***
Кстати, о сне: ночью я спала плохо. Просыпалась несколько раз, пока не поняла, что страшно хочу пить. В последнее время я начала страдать бессонницей. Может, даже стоит снова наведаться к своему психологу. Глядишь, и к психиатру направит. Да, смешно. Хотя, я и выглядеть стала немного хуже из-за сбитого режима. Очень смешно. Анна мирно спала спиной ко мне. Она выглядит такой маленькой. В принципе, она сама по себе маленькая и худенькая, и её хочется защищать. Если бы я, конечно, сама была посильнее и покрупнее. А так разве что выше ростом — да и только. И да, судя по новым засосам на её теле, я неплохо могу «защищать». Кто бы от меня её защитил? Появилось резкое желание спрятать голову в песок. В темноте, с горем пополам, отыскала своё бельё и майку и поплелась по ночному коридору на кухню. Дойдя до кухни и включив свет, только сейчас поняла, что надела майку Анны. Мило. Даже слишком. А я то думаю, что это её запах так ярко меня преследовал после выхода из спальни? Однако, Анна, всё же, мельче меня, но её майка на меня нормально налезла. Неужели, я сбросила вес? Странно. Питаюсь нормально, а значит, это запросто может быть последствием стресса. Да, всё-таки, надо написать мистеру Бьоргману. Может, что посоветует. Хотя, я догадываюсь: «А вы не переживайте. Вот и не будет у вас стресса». Вот спасибо, все свободны. Пройдите, распишитесь. Типичный шаблонный совет что от психологов, что от психиатров. Хотя, последние могут выписать что-нибудь седативное, от чего ты будешь как овощ. Вот тогда ты точно не будешь переживать. Посмеявшись самой себе, достала с полки стакан и налила воды из-под крана. И всё же, ещё и голова болит. Где тут у неё аптечка? Может, как раз на кухне есть? Немного порыскав, на верхней полке нашла маленький прозрачный контейнер с кучей картонных коробочек и пузырьков — это оно! Правда, он чуть не свалился мне на голову, так как я пыталась достать его в полусонном состоянии. Вспомнить бы, что там пьют от головной боли или снятия спазма. Пока искала что-нибудь обезболивающее, вспомнила то утро, когда Анна сорвалась и помчалась пить какое-то лекарство. Она тогда сказала, что это таблетка от головной боли, но будь оно так, Анна бы не ринулась с такой скоростью её принять. Будто, если она сейчас не выпьет это лекарство — весь мир взорвётся. Было бы любопытно узнать, что это был за препарат. Вечно я лезу не в свои дела. И вечно я забываю, что иногда стоит влезть, если это касается здоровья и безопасности дорогих людей. «Во благо, Эльза…» А что, собственно, такое? Может, то лекарство — это в самом деле обезболивающее, которое мне сейчас и нужно. И почему я не разбираюсь в этих таблетках тогда, когда необходимо. Раньше мне мама давала нужное лекарство, а позже с возрастом я либо просто терпела боль, либо, пропив лекарство, забывала его название и свойства. Не люблю забивать мозги лишним, хоть подобная информация весьма нужная. Но делать нечего, проще всего поискать то обезболивающее, которое выпила Анна, в её же сумке. На цыпочках пробравшись в прихожую, по памяти нашла выключатель и стала искать сумку. Каждую секунду прислушиваюсь, не разбудила ли я хозяйку аксессуара, в котором собралась ковыряться без разрешения. Под пальто и куртками помимо моей сумки висела ещё одна — к ней я и потянула свои любопытные ручонки. Пока медленно расстёгивала замок, чтобы сделать это максимально беззвучно, с досадой обнаружила ещё и молнию. По-моему, «беда не приходит одна» — девиз моей жизни. Радует, что спальня находится дальше всех комнат от прихожей. Тем не менее, открываю молнию очень медленно, чуть ли не пересчитывая зубцы на ней. Руки ужасно дрожали, но дрожат они, кстати, уже давно, что мне не нравится. Может, из-за погоды? Сумочка внутри пахла духами Анны. Видимо, любит брызнуть парфюм и туда, как и я. Здорово находить такие мелочи, в которых