Kрик в тишине

Бэкхен лежал в гостиной и с задумчивым взглядом смотрел на потолок, не заметив Лухана и Кенсу, которые вернулись с магазина с большими пакетами покупок: готовить для всех придется. — Как ты думаешь, что это с ним? — полушепотом спросил у Кенсу Лухан. — Понятия не имею, вроде бы у него все хорошо с Чанелем, или нет? — Не знаю, может у него спросить? Они подошли и смешно наклонились к нему с обеих сторон, дотрагиваясь макушками и загораживая Бэку обзор. Он моргнул и уставился на них вопросительным взглядом. — Что? — Он еще и спрашивает,—сказал Лу.— Это ты нам скажи. Что случилось с нашим Бэкки? — Ничего. — Это говорит об одном: определенно что-то случилось,— сказал Лухан. — Детектив новоиспеченный. — Так что? — Ничего. — Ну и дела. Кенсу, хватай его! — Эй!— Бэкхен и глазом моргнуть не успел, как его схватили за ноги и за плечи, усадили на диван и стиснули в объятиях с обеих сторон. — Рассказывай! — Эй! — Бэкхен-ии! — Нет. — Бен Бэкхен! — строго сказал Кенсу, от чего Бэк и Лу вздрогнули. — Рассказывай, а то он нас обоих прибьет,— прошептал Лухан. — Хорошо,— Бэк выдохнул,— я решил полететь к папе и увидеться с ним. Воцарилось молчание. Лухан и Кенсу знали о проблемах Бэкхена, ведь тот, несмотря на свою любовь и привязанность к папе, ушел от него, чтобы доказать, что чего-то стоит. Каждый обдумывал то, что должен был сказать Бэку. Они понимали, что сейчас идеальное время для поездки, ведь победа на конкурсе и новый проект прибавили уверенности Бэкхену. Плюс то, что, должно быть, является самым главным для родителя, у него сейчас есть альфа. Он не предал себя: достиг счастья сам, без поддержки альф, и нашел и себя, и свою половинку. Кто, как не они знали чего это стоило омеге. — Правильно,— заговорил Кенсу,— самое время сделать это. Ты очень правильно все решил, иди к нему. — Да, Бэкки, заставь его гордиться тобой. Я уверен, что, несмотря на все, что случилось между вами и на ваши разногласия, он у тебя замечательный. Он примет тебя. Не теряй его окончательно,— сказал Лухан. — Спасибо. Спасибо, что поддержали меня. Извините, что на неделю оставляю вас, мою семью. — Ты не о нас беспокойся, а о тебе и Чанеле. Ты сказал ему? — Нет. Не хочу обременять его своими проблемами. — Бред. — Не бред, Лу. Это моя жизнь. Я должен увидеться с папой один на один, чтобы он видел в моих победах только мою силу, а не подумал, что то, чего я достиг, это заслуга Чана. Чанель и вправду заставил меня стать счастливым человеком, полноценным, любимым, — Бэк нежно улыбнулся,—но человеком я стал именно благодаря себе и вашей поддержке. — Наш Бэкхенни вырос!— закричал Лу, и они с Кенсу сильнее сжали Бэкхена в объятиях. Они молча просидели еще минуту. Каждый думал о своей жизни, об извилистой дороге, по которой им пришлось пройти, чтобы стать теми, кем они сейчас являются. Они улыбнулись - это того стоило. — Я даже не знаю, как заставить Чанеля остаться в Корее, он же не поймет. — Мне кажется, или ты перекидываешь эту работу на нас?