***
Первое, что почувствовала D-1915, придя в сознание – это сильная боль. Второе – мокрую от крови одежду, которая неприятно липла к телу. С трудом открыв глаза, она увидела лишь размытые оттенки серого и большое белое пятно от горящей лампы, заставляя сощуриться от неприятных ощущений. Недавно произошедшие события резко всплыли в памяти, заставляя взвыть. Теперь она осталась совершенно одна – раненая беспомощная девчонка, неспособная противостоять кому-то большему, чем уличные хулиганы, хотя в таком состоянии даже малолетняя шпана будет представлять угрозу. Голову не покидала мысль, что лучше бы её застрелили во время потасовки. Саманта, конечно, знала, что местные твари могут быть опасными и их побег не предвещал ничего хорошего, но она никогда бы не подумала, что всё окажется настолько плохо. Откровенно говоря, она долго воспринимала происходящее слишком легко и несерьёзно, как следовало бы. Сейчас же слишком поздно об этом горевать – дело дрянь и это мягко говоря. Глубоко внутри закипала злость на здешних учёных: неужели было так сложно предупредить, на что в полной мере способна эта треклятая маска? Но нет, им показалось хорошей идеей сказать, мол, он немножечко самовлюблён, может наговорить неприятного, но в целом ничего особенного, так что иди брать интервью. А вот сказать, что этот говнюк одним лишь сном может вызвать остановку сердца, они как-то умолчали, аналогично поступив с остальными не менее важными деталями. В таком случае Сэм хотя бы знала, что лучше её до смерти изобьют те узколобые зеки – иначе их не назовёшь. Перспектива отвратительная, но хуже этого только стать половой тряпкой, с которой можно сделать всё, что вздумается. О последствиях, если у этих фондовских тварей что-то получится, думать вовсе не хотелось – сразу чувствуешь себя чудовищем, недостойным даже места в Аду. Девушка была не против дальше лежать на полу и корить себя за всё, что только можно, но подозрительный шум неподалёку вынудил её попытаться встать. Всё чаще она не понимала, почему продолжает бороться за свою жизнь, когда далеко не первый раз задумывалась о смерти. После недолгих размышлений, преступница пришла к выводу, что это не самый простой шаг, на который можно решиться. Многие считают это за трусость, но даже для неё нужно иметь хоть какую-то решимость. У Сэм не было даже этого. Она чувствовала себя эмоционально опустошённой и уставшей от всего, что здесь происходит. Когда-то казалось, будто она привыкла ко всем сюрпризам, которые может подкинуть жизнь: хулиганы, грабители, насильники, смерть близких, бедность, обман, выживание – через всё это приходилось пройти. Саманта даже испытывала определённую гордость, рассказывая о месте, в котором выросла. Да, район был далеко не из самых благополучных и в него лишний раз старались не соваться, но зато это место закаляло дух, делало сильнее. Благодаря нему заключённая не боялась драк и её рука всегда держалась твердо, она не боялась причинить кому-то боль, не боялась дать отпор уличному воришке или группе моральных уродов, решивших «поразвлечься» с мимо проходящей девчонкой. Она чувствовала себя настоящей непробиваемой стеной, способной терпеть боль и держать лицо даже с разбитым носом, всё чаще забывая о том, что происходит за закрытыми дверями. Иногда D-1915 казалось, что она магнит для всякого рода неприятностей. Ей уже не раз доводилось бывать в травмпункте. Особенно запомнился случай, когда какой-то низкорослый пугливый мужичок попытался вырвать у Сэм сумку, но, встретив неожиданное сопротивление, тут же ударил её ножом, после чего скрылся. Ранил несерьёзно, да и убежал он ни с чем, но приятного было мало. В голове сразу всплыло воспоминание, которое девушка попыталась забросить в глубины сознания, но оно упорно не хотело никуда уходить. Таким жизненным опытом делиться не хотелось. Заключённая никому об этом не рассказывала и не желала. Если успешную драку с школьными хулиганами можно подать, как неплохое достижение в детстве, то этот случай больше подходил для анонимной истории на каком-нибудь форуме. Преступница не имела какого-то постоянного места работы, пробуя себя в одном месте баристой, в другом - официанткой, в третьем - барменом. Однажды даже доводилось работать в ночном клубе неподалёку, отчего возвращаться приходилось поздно. Саманта не боялась ни ночи, ни пустых улиц, благодаря чему спокойно добиралась до дома пешком, не желая лишний раз тратить бензин на десятиминутную поездку – она итак последний хрен без соли доедала, так что приходилось экономить даже на таких мелочах. Именно благодаря этому ей «повезло» в один момент быть поваленной на холодный асфальт. Сэм до сих пор не знает, что этому человеку было нужно, и знать, на самом деле, не желает. По непонятным причинам вся смелость в тот момент испарилась, а в памяти не отложилось, что тогда произошло. Лишь оказавшись дома, девушка увидела, что у неё пальцы в крови. Самым отвратительным было то, что, оказавшись в Фонде, она вновь чувствует себя, как тогда – беззащитной девчонкой, которая лишь чудом смогла отбиться. Той ночью она долго просидела в темноте, обнимая свою собаку, и пытаясь успокоиться, избавиться от удушающего страха. Сейчас заключённую могла поддержать лишь она сама, и от этого не было совершенно никакого толку: если на свободе можно позволить себе передышку и взять себя в руки, то здесь жизнь готова оборваться в любой момент. Эта мысль беспрерывно крутилась в голове, начиная уже сводить с ума. Когда D-1915 попыталась встать, она бездумно опёрлась о больную руку, отчего тут же рухнула на пол. Сильная боль заставила скалиться и шипеть, а перед глазами стали появляться чёрные пятна. Внутренняя гордость всё больше и больше расползалась по швам, оставляя только ненависть к себе. Не было желания даже грустно пошутить над своей незавидной участью. Сделав глубокий вздох и задержав дыхание, она через силу смогла подняться, прислонившись к стене. Пришлось постоять так какое-то время из-за начавшегося головокружения, но девушка быстро пришла в себя, после чего направилась в неизвестность.***
