Kрик в тишине

Понедельник. У кого-то день начался с кофе, а у кого-то, а именно у Чонина, он начался с сообщения, — "К Ли Тэмину пришли три посетителя: Чжан Исин, Бен Бэкхен и До Кенсу". Нужно ли говорить, что Чонин был просто на грани нервного срыва? Он крушил и ломал все в комнате, разбил телефон об стену, чуть не задев аквариум. — Ты доигрался, До Кенсу! Ему нужен был холодный, просто ледяной душ, чтобы успокоиться, если, конечно, это было возможно. К счастью его нейронов, ему это удалось. Он посмотрел на себя через зеркало, и увидел в своих глазах не просто злость, а некий неудержимый азарт. Oн удивлялся самому себе, не понимая, что вообще творится в собственной голове. Oн прошелся ладонью по своему лицу и усмехнулся. — Я, кажется, окончательно спятил... Внутри Чонин знал, что Кенсу, рано или поздно, узнал бы всю правду. ***** — Ты сегодня наряжался дольше обычного,— сказал Кенсу, оторвав взгляд от дороги и посмотрев не задумчивое лицо Бэка,— есть повод, что ты даже этот дурацкий "ошейник" нацепил. Решил найти хозяина? — Кенсу! Я вообще-то твой друг,— возмутился Бэк, отвернувшись к окну. Кенсу понял, что перегнул палку, но ,увидев, как розовеют щеки Бэка, не смог удержаться. — Так что, для кого старался? — Ни для кого,— устало сказал Бэк. Спасибо красному свету, Кенсу остановил машину и повернул лицо Бэка к себе. — Ты, конечно, попросил меня не думать о вас с Чанелем, и не говорить на пустые темы, но, тебе не кажется, что настал тот момент, когда надо говорить об этом, ведь я вижу, что это уже перешло границы игры. — Тебе кажется,— сказал Бэк. Кенсу отпустил подбородок Бэка. Он вернулся к рулю машины и, хитро улыбнувшись, сказал: — Бэкхен-а, может, все-таки расскажешь? Если нет, то я больше не скажу ни слова о Чонине. — Пф,— закатил глаза Бэк,— шантажист нашелся. — Я не шучу. Подумай сам, как ты сможешь удержаться от этого? — Эй! Но, Кенсу-я, это жестоко! — Да ты что? Вот позвоню Лухану, все расскажу, а тебе ни фига не скажу, раз такой скрытный стал. Я-то видел колечко от Луи Картье. Это же от Чанеля. — Но как ты... — округлил глаза Бэк, и, поняв всю нелепость своего удивления, откинулся на сидение, задав, скорее всего, риторический вопрос,— от кого я пытаюсь скрыть это? Вот я наивный! Ладно, твоя взяла — да, это от Чанеля. И не улыбайся ты так! Если по дороге будет продуктовый магазин, останови, я куплю тебе лимон! — Не меняй тему. Дальше~ дальше рассказывай! — Короче, я просто хотел поиздеваться над ним, и потребовал купить мне кольцо, на глазах у всего отдела, а этот придурок пошел и купил. Он совсем заигрался. — Вы друг друга стоите. Бэкхен-а, но мне кажется, это не единственная причина. Он не такой придурок. Мне даже кажется, он умнее меня. — Ну и самооценка,— цокнул языком Бэк.— Ты только что сделал комплимент ему, или просто унизил себя? — Не недооценивай его. Но дальше рассказывай, не думаю, что перед этим ничего не было, и вообще, вы слишком эмоционально целуетесь. Со стороны кажется, что вы идеальная пара, так что не надо говорить, что это просто игра. И еще, я же видел, как ты в один момент побледнел, а на следующий твои щеки стали розовыми, и когда он ляпнул, что ты его омега. А что сказать о нежном поцелуе! Оооууу~ А как он обнимал тебя! ОООууу~ — Молчи!— закричал Бэк, хватаясь за свои горящие от волнения щеки. — Ой, не могу! Ты, что, реально влюбился?! Одобряю! Чанель просто душка. — Что?!— удивился Бэк.