Шоколадная симфония

Сириус затаился возле одной из дверей, он уверенно держал в руках розовые ленты и выжидал. Джеймс уже приготовил ведро воды, а вот Питер опаздывал. Он с трудом тащил свою ношу, постоянно спотыкаясь. Ремусу, как самому доброму и неподкупному, поручили просто стоять и смотреть, чтобы никто не зашёл с другой стороны и не испортил сюрприз. Даже на такое задание он согласился с большими угрызениями совести, но пришлось делать всякие гадости, чтобы не выделяться. Правда, на душе стало совсем неприятно от этого. Захотелось уйти, но сосредоточенное лицо Сириуса не позволяло этого сделать. Где-то со стороны лестницы послышались шаги. Джеймс напрягся, готовясь выполнить план. Несколько секунд ожидания показались настоящим адом. Ремус с трудом сдерживал себя, чтобы не ухватиться за локоть Сириуса, вынуждая его остановиться. К горлу подступила тошнота, захотелось уткнуться лицом в подушку и сделать вид, что этого всего не было. Из-за поворота выскочил Питер, воровато оглядываясь и обнимая большую книгу. — Да чтоб тебя! — воскликнул Джеймс, опуская тяжёлое ведро на пол. — Я тут уже приготовился, эту махину поднял, а ты. Ну как так можно. — Простите, — прошептал Питер, — я не хотел. — Тихо! Сириус прижался к стене, стараясь не высовываться. Только чуть-чуть выставил ногу в проход. Со стороны лестницы опять послышались шаги. На этот раз не такие поспешные. Теперь сомнений не оставалось: это действительно Северус. Все напряглись. Питер подошёл к Ремусу, с сомнением обернулся. — Страшно, — едва слышно прошептал он. Ремус кивнул. Ему и самому было до ужаса противно. С одной стороны могут выгнать из школы или назначить страшное наказание. А с другой Северусу, должно быть, неприятно. Пришлось помотать головой, чтобы отогнать эти мысли. Нельзя зацикливаться на таком, иначе беды не миновать. Во рту появился странный солоноватый привкус. Эта минута казалась бесконечной, и Ремус в тайне хотел, чтобы она длилась вечно, но из-за угла вышел Северус. Мальчик в полутемном коридоре казался совсем бледным и болезненным. Только его волосы неприятно выделялись сальным блеском. Он смотрел себе под ноги, держа в руках учебник. Ремус даже на таком расстоянии смог его узнать — ЗОТИ. Хорошая книга, но страшная для тех, о ком там написано. Пришлось зажмуриться, чтобы отогнать очередные ненужные мысли. Нельзя обращать внимание на всякие мелочи. Сейчас должна быть шалость. Немного жестокая, но всё же должна быть. Питер вздрогнул, сильнее прижался к стене, готовясь выполнить свою роль. Ремус видел страх в его дёрганных движениях. Его другу не хотелось участвовать в таких вещах, но он не мог сам выбирать. Как-то попав в компанию, ему приходилось держаться её руками и ногами. Северус подходил всё ближе, вот он уже у нужной стены. Джеймс сильнее сжал в руках ведро и резко выскочил из-за поворота. Ремус зажал уши руками, чтобы не слышать лёгкий писк удивления и хлюпанье воды. Он совсем забыл о том, что надо следить за лестницей. Получалось только вздрагивать и пытаться себя заставить посмотреть. Северус даже не кричал, когда его голову окунали в ведро с водой, только вздрагивал и морщился, пытаясь увернуться от стекающих по волосам капель. Ремус даже улыбнулся, глядя на попытки Джеймса помыть волосы каким-то зельем. Это выглядело забавно, хоть всё же ужасно. Сириус победно стал во главе этого безумия, стараясь раздавать указания как можно чётче и громче. Питер придерживал худенького Северуса, чтобы он не вырывался, но Ремус отметил, что мальчик и не собирался этого делать. Возможно, хотел, но не пытался. Его слабость и безразличность к происходящему заставляли повиноваться, лишь иногда ради приличия пытаясь ударить обидчиков. Но Ремус понимал, что у мальчика не было шансов вырваться. Питер значительно больше и сильнее, как и Джеймс. Сириус вылил в ведро с водой какую-то приятно пахнущую жижу, с умным видом помешал её и отложил в сторону большую ложку, стащенную накануне в кабинете зельеварения. — Макай! — крикнул он слишком громко. И Джеймс со скверным хихиканьем опустил голову Северуса