— с подозрением сказал Кенсу. — Да. Помогите, а то я не смогу и, если честно, я уже купил билет,— сказал Бэк. — Вот паршивец, уже все решил и сбегает с поля боя, да еще и заставляет солгать Чану. — Не солгать, просто передайте письмо и все. И я не сбегаю,— надул губи Бэк. — Ладно, не дуйся ты так, морщинки появятся, — сказал Лу,— думаю Кенсу что-то придумает. — Все шишки на меня,—вздохнул Кенсу, вызвав улыбку друзей. ****** — Ну привет, Америка,— прошептал Бэк, когда вышел из здания аэропорта. Не теряя времени, он отправился туда, где когда-то был его дом, где его так любили и одновременно не понимали. Он знал, что его папа вышел замуж и теперь у него новая семья, и что он переехал в дом мужа, но Бэкхену надо было увидеть дом, в котором он вырос, как счастливый человек, имея все. Дом, с которым связаны его воспоминания о том, как он играл с отцом, как тот помогал ему соорудить конструкции, и как папа поддерживал его, когда его хобби превратилось в цель, а отец перестал уделять ему внимание и стал критиковать сына за то, что сам взрастил в нем. Прежде, чем пойти к папе, ему надо было вспомнить то, кем он был. Но это совсем не помогло ему, ведь новые хозяева переделали дом до неузнаваемости, остались только двор и деревья. Новый дом папы он нашел нескоро, потому что ему пришлось поехать через пол Нью-Йорка, т.к. сейчас его папа жил в спальном районе, а не в центре. Поскольку Бэк не взял с собой даже чемодана, он прямо поехал к дому. Его сердце дрогнуло, когда на калитке он прочел имя папы- Бен Джехёк. Он готов был расплакаться, ведь папа не поменял фамилию, в знак уважения к своему альфе, и это заставило Бэка, не смотря на все, почувствовать себя дома. Он позвонил в дверь и через секунды, в течении которых его сердце несколько раз чуть не остановилось, дверь открылась, перед ним стоял малыш- омега с пухленькими щечками. Малыш с интересом смотрел на него. — Привет,— сказал Бэк и присел на карточки перед малышом, ведь он понимал, что это, возможно, его брат. — Привет. Ты кто? — Я... — Сухека, почему ты открыл без моего разрешения...— голос взрослого омеги пропал, когда, распахнув дверь, он увидел перед малышом собственного сына- сына красавца, сына, которого он чуть не погубил своей трусостью, сына которого, он чуть не сломал, сына, о котором он каждый раз вспоминал с болью в сердце, когда его маленький сын строил конструкции из лего.—...я. Бэк смотрел на своего папу, снизу вверх, изучая черты лица - как же он повзрослел. Отпечатки времени и страдания на его лице, как будто говорили обо всем, что случилось с ним, хотя и у него сейчас была семья. — Привет,—Бэк поднялся с колен,— папа... Джехёк смотрел на него, как на призрака, он прикрыл глаза после слова "Привет", потому что ему показалось, что это видение, но после слова "Папа" он распахнул их. Слеза скатилась из его глаз. Благо ребенок отошел от них, потому что на другой секунде Джехёк накинулся на Бэка, обнимая его крепко-крепко. — Сын, мой Бэкхенни приехал. Ты так вырос. Бэкки... Бэкхенни, малыш мой, Бэкхенни,— как в бреду шептал мужчина, целуя и обнимая Бэка. Бэкхен стоял как истукан, ведь он не ожидал такого приветствия. Что же сделала жизнь с его папой, что он так смягчился? Он обнял его в ответ, чувствуя в его объятиях себя тем маленьким Бэкхеном, что каждый раз прятался в объятиях папы, когда родители очередной альфы жаловались отцу, что он опять избил их ребенка. С его глаз начали скатываться слезы: родитель остается родителем, он никогда не теряет свою цену. Они бы так и рыдали, если бы не маленький омега, который обеспокоенный плачем папы, стал дергать его за край брюк. — Папа? Кто это? Почему папа плачет? От голоса малыша оба вздрогнули. — Извини, малыш, папа больше не будет плакать,— стер свои слезы Джехёк и присел на карточки. — Ты же помнишь о братике Бэкхене? Это он. Он