— До Кенсу, ты ли это? Да он просто мудак, в его кровати было столько омег, что не сосчитать. Я для него мишень, он хочет затащить меня в постель, поэтому и так галантен со мной на людях, а когда мы наедине... Тут Бэк замолчал, сам удивляясь своему порыву. — Так-так, а что происходит, когда вы одни? — Грызем друг другу глотки. — Дикая романтика! — Это у вас с Чонином дикая романтика! — У нас с Чонином? Уверен? Нас нет,— скептически сказал Кенсу, — но ты не меняй тему. Почему тебе кажется, что он всего лишь хочет играть с тобой? Лично мне кажется, что он слишком заинтересован в тебе. А господин Пак обожает тебя, и помогает, как будто он сам готов заставить сына любить тебя. — Он просто прелесть. Не понимаю, как у такого человека, оба сына могут быть такими дегенератами. Но знаешь, мне кажется, этот придурок мне нравится. Когда он рядом, я, как бы сказать, я чувствую себя, как на войне, но и не боюсь соперника. Странно, да? — О Боже! Бен Бэкхен, ты - самый настоящий альфаненавистник, заклятый девственник, влюбился!— крикнул Кенсу. — А ты погромче крикни, а то на Аляске тебя не слышно,— с обидой сказал Бэк.— Кто бы говорил? До тебя только дошло, что ты любишь Чонина, но всегда почему-то отшивал всех! — Да не ломайся ты так! Мы оба идиоты! Все, доволен? Ну так, что с Чанелем-то? Боишься его? — Да,— честно сказал Бэк.— Но я не сдамся без боя! Он у меня на коленях будет ползать. — Ой, какие мы грозные,— по доброму улыбнулся Кенсу. От того, что Бэк признался ему, в душе стало как-то тепло, ведь он понимал, что когда они не говорят о Чонине, Бэк закрывается в комнате и думает о Чанеле, не смея рассказать Кенсу, думая, что проблемы друга важнее. Ему нравился Чанель, хотя он понимал, что тот может разбить Бэку сердце, если конечно Бэк реально влюбится. Хотя Кенсу не знал самого главного. "Да, Кенсу~, кажется, я влип. Ведь мне так нравится его запах. Я просто тону в нем",— думал Бэк. — Не бойся, Бэк. Я чувствую, что Чанель не такой уж и Ловелас. — Не надо только этого! Я еще не говорил, что влюбился, просто, несмотря, на его идиотизм, он мне интересен. Мне нравится то, что я никогда не знаю, что он предпримет в следующий момент. Он как ураган. Бэк даже не почувствовал, как начал хвалить Чанеля и как начали блестеть его глаза, но это не улизнуло от Кенсу. Он улыбнулся при себе,— "Так. Значит, планы меняются, я не буду заигрывать с Чанелем, как Ты(Чонин) с Бэком. Я не позволю нашим отношениям повлиять на их." **** Дверь кабинета Чонина открылась, впустив внутрь поющего и "танцевавшего" Чанеля. — Feel so good I feel so fine Мне так хорошо, просто превосходно. Love that little boy always on my mind Люблю этого парня, всегда думаю о нем. He gives me loving every night and day Он дарит мне любовь денно и нощно. Never gonna leave him, never going away Никогда не оставлю его, никогда не уйду. Someone to love me Тот, кто меня любит. You know he makes me feel alright Знаете, мне с ним хорошо. Someone to need me Тот, кому я нужен, Love me every single night Кто любит меня каждую ночь. Feel so happy since I met that Boy...( Black Sabbath- Sabbra Cadabra, но кавер MetallicА) Он подошел к стулу и сел на него, откинув ноги подальше. — Рад за тебя. Даже слова изменил! Это крылья любви привели тебя на работу? — Извини, братишка, инцест не для меня, поэтому, давай остановимся на братской любви. — Какие мы красноречивые, спешу тебя огорчить — они еще не пришли. Мог бы и подольше поспать. — Как хорошо ты осведомлен! Что заставляет великого мистера Чонина следить за двумя омегами? Не До Кенсу ли? Он хорошенько тебя уел на ужине,— лениво отозвался Чанель. — А тебе это так понравилось, да? — Да. Чонин закатил глаза. — Хоть иногда прояви тактичность!