в ведро. Питер весело напевал какой-то приставучий мотивчик и посмеивался. Ремусу пришлось перебраться ближе к лестнице, чтобы убедиться, что громкий смех не привлёк старост, иначе беды не миновать. Но в подземельях было тихо, даже слизеринцы почему-то не собирались спускаться. Можно расслабиться и вернуться к ребятам. — Ну чего ты, Северус, — заботливо сказал Джеймс, вытирая лицо мальчика мантией. — Ты же у нас такая милая девочка, сейчас мы поможем тебе стать ещё и красавицей. Сириус сказал какое-то заклинание и волосы слизеринца мгновенно распушились, но стали сухими. Он даже не понял, что произошло. — Ну, ничего, хотя такого эффекта быть не должно, — Сириус немного опешил от произошедшего. — Нормально, — Джеймс толкнул ведро в сторону и посадил Северуса прямо на пол, — так даже лучше. Чем пышнее волосы, тем красивее. Ремус едва успел поднять его до того, как вода полностью пролилась. Слизеринец, ничего не понимая, сидел и хлопал ресницами. Он никак не мог проследить за ходом мыслей своих обидчиков, только увидев ленты, начал вырываться. Хоть слабо, но активно. Сириусу эти попытки совсем не мешали, он с лёгкостью завязал два хвоста, украсил их ярко-розовыми лентами и даже одну из них повязал вокруг воротника. Питер громко рассмеялся, перестав держать свою жертву. Его подобный вид невероятно радовал. Джеймс гордо поднял голову, достал из кармана косметику и принялся «приводить девицу в нормальный вид». Ремус немного отошёл в сторону, стараясь не попадаться на глаза несчастному Северусу. Он стоял с откровенно ужасным макияжем и ярко-красной помадой, которая размазалась по щекам. Даже казалось, что он вот-вот заплачет, настолько его выбили из колеи все эти события. — Ты шикарная красавица, — с трудом сдерживал смех Питер. — Только слишком крутилась и помада смазалась. Но всё остальное шикарно. Ребята захохотали, дёргая Северуса за рукава и показывая его отражение в зеркале. Ремус понял, что они заходят слишком далеко с постоянными подколами. Надо было их остановить. Он отчаянно пытался привлечь внимание Сириуса, но тот только отмахивался и поправлял одежду своей жертвы. Слизеринец оказался в плотном кругу и не знал, как из него выбраться. Его робкие попытки пробиться с боем не давали никакого результата, кроме шквала ещё больших оскорблений. — Ну хватит, хватит, — не терял надежды Ремус. — Оставьте его. — Да ладно тебе, Луни. Посмотри, теперь у него даже волосы чистые, — Сириус немного успокоился, позволил взять себя за локоть. — Давайте возвращаться. Уже поздно. Джеймс согласился и поднял ведро. Северус воспользовался этим и быстро выскользнул, скрывшись в лабиринтах подземелья. Все начали собирать вещи и заметать следы своего маленького преступления. Питер забрал книгу, с которой пришёл, направился в сторону лестницы. — Вы идёте? — спросил он, остановившись. — Да, сейчас. А книга тебе зачем? — Оставить в гостиной не успел. Джеймс ухмыльнулся, но ничего не сказал. Подниматься в свою башню было страшно. Ремус до сих пор помнил недавнее наказание от Филча. Попасть на что-то хуже не хотелось. Вдруг в следующий раз заставят драить полы или ещё какую-то гадость делать. Ремус спешил, постоянно оглядывался и прислушивался. Порой он был благодарен иногда обостряющемуся волчьем чутью. Хороший слух давал возможность убегать незаметно для Филча. Правда, соревноваться с его кошкой не было смысла. В комнате пахло шампунем с вишней. От этого запаха кружилась голова и даже немного подташнивало, но никто этого не замечал. Все обсуждали розыгрыш, кроме Ремуса. Он пытался заставить себя не нюхать ужасный запах, но получалось не очень хорошо. — Надеюсь, он нам хоть спасибо скажет, мы ведь так старались, — Питер убрал учебник под подушку. — Если не скажет, то ничего. Теперь он шикарен, — Джеймс хлопнул Сириуса по плечу. Ремус задумался, попробовал поставить себя на место Северуса и немного приуныл. Что-то совсем не весело это получалось с другой стороны. Наверное, не стоило так перебарщивать. Но и ругаться не хотелось. — Может, мы всё же поступили неправильно? — робко спросил