приехал познакомиться с тобой. — Братик Бэк? — Да, малыш,— Бэк тоже опустился на корточки,— я твой братик. — А ты красивый,— сказал малыш и потянул ему руку,—с возвращением, братик. Бэкхен не удержался и обнял малыша. — Спасибо. Джехёк обнял обоих. — Пойдемте внутрь, я заварил чай, твой любимый,— нежно сказал мужчина. Бэку показалось, что он и не уходил от папы. Он опять с ним. Нет ни обиды, нет непонимания, словно, не было их ссор, не было его побега, не было разногласий. Дом был пропитан теми же травами и теми же запахами сладостей, что готовил он с папой и отцом, точнее, они с отцом всегда мешали папе, как он сейчас мешает Кенсу. Бэк улыбнулся своим воспоминаниям и пошел за папой. Они сидели на веранде и говорили обо всем, малыш сидел на коленях Бэка и играл с его пальцами, восхищаясь тем, какой у него красивый брат. Бэк рассказал обо всем: о том, как встретился с Кенсу и это встреча изменила все, про Лухана, про Фо, про их маленькую семью, про то, как они шаг за шагом приблизились к своей мечте, как защищали друг друга и их будущее, как шаг за шагом построили их счастье, как добились успеха и признания, как, в конце концов, его профессия и его победы привели его к Чанелю. Джехёк слушал его рассказ с открытым ртом, восхищаясь силой воли сына, в которого он когда-то не поверил и чуть было не сломал жизнь. Он сдерживал себя от того, чтобы не опуститься на колени и не попросить прошения. Но Бэк так воодушевленно говорил о своих победах, что он понял: Бэкхен ни в чем не винит его и, кажется, совсем наоборот: он гордится тем чего добился, однажды сказав ему нет. Он заразился энергией Бэка. Ему казалось, что он сам пережил все испытания вместе с Бэком- с улыбкой и с решительностью. Когда Бэк дошел до рассказа о Чанеле, ему показалось, что его щеки лопнут от смеха и радости. Он видел тот океан любви, что был в глазах его бунтаря сына, кто считал, что все альфы - мусор и должны повиноваться ему. Он слушал и слушал о причудливостях альфы Бэка, понимая, как ему повезло с будущим зятем, это мысль так ему понравилась, что он решил ее огласить, заранее зная, что Бэк смутится. — И когда я увижу моего будущего зятя?— игриво спросил он. Бэк сглотнул: — Эм, он не мой жених, мы всего лишь начали встречаться. — Не вешай мне лапшу на уши. — Я не лгу.— Бэк откинулся назад,— думаю, он уже ищет себе нового омегу... — Что за бред? — Ну, я не сказал ему, что прилечу в Америку,— с нервной улыбкой сказал Бэк. — Вот дурак, как ты мог с ним так поступить? — Ну, он бы прилетел со мной и испортил бы все. — Дурак! Эгоист, весь в отца!— сказал Джехёк, заставляя Бэкхена вздрогнуть, ведь после смерти отца, папа никогда не говорил о нем, а теперь так легко сказал.— Ты такой же дубина, как и он. Мне самому пришлось заставить его обратить внимание на то, что я, вообще-то, его омега и я не игрушка, чтобы бегать за ним, когда он живет по своим правилам, позабыв, что он не один! Слова отца и его грозный тон заставили Бэка округлить глаза. — Пап, вообще-то, это я твой сын, а не Чанни. Не надо так реагировать, мы не клялись друг другу в вечной любви. Он не обязан таскаться со мной по каждой причине. Он не обязан жить моими проблемами. — Мой сын - придурок,— похлопал себя по лбу омега,— ты хоть слышишь себя со стороны?! Дурак, это и значит любить! Защищать друг друга, заботится, быть частью чей-то жизни. Я не говорю, что у вас должна быть одна жизнь на двоих, но