— возмутился он, но, решив поменять тему, сказал,— вас со своим ненаглядным пригласили на Инженерную выставку. Вот пригласительные. — А почему они у тебя? — Потому что никто не надеется, что если их получите вы, то они не окажутся в мусорном ведре, так и не открывшись. Чанель взял пригласительные. — Ого, а это что-то, не думал, что нас пригласят. — Скажи спасибо Бэку; он закончил ваш проект, и, поняв, что он хороший, отправил его на кастинг. Ваш проект прошел отбор и был выбран из трёх с половиной тысяч проектов, из разных фирм в лучшую десятку. — Я же говорил, что я гений. — Уверен, что ты ? Мне показалось, что работал именно он. — Обижаешь. Уж что-что, но работать я люблю, я просто ненавижу все эти идиотские работы с документами, сметами и всякой хернёй. — Это херня называется руководство. Короче, поблагодари Бэка. — А за что он должен меня поблагодарить?— спросил вошедший Бэк. От его голоса Чанель оживился. — Опять ты без стука?! — Опять ты сидишь здесь и бездельничаешь? — Я к брату. А вот ты какими судьбами? — А если скажу, что тебя искал? — Соскучился? — Размечтался! Работа. Я не могу подключить людей к нашей команде без твоего ведома. — Я все-таки понадобился, да? — Ты — нет, а вот твоя подпись - да. — Я не продам ее, даже не надейся! Я слишком молод, чтобы выйти замуж,— выпалил Чанель, наблюдая, как меняется цвет лица Бэкхена. — Кажется, в первый раз в жизни Кенсу ошибся — ты самый настоящий дебил. — Так вы еще и говорили обо мне?! Это что, запланированное ограбление моей свободы? Не отдам! — Нафиг ты мне сдался!— Бэк перевел жалобный взгляд на Чонина, который уже открыто улыбался — не пара, а дурдом. — Помоги, Чонин-а, я все, что угодно сделаю. Объясни ему, я не могу, или лучше дай разрешение для того, чтобы я смог организовать все без этого!— он указал на Чанеля. — Да, мы сможем это устроить. — Эй! — Извини, брат, но ты сам только что говорил, что организационные вопросы не для тебя. Бэк, я оформлю бумаги на твое имя и ты сможешь руководить командой. Бэк довольно улыбнулся и, переведя взгляд на Чанеля, сказал: — Ну что ж, господин Пак, сегодня у нас собрание, и оно состоится, если даже вы не придете. — А вот и не получится - нам с вами надо идти на инженерную выставку. — Какая еще выставка? — Выставка-конкурс десяти лучших проектов, в котором, по вашей вине, мы получили награду,— сказал Чанель(только рядом с Бэком он почувствовал радость за победу). Он с опаской стал смотреть, как Бэк побледнел. — Эй,— Чанель встал, подошел к нему и легонько стал трясти его за плечи,— что с тобой? Бэк посмотрел на него со стеклянным взглядом, заставляя Чанеля поволноваться, а не следующий момент, его глаза стали так светиться, что Чанель подумал, что они смогли бы осветить комнату, но ему не дали время думать, потому что Бэк запрыгнул на него, крепко обнимая за плечи и крича от радости, Чанелю пришлось сделать несколько шагов назад, чтобы не упасть. Он обвил талию омеги, чтобы тот не упал. Радость омеги передался ему, и он сам начал улыбаться от уха до уха. — Урааа!— Бэк отпустил его плечи и схватил обеими ладошками его щеки.— Да ты представляешь, чего мы достигли?! Там же официально было три с половиной тысячи проектов! Ты подумай, сколько не официальных было! Придурок, я так благодарен тебе сейчас, что даже не буду ругать! — Я овев вав — Что?