он. — Почему? От небольшого количества воды и макияжа ещё никто не умирал, — Сириус даже не собирался вникать в сказанные слова. — Ну, мне было бы неприятно оказаться в такой ситуации. — Ты моешься, в отличие от этого. — А если бы не мылся, то что? Неужели можно так поступать просто потому, что хочется. Ведь это совсем неправильно. — Луни, что ты пытаешься этим сказать? Что мы те ещё заразы?! Говори как думаешь. — Нет, я не это имел в виду. Просто можно же было вовремя остановиться, чтобы это не переходило рамки. Возможно, Северус страдает от такого отношения. — Если хочешь защищать всяких грязнуль со Слизерина, то надо было на тот факультет и идти. Почему же к нам пришёл, раз мы такие плохие? Что? Язык проглотил? — Да я не сказал ни слова об этом. Сириус нервно сдёрнул с себя мантию, бросил её на кресло в углу. Таким раздражённым его ещё не приходилось видеть. Даже взгляд казался каким-то зловещим. Ремус с трудом удерживал себя в руках, но злость начала брать своё. Да и подпортившийся немного характер из-за близящегося полнолуния заставлял ругаться. — Знаешь что, если уж ты меня туда отправляешь, то и сам пойди. Думаешь, тебе место в Гриффиндоре? Да ты ничем не лучше слизеринцев! — Что?! — То! Твои аристократические манеры и повадки ничем не отличают тебя от большей части других чистокровок. Да и жестокость такая же! Думаешь, лучше их только потому, что случайно попал на другой факультет? Да ты ужасен. Сириус сжал кулаки, казалось, он готов был наброситься на Ремуса и поколотить его, но что-то заставляло его сдерживаться. Джеймс не мог найти слов, он просто смотрел прямо в глаза, от этого Луни становилось противно. Они оба могли быть идеальными кандидатами в Слизерин. Сириус схватил его за рубашку, сильно сжал, но резко отпустил, развернулся. Скрипнув туфлями, он взял мантию и коротко бросил напоследок: — Счастливо оставаться! Дверь в комнату хлопнула, и в комнате повисло молчание. Джеймс с нетерпением посмотрел в окно и вышел вслед за Сириусом. На сердце появилась злость. Неужели они сами не видят, в кого превращаются с такими выходками? — Ну и уходите, — крикнул Ремус закрытой двери и обессилено упал на кровать. Питер, стоявший до этого тихо в уголочке, наконец-то вышел. Сел на край постели и глубоко вдохнул. Ремуса удивило, что он не ушёл вместе со всеми. Хотя по сравнению с тем же Сириусом, он был всего лишь слабым мальчишкой, который старается не портить отношения ни с кем. — Они вернутся, — тихо сказал Питер. — Мне всё равно. — Да, конечно. Но знаешь, мне кажется, что ты излишне строг к Сириусу. — Да пусть делает, что ему в голову взбредёт! Ремус забрался под одеяло и отвернулся от Питера. Совсем не хотелось слушать его слова, хоть они и казались где-то на краю сознания разумными. Было желание просто злиться на всех подряд, впиваться зубами в подушку и думать только о самом плохом. Питер чувствовал это. И, похоже, понимал. Он спокойно поднялся, расстелил свою кровать и тоже лёг спать. Ремус слышал только тихое сопение, которое тоже нервировало. Он сам не заметил, как провалился в сон. Но это было очень странное сновидение, неприятное и пугающее. Словно он остался в Хогвартсе совсем один. Огромный пустой замок, из которого нельзя выйти и в который нельзя войти. Сотни тайных ходов и тысячи коридоров — всё это действовало на нервы. Казалось, что ещё немного, и Ремус сам начнёт выть от одиночества. Даже портретов не было, с которыми хотя бы можно говорить. Только в Большом зале стояла, прислоненная к стене рама. Что она скрывает непонятно. Отодвинуть покрывало на ней не получалось. И Ремус вынужден был бесцельно блуждать коридорами, звать маму и друзей. Только никто не приходил. Даже привидения. Мир оказался совсем пустым и ненужным. Ремус наконец-то смог вырваться из своего кошмара. Даже солнце ещё не встало. Да и спускаться на завтрак пока что рано. Он вытер пот со лба и посмотрел на пустые кровати друзей. Только Питер сладко сопел в углу. Ни Джеймс, ни Сириус так и не приходили ночью. И тут Ремус понял, что перегнул палку. Его это напугало. Куда могли