Заводной Лофт: remissio

«…есть в сотворении мира нечто общее: в Древнем Египте люди свято верили в существование Хаоса по имени Нун, создавшего затем Солнце, из которого вышли Воздух и Вода. В Древней Греции теория о появлении мира и богов идет по тому же пути: был Хаос, родивший Гею — Землю, а уже затем появились Ночь и Тартар — подземное царство богов. Космогонические мифы и предания отражались в мифологии и религии множества народов, однако мы остановимся лишь на одной части древнегерманской мифологии. Что из себя представляет первичный хаос Ги́ннунгагап? Безжизненная бездна, но в ней первоначально и возникли два первомира: Нифльхейм (царство вечного льда) и Муспельхейм (царство вечного огня). Удивительно то, как…» За чтением Локи терял чувство времени. Казалось, часы просто перестали существовать, остановив время лишь для того, чтобы дать магу дочитать книгу. Но она не кончалась, и интересные моменты приумножались вдвое, втрое… «…Лаувейя в германо-скандинавской мифологии по разным версиям является асиней или великаншей. Она родила от ётуна Фарбаути Локи, которого после смерти мужа отнесла в Асгард. Потом она умерла от горя, а дети…» — Да они там все такие повернутые? — красочному и подробному описанию почти всех видных фигур скандинавской мифологии комментарии Локи придавали некий современный шарм. Он даже не обращал внимания, что порой вел непрекращающийся монолог — для Лофта это было нормально, поскольку не впервой увлекаться мифологией и окунаться в нее с головой настолько, что хочется говорить и говорить. Его любовь к ней началась спустя несколько лет после пожара в отчем доме. Тогда Локи стало интересно, почему его назвали именно так, а не, скажем, Джек или Эннис, Джо или Питер. Сколько разных имен было на свете, а досталось Локи что-то совсем непонятное! Родители, на тот момент тщательно скрывавшие от мальчика всю правду о его прошлом, нашли, как выкрутиться. Отец принес ему новенькую книгу с кучей картинок и интересными описаниями героев и богов. Называлась книга «Легенды и мифы Древней Греции», такое название тут же увлекло Локи, но он не забыл о том, что ему больше всего интересно. Мужчина, как и полагает уже не молодому отцу, сделал умный вид все повидавшего мудреца и сказал так: — Локи, в каждом человеке есть своя загадка. Когда мы с твоей мамой были молоды, мы сходили с ума от этого, — он похлопал широкой ладонью по обложке, и легкая улыбка коснулась его губ. — Наверное, благодаря такому интересу к одним вещам мы с ней сблизились. — Но почему я?... — Ты — уникальный человек, — не дав мальчику спросить, тут же прервал отец. — И мы очень хотели, чтобы ты постоянно помнил об этом. Твое имя не должно смущать тебя, сынок. И если кто-то начнет смеяться — просто помни, что эти люди обычные и им далеко до тебя. Локи такого ответа было достаточно. Конечно, никаких намеков на свое имя в книге он не нашел, но отец предупредил, что, изучая мифологию, лучше начать именно с Греции. А потому мальчик с огромным усердием читал, каждый день напоминая себе: «Я — уникальный. Я — особенный. Я — Локи!» И надеясь на то, что однажды он все же дойдет до разгадки своего имени. Тот день он запомнил на всю жизнь. Известно, что обида имеет свойство накапливаться в душе до тех пор, пока однажды она просто не прорвется наружу, снося все вокруг, подобно бурной реке. Над Локи из года в год не прекращали издеваться, его поджидали за углом школы и пинали, отнимали карманные деньги — словом, делали все, чтобы унизить очередного выбивающегося из общей массы человека. Он молчал, стойко принимал удары, которые каждый раз отдавались эхом одной лишь фразой в голове: «Я — уникальный, я — особенный, я — Локи!» И так продолжалось бы снова и снова, если бы вина не вырвалась наружу: в 16 лет Лофт впервые убил человека, хотя не хотел этого. Просто его внутренняя сила, питавшаяся