– …А вот здесь она с ним железную дорогу собирала. Я ей сынишку всего на день оставила, так она додумалась ему за это время дорогущий набор купить. Сказала, что с детства о таком мечтала, но папа так и не купил, мол, пускай хоть у племянника будет. Мне тогда пришлось на ночь у неё остаться, чтобы они дособирали эту дорогу и поиграли хотя бы немного. Больно ребёнку хотелось посмотреть, как паровозик ездит, – говорила без умолку Лора, уже час показывая фотографии в альбоме. Джеймс не был любителем разглядывать чужие фотоальбомы, но благодаря этому сестре Саманты стало явно легче. Та была явно воодушевлена, погрузившись в воспоминания, всё рассказывая и рассказывая какие-то истории или описывая предысторию фотографий. Понадобилось много времени, чтобы она успокоилась, да и самому парню хотелось как-то разрядить обстановку – он тяжело воспринял то, почему Сэм ввязалась в продажу наркотиков. Ему было непонятно, почему девушка так резко решила бросить учёбу. Специальность, вроде как, её вполне устраивала, по дисциплинам проблем особых не испытывала, прогуливала и спала на парах в меру – в чём причина, так и оставалась загадкой до сегодняшнего дня. Однажды Фишер даже спросил подругу, почему та отчисляется, а она, махнув рукой, отговорилась фразой: «Это не моё». Вопросов особых не возникло, ведь всякое в жизни бывает: сегодня профессия мечты, завтра ночной кошмар. Как оказалось, у приятельницы просто не было денег на учёбу. На тот момент она только-только купила себе небольшой частный дом; её брат переехал в другой город в поисках лучшей жизни; сестра должна была скоро родить, а уже собиралась разводиться с мужем; отец этого семейства вовсе серьёзно заболел и нуждался в помощи своих детей, в том числе и материальной, – в общем, беда не приходит одна, денег нет и помощи ждать не от кого. В попытках заработать, чтобы помочь и сестре, и папе, так ещё умудриться и себя прокормить, она, помимо основной работы, устроилась на «неофициальную». Подробности известны не были, но девушка, видимо, считала, что делать закладки или передавать товар лично в руки будет эффективным способом заработать. Если бы Джеймс знал, в какой ситуации находится его подруга, – он бы не раздумывая помог ей, однако Сэм никогда не делилась с ним своими проблемами. Да и друзьями они, на самом деле, не были. Так, лишь сидели вместе и периодически разговаривали. Первое время он даже не обратил на неё особого внимания: совершенно обычная девушка, которая выделяется самым высоким ростом среди других одногруппниц и не более. Со временем парень стал узнавать о ней чуть больше и, чёрт побери, она оказалась невероятной. Правда, так думал только он сам, потому что такое мнение было основано на личных причинах – он всегда был довольно скромным и предпочитал лишний раз промолчать, чтобы не впутаться в неприятности. Саманта же умела грубостью ответить на грубость и не принимать эту ситуацию близко к сердцу, тут же забывая её. Более того, она не боялась причинить другим боль, совершенно спокойно поднимая на обидчиков кулак, если те сами напрашивались на это. Фишер даже находил некое очарование в её прямолинейности, нередко переходящей в хамство. Если говорить совсем откровенно – эта особа была воплощением того, чего он сам хотел, но никогда не мог сделать, и этим она привлекала. Джеймс какое-то время пытался перевести их отношения хотя бы на уровень друзей, а потом попробовать стать большим, чем просто друзья, но его встретило равнодушие и игнорирование слишком явных признаков внимания. Морган всем видом показывала свою незаинтересованность, что было в какой-то мере ожидаемо – такой взбалмошной девушке нужен такой же взбалмошный молодой человек. По крайней мере так казалось. В любом случае даже спустя время в душе теплилась надежда, что у них что-нибудь, да получится. Точнее теплилась до сегодняшнего дня.***
Унылые виды стен Фонда всё также оставались неизменными и пустыми. Это одинаково раздражало и радовало, ведь лучше смотреть на бесконечную одинаковую серость, чем на кучу разодранных трупов. D-1915 только сейчас задумалась, что даже то количество убитых сотрудников, что она видела, было довольно мало. Видимо, местные работники хорошо понимали, как действовать в подобной ситуации и попросту вовремя эвакуировались. Самочувствие казалось ещё более отвратительным, чем до этого. Помимо жуткой слабости во всём теле в голову приходили навязчивые вопросы насчёт дальнейших действий. Сейчас заключённая просто двигается вперёд, дабы находиться как можно дальше от места потасовки, но… зачем? Да, вполне возможно, что так она обезопасит себя, вот только какой от этого толк? Если она ушла от одних SCP-объектов и солдат, то придёт к другим. Исход одной такой неудачной встречи крайне очевиден и с каждым часом становится всё более вероятен. Прошло уже достаточно времени, дабы убедиться – что-то явно идёт по пизде и Фонд с этим не справляется. Царившая вокруг тишина начинала казаться всё более и более неуютной. Ещё больше раздражал треск ламп и звук работы местной вентиляционной системы. Конечно, крики, стрельба и вой непонятно какой твари ситуацию лучше бы не сделали, но создавалось чувство, будто