не надо воспринимать его как кого-то постороннего. Капризный ты мой! Он не отнимет у тебя твою свободу, он не заставит тебя сомневаться в собственной силе духа. Перестань доказывать всем и вся свою непокорность. Ты уже стал таким. Быть зависимым от любимого человека, это не стыдно. Надо научиться доверять! Бэку показалось, что сейчас его подбородок упадет. Слова отца заставили его задуматься над тем, что он эгоист и капризный "тиран",- послышался в его голове голос Чанеля. На глазах появилась картина разъяренного Чанни, который обнимал его нежно, бережно, пытаясь успокоить, еле сдерживая себя, чтобы не прибить Ли. Бэк вспомнил, как он сам таял в его руках, показывая свою слабость, не стесняясь ее. Он почувствовал себя, мягко говоря, херово, когда понял, что папа прав: в том, что они с Чанелем так и не могли полностью насладиться друг другом, виноват он и только он. Он, дурак, не понимал этого, каждый раз избегая альфу. А Чанель, в отличии от него, понял все. Он понял, что Бэк его омега и быстро избавился от своей прежней жизни, чтобы Бэку было уютно, чтобы Бэкхен доверился ему. Он побледнел, а потом его щеки начали гореть, когда перед глазами всплыла сцена, где Чан объявил ему, что он его омега. — Доперло наконец. Я по щекам вижу! Бен Бэкхен, ты сегодня же позвонишь ему и все объяснишь! И чтобы извинился! Бэк смотрел на папу еще несколько секунд, а потом залился смехом. — Я даже забыл какой ты, когда злишься на меня, как будто мне двенадцать! Слова Бэка остановили новый поток наставлений, и Джехёк сам залился смехом. Как в старые добрые времена. ******* А в это время в Корее бушевал ураган по имени Пак Чанель, что уже день места себе не находил, потому что его горе-омега решил улизнуть от него, оставив никчемную записку о том, что он полетел к папе и его не будет неделю. Он стал крушить кабинет, когда Кенсу пришел один и передал ему записку. От До Кенсу он не смог что-то узнать, потому что это даже теоретически невозможно. Кенсу только сказал ему, чтобы он не беспокоился, и когда Бэк увидится с папой, напишет ему. Он злился на себя, на Бэка за то, что тот не доверял ему, что строил из себя невесть что. Он винил себя в его недоверии.Одно он знал точно: он не намерен отступать и идти на поводу у омеги. Он докажет этому маленькому тирану, что он не всегда может быть божьим одуванчиком. Не скажет Кенсу - скажет Лухан. Он ворвался к Сехуну и, ничего не объясняя, потащил к Лу, по дороге умоляя друга помочь убедить его омегу. Они приехали в редакцию (журнал Лухана имел и офис в Корее) и ворвались в конференц-зал, где проводилось собрание, и главным был именно Лухан. Они схватили ошарашенного омегу и потащили в кабинет. Чанелю не пришлось долго уговаривать: Лухан сам дал ему адрес и пожелал удачи,сказав чтобы он сфотографировал лицо Бэка, когда тот увидит альфу. ****** — Его телефон не доступен,— надув губы, сказал Бэкхен. Он уже переоделся в домашнюю одежду и мешал папе приготовить ужин.— Он что, реально, так обиделся?! Но я же оставил записку! А что я должен был ему сказать: "Раз уж ты мой альфа, то должен познакомиться с моим папой"? Да это почти цепи брака на него! Может, он разозлился на меня и хочет преподать урок? Или же он просто пошел трахаться с кем-то,— Бэк получил по губам кухонным полотенцем,— эй, больно! — За языком следи! Сам виноват - вот сиди и молчи в тряпочку, раз не удосужился ему и слово сказать. Правильно делает, что не берет трубку! — Да ему уже наплевать на то: позвоню я или нет! — А кто виноват в том, что он не отвечает? Я даже буду рад. Будешь знать, как это подло: заставлять человека чувствовать себя не нужным! Весь в отца! Джехёк отвернулся от него и стал смешивать что-то в жаровнике, но, когда почувствовал теплые руки на своем животе и мордашку Бэка на своем плече, отложил ложку и вымыл руки. — Пап, он ведь не бросит меня?