Kрик в тишине

— Ну и ?— начал Се, когда они вошли в лифт. — Давай присядем, а потом уже начнешь допрос,— отозвался Чонин,— Я... Договорить он не успел, потому что двери лифта открылись. Перед ним стоял улыбающийся Кенсу. Улыбка Кенсу исчезла, стоило ему увидеть Чонина. По телам обоих пронёсся табун мурашек. Они несколько секунд простояли, неотрывно смотря прямо в глаза друг другу. Сехуну пришлось вытолкнуть Чонина из лифта. — Какие люди,— громко сказал Бэк, привлекая к себе внимание. — Да уж, — отозвался Чонин, продолжая испепелять Кенсу взглядом.— И дня, без Вас, не может быть. — Думаю, ты от радости так говоришь,— очаровательно улыбнулся Бэк, невинно хлопая ресницами. — Ты не представляешь, как я рад,— приподнимая одну бровь и облизываясь, сказал Ким, и перевел взгляд на Бэка.— Ну, и какими судьбами? — Мы за кроватью нашего Фо. — А кто такой Фо? — Наш сын. — Кто?— округлил глаза Чонин. Избавившись от внимания Чонина, Кенсу кинул взгляд на его спутника, ему показалось, что его ударило током - перед ним стоял Сехун, альфа Лу, отец Фо. Его глаза расширились до невозможных размеров, но когда до него дошло, к чему может привести болтливость Бэка, поспешил заткнуть его. — Сын нашего друга. Он как наш сын, потому что его отец бросил его беременного папу одного,— быстро сказал Кенсу, с вызовом смотря на Кима, и, схватив Бэка за руку, продолжил, — Думаю, для тебя, это не такая уж и ошеломительная история. Но мы пожалуй пойдем, а то лифт уведут. Прощайте! Он толкнул Бэка внутрь, напоследок кинув взгляд на Сехуна, который с интересом смотрел на него. — Ах ты паскуда! Чонин был просто вне себя от злости, и это было невозможно не заметить. — Эй! Что с тобой? Кто это, и почему он смотрел на тебя, как на говно? — Сехун! — Что? Ты и сам смотрел на него так, как будто хотел придушить. — Никчемная омега!— сказал Ким, даже не было понятно, это ответ или ругателство. — Омега? — удивился Се,— но у него не было запаха. — Да, он омега. — А как ты узнал?— прищурил глаза Се,— только не говори, что он твой? — Не мой он, у него в досье было написано,— сказал Чонин, пытаясь успокоиться. Он только - только успокоился от вчерашнего, а этот Совенок опять испортил все, и кажется, он сам сделал ошибку, забыв о Се. — Чонин, не ври мне. — Не вру. Он мой коллега. Отец навязал его мне на голову. Он мешает мне с проектом. — А ну-ка пошли, сказочник!,— Се потащил Чонина в кафе.— Сядь, рассказывай. И без лжи! Ты же знаешь, я детектор. — Пф, ты ошибся на этот раз. — Чонин. У тебя лица не было, когда ты пришел сюда, но когда увидел его, то твоя сломленность превратилась в злость, и мне кажется, ты совсем забыл о том, что гложело тебя. Я понятно объясняю? Так кто он? Чонин призадумался, кажется он даже не хотел врать, ведь ему тоже нужно было кому-то выговориться, и если он уже думал рассказать Се об Ае и Тэмине, то почему бы и не рассказать обо всем. — Он мой Омега. — Это я понял. — А почему тогда спрашиваешь?— начал злиться Чонин, ведь ему не так-то просто было сказать это ему; а он строит из себя Нострадамуса. — Дальше рассказывай! Не строй из себя надутого петуха. Рассказывай все. — Сам такой! — фыркнул Чонин и, скрестив руки на груди, обиженно откинулся на спинку стула, отводя взгляд. Се улыбнулся, понимая, что этого ребенка без ласки не возможно заставить доверять. — Чонин, ты же знаешь обо мне все. Почему не доверяешь?