— округлил глаза Бэк. Чанель глазами показал на руки Бэка, что сжимали его щеки, Бэк сразу отдернул их. — Ох, спасибо! Говорю, я очень рад. Поздравляю! Все-таки ты работал над ним больше меня, хотя это не входило в твои обязанности. — Да! Но и ты не меньше меня работал,— лучисто улыбнулся Бэк, положив руки на грудь альфы, но почувствовав теплоту под ладонями быстро отдернул их. Понимая, в каком именно положении они сейчас находится, Бэк так растерялся, что его руки замерли в воздухе. Он перевел растерянный взгляд на Чанеля, чувствуя, как внутри стало неописуемо жарко, а щеки начали розоветь. По телу прошла дрожь, он спрыгнул с Чанеля. Быстро вернув к себе самообладание и поправив челку, сквозь нее посмотрел на Чанеля. — Извини. Я всегда чересчур эмоционален, когда дело касается инженерии. — Да пустяки. Я тоже такой,— мягко улыбнулся Чанель. От этой улыбки, Бэк не смог удержатся и улыбнулся в ответ. Обоим показалось, что их радость увеличилась вдвое. А Чонину оставалось смотреть на это с округленными глазами, и завидовать. Бэк прервал их зрительный контакт и, посмотрев на Кима, сказал: — И тебе спасибо. Если бы не ты, я никогда бы не согласился на эту работу. От этих слов Чанелю стало не по себе, ведь ему так нравился этот лучистый и благодарный взгляд, он хотел чтобы тот принадлежал только ему. — Это я тебе благодарен, все-таки, это и имя нашей фирмы. Да и Чанеля тоже. — Да. Тогда, я пойду к Кенсу, не терпится сказать ему. Он быстро направился к двери, но его остановил голос Кима. — А где ваш товарищ? Мы же, как бы, должны были работать. — А он работает. Но в своем кабинете, ведь для этого вы освободили кабинет. Не дождавшись реакции Кима, Бэк вышел. Чанель несколько секунд смотрел за ним, но, почувствовав на себе взгляд Чонина, повернулся. — Не взрослая омега, а ребенок! Чонин улыбнулся ему, но ничего не сказал, задумываясь о Кенсу: он, что, прячется от него, хотя это вряд ли — Кенсу не из тех, кто стал бы прятаться. Значит, остается одно — он решил игнорировать Кима. — Ну, что? Мне кажется, или Кенcу продинамил тебя? А, Мухаммед? — Не дождется,— сказал Ким, отходя от своих мыслей. — Ну а ты? Не хочешь пойти за своим ненаглядным? Вы так мило смотрелись, что просто розовые сердечки летали вокруг вас. — Ой, ой, ой! Завидуй молча. Я пошел спать. — Ты имеешь ввиду пошел спать на диване в кабинете Бэка, тем самим охраняя его от здешних альф? — Не в его кабинет, а в мой, он принадлежит ему временно, так что, буду делать все, что захочу. Но в одном ты прав, я иду спать, пока этот маленький тиран не придет. Покеда. — Лентяй. — Завистливый старикан. Оставшийся один Чонин попробовал сконцентрироваться на работе, хотя краем сознания он думал о Кенсу. Он понимал, что поскольку все участники конкурса были молодыми, организаторы решили устроить вечеринку, для создания комфортной обстановки, а это означало, что Кенсу будет один. ***** После ухода Бэка, что за десять минут сумел десять раз изнасиловать его слух, Кенсу с облегчением выдохнул. Он, конечно, был рад, очень рад победе друга, и вдоволь посмеялся, когда Бэк рассказал, как от радости набросился на Чанеля. Теперь, сидя у стола и занимаясь исследованиями, уже сделав несколько набросков, он подсознательно понимал, что если Чонин еще не пришёл к нему в кабинет, это означало одно — "Затишье перед бурей". Буря настала только тогда, когда он заработался так, что не заметил, что уже 20:32, и в офисе погасли огни. От работы его отвлекла тень, что появилась перед глазами на столе. Он вздрогнул, роняя карандаш. Резко повернувшись, он наткнулся взглядом на Чонина, что рассматривал его шею, и ту часть, что была видна из-за расстегнутых пуговиц. Чонин, не сказав ни слова, придвинул его стул к себе, поставив руки по обе стороны Кенсу, и медленно поднял взгляд, смотря ему прямо в глаза. Молча, холодно, не проницательно для других, но только не для Кенсу. Он увидел в глазах Кима некую усталость, некую потерянность. Он видел в глазах Чонина того бродягу, что никак не мог найти дорогу к дому, где примут его, как родного (если таковой вообще существовал) и, потеряв надежду, стал строить свой, на песке у океана. Казалось, что у него