Взгляд с обочины 2. Хисиломэ (Три дома)

Последний раз Тьелкормо был на месте стройки почти пять недель назад, и тогда ещё никто не думал, что совсем скоро сюда придётся переселять весь лагерь. Узнали вот дней двадцать назад, и с тех пор Куруфинвэ даром времени не терял, судя по перегородившему привычную дорогу новому частоколу. Проезжая в ворота, Тьелкормо успел заметить белёсые места срубов – совсем свежие. Правда, тут же оказалось, что защищал частокол пустую расчищенную площадку аж до самого озера и только по левую руку у подножия холма темнели шатры и ароматно дымилась кухня. Малторнэ тоже обернулся в ту сторону и чуть придержал коня, всем своим видом демонстрируя готовность соблюдать этикет, несмотря на все искушения. Следом в ворота уже заезжали телеги, одна за одной, а к всадникам подбежал молодой парень, принять лошадей. - Лорд Тьелкормо... – он запоздало отшагнул в сторону, пропуская Хуана, и пёс мазнул хвостом ему по руке, обнюхивая истоптанный снег. - Мы не знали о твоём приезде. - Ничего, - бросил Тьелкормо, с интересом оглядываясь, - меня не обязательно встречать с арфами и жареными перепелками. - Отдай перепёлок мне, я не против, в общем-то, - хмыкнул Малторнэ, спрыгивая с коня рядом. Встречающий покосился на него, но ничего не сказал, раз лорд не одёргивает. Спросил только: - Доложить лорду Куруфинвэ? - Сам доложусь. Я умею. – Тьелкормо поправил сбившийся плащ. - Где он? Конюх улыбнулся. - Он везде, лорд. Последний раз я видел его у западной башни. Тьелкормо поблагодарил, кивнул Малторнэ ждать здесь (тот, конечно, трактовал "здесь" в свою пользу и тут же направился к кухне), оглянулся на Хуана – но пёс только помотал лохматой головой и потрусил на запахи следом за Малторнэ, а Тьелкормо один двинулся в указанном направлении. Которое ему пришлось ещё раз уточнить у рабочих, прежде чем выяснилось, что западной башней здесь называют одинокую стену примерно по пояс высотой, поднимающуюся на невысоком овальном холме над рекой. Рядом с ней лежали гранитные блоки, стояли лебёдки, кто-то месил исходящий паром строительный раствор, а сам Куруфинвэ сидел на корточках и что-то выслушивал, гладя гранит ладонью и медленно продвигаясь вдоль стенки. - Алассэ, брат мой! – торжественно объявил Тьелкормо, останавливаясь рядом с ним. Куруфинвэ покосился, хмуро буркнул "Подожди" и вернулся к работе. Тьелкормо не стал язвить, разглядывая вместо этого башню. Оказывается, от неё стена спускалась по склону к реке, продолжаясь и на другом берегу. Сам берег уже расчистили и выровняли, а у кромки воды, маслянисто темневшей из-под взломанного у берега льда, в песок вбили несколько свай. Тьелкормо так и не понял, предполагалось их использовать дальше в строительстве или они просто отмечали место переправы. Стена тоже была странная: в паре шагов от неё параллельно шла вторая такая же, и Тьелкормо с любопытством заглянул в получившийся промежуток, но ничего кроме слежавшихся сугробов не нашёл. Наконец, Куруфинвэ поднял голову. Но смотрел не на брата, а на рабочих: - Здесь всё в порядке, можно класть второй уровень. Встал, отряхнул руки и обернулся уже к брату. - Турко, откуда ты взялся? - Приехал тебе мешать. - Тьелкормо отвлёкся от изучения стен. - У тебя получается, – улыбнулся Куруфинвэ. - Вы давно вернулись? Все? - Вчера приехали в лагерь, Кано там остался, по уши в переезде... А это что за комната такая странная? – Тьелкормо снова заглянул в промежуток между стенами. – Коридор? Такой узкий? Куруфинвэ недоумённо посмотрел туда же и недоверчиво – на брата. Покачал головой со смешком, убедившись, что тот не шутит. - Это стена, Турко. Засыплем в промежуток щебень с песком, добавим раствора. Ты где был, когда мы строили