— мягко сказал Сехун и отпил из стакана, что уже принес официант, потом пролоджил хрипливым голосом — Ты знаешь о моей трусости, о том, каким никчемным альфой я был, как потерял его... Чонин посмотрел на Сехуна, и вмиг его вся "обида" испарилась. — Да Се, поэтому мне не хочется говорить о Кенсу, потому что ты будешь настаивать на том, чтобы я не отпускал его,— " Ведь парность это дар". Но знай, это не наш случай. — Может, сперва расскажешь? Не решай за всех. Чонин вздохнул, но увидев на глазах Се готовность понимать и принимать, не осуждая, сказал. — Се, я должен рассказать обо всем, о чем молчал так долго. И, кажется, уже не смогу молчать. Битву с судьбой я один не выиграю. И он рассказал обо всем: о приюте, о Тэмине, о Кенсу, о мистере Паке, об Ае и о вчерашнем. Се долго молчал. Они оба не смотрели друг на друга, Киму не хватало храбрости посмотреть на Сехуна, а тот переваривал всю информацию. — Ты влип. Из-за своей тупости,— наконец сказал Се. — И долго ты над этим размышлял?— облегченно рассмеялся Чонин. Он знал, что Хун сказал так, чтобы разрядить обстановку, и замолчал, давая другому продолжить. — И почему ты не хочешь принять Кенсу? — Потому что я помолвлен с Аей, и я не люблю его, он меня бесит, я хочу его придушить. — И ты трахнул Аю, и тебя гложет чувство вины. — Эй, не говори так об Ае, прояви уважение! — А тебе не кажется, что ты не тот человек, кто может упрекать других в неуважении? Совсем не понимаешь, что сотворил вчера, ты разбил все, и если вы хотя бы были друзями, то испортили все. ВСЕ. И не говори, что это все равно случилось бы и вы вправе спать с друг другом. Но она тебя не любит! — Открыл Америку,— закатил глаза Ким. Он даже почувствовал облегчение, когда слова, что он говорил себе, были сказан кем-то другим.— Я это понял. Но она сама захотела этого. — Она всего лишь попробовала ответить на свои внутренние вопросы. Возможно, она хотела хоть какой-то ласки, она омега, а ты альфа, ты должен взять на себя ответственность. — А что я по-твоему делаю? — Разбиваешь все ее шансы быть любимой. — Сбрендил? — Это ты сбрендил, утверждаешь, что защищаешь ее, трахаешься, ой, нет, занимаешься сексом, ведь это нельзя называть любовью; а перед этим чуть не трахаешь Кенсу на балконе, возбуждаясь лишь от его одного прикосновения. Лишь от одного слова, теряешь контроль над собой, несмотря на то, что у него даже запаха нет. Но утверждаешь, что у тебя с ней что-то получится. Быть друзьями не значит, что вы можете понимать друг друга так, как влюбленные. Хотя, я и не знаю, сможете ли вы остаться друзьями! Ты не видишь, что становишься одержимым Кенсу? — Я хочу сломать его, и все. — Врешь. Факт на лицо — ведь я сказал об Ае и о Кенсу, но ты сфокусировался на том, что я сказал о Кенсу. — Не умничай. Я сломаю его и все. И прежде чем Тэмин выйдет из тюрьмы, женюсь на Ае. — Брак ни черта не поменяет. — Посмотрим. — Да, будем смотреть, как ты губишь вас четверых. Пойми, дубина. Ты опять не замечаешь очевидного. Ты пришел ко мне, чтобы сказать, что то, что произошло ночью, заставило тебя задуматься над тем, чтобы найти иной выход из этой каши, что сам заварил. Готовый отступить. Но, увидев Кенсу, ты опять потерял контроль, и все твои действия направлены на то, чтобы заставить его страдать.А это уже совсем идиотизм. — Не фантазируй! — Идиот,— не сдержался Се,— потеряешь его, даже не поняв, что он для тебя значит! — Не драматизируй, Се, я не ты,— ляпнул Чонин, но потом, увидев боль в газах друга, поспешил исправить,— извини Се, я... я не это имел ввиду, просто пойми, я не люблю его, вот и все. — Замолчи, Чонин, закрыли тему. Я знаю, что ты будешь страдать от этого, но единственный, кто сможет тебе это доказать, это Кенсу. Чонин помрачнел, но ничего не сказал. Они несколько минут молчали, задумываясь о сказанном и пытаясь вернуть к себе спокойствие. — Ладно, Чонина, может я и не смог ничего изменить, но спасибо, что доверился. — Извини, Се, но наверное я не такой человек, чтобы было возможно на меня подействовать. Я упрямый козел и скотина. Но это мне решать. — Да, про скотину и козла ты правильно сказал. — Эй. Оба натянуто улыбнулись, все-таки, они взрослые люди и никто на другого не должен давить. — Сехун-а, а ты не хочешь его найти? — Хочу, больше жизни. Но не думаю, что ему это надо, ведь по слухам - у него сейчас семья, ребенок. Судьба, по отношению ко мне, не так солидарна. — А если встретишь?