деться соседи по комнате в такое время суток? Всё шло совсем не так, как планировалось. Ведь настолько ужасные последствия представить сложно. Питер словно почувствовал неладное и проснулся. Он сразу понял, что произошло. Ремус с сомнением посмотрел на нетронутые кровати, глубоко вдохнул, пытаясь отогнать неприятные мысли. — Я думаю, что с ними всё хорошо, — Питер сел рядом, ободряюще положив руку на плечо. — Эти двое могут за себя постоять. Просто им надо побыть одним, чтобы подумать над всем, что ты сказал. — Мне не стоило говорить такие вещи. Всё же это некрасиво. — Ты был на эмоциях и под впечатлением. Ничего страшного. — Сириус никогда больше не будет со мной дружить? От этой мысли на глаза Ремуса навернулись слёзы. Он с трудом сдержал себя, чтобы не заплакать. Так просто поссориться из-за всякой ерунды. Ну и кто его за язык тянул? Теперь все отношения безвозвратно испорчены. Хоть бы Сириус с Джеймсом никуда не влез. За пределами замка так много неприятностей и опасностей. Как можно было так бездумно уйти? — Ну что ты такое говоришь, — Питер улыбнулся, — Сириус никогда так не поступит. Он дорожит вашей дружбой и заботится о твоём здоровье. От одной ссоры вы точно не станете врагами. Я его хорошо знаю. — Думаешь, всё хорошо? — Когда они вернутся, вам просто надо поговорить. Я уверен, он тоже хочет извиниться и вернуть всё, что было до этого. Ремуса немного успокоили слова друга, он даже позволил себе расслабиться. Может, Сириус действительно хочет поговорить. Так будет лучше. Нужно решить всё. Только вот в Большом зале ребята так и не появились, и даже на занятиях их не было. Это начинало напрягать. Представлялись совсем не приятные картинки о том, что могло произойти. Но Питер постоянно крутился рядом и пытался рассказывать всякие смешные истории, чтобы отвлечь от страшных мыслей. Но на занятиях никто так и не появился. Сириус словно пропал, его не было до конца дня. Такое положение вещей начало напрягать и спокойного Питера. Он больше не пытался рассказать что-то смешное, даже не слушал преподавателей. Только поглядывал в сторону двери. Ремусу казалось, что ему очень хочется увидеть, как в класс зайдут Джеймс и Сириус. Но занятия закончились, в комнате по-прежнему было пусто. Ремус с трудом заставил себя пойти в библиотеку. Нужно отвлечься от проблем и найти способ расслабиться. Только в библиотеке он мог почувствовать себя не так одиноко. Но книги не радовали, даже не давали ответы на вопросы. Ремус не знал, за что взяться и что изучить. Он просто ходил между стеллажами и едва ощутимо касался кончиками пальцев корешков книг. Ничего не привлекало его внимание. Пальцы свободно скользили по переплётам, пухлым, немного изогнутым, касались вырезанных букв и нанесённой позолоты, очерчивали узоры, обрамлявшие некоторые названия. И внезапно остановились на чём-то гладком, не похожем на книгу. Ремус вздрогнул, повернулся к стеллажу, едва ли не уткнувшись носом в плоские книжонки. Раньше он никогда не обращал на них внимания, но теперь что-то влекло к ним. Эти книги не были обрамлены в кожу и даже не казались такими же толстыми, как соседние. Но привлекало не это, а цвета обложки. На каждой из полок стояли синие, жёлтые, красные и зелёные томики с годами на корешках. Ремус наугад вытянул книгу и раскрыл. Тут же фотографии ожили и начали приветливо махать ему руками, некоторые даже что-то кричали. Выпускные альбомы всех годов. Он даже не ожидал их здесь найти. В голову снова вернулась мысль о Вальбурге. Ведь она здесь училась. Это точно, значит, тут есть её фотография. Только вот Ремус не знал ни года её выпуска, ни даже рождения. Нельзя же пересмотреть тонну альбомов в поисках её одной. Был бы здесь Сириус, он смог дать подсказку. Хотя нет, ему не нравится такое безумное увлечение. Он сделал бы вид, что ничего не знает. Ремус поставил альбом на место и, прихватив с собой книгу по зельеварению, побежал в подземелье. Он знал: единственный, кто может помочь — Слизнорт. Этот человек точно должен хотя бы дать примерный год. В подземелье пахло чем-то странным, но Ремус