Шоколадная симфония

Сириус разбросал по столу кучу карточек и внимательно посмотрел на них, словно пытаясь прожечь взглядом. Только вот из такого пристального внимания не получилось абсолютно ничего. Записи Филча не начали передвигаться и даже не стали сами себя сортировать. Ремус только улыбнулся, наблюдая за стараниями друга. Он-то знал, что в обычном мире такое не работает и всё нужно делать своими руками. – Мне грустно от одной только мысли об этом, – вздохнул Сириус. – Не переживай, справимся. Всего-то надо немного рассортировать записи. Ремус старался подать хороший пример Сириусу. Начал сам разбирать карточки. Только вот почерк у Филча определённо отвратительный. Разве тут что-то получится разобрать? Ещё хуже, чем у Джеймса, а друг, к слову, писал не очень аккуратно. Сириус с интересом осмотрел одну из записей, словно нашёл там что-то невообразимо полезное. Затем взял в руки перо и начал крутить его между пальцев. Заметив недоумение, Блэк улыбнулся. – Мне так думать проще. Успокаивает и заставляет здраво оценивать ситуацию. Ну, такое. – Забавно. Никогда не пробовал. Сириус прикусил губу и задумчиво провёл пальцем по неровным буквам. Он выглядел отрешённым от простого мира и это немного пугало. Ремус с трудом заставлял себя думать о карточках. Больше хотелось поговорить. Тишина давила, заставляла чувствовать какую-то тупую боль в голове. Ремус понимал, что это из-за приближающегося полнолуния, но ничего не мог поделать. Ему хотелось выть и на стенку лезть от боли и неприятно чешущейся кожи. – Луни? Всё хорошо? – Сириус заботливо погладил его по голове. – Так ведь полнолуние скоро. С чего мне вдруг хорошо должно быть? – В самом деле? Я как-то упустил это из виду. – Ты всегда забываешь важные даты, я привык. Сириус молча вернулся к переписыванию повреждённой карточки, аккуратно выводя каждую букву. Красивый почерк с завитушками всегда нравился Ремусу, он отметил, что почти все чистокровные божественно пишут. Ну, кроме Джеймса, у него явно были проблемы с каллиграфией. Внезапно Сириус положил перо на стол, не заботясь о том, что вымазал всё, что только можно, и хитро прищурился. – Давай сыграем в одну игру, – заговорщицким тоном предложил он. – Лучше сразу скажи, чего именно ты от меня хочешь. – Хорошо. Я задам тебе вопрос, а ты мне на него честно ответишь. – А мне в ответ что? – Можешь спросить о чём угодно. Я на всё отвечу! – Правда? Но я не думаю, что есть что-то, чего я не знаю. – О, ты, правда, думаешь, что о семье можно узнать из книг больше, чем от живого представителя? Я знаю о твоих исследованиях, хоть и не одобряю их. – Хорошо, давай сыграем. Сириус оживился, развернулся лицом к Ремусу, задумчиво посмотрел на него. Он словно готовился задать какой-то плохой и очень неприятный вопрос. Вот по лицу было видно, что у него в голове крутится нечто странное и нехорошее. – Как ты стал оборотнем? – выпалил Сириус, но потом быстро отвёл взгляд. Ремус удивлённо посмотрел на друга. Он не верил своим ушам. Неужели Сириус готов отдать такой шанс на глупость вроде этой? Неожиданно, хотя и не очень приятно. Сердце закололо. Делиться такой информацией не очень хочется, ведь в ней всё, что творилось в семье. Ремус вздохнул, постарался успокоиться. Он поверить не мог, что теперь нужно будет выложить абсолютно всё. Пусть и другу, но всё же… – Так мы играем или нет? – Сириус заёрзал от нетерпения. – Дай собраться с мыслями, – грубо ответил Ремус, стараясь угомонить волнение и страх. Он чувствовал, что приближающееся полнолуние плохо действует на него. Становилось и больно, и неприятно одновременно. Хотелось выть, визжать, просто спрятаться куда-то. Да и болезненные воспоминания не были тем, что хотелось воскрешать в памяти. Закрыв глаза, Ремус глубоко