— осторожно спросил Чонин. — Украду его. Даже если он не будет меня любить, запру где-то, пока он не влюбится в меня вновь. — Я начинаю побаиваться тебя. — Я хотя бы люблю его, а ты держишь Аю, даже не любя. Чонин на это ничего не ответил, чтобы опять не ляпнуть ничего. Ведь его хмурый друг сейчас нуждается в том, чтобы отвлечься от мыслей о Его Омеге. ****** — Эй, что это было? — возмутился Бэк, когда Кенсу впихнул его в лифт. — Карма! — Что? Почему мы сбежали от Чонина? — Не от этого придурка сбежали. Я тебя хотел заставить молчать; еще немного, и твоя болтливость погубила бы Лу. — Кенсу, я совсем запутался. Причем тут Лухан? — Ты что, не узнал Сехуна? — Кого? — Сехуна! Дебил, альфу Лухана - отца Фо! — Че? — Ты дурак или притворяешься? Ты не видел фотографию, что была у Лухана в бумажнике? — Зачем мне залезать в бумажник к Лу? — Он сам показывал! — Да не видел я! Объясни по порядку. — Ох, горе ты мое, так вот, альфа, с которым был Чонин, это Сехун. — Тот худощавый красавчик?— показывая на Се спросил Бэк ( из стеклянного лифта были видны Се и Чонин). — Да. — Вот черт, а ведь Фо так похож на него!— задумчиво протянул Бэк, смотря на Сехуна, как смотрит химик через микроскоп на образец. — Да уж, вот так сюрприз,— отозвался До. Вдруг Бэк схватил Кенсу за ворот и стал трясти. — Кенсу, а ведь Лу приедет на следующей неделе! А может они наконец-то увидятся?! Кенсу, а может Лу наконец-то будет счастлив! Надо сказать ему! — Эй, успокойся! Не будем ничего говорить пока Лу! — Почему? — Сперва проведем разведку. Не хочу, чтобы Лу разочаровался еще раз. — Ты прав,— задумался Бэк, отпустив Кенсу. Лифт остановился. Они вышли. — Кенсу, мне кажется, ты выбрал не ту профессию; ты должен был быть личным сыщиком, или разведчиком. — Дурак,— рассмеялся Кенсу.— Но сейчас самое главное не наткнуться на Чонина, я еще не готов. — Да, мы будем как ниндзя. И, чтобы продемонстрировать как именно, Бэк пригнулся, посмотрел по сторонам, и, зажав пальцы, как пистолет, стал делать вид, что он прячущийся ниндзя, чем заставил Кенсу рассмеяться. — Эй, ниндзя, ты привлекаешь слишком много внимания! ****** — А это не они?— спросил Сехун, увидев омег, что шли за грузчиками, которые несли детскую крoвать к выходу. Он бы не смог заметить их, если бы друг омеги Кая так не пялился на них, при этом пытаясь спрятаться. Кай резко повернул голову и увидел суетившегося Бэка и злого Кенсу. Последний сразу же заметил взгляд Чонина, и дал подзатыльник Бэку, понимая, кто именно виноват в том, что они привлекли внимание альф. Чонин усмехнулся и повернулся назад. Ведь он знал, что Се заметит его заинтересованность, и это станет почвой для нового разговора. — Вот дает. Я даже начал тебе сочувствовать за такого омегу,— сказал Се, но сразу же перевел тему, чтобы опять не начать бессмысленный разговор,— а кто же другой? Мне стало жалко его. — Бэкхен?— спросил Ким, откинувшись на стул ( кажется, Сехун сам дал ему идею, как развеселить себя) и, притворно безразличным тоном, сказал,— Парень Чанеля. Чонин с удоволствием стал наблюдать, как, всегда непроницаемый и не эмоциональный Сехун стал меняться в лице, как расширились его глаза, что напоминали маленкие щелки, до размеров глаз Кенсу ( черт, и почему он вспомнил его). — Че? — только и смог выдать из себя Се и тряхнул головой, как будто пытаясь отогнать эти мысли. — Ну да. Официальный парень Чанеля. И, кажется, будущий муж, если, конечно, Чанель не умрет от его яда. — Ты шутишь? — Да нет. И вот опять Се стал менятся в лице, от чего Чонин не удержался и заржал. — Ой, не могу, ха ха! Твоя реакция потрясна! — Эй, что за бред?! Да успокойся ты! Объясни нормально, я чуть умственный шок не пережил! — Ладно, ладно, не злись,— успокоился Чонин, протянув руки вперед, как будто показывая, что сдается.