мы с ней совпадаем. Единственное что: в моей сумке всё лежит всегда по местам, а в её сумке всё тот же творческий беспорядок. Ладно, в этом мы не совпадем, но это ничего не портит. Благо, упаковки с таблетками находились в маленьком внутреннем кармашке сбоку. Там было несколько блистеров с таблетками — оно понятно, так как целую упаковку брать громоздко. Как же громко они шуршат! Причём, только блистеры с таблетками так шуршат, что ни с чём не спутаешь. Опять это нервное состояние, когда подобно животному прислушиваешься к каждому звуку в квартире. Перебирая лекарства, я видела знакомые названия, которые показывали в рекламах. Они часто на слуху, поэтому их я, на удивление, помню. Одни для пищеварения, другие, вроде как, при пониженном давлении. Были ещё какие-то витамины и препарат, о котором я раньше нигде не слышала, но его название показалось необычным и даже слегка настораживающим: «Стезолид» Я прочла ещё раза два, чтобы запомнить по буквам и впоследствии выяснить, что это за лекарство. Осторожно вернув все блистеры на место, медленно закрыла сумочку и повесила так, как было. Тихо и на мысках влетела на кухню, как балерина, облегчённо выдохнув. Шалость удалась. Правда, я всё ещё не избавилась от собственной головной боли. С досадой вспомнила, что мой телефон остался в спальне, где спит Анна. Ладно, оставлю интригу до утра, лишь бы не забыть. Будет смешно, если это окажется таблетками от геморроя. Боже, что я несу! Из-за головной боли пришлось возобновить поиски лекарства. Я согнулась крючком над сундуком и ковырялась в горе коробочек и блистеров, игнорируя не заканчивающуюся дрожь в пальцах, как вдруг: — Что-то случилось? — Ааааа! — я отскочила, неприятно ударившись рукой о столешницу, — Боже, что же ты так пуга… ешь? — Анна стояла в дверном проёме, сонно глядя на меня. На ней были трусы и ничего больше. — Что? — недоумевала она, проследив за тем, куда я смотрю, — Я искала майку и вот нашла её на тебе. — Надела бы мою, — я чувствовала, как краснею, и как дрожат руки. — Я не такая наглая похитительница одежды, как ты! А тебе не нравится? — захохотала Анна, подошла и повисла на моей шее. Я чувствовала её мягкую грудь прямо сквозь тонкую майку на мне. Я снова чувствовала этот неземной запах мёда и магнолии. И взгляд зелёных глаз, пронзающих меня страстью от затылка до копчика. «Разгерметизация салона! Пожалуйста, воспользуйтесь кислородной маской!» Анна заваливает меня на стол, залезая поверх. Она ни на секунду не отрывалась от моих губ. — Ну ты даёшь! — я нервно засмеялась, быстро прикинув в голове, что если за один день это будет уже третий оргазм, то что же будет дальше? — Не могу устоять. Ты такая милая! — она перевела взгляд на коробку с лекарствами, — Ой, а ты же что-то искала. А я даже не спросила, что с тобой! Рыжая быстро соскочила с меня, помогая мне подняться: — Какая ж я дура! Эгоистичная дура! — Анна спрятала лицо в ладони и судорожно качала головой. — Анна, да это ничего, я всё понимаю. Не переживай так, прошу тебя! — ещё одной истерики я не переживу, так что молниеносно обнимаю её и начинаю успокаивать, как малое дитя. Да, всё-таки, надо признать: с нервами у неё не очень хорошо. Надо будет поработать над этим. — Ладно, тогда исправлюсь: у тебя болит что-то? — Да, голова немного. Я что-то плохо сплю последнее время — видимо поэтому. Анна с задумчивым видом стала искать что-то в коробке с лекарствами. Я не понимаю, как её ничего не смущает? — Душа моя, мне всё весьма нравится. Но может, ты немного прикроешься? Иначе я совершенно не могу сосредоточиться. Она заулыбалась то ли хитро, то ли смущённо. Видимо, обращение «душа моя» ей пришлось по вкусу, поэтому она без пререканий стянула с ручки духовки кухонное полотенце, обвязала его вокруг бюста и завязала спереди узел. Я была в шоке. Но одновременно в восторге. — Сейчас полечим мы твою голову, — улыбалась Анна в поисках таблеток. — Сначала с ума свела, а теперь лечишь. Ну-ну. Анна, улыбаясь, подняла глаза на меня. — Можно подумать, это не взаимно.***