вдохнул, даже убрал от себя карточки с именами. Сейчас он был действительно благодарен Сириусу, ведь друг не подгонял и не заставлял говорить. Ремус открыл один глаз и с любопытством посмотрел на друга. Тот сидел, подперев голову ладонью, и просто смотрел в глаза. Ждал. – Хорошо, – выдохнул Ремус, – я расскажу тебе об этом, но прошу, пусть эту историю больше никто не узнает, ладно? Умоляю. Я не хочу, чтобы каждый знал. – Как скажешь. – Ты же знаешь, что я полукровка, да? Так вот, мой отец – волшебник. Он занимает не последнюю должность. Вот однажды так получилось, что он не очень лестно высказался об оборотнях. И тогда же меня укусили. Как бы в отместку. – Что он сказал? – Оборотни – это бездушные, злобные существа, которые не заслуживают ничего кроме смерти. – Теперь он поменял своё мнение? – Наверное. Я не знаю этого. Сириус задумался. Он грустно посмотрел на Ремуса, тихо вздохнул. Невозможно понять, что у него на уме. Это напрягало, хотелось поскорее вернуться к прежней спокойной беседе. – Теперь моя очередь. Ты готов открыть все свои тайны? – Ремус постарался натурально засмеяться, но чувствовал, что выходит не очень убедительно. – Конечно, спрашивай. – Кто твой отец? – Серьёзно? У тебя был такой шанс, а ты спрашиваешь о моём отце. Странный ты. – Ну, мне просто интересно… – Да не обманывай, я же всё знаю. Тебе просто хочется узнать всё возможное о моей матери. Что же, я отвечу на этот вопрос так, как ты бы того хотел. Мой отец, Орион Блэк, приходится маме троюродным братом… – Братом?! – Чего ты так удивляешься? В наших кругах это нормальное явление. Чистота крови и всё такое… Ну, он же не родной. Дальние родственники. – Так ведь всё равно неправильно это. – Как по мне, всё нормально. – А как они познакомились? – Как могут, по-твоему, родственники познакомиться? – Слушай, а у твоей мамы фамилия… – Тоже Блэк, говорил же. – У меня нет слов. Ремусу с трудом удавалось собрать в голове всю эту информацию. Он не верил, что это вообще возможно. То есть, они брат и сестра, родственники. Нет, теоретически всё понятно: сложно найти чистокровных, но неужели их настолько мало, что на своих приходится жениться? Ремус с сомнением посмотрел на Сириуса, даже немного прищурился, чтобы лучше разглядеть его лицо. Кажется, всё в полном порядке, но это на первый взгляд. Пришлось вернуться к перебиранию карточек. И всё же Филч писал отвратительно. В его почерке невозможно отличить буквы. Ремус со стыдом отметил, что его собственные закарлючки тоже не особо читабельны. Это неприятно, особенно когда рядом сидит человек с идеальными данными. – Тебя учили каллиграфии? – Ага, время от времени. Я же всё-таки наследник древнего рода и куриные лапки вместо рук мне будут не к лицу. – Хотел бы я так же писать. Очень красиво. – Не знаю, мне твой почерк больше нравится, он более естественный и простой. Такой, ну, обыкновенный. Без лишних хвостиков и прочего. Ремус пожал плечами, ему больше хотелось таких же красивых букв, чем просто грустного однообразия. Голова начала немного болеть, глаза устали от перенапряжения. Это хорошо чувствовалось, особенно после долгой работы с именами нарушителей. Желания продолжать нет никого, уже хочется просто расслабиться. А ещё домашние задания делать. Это так грустно. Впервые Ремусу не хотелось идти в библиотеку и учить всякие странные заклинания. А завтра трансфигурация, ещё и занятие у Флитвика. Если к последнему ходить ещё хочется, то вот к МакГонагалл нет. Ремус опять загрустил. Вот не давались ему все эти превращения. Наверное, с детства к ним какая-то неприязнь. И так приходится часто обращаться в непонятно что. – Ты чего? Задумался? – Сириус мягко потрепал волосы друга. – Да, немного. – О чём? – Такое… Не даётся мне трансфигурация и это очень