детской обидой и подколами, решила отомстить проклятым обидчикам. Одноклассники и учителя неоднократно давали понять, что «такая гнида не может быть сыном столь уважаемых людей», как его родители. И Локи взорвался в прямом смысле слова — кабинет заполыхал, дети в ужасе выпрыгнули в окна, а учитель, поддавшись всеобщей детской панике, даже не пытался их остановить. В протоколе было указано, что произошел взрыв, и школу закрыли до тех пор, пока расследование не подошло к концу. Погиб мальчик, сидевший во время взрыва рядом с молодым магом. Он был единственным, кто не пытался подколоть Локи. После этого случая в его голове все перевернулось. Доброжелательные родители превратились в монстров, скрывших от него правду. Вообще странно, а на кого в самом деле Лофту стоит злиться? Надо было мстить тем ублюдкам, что издевались над ним в детстве, а не своим родителям… Однако мальчик слишком глубоко копал — пришел к выводу, что ничего бы не было, если бы не их ложь и это постоянное «ты — уникальный, ты — особенный». Слишком далеко зашел. Слишком. На следующей странице маг увидел то, что так долго искал. В изложенных до этого мифах неоднократно мелькало его имя, причем, даже в тех формах, которые Локи использует в повседневной жизни. Об этих вариантах его имени он узнал буквально накануне трагедии, положившей конец жизни у ненастоящих родителей. На странице была картинка с подписью «Локи и Сигюн». Мужчина, прикованный руками и ногами к скале, в немом испуге глядит вверх — на змею, с зубов которой капает убивающий его яд. Видно, как он страдает, крепко цепляясь за край скалы своими пальцами. Но в то же время его героически заслоняет светловолосая дева, удерживая над лицом страдальца небольшую чашу. В нее и капает яд змея. Локи внимательно осмотрел картинку. Он даже не взглянул на текст ниже, очевидно, описывающий, что происходит на изображении. Мысли мага завертелись вихрем, лишь на секунду застывая на кончике языка и вырываясь в виде продолжительного монолога. Его прервало лишь появление Старка. — Ты тут заклинания читаешь, Локи? — обольстительная улыбка коснулась губ миллиардера. Он, довольный тем, что нашел путь к общению с Локи, просто не знал, как выразить своей радости. — Интересно, не так ли? Лофт поднялся из-за стола. Отошел от него, приблизившись к стене, где еще вчера он пытался пробить кулаками дыру. — Очень интересно, — брюнет не сдержался и улыбнулся в ответ. Этой ночью он впервые оставил мысли о том, что нужно продолжать сражаться и делать вид, что весь мир против него одного. Каким-то волшебным образом Старку удалось переключить внимание заключенного на то, что тому было куда более интересно. — А где мой дневник? — Все твои вещи хранятся у меня. Если хорошо попросишь, я тебе их верну, не беспокойся, — Тони сложил руки под грудью и осмотрел «комнату» мага. Увидев, что завтрак нетронут, мужчина чуть нахмурил брови и кивнул в сторону подноса. — Забастовка? — Да. Верни дневник, — Локи повторил действия Тони и сложил руки под грудью, чуть нахмурив при этом брови. — Он мне нужен. — Зачем? Лофт закатил глаза. Его начинало подбешивать то, что Старк сует свой нос в его дела. Хотя оно и понятно — деваться от своего якобы спасителя было некуда. — Локи, я пришел к тебе с предложением, — гений сделал небольшой шаг к стене и стал медленно обходить клетку вокруг, осматривая стены на наличие каких-либо повреждений. — Думаю, ты достаточно насиделся взаперти. Не хочешь выйти отсюда? Маг пристально следил за Тони. Но так и не ответил. — Я пообещал твоему братцу, что ты больше не причинишь никому вреда. Поэтому, чтобы не случилось чего плохого, я изобрел тебе кое-что, — Старк уже успел осмотреть камеру, вновь вернувшись к Локи. Из кармана брюк он вытащил тонкую палочку, сложенную пополам. Разложив ее, он продемонстрировал изобретение Локи, который не