Форменос? - Охотился, - с достоинством ответил Тьелкормо. - На Арельдэ? – хмыкнул Куруфинвэ, и он тоже рассмеялся: - Брось, Курво, ты предпочёл бы, чтобы я вам и там мешал? Я могу здесь возместить, если ты сильно соскучился. - Спасибо, мне Амбаруссар хватает, – невольно заулыбался Куруфинвэ. – И кивнул головой в сторону: - Ну идём, я ещё не обедал. - Какое чудесное совпадение, я тоже. - Отлично. Кормят у нас вон там. - Он ткнул пальцем в сторону той самой кухни, запахи от которой слышно было ещё на подъезде, и первым пошёл по узкой тропинке вдоль берега. - Но ты рассказывай. Как всё прошло? - По-разному. – Тьелкормо двинулся за братом, больше глядя под ноги, чем по сторонам. Здесь высокий, в полтора роста, берег и сам по себе был крутой, а в ходе работ его, кажется, насыпали ещё выше. И щедро облили водой, так что теперь любой неверный шаг грозил закончиться на льду реки. Куруфинвэ по знакомой дороге шёл быстро и уверенно, и отставать Тьелкормо не позволяла гордость. Впрочем, саму тропинку водой не обливали, а утоптали хорошо, так что приноровился он быстро. И продолжил рассказ, пока брат не начал уточнять причины его неразговорчивости. Хотя как раз это можно было и не объяснять: они не успели доехать даже до моря, как одновременно вздрогнувшие нолофинвиони сообщили, что погиб Аракано. После отца и Майтимо странно было бы особенно убиваться по двоюродному брату, с которым толком и не общались никогда, но всё равно новость сразу выбила из колеи. И всю следующую неделю пути до лагеря младших домов Тьелкормо злился на всех подряд: на Макалаурэ, затеявшего это посольство, на Куруфинвэ, настоявшего на том, что брату нужно сопровождение, на Аракано, так невовремя подставившегося под орочий клинок. И заодно на всех остальных двоюродных родичей, от мрачных взглядов которых уже тошнило. А когда они всё-таки добрались до места, оказалось, что Нолофинвэ с отрядом погнался за убившими его сына орками, и вестей от него с тех пор не было. - Ему вслед отправили гонца, но мы всё равно прождали три дня, и мне всё время казалось, что в случае чего виноваты будем снова мы. Куруфинвэ хмыкнул понимающе. Тропинка, наконец, отвернула от берега и стала шире, позволяя идти рука об руку. - Но, я так понимаю, он вернулся. - Вернулся. Оказывается, дошёл до самого Ангамандо. - Тьелкормо поймал подозрительный взгляд брата и отмахнулся. - Безрезультатно. Что он с наскока сделает против таких стен? - Странно, что живым вернулся. Тьелкормо пожал плечами. - В общем, Кано наобещал им всего, на что хватило фантазии, как и договорились ещё перед поездкой. Помощь им и правда пригодится, они все выглядят, как... как будто прошли через Хелькараксэ, сам можешь себе представить. Тем более, послов их ты видел – ну так они ещё в хорошей форме, по сравнению с остальными. - И всё же до Ангамандо дойти сил хватило. И как он вас принял? - Был счастлив видеть нас в добром здравии, конечно. Но воевать, кажется, и правда не думает. - По поводу старшинства речи не заходило? – остро глянул Куруфинвэ. Тьелкормо покачал головой. - Похоже, они это собираются оставить на сладкое. Но, знаешь, судя по тому, как почтительно Нолофинвэ держался... Нэльо, может, ещё поставил бы его на место. - А что Кано? - А ничего. Сделал вид, что не заметил. – Тьелкормо недовольно скривился и добавил, картинным жестом откинув волосы: - Можно подумать, мы им что-то должны из-за того, что их понесло через льды. - Ну, они так думают, судя по всему, - кивнул младший, тоже недовольно. – Но, чего ещё они от нас хотят? - Построенный город, может? Который мы тоже им отдали бы. - Тьелкормо раздражённо пожал плечами. Не то чтобы ему не было жаль отощавшую Арельдэ, но он тоже полагал, что