— А что тут такого то? Да, это омега Чанеля. — Истинный? — А про это не знаю, просто Чан вчера ляпнул это, сам не заметив этого. Но я на 95% уверен, что он не равнодушен к этой Диве. — Чонин, я как-то не особо понял. — Ладно, объясню по порядку. Чанель переспал с каким-то омегой, что оказался сыном знакомого отца, тем самым заставляя отца выйти из равновесия. Он даже чуть не разбил вазу об голову Чана. Так вот, отец заставил Чанеля найти омегу, а тот притащил, в прямом смысле, притащил на плече Бэка к отцу, и тот так понравился отцу, что потом он не сказал об обмане, хотя я уверен, что отец знает об этом, но молчит, видя, что Чанель сам не видит очевидного. Теперь этот маленкий тиран заставляет Чана выполнять все его капризы. Но если честно, Бэк этого достоин, единственный недостак Бэкхена, это его друг. Сехун закатил глаза. — Вот же балда. Даже не надо расказывать о том, что он считает это игрой. Вы с ним иногда так похожи, что кажетесь кровными братьями. — Именно так, но видел бы ты его лицо вчера! Он был готов убить мистера Ли за то, что тот прикоснулся к Бэку. — Какие страсти, но пока своими глазами не увижу, не поверю. — Ты можешь прийти к нам в любой момент, и увидеть его — они работают друг с другом, Бэк и есть тот омега, который является главным инженером другой компании. — Они еще и работают вместе? Интересно... Кажется, я приехал вовремя, будет интересно за вами наблюдать...— протянул Се, откинувшись назад, и с насмешлевым взглядом посмотрев на Чонина. — Ой, ой. Боюсь. Но ты прав, с ними не соскучишься — если мне всегда было жалко истинного Чана, то сейчас мне жалко истинного Бэка, и возможно это мой брат,— рассмеялся Ким. Они ещё долго разговаривали на разные темы, пытаясь избежать самой главной темы — Ая, но когда пришло время разойтись, Се пожал руку Киму и спросил: — Как поступишь с Аей сегодня? — Не знаю, но не могу же избегать этого, пойду домой, и как-то то там все решу. Зависит от нее. Се немного задумался. — Ладно, если что - звони, у меня найдется местечко для тебя. — Эй, она же не выгонит меня из дома. — Ну, возможно, дойдя до двери ты сам сбежишь, даже не поговорив с ней,— рассмеялся Се.— Впервые вижу такого растерянного Чонина! — Да иди ты, злюка! — Сам иди, я на работе. — Пф,— Чонин развернулся и ушел. Се еще несколько секунд смотрел на спину уходяшего Чонина, в отличии от него, ему казалось, что в их жизни поменяется все. Абсолютно все. ***** Чонин приехал домой только к десяти часам вечера. — Я дома. Не получив ответа, он прошел внутрь. Аю он нашел на кухне, она с задумчивым видом смотрела в окно, даже не заметив его. — Ая? От его голоса она вздрогнула. — Ой, Чонин-а, ты пришел? Почему так поздно? — Се приехал,— сказал Чонин, он не знал, что думать, ведь она даже не подошла и не поцеловала его. — Ой, какой сюрприиз. С ним все хорошо? — Да, ему так хорошо, что он уволил весь рекламный отдел,— хмыкнул Чонин, кажется Ая и сама не хотела разговаривать о вчерашнем. — Ну и тиран! — А еще и Чанель меня обзывает,— Чонин прошел к раковине и налил себе воду. — Вы друг друга стоите. Я слышала, что из-за мистера До, или как там Кенсу, кажется, ты уволил сына вашего замдиректора, даже не узнав, кто он. "Все сговорились, что ли , все говорят о нем ", — швырнув кожаные перчатки на стол, подумал Чонин. — Это справедливый поступок,— ему совсем не хотелось обсуждать это с Аей. — Да, конечно,— скептически ответила она, но, замечая раздражение Чонина, перевела тему.