— строя глаза провинившегося щеночка, сказал Бэк. — Уф, горе ты мое фиалковое, это уже от твоего извинения зависит. Не бойся малыш, из твоих рассказов понятно, что он не промах. Он тебя не предаст. — Я боюсь,— честно признался Бэк, опустив руки и спрятав взгляд.— А если я ему надоем? Я же Дива всея Кореи, а если он устанет от моих капризов? Джехёк повернулся к нему и взял его лицо в свои ладони. — Мой малыш Бэкхенни наконец-то привязался к альфе, да так, что боится потерять его? Все будет хорошо, нельзя бояться привязанности, надо быть открытым для людей. Он не обидит тебя.— Улыбка исчезла с лица Джехёка.— А если осмелится - я ему кишки наружу выпущу. — Мне сейчас показалось, что это не я твой сын, а Кенсу,— расслабленно улыбнулся Бэк, и обнял папу,—спасибо, я... Звонок в дверь не дал ему закончить. —Ты кого-то ждешь? — Наверное, мой муж вернулся. Ты не стесняйся его, ладно? Он знает все и он даже был за тебя, упрекал меня в том, что я не поддержал тебя, сказал, что мы обязательно должны отыскать тебя. Сказав это, Джехёк снял свой фартук и пошел к двери, а уже через минуту вошел с высоким статным мужчиной, что нес в руках маленькую коробочку и улыбался Бэку. От этой улыбки Бэк невольно улыбнулся в ответ. Он протянул руку, но, вместо того чтобы сжать ее, мужчина галантно поцеловал руку и вручил коробочку. — Очень приятно познакомится, я муж Вашего папы и отец брата. Надеюсь, не спугну тебя своим предложением, но позволь и для тебя быть отцом или хотя бы старшим другом, которому ты можешь довериться. Такое предложение повергло Бэка в шок: они же толком и не познакомились. — Дорогой, не пугай мальчика: он в первый раз тебя увидел. — Да не пугаю я его, —улыбнулся мужчина. Его улыбка была похожа на улыбку его безумца альфы.— Я уже знаю, что мы подружимся, правильно, Бэкхен? Несмотря на то, что он был еще шокирован, Бэк улыбнулся ему. — Конечно. Они очень быстро сдружились. Альфа оказался весьма интересным и продвинутым писателем. После ужина они долго разговаривали обо всем, даже позабыв о Джехёке. Они разговаривали о равноправии между альфами и омегами, об искусстве, о книгах, обо всем на свете. На какой-то момент Бэку показалось, что он говорит со своим отцом. — А вы на него похожи. — На кого? — На моего отца. Альфа улыбнулся, но в этой улыбке Бэк заметил грусть и понял, что обидел альфу, ведь это значило, что его папа с ним только из-за этого. — Я не хотел обидеть вас. Вы похожи на него тем, что с Вами очень интересно. Вы даже углубили свои знания именно в тех сферах, что и отец, но Вы - не он. Вы более открытый человек, с Вами легко. А он был похож на меня: закрытый, подозревающий всех и вся. — Оу, приму за комплимент,— улыбнулся альфа, потом продолжил с серьезным лицом,— Бэк, извини Джехёка. Он и правда страдал после твоего ухода. Он всегда рассказывал мне о тебе. Он восхищался тобой, хотя и не показывал. — Знаю,— мягко улыбнулся Бэк.