К утру голова, всё-таки, не прошла. Ныла так, что хоть на стену лезь. Анна, глядя на моё состояние, «приказала» отдыхать и не являться на работу. Надо признать, это прекрасно: встречаться со своей начальницей. Начальницей… Надо будет предложить Анне поиграть дома в начальницу и сотрудника. Хотя, ладно, я шучу. А что, если серьёзно? Только представить… «Ты снова не выполнила план! И за это понесёшь наказание! Живо ко мне в кабинет!» Ух, стоит вообразить Анну в таком облике, как мышцы начинают вспоминать ту акробатику с ней под одеялом. Да ладно, это приятная и благородная боль. Однако, чувствую, что я слишком кардинально изменилась в ту сторону, в которую боялась меняться. Я даже в мыслях стала более распущенной. Я решила не терять времени дома и договорилась о встрече с мистером Бьоргманом. Всё-таки, мне кажется, что эти головные боли, тремор в руках, бессонницы и не только — не просто так появились. Поэтому, решила посоветоваться с ним, дабы исключить возможность какого-нибудь невроза. Свободное от других сеансов время у него было прямо с утра. Кто-то из пациентов отменил запись в последний момент, и это оказалось, как нельзя, удачно. Правда, пришлось впопыхах собраться и вылететь незадолго после ухода Анны на работу. Если что, скажу ей как есть, что решила сходить к врачу. Также, обязательно пожалуюсь Бьоргману на ухудшившуюся память. Я к чёртовой матери забыла название препарата, который обнаружила у Анны в сумке! Давно ли я стала такой распущенной тупицей, а? Хотя, он же врач и может знать название. Я помню первую букву, и что название короткое. Может, он сможет помочь. Хотя, смотря от чего этот препарат. Зашла я к нему неловко. Вспоминая окончание последнего визита, мне было стыдно на него смотреть. — Да проходите, я же не чужой, — улыбаясь, обратился он ко мне, — Раздевайтесь, ложитесь на кушетку, — ему удалось заставить меня немного улыбнуться. — Мне, право, до сих пор неловко… — Дражайшая Эльза, я врач и всё понимаю. И ваш резкий уход из кабинета тоже объясним, так что не переживайте. — Хорошо, — я опустилась на кушетку. Кристофф всё так же взял планшет с зажимом и с листом бумаги. Щёлкнув ручкой, он спросил: — Как ваши успехи? Что-то сейчас беспокоит? — Да, беспокоит. А беспокоит меня в последнее время непроходимая головная боль, общее нервное состояние, тремор в руках, ну и… — Бессонница есть? — Да, есть. Полагаю, из-за неё голова и болит. Бьоргман кивает и что-то записывает. — А в чём выражается нервное состояние? — Как бы сказать… Я чувствую всё ещё эти остатки внутренней борьбы, но вместе с ними перепады настроения. Например, я могу разозлиться, а потом захотеть убежать и расплакаться. И это желание может возникнуть даже не из-за глобальной причины, что меня и настораживает. Снова что-то записывает. — Давно это чувствуете? Я призадумалась: — Не очень. Он потёр пальцем подбородок: — Не с начала ли общения с Анной? — Что за странный вопрос? Причём тут вообще она?! — я не заметила, как повысила тон. — Тише, тише, успокойтесь. Я не сказал ничего такого, а лишь просто задаю вопросы по делу. Вы сразу перешли в фазу агрессии, стоило мне привлечь Анну — почему так? Вопрос поставил меня в тупик. Я действительно сорвалась на него без видимой на то причины, хотя пришла за помощью, и зла он уж точно мне не желает. Да, мои подозрения по поводу нервов оправдываются. — Извините, — я виновато потупила голову в пол. — Всё в порядке. Скажите, наблюдали ли вы подобные вспышки агрессии ранее? Подумайте. Немного погодя, я вспомнила, как Хлоя назвала меня «куколкой», а потом говорила о том, чтобы я ушла работать в другое место. В те моменты мне хотелось оторвать ей голову не только на