— Ты не голоден? — Нет, но вот от кофе и от душа не отказался бы. — Тогда ты в душ, а я заварю кофе,— она встала со стула, уронив его, тем самым показывая, насколько она напряжена. Чонин вопросително посмотрел на нее, быстро подошел к ней и поднял стул. Она стояла, как истукан, пытаясь скрыть что-то в руке, что показалось Чонину фотографией. Он перевел на нее взгляд. Она смотрела вперед, дрожа всем телом. Чонин медленно поднял ее руку, и, посмотрев на фото, увидел то, чего не следоволо бы - фото Тэмина и Аи, он знал, что на этой фотографии должен был быть и он, но они обрезали его когда-то, чтобы иметь хоть одну фотографию вместе. Он посмотрел на лицо Аи, почему-то не так уж удивился этому, он стал медленно поворачивать ее лицом к себе, смотря прямо в испуганные глаза, из которых скатились несколко слезинок. Он ничего не сказал, зная, что сломает ее, он просто обвел ее талию руками, прижимая к себе, и нежно провел языком по щеке, слизывая дорожки слезинок, потом нежно поцеловал. Она сперва не ответила на поцелуй, ожидая вопросов, обвинений, ругательств, но никак не такой нежности. Она медленно приоткрыла рот, отвечая на поцелуй, греясь в сильных обятиях. Она уже никого не понимала ни себя, ни Чонина. Но, кажется, они не смогут уже быть только друзями. "Но ведь, это неправильно,"- кричал внутренный голос, кажется, исправить это она не в силах. Страх. Чонин прервал поцелуй и отстранился от нее, погладив щеку, потом улыбнулся ей и вышел из кухни, сказав: — У меня работа, так что возможно сегодня не увидимся. Я иду в кабинет. Ая так и простояла ничего не понимая. Но слёзы стали скатываться из ее глаз водопадом, так хреново в душе еще никогда не было. Почему он опять прощает ее? Почему она сама себе прощает? Почему они позабыли о честности? Почему строят их будущее на лжи? Почему, повзрослев, они стали столь глупыми и эгоисточными? ***** Чонин спустился вниз. Ему нужен был холодный душ. Как же ему не хотелось думать, тяжесть реальности, что никак не хотела повиноваться его планам, его представлениям о счастье, давила на него. Он не понимал, почему чувства людей так неправильны и разрушительны. Почему-то, он не чувствовал злость на Аю. ( ведь если бы он был честным с собой, то понял бы, если не чувствует к ней злость, то это из-за того, что он не мог даже позволить себе подумать, что слабая личность, как Ая, может повлиять на "его" жизнь, он винил себя, тем самым доказывая себе, что если он сделает правильные шаги, то этого не повторится). Холодный душ охладил все внутри, как будто делясь с ним своим характером. От первой струи воды он вздрогнул, как в танце, когда танцор оживал от первых звуков музыки. Он сделал волну обеими руками, вытянув по бокам, как размах крыльев птицы, откинув голову назад, открывая воде доступ к своей груди. Холодная вода ударила по грудной клетке, как ритм. Он резко, но плавно, поменял позу, наклоняя голову и вытягивая руки вверх так, чтобы струя скатывалась по руке и продолжала свой путь по спине, как будто заставляя ритм немного утихнуть, создавая паузу. Резкий взмах головой, и опять свобода ритму, потом поворот, хлопок обеими руками по стенам кабинки. Смех - он ведь чуть не упал. Он засмеялся так, как будто реальности не было, как будто время приостановилось, лишь сделав несколько движений, его душа опять обрела свободу. Осознание этого не дало себя долго ждать, его смех переменился на горькую улыбку, как же он хотел убежать, он сам убивает себя, взяв на себя ответственность, не зная нужно это другим или нет, ведь он и сам эгоист,после потери всего, ему надо было найти смысл жить, встать на ноги, найти цель, этой целью стало защита Аи, идиотизм. Как же все надоело, как же он сам себе надоел. Он опустил руки. Весь его вид говорил о том, насколько близко он был на грани, чтобы сломаться. Вдруг перед его глазами пролетело (пробежало) одно