— Я сбежал от него лишь для того, чтобы ему потом не было стыдно за то, что испортил жизнь сыну. — Умный. Они еще долго говорили обо всем. Бэку дали отдельную комнату, они договорились с Джехёком, что завтра пойдут на могилу отца. Ему так и не удалось дозвониться до Чанеля. Бэкхен заснул только к утру с мыслями об альфе. Бэк улыбался во сне. Ему снилось, что он опять находится на дне океана: спокойного, прозрачного океана, и оно убаюкивало его. Запах океана был повсюду, а солнце грело его личико. Бэк прищурился и, блаженно потянувшись, от чего одеяло сползло с него, обнажая торс, открыл глаза. — Дивный сон,— прошептал он, еще не до конца очнувшись. Он сфокусировал взгляд и понял, что он не в Корее и его родной океан далеко от него. От досады он вдохнул полной грудью и вдруг осознал, что запах океана не исчез, а наоборот - усилился. Лучи солнца пропали. Он медленно повернул голову на бок и увидел лицо Чанеля, нависшего над ним. Бэк вздрогнул всем телом, еле сдерживая себя от крика. Он протянул руку вперед, прикасаясь к щеке - и правда живой человек. Постойте-ка, Чанель в его комнате?! — Ааа!— закричал Бэк, быстро прикрывшись одеялом, и присел на кровать. — Да не ори ты, истеричка! — Как не орать? Ты размеры своей головы видел? Зачем пугать людей? И что ты здесь делаешь? Кто вообще впустил тебя сюда! — Во дает, еще и возмущается. Сбежал, не сказав ни слова, а теперь орет на меня, как будто еще и я виноват. Это я должен орать на тебя, а не ты! Эгоист маленький. Из-за тебя я чуть с ума не сошел, чуть не был убит руками До Кенсу, потом еще и Луханом. А после, сломя голову, прилетел за тобой! — Сам ты маленький. Никто не просил тебя прилетать. Я же сказал, что прилечу через неделю,— лучшая защита ведь нападение, да? Бэкхен с вызовом смотрел на Чанеля. — И вообще сгинь с моих глаз. Я весь день тебе звонил. Где ты шлялся, а? Чанель похлопал себя по лбу. — Ты кроме себя кого-нибудь вообще слышишь? — Слышу! — И что я сказал? — Сказал, что я эгоист. — И только? Что же мне делать с тобой, Бен Бэкхен?— сказал Чанель, закрывая глаза. Бэк смотрел на него, пользуясь моментом, что тот не видит этого. Блаженная и благодарная улыбка расцвела на его губах, он бесшумно придвинулся к Чанелю и, нежно положив ладони на его щеки, притянул к своему лицу. — Целовать,— сказал он и сам накрыл губы Чана своими. Чанелю не оставалось ничего кроме, как сдаться. Одеяло опять сползло с омеги, когда тот обнял альфу за плечи, прижимаясь всем телом. Чанель почувствовал гладкость и теплоту кожи Бэка и понял, что теряет рассудок от запаха омеги. Он невольно наклонился вперед. Они медленно опустились на кровать - Чанель всем телом придавил омегу к постели и сжал его руки в своих, вжимая их в матрац. Он наслаждался омегой. Нежный поцелуй перерос в страстный, влажный, собственнический. Они кусали и посасывали губы друг друга, до того момента, когда стало не хватать воздуха. Чанель вернул себе сидячее положение, не отпуская руки Бэка, смотря на его обнаженное тело взглядом голодного волка. Как же ему хотелось свою омегу. Он наклонился к шее Бэка и прошелся языком по ключицам, опускаясь на грудь, лаская каждый сантиметр. Бэкхен закрыл глаза, не в силах пошевелиться. Увеличивающиеся запахи говорили об одном: оба стали возбуждаться. — Чанель, постой. Родители, брат - мы не одни. Чанни прекрати, а-ах,— простонал Бэк. — Не волнуйся, малыш, мы одни. Твой папа сказал, чтобы я позаботился о тебе, пока он не придет. Я и забочусь. Чанель