сдержался и звонко рассмеялся. — И куда ты это засовывать собрался, гений?! — Я покажу. Старк лишь кивнул головой, и прозрачная стена бесшумно уехала под пол. Локи, сам того не ожидая, стрелой метнулся к противоположной стене клетки, точно загнанный в угол испуганный кролик. Он не понимал, откуда в нем появился этот животный страх оказаться с кем-то в замкнутом пространстве, однако, Тони все было понятно и без слов. Он понял, что Лофт просто не ожидает ничего хорошего. — Не бойся, Локи, будь мужчиной, в конце концов! — Старк довольно смеялся, неторопливо приближаясь к брюнету, в то время как последний с подозрительным прищуром следил за его действиями. Сейчас Локи больше всего хотелось обрушить клетку на голову гения, но та просто не поддавалась немому приказу скользящих по стеклу подушечек пальцев. Да и эта доброжелательная улыбочка, это до тошноты упрямое желание «помочь» и «спасти» — все это вызывало у мага чувство нежелательного повиновения, от которого просто некуда деваться. — Не бойся, — повторил Тони, еще на шаг приблизившись к загнанному в угол Локи. Казалось, будто сейчас между ними происходит что-то большее, нежели просто спокойная (наконец!) беседа. Такое происходит в первые секунды дружбы между диким зверем и его укротителем — первый ведет борьбу сам с собой, с каждым новым шагом человека решая, как отреагировать, а второй пытается вести себя как можно спокойнее и добрее. — Никто больше не будет издеваться над тобой. — Я надену эту хрень при условии, что ты вернешь мне дневник, — все-таки отозвался Локи, наивно полагая, что это изобретение не принесет ничего плохого. — Разумеется. Как только все сработает, я сам отведу тебя к твоей тетрадочке. Старк стоял напротив. Так близко Локи смотрел только на Тора в тот момент, когда блондин безжалостно одаривал мага яркими синяками. А этот мужчина в черной футболке и с легкой щетиной на лице, с добродушной улыбкой излучал столько уверенности, что у Лофта вдруг пропало желание съязвить и получить в ответ кулаком под ребра. — Ладно, давай, — быстро согласился заключенный. — Отлично, — Старк поднял длинную палочку над головой Локи и осторожно закрепил ее на затылке. Концы палочки едва замерцали, когда коснулись висков мага, и это вызвало у Тони настоящий восторг. — Оу, смотри-ка. Как красиво. Но Локи ничего не почувствовал. Он коснулся ладонью затылка и только тогда ощутил, что изобретение буквально вплелось в его волосы и теперь его невозможно даже сдвинуть с места. Подбежав к маленькому квадратному зеркалу на столе, Локи взглянул на себя и непонимающе нахмурился. — И? Что это? — Это твоя сила, Локи, — гений устроился за спиной мага, пальцем чуть надавив на небольшую пластину, появившуюся на виске Лофта. — Поздоровайся. Впервые за долгое время заключенный рассмеялся. Не ехидно, желая выразить свое презрение. А чисто, с не известным ему самому восторгом. — Какой приятный голубой цвет… *** Вполне вероятно, что Локи своего рода прагматик. Он неустанно твердил себе, что ничего не делается просто так: в дружбе нужно искать выгоду, в любви — удовлетворение своих физических потребностей, в общении — необходимую информацию, а действия должны приносить желанные плоды. Все это маг понимал, и всегда рубил с плеча — даже не задумывался о том, сколько существует разных путей после принятия решения: вот он понял, что дневник нужно вернуть любой ценой, даже если придется согласиться носить эту непонятную штуковину на голове круглые сутки. Дневник он, конечно, вернул. И даже переехал в новую комнату, взяв с собой до невозможного увлекательную книгу. Локи достиг цели, но даже не задумался о том, сколько путей раскинулось теперь перед ним. Если бы он знал, к чему приведет это соглашение, вероятно, никогда бы не согласился. Ведь для себя он сделал гораздо меньше, чем сделал для Старка. Гений был несказанно рад