божественное создание... Ruffian... его как током отшибло, как будто бы это не он только что стоял, как побитый щенок. Он быстро выключил воду, быстро одеваясь, даже не успев до конца высохнуть, и выбежал из своего мини-дома, из которого у него был выход на площадку лифта, даже позабыв сказать Ае, ведь все равно она не узнает. Он быстро сел в машину и поехал в конюшню. Сеул. Город, который всегда говорил с ним, как будто поддерживая разговор до того, как он приедет к ней. Подъехав к конюшне, он быстро вышел из машины и направился к ней. Он знал, что она не спит, ведь лошади спят лишь 3-4 часа в день. Он быстро прошел внутрь, подошел к ее деннику. Она уже знала, что он приехал, ведь лошади узнают людей по звукам шагов. Она с поднятыми ушами ждала его, но жеребенок спал. Он открыл дверь и подошел к ней, обнимая за шею. Она, кажется, сама поняла, что от нее хочет Чонин. Подойдя к выходу, она посмотрел в сторону седла. Чонин улыбнулся - кто же может понять его без слов, если не она? Он взял седло и поводок и готов был вывести ее из денника, когда к нему подбежал работник. — Эй, кто Вам дал разрешение?— крикнул тот. Чонин посмотрел на него сперва удивленнымм взглядом, но потом, уже с раздражением в голосе, спросил: — Вы, что, новый работник , что меня не знаете? — Да нет, я работаю здесь уже год, но вы даже не удосужились заметить людей , кто заботится о лошадях. — За это, конечно, извиняюсь. Но если уж вы знаете, кто я, значит должны понять, что мне не надо чье-то разрешение. — Да нет, надо. Вам не разрешено на ней кататься, у нее есть законный владелец. — Что за хрень? — С недавних времен у нее есть владелец, и он мне, лично, сказал не допустить, чтобы на ней кто-то, а поконкретнее - вы, прокатились. — Что за бред? И кто ее "законный" владелец, Исин никогда бы не продал ее. — До Кенсу. Знаете о таком? Думаю, он единственный человек, кто имеет право на нее. Чонин чувствовал, как стал закипать, сам не понимая, из-за того, что владелец Кенсу, или из-за того, что он не может прожить без того, чтобы в разговоре речь не шла о нем. — Иди к черту! — Эй! Ведите себя прилично. Если вы приемный сын богатенького папочки - не значит, что можете грубить. Чонин не удержался, и глазом моргнуть не успел, когда его кулак окзался на лице работника, сбивая того с ног. — Сгинь с глаз!—процедил он сквозь зубы, держа его за ворот,— еще что-то вякнешь, пройдусь по тебе, сидя на ней. Я кажется вспомнил тебя, ни ты ли хотел oседлить ее, привязав к столбу,— увидев страх в его глазах, Чонин усмехнулся,— кажется я прав. Я даже не знаю, что еще ты пытался с ней учудить... Так вот, быстро встал и убрался отсюда. С господином До я сам разберусь. Передумав, он снял седло, и, оставив на нее поводья, притянул к себе, давая ей понять, что они выходят из денника. Чонин медленно отошел от него и повернулся к нему спиной. Они вышли, даже не посмотрев на работника. — Выскочка,— процедил тот сквозь зубы. Ему повезло, что Чонин не услышал. Чонин вышел с ней, дойдя до конца манежа и, открывая дверь, прыгнул на нее. Почувствовав всадника, она тут же тронулась с места. Она знает, что она свободна, знает, что он ее друг, который нуждается сейчас в ней. От порыва эмоций он чуть не закричал. Он чувствовал, как вся реальность перестает его интересовать, его как будто было и не было одновременно. Он чувствовал ее, как и она его. Он знал это, поэтому доверился ей. Ведь все равно, она решит за обоих. "Вы обожаете ее за то, что она никогда не подчиняется Вам, если сама не захочет."— пронеслись слова Кенсу в голове. Чонин улыбнулся им. — Да, чертов До Кенсу! Ты прав, я обожаю ее за это!— Он наклонился к ней, что было очень сложно, потому что она неслась с такой скоростью, что оправдывала свое имя.— Я обожаю тебя, Ruffian-а!!!!