сейчас идёт затишье перед бурей. Пройдя на очередное распутье, где все двери были открыты, преступница сразу поняла, что надо отсюда уходить. Но стоило взгляду зацепиться за мёртвого учёного за углом, как девушка решила здесь задержаться, несмотря на то, что увиденное не внушало особого оптимизма. Труп был изуродован кем-то с большим аппетитом и не менее большими челюстями: от головы осталось несколько шматков кожи на полу, а руки, шея и туловище были обглоданы практически до костей. Целыми остались лишь ноги, но убитому бедолаге вряд ли было от этого легче. Еле сдерживая рвотные позывы, Саманта настороженно подкрадывалась к телу, каждую секунду осматриваясь. Если бы не лежащий неподалёку пистолет, которым мертвец ранее пытался обороняться, она бы не раздумывая ушла отсюда. От напряжения даже боль от ран перестала чувствоваться так ярко, и оно ушло только тогда, когда в руках заключённой оказалось оружие. D-1915 облегчённо выдохнула. – Кто здесь?! Все мышцы в теле будто разом сковало, а сердце забилось в бешеном ритме, оглушая каждым своим ударом. Не поворачивая головы, преступница посмотрела в сторону тела. Всё также лежит. В голове появилась мысль, что лучше бы говорил труп. – Э… эй? З-здесь есть кто-нибудь? На этот раз голос был менее уверенным, будто говорящий сам напуган и просто ищет помощи. Возможно, это один из учёных, уборщиков или кого-то подобного. Слишком уж беспомощным казался незнакомец, чтобы быть хотя бы охранником, так что бояться нечего. Сделав глубокий вздох, Сэм медленно развернулась и… Это был огромный краснокожий ящер, вид зубов которого заставил руки трястись, а сердце вовсе замереть. Больше этой твари была только та рептилия. – Есть кто-нибудь? Только сейчас девушка обратила внимание, что у этого существа нет ни глаз, ни носа, ни ушей. Значит, увидеть и учуять оно не может, но услышать – вполне. Благодаря тому, что незваный гость постоянно вертел головой и прислушивался, можно было увидеть небольшие углубления на голове. Впрочем, ситуации это никак не помогало. Взгляд невольно упал на пистолет в руке. От его вида становилось смешно. Этому уроду пули будут, как занозы. – Покажись! Ему было достаточного одного тихого вздоха, чтобы понять, где находиться жертва. Нечто стало медленно и бесшумно приближаться, пытаясь уловить малейший звук или движение. D-1915 невольно задержала дыхание, стараясь устоять на ослабевших ногах. Лучше бы она ушла отсюда сразу. – Ты ранен? Знала бы эта тварь, насколько она была права. Впрочем, ей-то какая разница, когда ужин буквально в двух шагах? Преступница понимала, что шансов сбежать и тем более выжить у неё нет, потому она медленно приложила дуло пистолета под подбородок. Нужно всего лишь нажать на курок, и всё закончится. Никакой боли, лёгкая смерть – лучший исход из возможных. Осталось сделать одно единственное движение, пока есть шанс. Раздавшийся мужской голос по интеркому вызвал недоумение у всех присутствующих. Ящер стал непонимающе озираться по сторонам, а заключённая недоумённо вслушивалась в происходящее. Говорящий сквозь слёзы молил, чтобы его отпустили, после послышался шум некого механизма. Не успели появиться хоть какие-то предположения насчёт происходящего, как раздался оглушительный крик, от которого в ушах зазвенело. Существо заметно растерялось, абсолютно не понимая, откуда исходит источник шума, – это был шанс. Взяв всю волю в кулак, девушка, чуть ли не падая, ринулась мимо твари, чтобы добраться до двери. Саманта не рискнула бежать к другим путям, решив уйти туда, откуда пришла. Быстро проскочив через дверной проём, она нажала на кнопку, наблюдая, как монстру не хватило буквально нескольких секунд, чтобы схватить её за ногу.***
– Я так скучаю по ней, – вполголоса пролепетала Лора, размешивая сахар в чае. – Она… была немного странной. Иногда могла выдать такое, что хоть стой хоть падай, но это не заставляет меня любить её меньше. Сэм очень помогала мне, заботилась, хоть иногда делала это слишком грубо. Например, ей никогда не нравились мои парни. Как она говорила: «Тебя вечно тянет на каких-то тупорылых дебилов». Почти дословно. Конечно, меня это обижало, однако с моим бывшим мужем это было вполне справедливо. Стоило мне выйти за него замуж, как он изменился до неузнаваемости. Видимо, уже не было смысла притворяться, и он показал себя во всей красе, а я, дура, всё равно его любила. Думала, что это временно. Очень, конечно, наивно с моей стороны. Помню, сестра прозвала его «диванным боксёром». И смешно, и грустно. На лице собеседницы появилась грустная улыбка, а глаза её заблестели. Джеймсу вновь становилось неловко, но не только от чужого горя, а ещё и от внезапных откровений. Он абсолютно не понимал, как реагировать на них. – Прости, что так взваливаю на тебя всё это. Просто мне так долго было некому выговориться и приходилось всё держать в себе. Не сыну же всё это рассказывать в самом деле, а друзей у меня как-то не осталось. Так, лишь коллеги по работе, да кое-какие знакомые. Ты не стесняйся, бери печенье. Девушка кивнула в сторону угощения на столе, а сама о чём-то глубоко задумалась. Фишер не решался спросить её, боясь влезть не в своё дело. Скромно протянув руку, он взял из миски животное неопределённого вида: то ли кошку, то ли собаку. По привычке, оставшейся с детства, парень откусил сначала голову, а потом съел всё остальное тело. Года идут, а принцип поедания такого печенья всё тот же. Неожиданно хозяйка квартиры встала с места и попросила немного подождать её. Гость понимающе кивнул, вытащив на этот раз черепашку. Когда Лора вернулась, она положила принесённый телефон на стол, молча