грустно. – Ничего, всем что-то не даётся. Я вот полный ноль в зельеварении. Ну не могу эти глупые ингредиенты в правильных пропорциях бросать. На глаз ведь проще, – Сириус убрал карточки в ящик и потихоньку начал забирать работу Ремуса. – Это другое. Одно дело плохо учиться у Слизнорта, а другое – у декана нашего факультета. Ну, очень неприятно, что ли. – Брось, ты восхитительно учишься и пара предметов этому не помеха. Если бы у меня были такие способности, я бы не переживал из-за пустяков. – У тебя есть способности, но лень берёт своё. – Что поделать? Такой вот я. Идём, можно и отдохнуть. Ремус только сейчас заметил, что Сириус быстро разобрал его часть работы и даже положил всё на место. Филч точно останется доволен таким. Он любит чистоту и порядок. Всё красиво, правильно, удобно. Сириус здорово поработал, видно, не первый раз наказание отбывает. Ремус с трудом поднимался наверх. Ноги почти не двигались. Сегодня был слишком насыщенный день и не получалось сосредоточиться. Сначала уроки полёта, которые вымотали неимоверно, потом это наказание. Теперь даже сделать шаг до ужаса больно. Ремус, спотыкаясь, всё же добрался до лестниц. Теперь оставалось малое: спуститься вниз и забраться в башню. Потом сразу же в кровать. Тёплое одеяло, спокойствие. Осторожно направляясь по ступенькам, Ремус не рассчитал и неожиданно для себя оступился. Лестница только отъехала от этажа, плавно двигаясь вниз, но неловкое движение и нога соскользнула куда-то вниз. Ремус отчаянно ухватился руками за край. Перед глазами потемнело, к горлу подступила тошнота. Здесь высоко, слишком высоко. Внезапно его взяли за мантию и сильно потянули наверх. Ремус, повинуясь этому толчку, разлёгся на ступенях. Тяжёлое, неровное дыхание, тошнота. – Всё нормально, Ремус, всё хорошо, – Сириус сел рядом, положил руки на плечи. – Ты просто сильно устал. Мальчик кивнул и уткнулся лицом в грудь другу, стараясь успокоиться. Он только что едва не превратился в лепёшку. С такой высоты падать – это точно смертельно. – Ты плачешь? – Сириус растерянно погладил Ремуса по голове, даже не представляя, что в таких ситуациях делать. – Ну, успокойся, всё обошлось. Ремус согнулся, закрыл рот руками. Голова кружилась, он хватал воздух ртом, пытаясь хоть как-то отдышаться, привести себя в порядок. – На улицу? – взволнованно спросил Сириус. Ремус с трудом смог кивнуть. Ноги его совсем не слушались. Они так и норовили подкоситься в самый неподходящий момент. Сириуса словно посетило второе дыхание: он спустился к дверям слишком быстро, пытаясь утащить за собой довольно тяжёлого друга. Ремус пытался перебирать ногами, но каждый шаг давался с трудом, он чувствовал, что вот-вот упадёт в обморок прямо здесь. Сириус ботинком толкнул дверь, и холодный свежий ветер ворвался в холл. Ремус глубоко вдохнул и отметил, что сознание начинает проясняться. Его усадили прямо на холодные ступеньки и мягко приобняли за плечи. – Всё хорошо, Луни, всё хорошо. Успокойся. Сириус заботливо вытер слёзы, даже укутал в край своей мантии. Ремус собрался с силами и распахнул глаза. На свежем воздухе тошнота начала потихоньку отступать, правда, ясно чувствовалась температура. Волчья натура подбиралась всё ближе, это было заметно. Сегодня даже невооружённым взглядом. – Может, тебе лучше не возвращаться в гостиную? – Сириус вздрогнул, когда снежинка упала ему на руку. Ремус нашёл в себе силы только кивнуть. Надо уходить, сейчас самое время, только сейчас. Он хотел поужинать, а потом уже отправиться в лес ближе к ночи, но понятно, что так не получится. Сириус ухватил его под руку и потащил куда-то. Ему холодно, до ужаса холодно, но он делает вид, что это пустяки. Ремус видит это и где-то на краешке сознания чувствует благодарность. Только