младшие дома зарвались. - Я слышал, Турукано прохаживался на эту тему: мол, за столько времени ничего не сделали, только и успели, что шатры поставить. Турукано по-прежнему как нарочно нарывался на драку, и Тьелкормо считал своей личной заслугой, что так ни разу не поддался. Хотя очень хотелось. - Я посмотрю, как быстро он организует строительство! – пренебрежительно фыркнул Куруфинвэ. - Вообще, такими темпами скоро уже можно будет крепость обживать, а не только шатры. - Тьелкормо выразительно кивнул на штабеля гранита и снующих между ними эльдар, с радостью переключаясь на более приятную тему. - Ну, сейчас я перекинул сюда всех, кого только мог. Но нам нужно ещё известняк найти и доставить его сюда. Это немного легче, чем гранит, но всё же... Чем ближе к столовой, тем больше попадалось навстречу рабочих, и скоро впереди уже показался навес. В прошлый визит Тьелкормо кухню здесь уже поставили, закрытую и отапливаемую, но небольшую - на небольшое тогда число строителей её вполне хватало. Но с тех пор и строителей, и остальных в этом лагере сильно прибавилось, и к тёплому домику пристроили просторный навес, украшенный разноцветными лентами и бусами. Их развесили ещё осенью, за зиму они успели зарасти сосульками и теперь ярко просвечивали сквозь лёд. Проходя между не уместившимися под навес низкими столиками с ошкуренными брёвнами вместо скамеек, Тьелкормо обернулся к озеру: золотой диск ещё даже не касался воды. Дни становились всё длиннее, и это особенно стало заметно в последние пару недель. Звёзды при этом скорости вращения не меняли, так что сутки остались такими же короткими. Только соотношение светлого и тёмного времени менялось. Интересно, это что-то значит? Тёмное время совсем исчезнет? Обед уже почти закончился, и для лордов нашлось и по миске жирного мясного рагу с редкими вкраплениями мёрзлых овощей, и место - даже в помещении, а не под навесом. И хотя почти все столы пустовали, братья сразу же перестали обсуждать родственников и политические перспективы. Вместо этого Тьелкормо спросил про Тьелпэ, выслушал весьма сдержанный ответ об успехах в обучении и засобирался обратно в лагерь, помогать Макалаурэ с переездом. Куруфинвэ тряхнул головой задумчиво и неожиданно попросил: - Забери с собой близнецов, а? - Думаешь, без них мне скучно будет следить? - Без них мне будет чуть более скучно работать. Ну серьёзно. Они и так мне уже леса чуть не обрушили, перекосили свежую кладку... И я устал их сгонять со стен. - А что они здесь вообще делают? - удивился Тьелкормо. - Ну, кроме как рушат стены. - Дурью маются, - отмахнулся Куруфинвэ. Выскреб рагу со дна миски. – Дозоры и разъезды организовали, охоту тоже – вот и сидят теперь тут. Теоретически - охраняют стройку. Но от кого тут охранять? Орки сюда и близко не подходят, про хищников я и не говорю. - И ты хочешь, чтобы они от такой жизни не лезли на стены? – Тьелкормо трагически покачал головой, раз, другой, попробовал зачерпнуть остатки бульона ложкой, подумал и просто допил его прямо из миски. Признался, допив: – Я бы тоже полез. - Вот я и предлагаю. Забери их. У вас там всяко веселее. - Ладно. Хотя у нас тоже веселье сомнительное: первые пару раз они ещё покатаются туда-обратно, а потом точно начнут искать приключений. Но там хоть крушить нечего. - Главное, чтобы они не искали приключений возле второго дома. - Ясно, - серьёзно кивнул Тьелкормо, - только возле третьего. Так им и передам. - Спасибо. Буду должен. - Хмыкнул. - На самом деле, если обойдётся без больших накладок, мы переберёмся сюда до того, как приедут младшие дома. - Это было бы удачно. – Куруфинвэ помолчал, посидел с пустой миской, глядя в окно, как блоки из штабеля начинают перегружать на