села на стул и вновь впала в раздумья. В её глазах читалась нерешительность, а взгляд бегал от одного предмета к другому. Глубоко вздохнув, она наконец сказала: – Знаю, это может прозвучать глупо, но… мне кажется, что со смертью Сэм что-то не так. Её убили в тюрьме и похоронили в закрытом гробу – у меня не было ни единой возможности хотя бы взглянуть на неё. Вообще я об этом даже не задумывалась до недавнего момента. Дело в том, что мне недавно пришло одно странное сообщение, – Джеймс непонимающе наблюдал, как собеседница, поджав губы, что-то искала в телефоне. – Номер незнакомый, пришло буквально вчера. Я ни разу не видела у неё такой фотографии, да и вся обстановка на ней, мягко говоря, странная. Парню тут же было показано изображение погибшей, лежащей в нелепой позе на полу, держа при этом листок с нецензурным посланием. А ещё у неё были коктейльные палочки в носу и множество синяков на теле. В принципе, ничего сверхъестественного – вполне обычная шуточная фотография. – Ты думаешь, что она прислала это тебе? – Фишер сделал небольшой глоток чая. – Не знаю. Просто это всё так странно. Меня не покидает чувство, будто я чего-то не знаю, – девушка заметно смутилась и поспешила убрать телефон обратно. – Хотя вполне возможно, что это лишь мои додумки. Может, мне просто хочется верить во что-то хорошее. – Лично мне кажется, что кто-то из ваших знакомых просто решил грязно подшутить. Мало ли, когда и где сделана это фотография. Вдруг ей вообще года два? Не приведение же её сделало и отправило в конце-то концов. – А вдруг всё-таки приведение? – вяло отшутилась Лора, неловко убирая выпавшую прядь волос за ухо. – Тогда ответь ему. Парень пожал плечами и сделал очередной глоток. Собеседница, потратив несколько секунд на очередные раздумья, стала набирать ответное сообщение. Даже если это были какие-то шутники, то пусть им будет стыдно, что они развлекаются засчёт чужого горя.***
Когда недомогание усилилось и появилось лёгкое головокружение, D-1915 заметила, что в коридорах не было ни единой скамьи, где можно хоть как-то отдохнуть и прийти в себя. Потому она была вынуждена искать ближайшее помещение, где есть хотя бы стул и минимальное чувство безопасности. Впрочем, с каждой минутой блужданий всё больше нарастало желание упасть прямо на пол, но этот вариант было решено оставить на крайний случай. Еле как найдя комнату отдыха, заключённая тут же легла на диван и закрыла глаза. Только сейчас она смогла почувствовать хоть какое-то спокойствие, особенно после тех криков, которые, казалось, не закончатся никогда. Саманта не понимала, хочет ли она знать, что это было или же нет. В любом случае тому мужчине явно не помочь и остаётся заботиться лишь о самой себе. То, что она смогла спастись, было самым настоящим везением, чудом – чем угодно, но никак не навыками по выживанию в секретом комплексе, полном различных тварей. Потому стоило в очередной раз задуматься о жизни и смерти. Очевидно, что преступница, находясь в самом разгаре событий, могла обладать ценной информацией. Вполне вероятно, что солдаты могут её пощадить, но что будет дальше? Трудно прийти к однозначному ответу. К тому же, Сэм питала одинаковую антипатию что к SCP-объектам, что к людям из этой организации. Безусловно, своей работой они делают огромное одолжение человечеству, но, будучи сотрудником D-класса, трудно восхвалять тех, кто использует тебя, как расходный материал. Побег отсюда был не более, чем мимолётной идеей, на успех которой даже не было никакой надежды. Кто бы мог подумать, что всё так обернётся? Откровенно говоря, девушка первое время не воспринимала происходящее слишком серьёзно, потому что даже не догадывалась, какой ситуация может стать. Весьма легкомысленно, но, выступая в роли пушечного мяса, не хочется лишний раз грузить себя мрачными думами – так недолго депрессию заработать и вряд ли кому-то будет до этого дело. Пережитое было слишком болезненным, чтобы не обращать на него внимание или относиться с юмором. Даже упавший с потолка труп не оставил ярких впечатлений – да, это было мерзко, но не настолько, чтобы горевать всю жизнь и плакаться в подушку. Зато момент, когда у сорок девятого произошёл «сдвиг по фазе», вполне можно назвать переломным, ибо после него всё пошло не иначе как по пизде – по-другому заключённая сказать не могла. Особенно было неприятно от собственной наивности, перешедшей в глупость, и от сюрпризов, которые подсовывал организм. Влюбиться в сорок девятого – достижение, достойное шуток внутри какой-нибудь социальной сети для работников Фонда. А ведь до этого Саманте казалось, что страннее романтического влечения к сестре ничего не может быть. Особенно было неловко, когда она додумалась поцеловать её, будучи в не совсем адекватном состоянии. Благо, сработало оправдание, что это всё алкоголь, и случай постепенно забылся. Повезло ещё, что любовь прошла довольно быстро, а вместе с ней ушло и чувство «неправильности». Всё-таки они родственники и такого быть в принципе не должно. И вот гормонам показалось забавным вызвать влюблённость в Чумного Доктора – в неведомое существо, которое только похоже на человека, но не факт, что является им. Она даже лица его не видела и не провела с ним достаточно времени, чтобы он покорил её своим характером, мыслями и поступками. Возможно у него даже лица толком нет: рот есть, глаза есть, а всего остального нет. Вдруг маска и есть его лицо? Страшно представить, что может твориться под одеждой, хотя руки у него вполне обычные. Неважно. Это всё равно неправильно. Зоофилия, ксенофилия – что угодно, но никак не нормальные человеческие отношения. Можно убеждать