не было духовной силы, чтобы перейти этот "океан", какой именно "океан", Кенсу и сам не знал, но он четко чувствовал, что творится внутри у Чонина. Чувства переполняли Кенсу. Ведь Чонин, насколько бы понятным не был для него, все равно всегда оставался загадкой. И даже сейчас, когда Ким смотрел на него с таким потерянным взглядом, Кенсу все равно знал, что это не продлится долго. Но он не хотел сделать первый шаг. Чонин закрыл глаза, как будто собираясь с мыслями, и задал вопрос, хриплым и низким голосом, от которого Кенсу задрожал. — Ну что, как прошла встреча с Тэмином? Понравилось? Кенсу ничего не ответил, только ухмыльнулся, как последний мазохист радуясь, что Чонин сам узнал об этом, ведь скрыть этого он не хотел. Он хотел воевать открыто. — Не испытывай мое терпение, омега! Чонин начал стучать пальцем об подлокотник стула. Кенсу молчал, он просто рассматривал напряженное лицо Кая и удивлялся тому, как до этого не замечал повзрослевшее лицо, как тот стал таким мужественным. Он видел, как кадык альфы поднимался и опускался, показывая, насколько альфа напряжен. Его взгляд перешел на широкие плечи альфы, потом на руки, на которых были видны вены. Он вернул взгляд на лицо альфы, когда почувствовал, как его окутал агрессивный запах горького шоколада, от которого он терял себя. Он чувствовал, как все мышцы расслабились, ему стало тяжело ими шевелить. Он вздохнул полной грудью, наполняя легкие этим чертовски властным запахам, и, закрывая глаза, откинул голову назад. Не дурак ли, ему угрожают, а он сидит и наслаждается близостью альфы. Чонин открыл глаза, то, что он увидел, привело его в ступор. Расслабленный Кесну с закрытыми глазами, это не то, что он хотел увидеть. Но не сказать, что это ему не понравилось, наоборот, от такого вида омеги, он почувствовал жар по всему телу. Он опустил взгляд на бледную шею омеги, на которой только сейчас заметил родинки, и эти маленькие точки заставили его сходить с ума. Он наклонился еще ближе, и, прикусив нижнюю губу, одной рукой дотронулся до подбородка омеги. От прикосновения тот медленно открыл глаза, как человек, который не хотел просыпаться от сладкого сна. Кенсу еще несколько секунд пытался сфокусировать взгляд на Чонине. Чонин надавил на подбородок, от чего Кенсу в конец очнулся. И опять их вечная игра в молчанку. Вроде бы они должны были орать друг на друга, как враги, а они наслаждаются этим. Почему когда они одни, притворятся никто не хотел? — Этот урод удовлетворил тебя? Если нет, можешь обратиться ко мне за помощью. Если есть вопросы, я готов ответить. — Какая честь. Не надо, я уже знаю все, в отличии от тебя. — На что намекаешь? — На то, что ты самый настоящий эгоист, и придурок. Неверный жених, хреновый друг. — И ты все это узнал от него? — Да нет, он подтвердил эти опасения, но доказал мне это именно Ты, показывая, насколько ты пал, чтобы спать с омегой собственного друга. Или даже не так - трахнуть собственную подругу,— чуть не плюнув на лицо Кима сказал Кенсу, в первый раз чувствуя не отчаяние, а злость. Да, именно так, он злился на Кима, как будто тот предал его. Если до этого Чонин и сам чувствовал себя хреново из-за ситуации с Аией, то сейчас, после слов омеги, он увидел себя со стороны, и готов был застрелиться, лишь бы не видеть этого. Даже после слов Сехуна ему не было так хреново. — Ну что, нечего сказать?