опять наклонился к Бэку. Он не был намерен остановиться. Бэкхена охватила паника, которая за секунду превратилась в стон удовольствия, потому что Чанель уже устроился между его ног и, надавив на позвоночник, заставил прогнуться дугой. Чанель смотрел на омегу, продолжая ласкать его, с каждым прикосновением заставляя девственное тело дрожать и поддаваться ему на встречу. Бэк чувствовал, как от возбуждения внизу стал влажно . От этих ощущений он покраснел. Чувство стыда заставило его забыть о страхе. — Что с тобой, малыш?— нежно спросил Чанель, пытаясь заглянуть в его глаза, которые тот так тщательно пытался скрыть. Но нежное касание пальцев альфы заставило омегу посмотреть в обеспокоенное лицо Чанеля, на котором мгновенно расцвела улыбка. — Стесняешься? Бэк закрыл глаза, потому что отвернуться ему не дали. Он смешно зажмурил глаза, но, когда почувствовал горячие губы на своих, подался вперед. Альфа успокаивающе гладил его по голове, по спине, всеми силами сдерживая себя. Растерянный Бэкхен- это подарок свыше. — Не надо, я же не обижу. Доверься мне,— шептал Чан,—я ни за что на свете не предам твое доверие. Даже если ты будешь гнать меня от себя, будешь вот так убегать от меня- я найду тебя, привяжу к себе, не давая возможности на побег. Можешь отрицать все, что есть между нами. Можешь продолжать отрекаться от меня. Я все равно не отстану от тебя. Но не смей не доверять мне. Понял? Заруби это на своем маленьком носу: я не предам тебя. Слова Чана не оставили ему другого выбора кроме, как поверить и довериться ему. Бэк сам поднялся и поцеловал Чанеля, давая согласие на продолжение. Бэкхен приподнял бедра, давая Чану возможность раздеть себя, что Чанель и сделал, впервые чувствуя дрожь в руках. Он понимал какую ответственность берет на себя, ведь Бэк доверился ему. Он был готов повторять ему эти слова каждый день. Чанель нежными действиями снял нижнее белье омеги, задержав дыхание. Смазка, что уже начал течь из омеги, чуть не свела его с ума своим запахом. Он медленно снял белье с ног, кинул на пол, медленно целуя каждый сантиметр ноги омеги, заставляя того задыхаться от стыда и удовольствия одновременно. Краем глаза увидев выражение лица омеги, Чанель чуть не задохнулся слюной. Он навалился на омегу, захватив его губы в плен. Чан стал медленно растягивать омегу, введя в него один палец, ведь не смотря на наличие смазки, у омеги не было периода течки, и это был его первый раз. Кажется он первый, кто дотронулся до интимного места омеги: Бэк и сам никогда не дотрагивался до него. Чанелю чуть крышу не снесло от осознания того, что ему достался именно такой непозволительно невинный омега. — Что ты делаешь со мной, Бэкки,— сквозь рваное дыхание прошептал он.— Как ты можешь быть настолько невинным? Как ты можешь так сводить меня с ума, лишь одним своим видом? Я еле сдерживаю себя. Бэк распахнул глаза и, увидев лицо Пака, что был в сантиметре от его лица, почувствовал, что готов был сам накинуться на него. Ему льстило такое поведение альфы, но ждать совсем не хотелось. Возможно, в будущем он поиграет в " Возбудим и не дадим", но не сейчас. — Ты трахать меня будешь? Глаза Чана чуть не полезли на лоб. Он округлил глаза и уставился на омегу. — Ты же понимаешь, что после того как я сделаю это, ты будешь моим, я даже на шаг от тебя не отступлю. — Перестань трепаться. Да я и сам не уйду,— зашипел Бэк. Он готов был сам трахнуть альфу, потому что внизу живота стало невыносимо тяготеть, а этот дебил ничего не делал и заставлял сходить с ума. — Признание?