себя в этом хоть всю оставшуюся жизнь – сердцу не прикажешь и остаётся лишь смириться. Однако стоит отдать объекту должное за его помощь, ведь он был единственным, кому не было всё равно. Хотя, был ещё охранник, ставший носителем тридцать пятого, но тот был обязан помочь, к тому же он не знал с кем имеет дело. Саманта тут же поморщилась от неприятных воспоминаний. Перевернувшись на спину, она устало глядела в потолок. Совесть, которая крайне редко мучила душу девушки, дала о себе знать, а вместе с ней пришло и сожаление. Дело даже не в смерти того солдата, а в том, что она помогла маске в свершении плана. Сэм хоть и обладала изрядной долей эгоизма, но она никогда себе не простит, если этот ублюдок получит желаемое и вряд ли для человечества это обернётся чем-то хорошим. Вывод получается неутешительным: шанса на нормальную жизнь нет, выбраться отсюда в одиночку невозможно, в любой момент можно быть убитым, на сотрудников D-класса и их чувства всем плевать. Заключённая посмотрела на пистолет в руке. Если она умрёт, то всем будет всё равно. Разве что им будет жалко утраченную информацию, которая вряд ли чем-то поможет против маски и лишь расскажет, как всё произошло. Терять нечего. Размышления прервал мигающий в помещении свет. Посмотрев на лампы, которые быстро пришли в норму и продолжили исправно работать, преступница перевела взгляд на стоящие в комнате автоматы с едой и напитками. Голодный желудок тут же дал о себе знать. Что ж, похоже, придётся подняться с насиженного места. D-1915 стала ждать, когда кофейный автомат приготовит ей капучино. В руках у заключённой были небольшие упаковки с мармеладными мишками и овсяным печеньем, которое она активно поедала. Трудно было вспомнить хоть один день, когда им давали что-то из сладкого. Может быть, когда-то и давали, но трудно судить, если тебе стёрли память о предыдущем месяце пребывания здесь. Или даже месяцах. Преступница ухмыльнулась от глупой шутки, пришедшей в голову: благодаря менструации и остаткам воспоминаний она смогла узнать, что тоже стала жертвой «промывки мозгов», и этот момент бездумно был назван «гаданием на крови». Звучит пафосно, а на деле идёт через пизду каждый раз. Воображение сразу нарисовало сценку, где Сэм участвует в телепередаче про экстрасенсов, и пока остальные участники носятся с рунами и ритуальными ножами, девушка просто размазывает свою кровь, дабы установить контакт с духами. Шутка довольно мерзкая, но в такой невесёлой ситуации всё что угодно способно рассмешить. Когда кофе был готов, Саманта попыталась вытащить бумажный стаканчик из автомата. Тот упорно не хотел доставаться, а применение слишком грубой силы могло обернуться обливанием кипятком. Пришлось потратить несколько минут и, наконец, заветный напиток оказался в руках. Сев на диван, D-1915 стала потихоньку пить капучино и параллельно доедать печенье. Когда с ним было покончено, она принялась за мармеладных мишек: обычное их поедание было слишком скучным, потому несчастные желатиновые животные лишались сначала голов, потом конечностей, а затем и всего остального тела. Такое детское дурачество позволяло растянуть удовольствие и хоть немного отвлечься. Закончив с едой, заключённая легла на спинку дивана и закрыла глаза. Нащупав рукой пистолет, она взяла его в руку. Холодный. Подрагивающие пальцы ощупывали ствол, курок и рукоять. Он весил больше, чем выглядел. Впрочем, к чему эта прелюдия? Приложив дуло к виску, Сэм глубоко вздохнула, начав мысленно считать. Один. Два. Три. …Что это? Девушка удивлённо посмотрела на карман, в котором лежал найденный ранее телефон, отчего-то начавший вибрировать. Раздражённо фыркнув и отложив оружие в сторону, она достала устройство и разблокировала экран. Пришло СМС. С номера сестры. Хмуря брови, D-1915 тут же открыла сообщение, состоящее всего из четырёх слов: «Я тоже люблю тебя».***
– Идиот, идиот, идиот! Тридцать пятый был в ярости, и эти слова не могли при всём желании отразить в полной мере чувства, которые тот испытывал. Он дёргано размахивал уцелевшей рукой, а чёрная жидкость, до этого не спеша вытекающая из прорезей маски, стала течь непрерывным потоком. Пространство вокруг наполнилось отвратительным запахами жжёной плоти и крови, отчего невольно всплывали воспоминания о временах буйства Чёрной Смерти. – Какого чёрта ты отпустил её?! Чумной Доктор был загнан в угол. Он невольно вжимался в стену, стараясь держаться подальше от разъярённого объекта, но при этом держал осанку и холодный взгляд. Сейчас нельзя дать слабину ни во внешнем виде, ни в мыслях, иначе это может обернуться последней ошибкой в жизни. Сделав глубокий вдох, мужчина продолжил стоически молчать. Сказанные сейчас слова не имели бы никакого значения – они не оправдывают ожиданий маски, и та прекрасно это понимает, становясь ещё злее. – Ой, ну вы только поглядите, – сорок девятый сморщился в отвращении от приторного умиления в голосе. – Внезапно разговорившийся SCP-049 вновь стал упорным молчуном. В чём дело, мой милый друг? Я тебе не нравлюсь? Я не так хорош, как та глупая девчонка? Носитель выглядел хрупким и ненадёжным, отчего казалось, что он готов развалиться в любой момент. На отсутствующем боку можно даже заметить торчащие обломки рёбер и шматки разорванных внутренностей. Отвратительное зрелище, особенно льющаяся отовсюду кровь, которая смешивалась с попадающими на неё выделениями тридцать пятого. – Ты хоть понимаешь, что предал меня? – прошипел SCP, будто скалясь и готовясь напасть в любой момент. – Предал также, как ящер и блядский кусок железа. Ты лишил меня носителя, когда вокруг ни одной живой души. Что я по-твоему