определенно сама держала в руках записку с надписью: «В И Е Б У». Не зная, бояться или смеяться в первую очередь, Лора лишь молча смотрела в экран, пока не поступило второе СМС, которое было ещё короче предыдущего. К сожалению, оно никак не проясняла ситуацию: «Писку дашь ебатт». Телефон выпал из рук, а из глаз потекли слёзы. Нервно смеясь, женщина не знала, куда ей деться от множества противоречивых эмоций внутри себя. Её дорогая сестра жива, жива! И как всегда та была в своём репертуаре.