тому, что маг успокоил в себе внутреннего демона и согласился жить в комнате для гостей. Совсем скоро Локи настолько влился в жизнь, как он выразился, «простых смертных», что спустя месяц стал преспокойно расхаживать по длинным коридорам, рассматривая старинные портреты семьи Старков, готовить себе завтрак, отказываясь от стряпни личной домработницы Тони. Жизнь Лофта стала намного проще, и он даже подумывал о том, чтобы остаться здесь и вынудить Старка под лезвием ножа переписать дом на Локи. Но гений уверял, что, как только исследования подойдут к концу, Лофт может отправиться восвояси уже без магической силы. — Как это без нее? — недоумевал маг, как-то раз поймав Старка за бездельем в гостиной. — Эта сила опасна, Локи, — уверял того миллиардер. — Разозлишься в старости на какого-нибудь подростка на улице. И зад сам себе подорвешь. Бум! Изобразив взмахом рук масштабный взрыв, Старк со смехом повалился обратно на диван. Но Локи было не до смеха — сила, как часть его, не может погибнуть отдельно от своего хозяина. Это был тот редкий случай, когда Локи удавалось отыскать Тони в этом огромном, казалось, даже не имеющем конца доме. Если первое время он день и ночь старательно выписывал из книги цитаты, дополняя их своими мыслями, то уже позже, когда мозг немного устал от книги, Лофту захотелось узнать, где он живет и чем занимается Старк. Последний редко показывался на глаза, и найти его было просто невозможно: пластинки на висках пускали по телу легкую волну тока, стоило магу приложить ладонь к стене и попытаться проникнуть во все комнаты сразу. И тогда Лофту приходилось слоняться без дела по коридорам, бездумно смотреть в телевизор и лишь иногда с неохотой отвечать на приветствия незнакомой блондинки в строгом костюме. К ней маг интереса не питал, однако, ей с подозрением случалось наблюдать за этой ходячей часовой бомбой. — Сколько это будет тут жить, Тони? — Пеппер знала, что Старк, как и всегда, заперся в мастерской. Тот даже не обратил внимания на девушку, перебрасываясь короткими фразами с дворецким. — Посмотри, где появлялся подобный всплеск энергии около… Двадцати лет назад. Нет, стой. Вот здесь, — на нескольких экранах стали высвечиваться карты, стремительно сменяющие друг друга. — Тони? — вновь подала голос Пеппер, на этот раз для привлечения внимания кинув на стол кипу бумаг. — Во-первых, его зовут Локи, — откинувшись на спинку стула, Старк расплылся в милой улыбке и продолжил чуть тише. — Я скучал. — Вижу, как ты скучал, — Поттс чуть наклонилась над лицом гения, подарив ему легкий поцелуй. Судя по тону, не сильно она злилась, хоть и пыталась казаться раздраженной новым сожителем. — Этот Локи тебе покоя не дает. — Ты посмотри, что мы нашли, — секундное томное настроение Старка тут же сменилось восторженным. Мужчина придвинул стул поближе к столу, скинув с него ноги, и указал пальцем на пару точек на экране. — Мы с Джа изучили структуру мозга Локи и сравнили его ДНК со всеми возможными. Вот здесь, — Тони вновь ткнул пальцем в экран, — произошел тот самый пожар, который он устроил в младенчестве... — А что это такое? — Пеппер наклонилась к экрану, непонимающе глядя на две красные точки. — Его родители. — Так они же погибли в том пожаре? — Погибли. Но интересно то, что они носили в себе точно такую же силу, которая сейчас в Локи. Это удивительно. Больше подобного нигде нет. И не было, — Тони говорил все тише и тише, будто бы не до конца веря тому, что происходит прямо перед ним. Интерес к магу и его прошлому никак не отступал — напротив, разгорался все больше с каждым новым днем. Но пока Старк, буквально утонувший в новом и неопознанном, через пускаемый по телу мага ток изучал каждую его клеточку, Локи в это же время вел с собой самую настоящую войну. Кто бы мог подумать, что в нем могут зародиться такие противоречивые и странные чувства.