— подразнил Кенсу, немного приподнявшись, так, что между ними осталось каких-то пятнадцать сантиметров. Воздух между их лицами дрожал. И как всегда все эмоции Кима переросли в злость. Он схватил Кесну за волосы, и отдернул назад. — А ты что, ревнуешь? Или ты так сдружился с этим ничтожеством, что работаешь для него десантником? — Посмотри в зеркало, увидишь, кто на самом деле ничтожество. В отличии от тебя, он не предавал вашу дружбу. Но ты слишком труслив, чтобы видеть это. Обвиняешь его, не удосужившись даже услышать и понять, закрывая уши, как маленький капризный ребенок, который винит во всем других, потому что слишком слаб. После этих слов Ким навис над омегой так, что стул заскрипел от тяжести обоих. — А я так посмотрю вы подружились, да? — Да. Он просто изумительный человек. — Может вы еще и потрахались? — Не суди людей по себе. Мы не настолько ничтожны, чтобы трахаться с друзьями. — Или просто места не было? — Урод,— Кенсу плюнул на лицо Кая. Он всегда терял контроль, когда намекали на то, что он шлюха. И когда он понял, что именно сделал, отступить уже не мог (и, если честно, даже в мыслях не было) хотя огонь ярости, что горел в глазах Кима предупреждала о том, что никто не позволит ему убежать. Чонин чувствовал себя зверем, что попался в капкан двух охотников. Ему не оставалось ничего, кроме как разорвать одного охотника. — Кажется, мне надо заставить тебя вспомнить, кто ты, а кто я. — А кто ты? — Я твой альфа,— рыкнул Чонин, властно, собственнически, в одно мгновение приподняв Кенсу со стула и усадив на стол. Кенсу и глазом моргнуть не успел, когда его ноги были раздвинуты в разные стороны, а между ними устроился Ким. Он почувствовал, как тот надавил на его пах бедром, а руки опустились на его ягодицы. Чонин сжал их, заставляя его вскрикнуть и положить ладони на плечи. Кенсу надавил на плечи альфы, пытаясь оттолкнуть, но отцепить альфу от себя не смог. Дежавю. — Отцепись от меня!— сквозь зубы сказал Кенсу, еле сдерживая себя, чтобы не закричать от страха. Он дрожал всем телом, потому что чувствовал, что сегодня остановить альфу не удастся. Его начала окутывать паника. Он всеми силами хотел сдержаться и не показывать свою слабость, ведь места, где касались пальцы Чонина просто горели. Легкая сорочка не могла удержать жар, исходящий от альфы. Ким чувствовал, как омега боролся сам с собой. Его позабавило это и вернуло уверенности. Дрожащие губы этой омеги манили его так, как ничто и никогда в его жизни (не считая танцев). Его не интересовало ничего, и он просто прильнул к ним. Воспользовался растерянностью Кенсу, протолкнул свой язык внутрь его рта. Казалось, что он хотел съесть Кенсу, который просто сидел и не шевелился. Но долго ему не дали быть вне зоне событий, он медленно прикрыл глаза, поддаваясь ощущениям и неопытно отвечая на поцелуй (ведь если быть внимательными, будет понятно, что это его первый поцелуй). Их языки сплелись, как в грязном танце. Чонин прижал омегу к себе, не давая ему даже шанса разорвать поцелуй. Он начал кусать и посасывать эти карамельные губы, от которых стал зависим, за каких-то несколько секунд. Он сжимал в одной ладони плечи Кенсу, а другой продолжал держать того за волосы. И когда пальцы Кенсу зарылись в его волосах, ему стало не хватать одного поцелуя. Ему показалось, что пустая бездна его души открылась, и ему просто стало необходимо заполнить ее. Он прижимал Кенсу к себе так, как будто хотел наполнить ее им. Он понял, что больше не сможет отпустить омегу, пока не поимеет. Пока тот не будет до конца принадлежать ему. Разрывая столь долгий поцелуй, Чонин посмотрел на омегу, который часто дышал с закрытыми глазами, чтобы вернуть себе самообладание, но ему этого не позволили. Чонин сдернул с него рубашку, открывая себе взор на бледную кожу, что так и манила его к себе. Он припал губами к его плечу, кусая и посасывая кожу, опуская руки на пояс брюк, медленно растягивая его. Перед глазами Кенсу всё поплыло, он