должен с этим делать?! Да, с таким телом далеко не уйдёшь. Страшно представить, во что бы оно превратилось, если бы не опасения шестьсот восемьдесят второго в порыве ярости случайно стать носителем маски, ведь в любом другом случае он давно бы разорвал и сожрал недруга. Доктор слабо усмехнулся. Кто бы мог подумать, что рептилия додумается навести справки на союзников при помощи разумного компьютера? Сорок девятому очень повезло успеть спрятаться и не попасть под раздачу, иначе от него и мокрого места не осталось. Видимо, у монстра не было желания возиться и выискивать беглецов, когда на горизонте была свобода. А вот разумной машине повезло меньше – ей некуда было деться от гнева тридцать пятого. – Твоё молчание начинает мне докучать, – было видно, как объект старался придерживаться привычного образа, но бушующие эмоции постоянно выбивали из него. – Милый мой, ты же понимаешь, что крайне невежливо игнорировать своих собеседников? Ты ведь у меня умный мальчик и знаешь, что будет, если продолжишь молчать. – Вы всё равно не услышите желаемого. Я не собираюсь преклоняться перед вами. Чумной Доктор приготовился к последствиям. Ему была отвратительна одна лишь мысль о том, чтобы молить о пощаде и прощении, о возможных попытках загладить вину. Нет, он не считал себя виноватым – мужчина поступал так, как считал нужным. Он врач и должен спасать жизни, а не действовать в угоду самовлюблённому манипулятору, отдавая ему на растерзанье беззащитную девушку. – Ох, врач, – ожидаемо маска читала его мысли. – Какое громкое заявление. Тебе не стыдно так нагло лгать? Иль ты насколько искусный лжец, что смог обмануть самого себя? Очередная провокация, на которую не нужно реагировать. Отведя взгляд, сорок девятый стал рассматривать ближайшую стену и потолок. Только сейчас он обратил внимание на следы присутствия сто шестого. Неприятное существо. Не хочется лишний раз попадаться ему на глаза, зная, что он может сделать со своими жертвами. Интересно, куда он их утаскивает? – Не смей меня игнорировать! – мужчина продолжал делать вид, будто ничего не слышит, и всё также думал о своём. – Я с тобой разговариваю, тварь. Не успел Доктор хоть как-то среагировать, как он был подвешен над полом. От одного лишь вида кроваво-красных отростков, обвивших всё его тело, пропала всякая храбрость и холодный взгляд. Посмотрев на тридцать пятого, он увидел, что щупальца исходили из его спины. Вопросов возникло больше, чем ответов. – Полагаю, ты совершенно не догадывался, на что ещё я способен, – объект вновь стал говорить спокойно, откровенно наслаждаясь испуганным видом собеседника. – У меня припрятано множество тузов в рукаве. Вижу, ты впечатлён. Весьма польщён. Попытки выбраться из крепкой, почти удушающей хватки не приносили никакого результата. Руку не получалось сдвинуть ни на сантиметр, отчего пришло осознание – маска без проблем может разорвать его и вряд ли она позволит так просто умереть. Дыхание участилось, а потерянное самообладание было видно невооружённым глазом. – Милый, мне нравится ход твоих мыслей. Ты у меня такой умничка, – мучитель издевательски похлопал сорок девятого по щеке, отчего тот одёрнул голову. – Ты чего такой неласковый? – Пошёл к чёрту. Тридцать пятый наигранно удивился, приложив единственную руку к груди. Во взгляде Чумного Доктора виднелась ярость, заменившая страх. Он выпалил эти слова на эмоциях, явно не подумав, что совершенно не освобождает его от ответственности. Видимо, кое-кого придётся учить манерам. – Дорогой мой, куда делась вся твоя воспитанность? Почему не на «вы»? Откуда такая грубость? – мужчина не отвечал, предпочитая лишний раз промолчать. – Я не веду монолог, а говорю с тобой. Немедленно отвечай мне! Ответной реакции не последовало, потому маска тут же замахнулась и ударила его локтем по лицу. Было больно, но сорок девятому приходилось терпеть куда более ужасные вещи, потому ему не составило никакого труда не издать ни звука. Затем последовало ещё несколько ударов по горлу и грудной клетке, не вызвавших ничего, кроме хрипов и кашля. Отвратительный результат. Нужно действовать более грубо. – Это ведь часть твоего лица, да? – тридцать пятый ласково провёл пальцами по клюву маски. – Полагаю, иногда эта штука очень мешает. Например, без неё было бы куда проще целоваться с твоей любимой девчонкой. Доктор почувствовал, как от осознания того, что сейчас может произойти, по спине прошёлся холодок. Раньше он мог снимать свой костюм, но с годами тот стал будто частью его тела. Да, Саманте ранее удалось приподнять маску, но это было исключением, и сейчас оно наверняка не сработает. Пока мучитель стягивал балаклаву, мужчина рефлекторно попытался выбраться из хватки, но безуспешно, потому он принялся вертеть головой, не давая объекту воплотить задуманное. – Чем меньше ты будешь дёргаться, тем меньше будет крови, – пропел SCP, крепко хватая сорок девятого за нижнюю челюсть. – Всё-таки ты так рьяно отстаиваешь своё звание врача и потому должен знать такие вещи, но об этом мы поговорим чуть позже. Милый, покажи личико. Было видно, как Чумной Доктор скалился, плотно стискивая зубы, – это была не только злость, но и готовность к грядущей боли. Тридцать пятый издал звук, похожий на усмешку, после чего вновь провёл рукой по маске, плотно берясь за основание. Сначала он попытался легонько её приподнять, но та не поддалась, что было ожидаемо. Потому, не теряя времени, объект резко дёрнул рукой верх. По щекам мужчины потекла кровь, а сам он сделал резкий вздох, сопровождаемый протяжным стоном. Он предпринял очередную попытку вырваться, но всё также безуспешно, отчего лишь стал скалиться