— улыбнулся Чан, не веря своим ушам. — Пак Чанель, нарываешься! — Хм, дай-ка подумать,— хитро улыбнулся Чан,— может мне еще поиграть с тобой? Ну, где мне тебя поцеловать? Может сюда?— он поцеловал ключицу Бэка,— или сюда,—он поцеловал сосок омеги,— или сюда?— он наклонился к пупку Бэка и, надавив на позвоночник, заставил поддаться вперед. — Чанель! Бэк схватил его за волосы и протянул вверх. — Если ты сейчас же не трахнешь меня, я отрежу твой бубенчик и швырну в море. — Оригинально,—улыбнулся Чан,— но я уверен, что мой бубенчик тебе еще пригодится. Потом не пожалей. — Я найду лучше, — зашипел Бэк, отлично зная слабость альфы: ревность. — Не смей даже говорить этого. Не смей даже думать о других. — А что мне остается, когда ты ведешь себя как импотент? Перед тобой лежит голая омега, а ты языком чешешь,— безразлично сказал Бэк. По надутым ноздрям, Бэк понял, что доигрался. Чанель не сказал ни слова и ввел сразу три пальца в омегу. Он стал трахать Бэкхена пальцами. Глаза Бэка чуть не выпрыгнули из орбит от резкой боли внутри, но когда длинные пальцы стали проникать в него глубже внутрь, ему не оставалось ничего, как невольно поддаваться вперед, отлично понимая, что ведет себя как шлюха. Чанель уже не мог терпеть: он вынул пальцы, облизнув смазку на них, заставляя Бэка краснеть, как помидор, и, не дождавшись одобрения, стал медленно входить в узкую дырку омеги, останавливаясь на каждом миллиметре. Бэк понял, что размеры альфы совсем не похожи на размеры бубенчиков. Он еле сдерживал себя, чтобы не закричать от боли внутри, сжимая альфу еще сильнее, но когда Чанель смог полностью войти в него, Бэкхен попробовал расслабиться и, кажется, это ему удалось. Чан начал медленно двигаться, еле сдерживая себя, потому что все тело горело от жара внутри омеги. Мысли начали исчезать из головы - он невольно увеличил темп. Бэкхен наконец-то смог вернуть себе самообладание, боль начала медленно меняться на удовольствие. Он поддался вперед в тот миг, когда альфа сделал глубокий толчок, и оба почувствовали, что тот попал по простате омеги. На то чтобы остановиться или сдерживать себя уже не было ни сил, ни смысла. Чан увеличил темп, через минуту уже во всю вдалбливаясь в омегу, придавив того к кровати. Стоны наполнили комнату, создавая невообразимую симфонию. От удовольствия они потеряли себя в друг друге. Не договариваясь, они оба впились зубами в плечи друг друга, ставя парные метки. Запах океана и фиалок наполнил комнату и это заставило их кончить. Чанель свалился на кровать и сгреб в свои объятия обессиленного Бэка, касаясь губами своей метки на мраморной коже. —Мой,— прошептал Чан. От такого голоса Бэк чуть не потерял рассудок. Снова. — Твой,— сказал Бэкхен, касаясь пальцами своей метки,— А ты мой. — Да,— выдохнул Чан. Обоих клонило в сон. — Надо вставать: папа скоро придет. — Ничего, он поймет. — Дурак. Как он впустил тебя сюда? — Природный дар к убеждению. Он сказал, что, если я не поставлю на тебя метку, он прибьет меня. — Врешь. — Нет. Он сказал, что нет другого выхода заставить тебя назвать меня своим альфой. — Но я... Черт, и правда,— он посмотрел на Чана щенячьими глазками,— Извини. — Ничего, но я не намерен вставать: я не спал ночью. И тебе не позволю. — Ох, черт с тобой. Бэк удобнее устроился в объятиях альфы и закрыл глаза.