старался не обращать на это внимания. Он хотел скорее найти преподавателя и получить ответы на вопросы. Это ведь такой шанс всё узнать! Нужно поспешить. Но, помня предыдущий опыт, он решил сначала хорошо проверить, нет ли кого поблизости. Вроде бы, профессор был в кабинете один. — Добрый день, — Ремус подошёл слишком тихо. — Напугал же ты меня, — улыбнулся Слизнорт. — Проходи, садись. Есть какие-то вопросы по поводу сегодняшнего урока? Ремус опустился на скамейку и быстро осмотрел пустой кабинет. Нет, теперь Регулуса здесь точно нет. Надо быть осторожнее. — Скажите, а в каком году выпустилась из Хогвартса Вальбурга? Слизнорт перестал улыбаться, опустил на стол книгу и даже немного нахмурился. Впервые Ремус почувствовал такое сильное недоверие. Его едва ли не прожигали насквозь. Где-то в глубине души появилась мысль, что к таким вопросам надо подходить с осторожностью. Спрашивать прямо в лоб явно не стоило. Ремус напрягся, заёрзал на скамейке. — Мистер Люпин, почему вас это интересует? — Слизнорт смотрел прямо в глаза, заставляя чувствовать себя каким-то преступником. — Не поймите меня неправильно. Я просто хочу провести исследование, — Ремус совсем растерялся и под пристальным вниманием рассказал всю правду, не в силах себя остановить. — Сириус показался мне очень странным человеком. А когда я увидел его семью, то понял, что они не такие как все. Мне так сильно захотелось узнать, как живут такие люди, что для них важно. А потом и вы сказали, что Вальбурга была дважды помолвлена. Я просто не смог себя сдержать. Простите. — Мальчик мой, — лицо Слизнорта снова озарила улыбка, даже едва заметные морщины появились, — я всё понимаю. Ты дружишь с Сириусом, и он для тебя большая загадка. Но будь сторожен. Проникая в семейные тайны, можно узнать то, что для тебя окажется неприемлемым. Я просто пытаюсь заставить тебя сомневаться. — Это значит, что вы не будете отвечать на мой вопрос? — Почему же? Это значит, что Вальбурга была чудесной ученицей. Невероятно способной девушкой, которая сильно увлекалась тёмной магией. Знаешь, у неё был настоящий талант ко всяким проклятиям. Хоть этого и нельзя было говорить. Считается, что это плохой дар, но такой был. Ничего, что я говорю на ты? Так, неофициально? — Нет, что вы. Я за. Ремус уселся удобнее, положил свисающий край мантии на колени и приготовился слушать. Он даже пожалел, что не взял с собой ничего для записывания. Но ничего, потом можно будет составить свою собственную книгу о семье Сириуса. Это заставляло счастливо улыбаться. Слизнорт заметил приподнятое настроение ученика и постарался вспомнить всё, что знал много лет назад. — Вальбуга быстро поняла, что её талант останется запретным, если не начать изучение ЗОТИ. Если честно, она терпеть не могла этот предмет, но только там ученикам разрешают изучение тёмной магии и ей пришлось согласиться на такие условия. Знаешь, таланты у учеников бывают в самых разных сферах. К сожалению, пока что мы не научились их правильно развивать. — Она доучилась до конца? — Да, и она, и Орион. Он был немного младше. Насколько я знаю, свадьбу сыграли сразу же после его выпуска. Так в этой истории поставили жирную точку. Хотя в своё время шума она наделала много. Где это видано: разрывать помолвку? Но Вальбурга всё же смогла избежать неприятностей. Слизнорт взял со стола какой-то мешочек, раскрыл его, задумался. Ремус не решился прерывать его и послушно ждал, когда тот продолжит рассказ. Преподаватель грустно улыбнулся, думая о чём-то своём. — Да, она была боевой, несмотря на довольно жёсткое воспитание. Знаешь, порой мне кажется, что этот взбалмошный Сириус её копия. Он такой же. Со своей стороны, конечно. Она нарушала правила, притом не только школьные, но и семейные. Сириус похож на человека, который, в конце концов, сделает то же самое. Ну ладно. В каком году закончила Хогвартс? Если честно, плохо помню, то ли в 1940, то ли в 1945. Или где-то между этими годами. Да, кажется, между. Точно сказать не могу, прости. — Ничего, — Ремус встал со скамьи, счастливо улыбаясь, — вы и так для меня много