подумать: ради него друг идёт непонятно куда. Наконец-то они дошли до Гремучей Ивы. Сириус знал, что это дерево предназначалось специально для Ремуса, он знал, что внутри тепло и уютно. Зимой самое лучшее место. Пусть и говорят, что волки не мёрзнут, но он не очень доверял таким выводам. Спросить-то никто не может. Сириус осторожно подтолкнул друга к небольшому ходу. Ремус пошатнулся, но дальше пошёл сам, слегка придерживаясь за стену. Его неуверенные, очень медленные шаги сводили с ума. Хотелось поскорее добраться до самой Визжащей хижины. Ремус рухнул прямо на пол, едва зашёл в комнатку. Тепло, хоть немного всё же продувает. Сириус сел на ковёр, подтащил друга к себе. Тихо. Ремус скрутился клубочком и часто задышал. – Пожалуйста, уходи, – он с трудом мог выдавливать из себя слова, это стоило огромных усилий. – Не спеши, у меня ещё есть время. Сириус вытянул ноги и осторожно начал перебирать волосы Ремуса. Его надо успокоить. Хоть немного, чтобы было не так больно. Да и пряди у него такие мягкие, одно удовольствие в них рыться. – Ты обо мне так беспокоишься. Почему? – Не знаю, может, потому что ты мой друг? Ремус вздрогнул и резко скрутился сильнее, уткнулся носом в свои ладони. Жарко. Кажется, вот-вот полезет шерсть. Тело чешется. С каждым годом превращения становятся всё болезненнее. Это ужасно. – Не плачь, – Сириус коснулся его руки, – я понимаю: тебе больно, но надо постараться. Скоро это всё закончится. Обещаю. Вот увидишь, завтра будет опять хорошо. А потом и лето наступит. – Уходи, умоляю. Я не хочу причинить тебе боль. – Я ещё немножко побуду с тобой, совсем чуть-чуть. Ремус оттолкнул от себя его руку, стараясь показать, что не стоит засиживаться. Он совсем себя не контролировал. Сегодня придётся мучиться больше трёх часов. Ремус зажмурился, постарался ухватить ускользающие мысли. Он никак не мог сосредоточиться. Сириус чихнул. Затем поднялся: надо возвращаться. Если его опять поймает Филч, то будет слишком много проблем. И так одно наказание уже есть, второго не хочется. Но оставлять Ремуса в полном одиночестве так не хотелось. Сириус постоянно волновался. Каждый раз, как новый. Постоянный страх, что волк может причинить вред самому себе. Перед уходом Сириус ещё раз всё осмотрел: окна закрыты, ничего колючего не видно. Сегодня всё должно быть хорошо. Может, даже обойдётся без новых шрамов. Ремус даже не повернулся. Он всё так же лежал, свернувшись калачиком, и тихо скулил. Ещё по человечески, так жалобно и душераздирающе. Сириус понимал, что ничего не может сделать и от этого хотелось волосы рвать. – Я завтра приду за тобой. Будь осторожен, – он с сожалением посмотрел на друга и тихо вышел, прикрыв за собой двери. В спальне уже ждал Питер, покачивая ногами. Сириус вернулся без настроения, совсем злой и какой-то нервный. – Вы так долго, – Джеймс оторвался от книги, стараясь одновременно и читать, и разговаривать. – Да. – А где Ремус? Уже время, пора. – В хижине. Джеймс отложил учебник в сторону. – Уже? – Последнее время Ремусу совсем плохо, – вздохнул Сириус, – я просто не могу на это смотреть. Каждый раз у него это начинается раньше. Скоро мы его вообще днём отводить будем. – Ну, теоретически, должно быть что-то, способное немного притупить боль, – Питер задумчиво посмотрел на друзей. – Что именно? – Не знаю. Но сомневаюсь, что за столько лет никто ничего не придумал. Может, какое-то зелье? – Было бы прекрасно. – Займёмся этим завтра, – Джеймс лёг на кровать. – Уже очень поздно. Лучше лечь спать. Но Сириус не мог заснуть. Ему было невообразимо тоскливо. Только представить, что Ремус сейчас совсем один в этой хижине. Грустно от этого становится. Наверное, ему лучше как-то помочь справиться с этими проблемами. Должен быть способ. На свете столько