словах и зарыть тело в ближайшей канаве. Потом вспомнила, как при минимальной ссоре с Анной убегала в другую комнату, как малое дитя, чтобы залиться слезами. Об этом я и рассказала Кристоффу. — Ясно. А, уж извините, но повторюсь: до встречи с Анной подобные всплески эмоций были? Я стараюсь взять себя в руки и отвечать адекватно на такие провокационные вопросы: — Если вспоминать мою прошлую жизнь, то там было, скорее, полное отсутствие эмоций. Мистер Бьоргман поднялся со стула и начал задумчиво расхаживать по кабинету: — Так, продолжайте. Я проследила за ним глазами, но потом он зашёл за мою спину, выйдя из поля зрения, расхаживая там. Это было некомфортно, но я продолжила, периодически оглядываясь: — Причём, если бы то было только на работе, а так я не чувствовала энтузиазма и тяги к жизни даже вне работы, раннее школы, вуза и так далее… Вдруг раздался громкий звук упавшего, судя по звуку, алюминиевого тазика или миски. Я подпрыгнула и взвизгнула: — БОЖЕ, ЧТО ЭТО! — Спокойно, — лишь промолвил он и вернулся на стул передо мной. Я поражалась его спокойствию, пока он не начал говорить: — С начала вашего визита я пронаблюдал за вами, вашими действиями, выяснил то, на что жалуетесь, и делаю вывод, что у вас повышенная тревожность. Это склонность к безосновательному ощущению страха и тревоги. Все ваши симптомы это доказывают: плохой сон, нервозность, перепады настроения. То, что я встал и, перемещаясь по кабинету, зашёл за вашу спину — проверка. Она показала, что вы боитесь упускать что-либо из виду, испытывая дискомфорт, если кто-то или что-то находится вне поля вашего зрения и вне вашего контроля. Вы в тот момент почти испытывали настоящий страх, равный страху смерти, не так ли? Я медленно, не отрывая от него напуганного взора, кивнула головой. — Далее, итоговый тест — падение алюминиевой миски тоже было не случайным. То, как сильно вы испугались, тоже говорит о состоянии вашей нервной системы. Так что я порекомендовал бы вам провести несколько сеансов, чтобы оценить масштаб проблемы и постараться её решить. Если же этого не удастся, то как бы не пришлось направлять вас непосредственно к психотерапевту. Меня как будто облили холодной водой. Чтобы я….Я? И психически неуравновешенная? Что? — Всё настолько плохо? Я сумасшедшая, да? Врач посмотрел на меня, как на дурочку: — Молю вас, не переживайте так сильно. Это, конечно, затрудняет жизнь, но не губит её. — Может, выпишете мне что-нибудь успокаивающее тогда? — Во-первых, я психолог, а препараты назначает только психиатр. Во-вторых, для начала лучше попробовать начать лечение беседами. Может, внутри вас сидит давняя проблема, разрешение которой вам поможет и без всякой химии. Мне нечего было говорить. Повышенная тревожность. Интересно. Кстати, сейчас я, буквально, замечаю каждую свою приходящую эмоцию. Эти спонтанные желания, как и тогда, встать и уйти или возмутиться. Или начать жаловаться на жизнь. Я не понимаю, что мне хочется сейчас. Между эмоциями мелькает желание что-нибудь с собой сделать, чтобы сбежать от правды. А потом опять гнев на себя, что нахожу «спасение» в таком глупейшем поступке. Тут я вспомнила кое-что, что хотела спросить, чтобы заодно немного отвлечься. — Мистер Бьоргман, у меня такой вопрос… не по моей теме, правда. — Да? — Я на днях наткнулась на лекарство, о котором раньше не слышала. И что-то как-то не было времени посмотреть в интернете, а потом я забыла название. Но, вроде, помню, что начинается на «Ст». То ли Столид… Стено…Стезо... — Стезолид? — Да! Точно! Как вы так сразу поняли? — засмеялась я. — Ну, я работаю в этой сфере, в которой он используется, так что первое, что пришло на ум. Странно, что вы знаете о нём. — В этой сфере? Не понимаю. — Это довольно сильный седативный препарат, применяемый, в основном, при неврозах, тревоге и судорогах. А почему вдруг интересуетесь?