сделали. Спасибо вам огромное! Я рад, что спросил об этом у вас. — Вот и славно. Обращайся, если что-то ещё захочешь узнать. Я постараюсь найти в своих записях что-то об этой женщине. Хотя ты сильно не увлекайся этим делом. Уверен, дети Вальбурги не будут рады узнать о твоих увлечениях. — Сириус и сам мне немного рассказал. Правда он почти ничего не знает. Но по крупицам можно будет собрать всё. Жаль, что я не могу спросить об этом лично. — Вальбурга много писала. У неё был далеко не один дневник. Думаю, там можно достать всю информацию, которую она могла себе позволить записать. Но лучше искать то, что она оставила в Хогвартсе. Тогда дело прояснится. — Вльбурга что-то оставила в замке? — Кто знает? А сейчас прошу меня простить, мне нужно поговорить с директором. Ремус не успел даже попрощаться, настолько быстро Слизнорт вышел из кабинета. Он явно не хотел давать точные подсказки. Только общую информацию. Но если ему пришло в голову намекнуть на такое, значит, Вальбурга действительно оставила что-то после себя. Это не такая редкость: многие выпускники прячут в своих любимых тайных местах что-то на память. Ремус часто слышал о таком от старших курсов. Для некоторых это настоящее испытание: найти вещь, достойную остаться в Хогвартсе на века. Только вот пока что не было никаких идей. Где искать это таинственное наследие? Да и что могла оставить такая девушка? Безделушку? Что-то важное? Что-то дорогое? Идей не было совсем. Но Ремус понимал, что об этом ещё будет время подумать. Пока что нужно вернуться в библиотеку, ведь совсем скоро будет ужин. Он вытащил пять альбомов с подходящими годами на обложках, стараясь угадать, какой же из них нужный. В альбоме за 1940 год не было её фото, и за 1945 тоже. Это начинало волновать и напрягать. Предстояла большая работа, но времени осталось совсем уж мало. Ремус потянулся к книге с 1943 годом на корешке. Под пальцами приятно захрустела зелёная ткань. Почему-то именно этот том казался привлекательнее других. И змея по центру была красивой, и герб Слизерина казался больше. На общей фотографии, на первой странице Ремус сразу увидел её. Ему даже не нужно было присматриваться. Вальбурга смотрела так же холодно, как и на всех картинках учебников. Она выделялась на фоне остальных выпускников. По спине пробежал холодок, но Ремус заставил себя перевернуть страницу. Несколько портретов непонятных людей и наконец-то она. Здесь Вальбурга выглядела моложе, чем на всех снимках, которые удалось найти до этого. Она смотрела, словно позировала для картины, но в глазах отчётливо мелькал огонёк. Это была не та женщина, которую Ремус недавно видел в доме Блэков. Здесь девушка была больше похожа на Сириуса в юбке, но со светлыми волосами, чем на саму себя. Внизу под фотографией красовалось имя и подпись. Каждый ученик сам выбирает, какой она будет. Это его личные слова всем следующим поколениям. Вальбурга написала несколько понятных слов, которые внезапно повлияли на Ремуса сильнее, чем он ожидал: «Всё можно исправить, если поставить правильную цель». Внезапно вспомнилась вчерашняя ссора, стало грустно и невыносимо одиноко. Сириус где-то пропал, о нём нет никаких вестей. Это ужасно. Вернулся в комнату Ремус в подавленном состоянии, но там совсем никого не было. Всё та же нетронутая постель и давящая тишина. Он уже начал жалеть о своих словах. Не нужно было так агрессивно реагировать на всякие глупости. Лучше бы нашёл способ поговорить по душам и донёс эту мысль как-то по-другому. Ремус твёрдо решил, что не будет спать. Ему надо сидеть и ждать, пока не вернутся друзья. Всё же он виноват в сложившемся больше, чем кто-либо другой и должен отвечать за последствия. Рано или поздно Сириус точно вернётся. Надо его перехватить и вытащить на разговор. Пусть они больше не будут друзьями, зато никаких недосказанностей не останется. Питер не стал отговаривать его от этой идеи. Знал, что это не принесёт никакой пользы. Ремус уверенно сел в кресло, повернулся к двери и замер в ожидании, но почему-то ничего не происходило. Через час сильно затекли ноги, да и