сильнее. Мучитель, похлопав его по щеке, вновь сделал резкий рывок, ещё сильнее отрывая маску от кожи и на этот раз Доктору не удалось сдержать короткий крик. – Дорогой мой, ты чего раскричался? – наигранно удивился SCP, наклоняя голову вбок. – Не нужно так сильно раскрывать рот. Ты только посмотри сколько крови туда попало! Зубки-то теперь все красные. Кстати, тебе когда-нибудь говорили насколько у тебя очаровательные клыки? В ответ послышался лишь очередной тяжёлый вздох. Не став дожидаться чего-то ещё, он полностью оторвал маску от правой части лица, наслаждаясь болезненными стонами Чумного Доктора. Тот продолжал пытаться сдерживать себя, всеми силами стараясь не дать той реакции, которой от него ждут. Тридцать пятого это забавляло, но стоило ему только подумать об этом, как истязаемый, пользуясь возникшей паузой, плюнул в него своей кровью. Отростки тут же ударили сорок девятого о стену. – Тебе, я погляжу, совсем жить надоело?! – будто сквозь зубы прошипел объект, крепко хватая мужчину за подбородок. – Знаешь что, мой дорогой? Я хотел оставить это на крайний случай, но ты, блядский кусок дерьма, сам напросился. Одним единственным рывком он полностью сорвал маску, кидая её на пол. Доктор, не сдержав очередной крик, задёргался, не зная куда деться от жгучей боли. По его щекам и подбородку стекала кровь, попадая то на пол, то на одежду, а плотно стиснутые зубы казалось вот-вот раскрошатся. – Ой, у кого это слёзки потекли? – издевательским голоском пролепетал тридцать пятый, вытирая чужие слёзы. – Прости, милый, я не думал, что тебе будет настолько больно. Перестарался. SCP внимательно рассматривал сорок девятого, видя, как к тому медленно приходит осознание. Широко распахнув глаза, он начал вертеть головой, всячески пытаясь спрятать своё лицо. Его попытки были безуспешны и привели лишь к тому, что от резких движений темнело в глазах. Мучитель кратко рассмеялся, находя это зрелище забавным. Столько волнений, а всё из-за боязни, что кто-то увидит твоё лицо, – глупо, не правда ли? Впрочем, неважно, ведь сейчас будет самое сладкое. – Давай поговорим о твоём лечении, – объект не прекращал заглядывать мужчине в глаза, добиваясь у него максимального дискомфорта. – Ты ведь у нас врач, заставший не самые лучшие времена и искренне желающий помочь человечеству. В те года ничего не помогало и люди умирали один за другим, отчего твоё нежное сердечко не могло не обливаться кровью. Кто бы мог подумать, что попытки найти лекарство перейдут к бредовым идеям? – Я не сумасшедший! – выпалил Чумной Доктор, лицо которого тут же исказилось от боли. – Часто приходилось это слышать? Конечно, ведь как иначе назвать того, кто творит с мёртвыми телами столь ужасные вещи? Он был намерен защищать свои идеи, что бы это ему ни стоило, однако речь давалась с большим трудом и любые попытки сказать хоть слово вызывали лишь потемнение в глазах. «Моё лечение недоработано, но оно самое эффективное из всех существующих», – мысленно произнёс он, ещё сильнее сомкнув губы. – Дорогой мой, открой глаза и взгляни на ситуацию под другим углом, – тридцать пятый схватил Доктора за голову, чтобы тот не вертелся, и стал вызывать у него воспоминания ключевых моментов из прошлого. – Скажи, кого ты здесь видишь? Как ты можешь описать этого человека? Их городишко даже по меркам того времени казался слишком маленьким и жалким, отчего чума моментально скосила всех. Она не жалела никого: ни стариков, ни взрослых, ни детей. Ей было всё равно, насколько эти люди были дороги друг другу, ей было плевать, чего могли бы добиться эти люди. Болезнь ушла только тогда, когда не осталось никого. Он был один среди мертвецов и не понимал, почему мор не забрал его вместе с остальными. Мужчина заметно ослаб от большой потери крови, однако он находил в себе силы, чтобы продолжать диалог: «Я вижу лишь того, кто жертвует всем в попытке найти лекарство, что бы ни говорили люди. Даже если они зовут меня умалишённым, я знаю, что правда на моей стороне». Трупный смрад пропитал здесь всё: одежду, улицы, дома. От него нельзя было скрыться, как и от вездесущих крыс, обгладывающих ещё неубранные трупы. Легче было просто сжечь это место и молиться Богу в надежде на помощь, но тот никогда не отвечал и не отвечает по сей день. Пришлось потратить немало сил, чтобы отогнать богохульные мысли и не утратить веру, ведь иначе не осталось бы ничего: ни воли, ни надежды, ни стремлений. Хуже душевной пустоты не может быть ничего, ведь в таком состоянии не страшит даже смерть. Остаётся лишь безразличие ко всему, что постепенно перетекает в угнетающую, чуть ли не сводящую с ума тоску. – И что же этому человеку пришлось сделать? – маска говорила спокойно и уверенно, будто всё шло так, как ему надо. «Переступить через догмы». Церковь была сурова ко всему – в том числе и к медицине. Мёртвое тело принадлежало лишь земле, и никому не было дозволено его трогать. Это воспринималось как должное, однако, что ещё оставалось, имея целый город мертвецов и неутихающую Чёрную Смерть? Пришлось потратить не одно десятилетие, чтобы добиться хоть какого-то результата и понимания природы болезни. Иногда даже приходилось «искусственно» добывать материал для исследований, что было большим непростительным грехом и его приходилось замаливать актами самоистязания. Это были необходимые жертвы во благо человечества. Кто-то должен был пойти на них. – Стоит отдать должное – ты действительно добился поразительных результатов. Однако, как они связаны с Великим Поветрием? Иль ты сам не способен это объяснить? Взгляд Чумного Доктора блуждал и не мог на чём-либо сосредоточиться. Мысли