оборотней, кому-то в голову точно пришёл рецепт избавления ото всех проблем. В пять утра Сириус наконец-то вскочил с постели. Он ждал этой минуты уже давно. Только вот Джеймс и Питер явно не собирались вставать в такую рань. Но это не остановило Сириуса, он позаимствовал мантию невидимку друга и быстро вышел из спальни. В замке Филча не было видно, по крайней мере, он не попадался на пути. Сириус чувствовал, что Ремус не спит, что он ждёт, когда кто-то придёт за ним. Гремучая Ива отреагировала негативно на появление гостей. Она угрожающе пошатнула ветками, явно намекая, что лучше не подходить. Но Сириус понимал, что ему надо пройти вниз. Его ждут. Обхватив голову руками, он со всех ног побежал к входу. Мальчик остановился только перед дверью, отдышался, робко постучал. Ремус открыл, потягиваясь. Он удивлённо осмотрел друга с ног до головы. – Ты сегодня рано. – Да вот, уснуть не мог, – смущённо ответил Сириус. – Мне показалось, что ты хочешь вернуться в комнату. – Да, пожалуй. Ремус слабо улыбнулся. Рубашка опять рваная, а свитер он не рискнул надевать, чтобы не портить столько вещей за один раз. Ремус шёл медленно, время от времени прихрамывая и хватаясь за плечо друга. Сириус подстраивался под его темп, стараясь не подгонять. Тишина казалась такой сладкой. Ремус впервые хорошо ощутил время суток. Морозит. На улице холодно, хоть зима уже и близится к завершению, даже снега уже не так много, как в первые деньки. И пахнет приятно. Вот невообразимо хорошо. – Держи, – Сириус протянул ему мантию, оставшись в одной рубашке. Ремус хотел отказаться, но тело призывно потянулось за спасительным теплом. Холодно. Изорванная рубашка не греет, а одна мантия точно не справится с этой задачей. Всё же нужно было надеть свитер. Ремусу стало даже немного стыдно. Вот Сириус идёт рядом совсем без утепления и не жалуется. А у него вечно какие-то проблемы появляются. – Вы сделали домашнее задание? – Ремус понимал, что это глупо спрашивать, но надежда ещё была. – Нет, даже не пытались. Сириус улыбнулся, даже хитро посмотрел на друга. – Мне сегодня надо будет наведаться в Слизерин, поговорить кое с кем, хочешь со мной? – Не думаю, что у Филча найдётся столько наказаний. Мы влезаем в неприятности каждый день. Может, стоит остановиться? – Ты, в самом деле, хочешь всё бросить и стать послушным? – Ну… Нет, наверное. Мне так кажется. – Ты уже привык влезать в неприятности вместе с нами. И это хорошо. – Рано или поздно нас выставят со школы. – Сегодня не будет ничего, нарушающего правила. Это просто встреча, обещаю. Ремус кивнул. Всё же ему было интересно, что собирается сделать Сириус. У него был план и цель. А это уже интересно. Не так часто ему приходится говорить с другими факультетами. Но почему сейчас захотелось? Кого он может знать на Слизерине? Ремус почти не ел утром. Он просто не мог впихнуть в себя столько всячины. Хотелось отдохнуть от вчерашнего. Кажется, он даже умудрился не сильно пораниться, но всё же это не радовало. В теле чувствовалась усталость. Неимоверная, всепоглощающая. Ремус понимал, что МакГонагалл точно будет требовать от него выполнения заданий. Но волшебница не стала даже обращать на него внимания. Она только сочувственно посмотрела один раз и начала усердно заставлять работать другую половину класса. Ремусу даже удалось немного подремать. Он впервые понял, что МакГонагалл всё понимает, всё знает. Она прекрасно понимала, что есть действительно форс-мажорные обстоятельства, при которых выполнять задания не получится чисто физически. И Ремус был ей благодарен за это. Флитвик тоже не спешил что-то требовать, относился мягко. Стало не по себе, словно вся школа знает о его маленькой проблемке. Только Слизнорт поставил всё на место и успокоил Ремуса: начал рассказывать о своих слизнях и цепляться ко всем с предложениями войти в новый клуб. Значит, минимум два преподавателя и директор в курсе его проблемы. Ну, это ещё терпимо. Джеймс и Питер отправились чистить кубки, а вот до их с Сириусом наказания ещё осталось время. Они шли в подземелья, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Там ходила целая толпа, так что никто не заметил их. Возле одного из коридоров стоял Регулус, а с ним ещё какой-то мальчик. Беловолосый и очень даже красивый. Они определённо кого-то ждали. И Сириус направился прямо к ним. – Здравствуй, Люциус, – приветливо поздоровался он. – Добрый день, – холодно ответил мальчик. Ремус и не подозревал, что его другу знакомо такое количество людей. – Ты что-то хотел? – Регулус недовольно нахмурился. – Да, есть к тебе один разговор. – А его ты зачем с собой притащил, – Регулус ткнул пальцем в Ремуса. – Не показывай пальцами, – Сириус грубо ударил брата по руке. – Что за манеры? – Что тебе надо? – обиженно спросил Регулус, стараясь не смотреть никому в глаза. – У нас дома есть одна книга. Мне она нужна, можешь попросить маму прислать её? Мне она точно не даст, а вот тебе положено. – Ты и книги? Неожиданная просьба. За ум взялся? – Это тебя не касается, просто передай мне эту книгу, – Сириус протянул листок с каким-то названием. – А почему я должен помогать тебе? Что мне мешает просто отказать? – Тогда я расскажу маме, как ты в детстве… – Нет! Молчи! – Регулус закрыл брату рот руками. – Я всё принесу, только молчи. Сириус кивнул и мило улыбнулся, но слизеринцы уже скрылись в одном из коридоров. Нужно было возвращаться к Филчу, опять работать с этими карточками. – Шантаж? – поинтересовался Ремус. – Ага. – Но разве так можно? – Запомни, Луни, если ты не захочешь, никто не сможет тебя ни к чему принудить. – То есть, ты намекаешь, что твой брат хотел такого? – Не то, чтобы. Просто он принимает простые вещи за свои недостатки. – А что он сделал в детстве? – А, это. Ну, мы случайно решили поиграть с каким-то мальчиком, а оказалось, что он из семьи грязнокровок. У Регулуса был шок, он же так хочет угождать маме. Теперь готов и голову отдать, только бы это не всплыло. Не придумывай себе недостатков, Луни, и никто не будет тебя шантажировать. – Ну да, тебе это не светит. – Конечно, я идеален во всём! У меня нет недостатков. – Довольно спорный момент. – Хей, даже не пытайся меня заставить бегать и прятаться. Сириус ухватил Ремуса за мантию и быстро начал щекотать, проворно уворачиваясь от шуточных ударов. – Хватит-хватит, сдаюсь, – смеясь, выкрикнул Луни. – То-то же, – победно ухмыльнулся Сириус. – Я идеален! – Ага, согласен, – Ремус вытер выступившие от щекотки слёзы, всё так же улыбаясь. – Эй, ребята, идите сюда, – по пустому коридору раздался голос Джеймса. Сириус оглянулся, но никого не увидел. Вокруг ни души. Однако голос всё так же манил их к себе. Словно они говорили откуда-то из-за стены. Ремус прислушался, ещё не полностью отошедший от трансформации организм, быстро уловил источник звука. Только сейчас они заметили, что в одной из стен не сватает кирпича, а оттуда на них смотрит два пытливых глаза. Стена мгновенно открыла проход и Джейм с Питером выпрыгнули оттуда, воровато оглядываясь. – Луни, ты в порядке, – Петтригрю обнял Ремуса. – Прости, мы не смогли тебя сегодня забрать, этот балбес вышел слишком рано, – Джеймс дал лёгкий подзатыльник Сириусу, недовольно рассматривая его. – Да, мы даже не знали об этом. Только что вернулись. Кубки полировали. – Сириус, мы же к Филчу не зашли. Быстрее, опоздаем! Ремус вручил Питеру свои книги и бросился бежать отбывать наказание, друг едва успевал за ним. – Если бы он так на наших исследованиях бегал, цены бы ему не было, – вздохнул Джеймс.