сон начал подступать всё сильнее. Хотелось заснуть прямо в кресле, но Ремус заставлял себя разлеплять глаза каждый раз, когда понимал, что начинает засыпать. Внезапно дверь скрипнула, и в комнату ввалился Сириус. Он прислонил палец к губам, прося не делать слишком много шума, и поманил Ремуса за собой. Только за пределами гостиной факультета он разрешил говорить. — Где ты был? Я ведь безумно волновался! Пропал, ничего не сказал. Целые сутки не появлялся. — Давай не здесь. Мне нужно с тобой поговорить, но прошу, не здесь. Идём со мной. Сириус повёл его тёмными коридорами куда-то вглубь замка. Ремус даже не запоминал дорогу. Он просто доверился другу, позволяя вести себя куда угодно, только бы получить ответы. Казалось, Сириус совсем остыл и теперь не злится. По крайней мере, на его лице больше не было видно раздражения. Они свернули в тёмную дверь и оказались в большой светлой комнате с мягкими креслами и огромными подушками. Свечи над головой вспыхнули, освещая этот островок тепла. Даже сквозь окно была видна луна, хотя Ремус мог поклясться, что она сегодня должна быть намного выше. — Что это за место? — Выручай-комната. Если кто-то сможет её найти, то она поможет в сложной ситуации. Зачарованное место. Тут безопасно. Садись, нам нужно хорошо поговорить. — А Джеймс? — Остался в нашей комнате. Знаешь, прости меня. Я был неправ. Не стоило так набрасываться на тебя из-за такой глупости. — И ты меня прости, я тоже малость переборщил. Я, правда, не хотел тебя обидеть такими словами. Я сейчас всё объясню… — Да куда тебя так несёт? — Сириус внезапно рассмеялся. — Стоит лишь немного занервничать, и уже твой поток речи почти не разобрать. Он взял Ремуса за плечи, пытаясь успокоить и дать возможность собраться с мыслями. Потом потащил его в сторону кресел. Луна за окном показалась слишком большой. Может быть, комната решила, что именно такое небесное светило сейчас больше всего нужно? Сириус сел прямо на пол, обхватив руками мягкие подушки. Ремус опустился в кресло, с трудом сдерживаясь, чтобы не обнять друга. — Понимаешь, для меня твои слова были очень сильным ударом, — начал Сириус. — Я ведь всю жизнь старался быть не таким, как мои родственники. — Я знаю, но мне не хотелось сказать что-то настолько ужасное. Это было на эмоциях. Я просто очень сильно разозлился на твою выходку. Но мне совсем не кажется, что ты должен учиться в Слизерине! — Мерлин, да не перебивай же ты меня. Я хочу тебе всё рассказать, но не могу и слова вставить. — Прости. — Вот, знаешь, ты от части прав. Я действительно должен был учиться в Слизерине. Вся моя семья, все, кто имеет к моему роду какое-то отношение, учились там. И я должен был. Только вот не получилось всё так. Я стал другим, не таким как они и пошёл с вами в Гриффиндор. Для меня это было очень важно. Просто твои слова заставили меня вспомнить об этом. И мне так не нравится. — Но ведь я… — Ну не перебивай же! Я тут с трудом слова подбираю, а ты меня даже не слушаешь. Так вот. Я хотел сказать, что возможно где-то перебарщиваю или веду себя неправильно, но такой вот я. Ничего не могу с собой поделать. Но я постараюсь стать лучше, честно. Поэтому прости меня заранее, я действительно сожалею о своём ужасном характере. — Да я не имел в виду ничего такого, — Ремус раскраснелся от напряжения и ожидания. — Это получилось на эмоциях. Я вовсе не хотел ничего такого сказать. На самом деле я прекрасно понимаю твои старания и поддерживаю. Просто в прошлый раз это зашло немного далеко. Просто быть на месте этого мальчика не хотелось бы. — Мир? Ремус радостно обнял Сириуса, прижимаясь к нему щекой. Он был рад, что всё так быстро решилось. Хотелось спросить о многом, но было понятно, что друг сейчас не захочет рассказывать все этапы своих приключений. Мягкие подушки вокруг касались тела, вызывая приятную дрожь и улыбку. Ремус многое отдал, чтобы всё всегда было так же хорошо, как и сейчас, но где-то в глубине души он понимал, что это явно не последняя ссора. Однако сейчас ему было всё равно. Он хотел только радоваться и чувствовать тепло со всех сторон.