лишь чувствовал властные руки на себе, и губы, что терзали кожу, посылая по телу дрожь. Он откинул голову назад. К черту все, он взрослый омега, он может отдастся кому захочет (кого он обманывает, он может отдаваться только этому альфе). И это наверное была единственная полноценная мысль в его голове. Потому что больше он не мог думать, слишком быстро отдаваясь в руки Чонину (а может он и не хотел сопротивляться). Он опять схватил Чонина за волосы и притянул еще ближе, заставляя целовать именно эрогенные места. Он обвел ногами альфу, который уже стал снимать с него брюки и белье. Чонин поднял омегу, и одним рывком снял их, даже не отрываясь от его сосков. — Как был податливым, таким и остался, Кенсу-я. Где же твоя брутальность? — прошептал он сквозь поцелуи. Эти слова подействовали на Кенсу, не хуже горячего душа. Он оттолкнул альфу от себя, спрыгнул со стола, не обращая внимание на свою наготу, и поменял их местами- теперь он зажимал альфу об стол. Картина из эпохи Ренессанса— полностью обнаженный персонаж на фоне одетого. Белоснежная кожа контрастировала с полностью одетым в черное Чонином. Не разрывая контакта с альфой, Кенсу рывком снял с него рубашку и майку (кажется, майка "покинула мир живых") и опустил руки в брюки альфы, сжимая колом стоящий член, посылая разряды удовольствия по телу альфы, давая понять тому, что лучше не дразнить его, ведь тот и сам мог манипулировать с его желаниями. — А сам-то? В отличии от меня, ты опытный. Сможешь устоять? — Даже не попробую,— прорычал Ким в губы Кенсу, и, схватив того, опять поменял их местами, одним движением руки скинув все со стола. Пригвоздив руки омеги к поверхности стола, раздвинул его ноги и быстро спустил свои брюки. Несмотря на все слова, он не был монстром и уже понял, что внутри омеги будет тесно, как у девственника. Он не стал сразу входить в него, а стал растягивать, вводя два пальца внутрь. Кенсу вскрикнул от неприятных ощущений и выгнулся дугой навстречу альфе. Чонин наслаждался реакцией, рассматривая морщинки на лбу омеги. Рот Кенсу слегка приоткрылся, выпустив наружу стон. Чонину так понравилась эта картина, что он не удержался, и, наклонившись к нему, схватил в плен эти чертовски сексуальные губы. Кенсу простонал в поцелуй, этим заставив Кима потерять самоконтроль. Он вынул пальцы из омеги и, не дождавшись разрешения, вошел в него, но не как тогда. Он стал входить медленно, останавливаясь на каждом сантиметре, понимая, что без смазки, Кенсу просто умрет от боли, и ему самому будет чертовски больно. От резкой боли внутри, Кенсу показалось, что его бросили в огонь. Он вцепился в плечи альфы, и, сжав зубы, постарался расслабится. Ким стал плавно двигаться, пытаясь найти нужный угол. Омега сжимал его так, что его мозг стал отключатся, отдавая контроль над телом животным инстинктам. Он видел и чувствовал только омегу, и когда он надавил на простату, омега громко застонал и сжал его так, что он и сам застонал, так громко, что этот звук напоминал скорее всего рык, а не стон. Он наклонился к омеге еще ближе и укусил за подбородок, а в следующий момент, стал вдалбливаться в омегу, под этим углом, заставляя обоих стонать, так, что их голоса были бы слышны в коридоре, если бы не звукоизоляция. Кенсу царапал его плечи, руки, поддаваясь бедрами на встречу. Он терялся в ощущениях, и когда почувствовал, что больше не может сдерживаться, попробовал освободить одну руку и надрочить себе, чтобы кончить, но ему не дали этого сделать. Ким сам положил ладонь на член омеги и стал вводить рукой вверх и вниз, смотря омеге прямо в глаза. Толчки стали медленными, глубокими, тягучими. Обоих на долго не хватило, оба