становились расплывчатыми, но он отчётливо, насколько это возможно, сообщил: «Я не собираюсь ничего объяснять». – Дорогой мой, мы ещё не закончили. Даже не думай терять сознание, – холодная рука носителя вновь похлопала сорок девятого по щеке, отчего тот резко скривился от боли. – Ты хоть и вынослив, но такой же слабый, как и другие люди. И я, к сожалению, ничего не могу с этим поделать, потому нам стоит поторопиться. Конечно, я планировал растянуть удовольствие и насладиться им в полной мере, но ты вынуждаешь меня действовать быстрее. Тридцать пятый одним ловким движением полностью стянул балаклаву с головы мужчины, тем самым высвобождая множество прядей густых чёрных волос. Крепко ухватившись за них, он резко оттянул его голову назад, отчего истязаемый в очередной раз слабо поморщился. По сравнению с ранами на лице, эта боль была лишь неприятным, но терпимым дискомфортом. – Послушай, что я тебе скажу, мой милый Доктор, – голос объекта раздавался тихим шёпотом у самого уха, вызывая неприятные мурашки на спине. – Помнишь нашу первую встречу? Ох, ты был после неё таким счастливым, а всё потому, что я был единственным за столь долгое время, кто поддержал твои идеи и даже помог немного разобраться в способностях, но сейчас мы говорим не о них. Я лицемер и лжец. Слышишь? Твои идеи бредовы и являются не более, чем следствием помутившегося рассудка. Да-да, я понимаю, ты, как и любой другой душевнобольной, никогда не признаешь столь прискорбный факт, но не волнуйся, я помогу тебе. Сознание сорок девятого напоминало неаккуратно спутанный клубок, разорванный в нескольких местах. Не самый плохой случай, но пришлось постараться, чтобы распутать его и привязать к друг другу разъединённые части, тем самым возвращая давно утраченное здравомыслие. Маске крайне редко приходилось приводить в чувства безумцев, потому процесс занял чуть больше времени, чем обычно. Впрочем, результат был как всегда превосходен – иначе и быть не могло. SCP внимательно посмотрел в широко распахнутые глаза Чумного Доктора, видя, как к тому постепенно приходит осознание. Тридцать пятый, подливая масла в огонь, вновь вызвал у него множество воспоминаний, давая в полной мере здраво оценить свои поступки. Отростки опустили сорок девятого на пол, после чего исчезли в чёрной жидкости на спине своего хозяина. Тот с интересом и неподдельным удовольствием наблюдал, как его жертва совершенно позабыла про жгучую боль и затёкшие от крепкой хватки конечности. В одном лишь его взгляде читалось то непонимание, то страх, то паника, а потом огромное тягостное сожаление. Подрагивающие руки невольно схватились за голову, крепко впиваясь пальцами в волосы. Прислонившись к стене, мужчина медленно сполз по ней, оседая на пол. – Бедный мой маленький мальчик, – с наигранной издёвкой произнёс объект, пока Доктор закрывал лицо капюшоном. – Наверное, это так тяжело внезапно осознать, что все эти столетия ты был не более, чем безумцем, который вместо лечения лишь издевался над людьми. Ты убивал их и возвращал к жизни в столь отвратительной форме. Сравнимо с некромантией, что для твоей религиозной жалкой душонки совсем-совсем нехорошо. Интересно, сколько актов самобичевания придётся совершить, чтобы замолить такой большой грех? Ох, боюсь на тебе не останется ни одного живого места. – Замолчи, – тихо прохрипел сорок девятый. – Впрочем, какая разница? Бог всё равно тебя не услышит. Он никогда тебя не слышал, верно? Как прискорбно. Если бы его волновала твоя судьба, то он бы наверняка помог тебе не впасть в пучину безумия и направить на верный путь, чтобы найти истинное лекарство. Жаль, что ты пришёл лишь к этому, – SCP провёл рукой вокруг себя, указывая на Фонд в целом, – и к тому, что тебя, как дикое неуправляемое животное постоянно пичкают то малыми, то большими транквилизаторами. Причём доктора не побоялись использовать на тебе некоторые экспериментальные разработки. Не удивительно. Для них ты не ровня, чтобы испытывать к тебе хоть какую-то жалость. Стоило завидеть больного, и ты переставал контролировать себя, всеми силами пытаясь выполнить свой долг. А ведь люди в первую очередь ценят самоконтроль, как показатель разумности, самосознания, человечности. Тебе ещё повезло, что ты не лишился его полностью, хотя был близок к этому. Чумной Доктор продолжал молчать, натянув одной рукой капюшон до самого подбородка, а второй держа свою маску. Тридцать пятый смерил его скучающим взглядом, внутренне раздражаясь. Этот момент мог принести больше удовольствия, если бы не плохое самочувствие истязаемого, который сейчас с трудом воспринимал чужую речь. К тому же всю информацию приходится говорить самостоятельно, хотя хотелось бы, чтобы сорок девятый сам пришёл к этим выводам. Просто отвратительный результат. Носитель присел около мужчины, с лица которого всё также текла кровь. Смотря на него прожигающим насквозь взглядом, объект чуть наклонил голову вбок. «Предатель» будто совсем не чувствовал чужого присутствия, становясь с каждой секундой всё более вялым и слабым на вид. Издав раздражённый вздох, SCP решил воспользоваться шансом сказать кое-что напоследок, пока собеседник ещё в сознании. – Похоже, я переоценил твои физические возможности. Стоило содрать немного кожи, и ты стал абсолютно бесполезным. И что мне теперь делать? Нести на ручках, как ты свою ненаглядную глупую девчонку? Или оставить здесь, как ненужный балласт? В любом случае, я надеюсь, что ты усвоил урок и впредь не будешь совершать таких глупых ошибок, ведь жизнь какого-то расходника не стоит такого ценного союзника, как я. Прощай, мой милый Доктор. Желаю не умереть от потери крови.