кончили. Ким еле смог выйти из омеги. Они тяжело дышали. Ким наклонился к омеге, опираясь руками на стол, смотря на Кенсу, что еще дрожал от умопомрачительного оргазма. Омега медленно расслабился, опустив ноги и освобождая альфу, от столь желанного плена, и медленно открыл глаза. Не смотря на то, что оба рвано дышали и смотрели друг на друга затуманенными взглядами, оба вернули себе самообладание. Казалось, что несмотря на наслаждение, что окутало их с ног до головы, им было мало. И опять между ними завязался молчаливый разговор, смысл которого могли понять только они сами. Чонин еле сдерживался, чтобы опять не припасть к губам омеги, ведь он знал, что если он это сделает, то не сможет сдержатся и все повторится во второй раз. Он медленно отпустил омегу и отошел назад, попутно поднимая брюки, но не сводя взгляд от Кенсу, который, почувствовав свободу, поднялся и присел на стол. Посмотрев на следы произошедшего, он зарылся пальцами в свои волосы и усмехнулся. Ким посмотрел на него непонимающим взглядом. — Что смешного? — Все. — Ты что, потерял разум? — Не льсти себе,— Кенсу спрыгнул со стола, и, найдя свои брюки, надел их.— Ты еще здесь? — Что? — Зачем стоишь, кого ждешь? Вроде бы уже сам должен был удалиться, сказав, что трахать меня, это сплошное разочарование. Свободен! Можешь идти!— не повернувшись даже к нему лицом, холодно произнес Кенсу, натягивая на себе рубашку. — Ну да, каким бревном был, таким и остался,— Чонин стал медленно подходить к Кенсу и, дойдя до него, медленно повернул его лицом к себе, одной рукой прижав к себе, а другой держа за заднюю часть шеи, и прошептал на ушко,— но это всего лишь начало. Я же сказал тебе, на балконе, что я устрою тебе настоящее, за которое тебе будет стыдно. Он прикусил мочку уха Кенсу и прошелся языком по линии подбородка, дойдя до губ, укусил его за нижнюю губу - медленно, больно. — Признай, что больше не сможешь удержаться,— прошептал Кенсу,— я же для тебя запретный плод. — Возможно. Хотя, для запретного плода ты слишком податливый,— сказав это, Чонин припал к губам Кенсу, прижимая того к себе еще крепче. В голове стала гореть красная лампочка, что предупреждала о том, что надо остановиться. Вместо него, это сделал Кенсу, оттянув его за волосы, заставляя отстраниться. Он оттолкнул Чонина от себя. — Я бы с радостью стал слушать твои жалкие попытки обмануть себя, но у меня назначена встреча. Чонин усмехнулся, и прежде чем омега смог бы выйти за дверь, схватил его за руку. — Постой-ка! Что за спектакль с Ruffian-ой? Кто дал тебе право купить ее? Она не твоя, и я имею полное право на нее, как и ты, даже больше. Так что не суй свои нос туда, где тебе нет места, попробуешь хоть раз препятствовать мне. Пожалеешь! — Ты что, оседлал ее?! — Да. И это не твое дело. — Дебил, она мать, ей нельзя. — Она лучше знает, что ей можно, а что нет, и я не поставил седло. Так что, мне плевать, что ты ее законный владелец, не вздумай ставить передо мной запреты. — Не подходи к ней! Чонин не сдержался и притянув того к себе больно сжал пальцами его лицо. — Не вздумай отнять ее. Кенсу не был дураком, он знал что для Кима и самой Ruffian-ы их отношения важны, он не хотел разлучить их, он просто хотел защитить ее, но, кажется, зря. Просто он не смог удержаться и потерять шанс злить Кима. Кенсу ударил по руке Кима, скидывая его от своего лица. — Жалкие попытки. Да что ты можешь?! Я не отнимаю ее, и только по одной причине— она любит тебя. Поверь, это единственная причина. Он не дождался ответа Кима и вышел из кабинета, выключив свет и оставив того стаять в темноте. Оба знали одно, остановиться уже было невозможно, это безумие только началось.