телегу. Вздохнул: - Ладно, мне нужно работать дальше. - Давай. Ну я буду раз в пару дней показываться и отвлекать. Близнецов с собой привозить специально для этой цели. Правда, весело? Куруфинвэ кивнул. - Через пару дней нужно будет выделить сопровождение к горам, на поиски известняка. Может, там близнецам будет веселее. - На новом-то месте? Точно будет. Ладно, иди работай. А я тогда их сам обрадую. *** Шатров с каждым днём становилось всё больше. Большие – на двадцать постелей каждый – уже привезли из старого лагеря и поставили на самом берегу озера, остальное пространство оставили для маленьких, семейных. Одновременно увеличивалось и население нового лагеря. Селиться теперь приходилось плотней: часть шатров осталась на северном берегу. Привезённых только первым домом, разумеется, на все три дома не хватило бы, как ни уплотняйся, но этого и не требовалось: младшие дома тоже унесли из Амана не только одеяла, просто все их вещи слишком истрепались во льдах, а Макалаурэ обещал помощь. Тем более, несколько больших шатров, служившие раньше складами, освободились сами собой: на новом месте под склады были отведены постройки посерьёзней, а из старого лагеря Карнистиро уже почти всё вывез, и теперь разбирался, как это всё умудрилось перепутаться даже в пронумерованных и заколоченных ящиках. В числе первых приехала Хисайлин, поселилась чуть в стороне, у реки (Тинто улыбнулся перу на стене как старому другу), и сразу ушла изучать окрестности в поисках подходящих мест под будущие поля. Если судить по прошлым годам в Эндорэ, до настоящей весны было ещё далеко. Однако то ли постоянно прибывающие дни придавали оптимизма, то ли поставленные сроки строительства толкали на отчаянные шаги, но Куруфинвэ не стал дожидаться оттепели и поехал проверять известняковый карьер прямо так. Возможно, надеялся услышать что-то сквозь снег. Тьелпэ не удивился бы, если бы ему удалось. Сам он с утра сидел вместе с Тинтаэле под навесом над картами, отмечая результаты проверок нивелиром и выискивая пропущенные участки. Потом ещё надо будет составить для мастеров списки необходимых исправлений, проверить ещё раз – и начинать класть перекрытия. А там и известняк скоро понадобится. Через пару часов под навес заглянул Карнистиро, буркнул, что внезапно пропали все чернила, пьёт их кто-то, что ли, и попросил принести новых. Тьелпэ кивнул, выразительно посмотрел на Тинтаэле, и тот послушно встал. Присыпал песком карту с новыми пометками и двинулся к мастерской, которую временно превратили в склад для быстрозамерзающих и легкобьющихся вещей. Всё равно ни у кого пока не было времени использовать её по назначению. Тьелпэ продолжил делать пометки, дублируя их сразу на отдельных картах для мастеров, и про канувшего в неизвестность Тинтаэле вспомнил не сразу. Точней, вообще не вспомнил, пока под навесом снова не возник Карнистиро, на этот раз раздражённо похлопывающий по бедру тяжёлым свитком, и не поинтересовался, куда запропастились его чернила. Тьелпэ с лёгким удивлением посмотрел на него – и на солнце, успевшее, оказывается, проползти солидный кусок неба от старой сосны у частокола до облаков над перекопанным и застроенным холмом. Действительно, где это Тинтаэле? Он что, новые чернила делать взялся? Заверив дядю, что не надо никуда лично идти, он сейчас сам всё принесёт, Тьелпэ заложил тетрадь карандашом и отправился к мастерской, привычно петляя сперва между грудами земли и штабелями на склоне, потом – между складами и навесами у подножия холма, и задумчиво хмурился, невольно ускоряя шаг: вдруг там и правда что-то случилось? Надо было раньше проверить. Мастерская стояла у северо-западного подножия холма, там, где берег реки не стал ещё слишком крутым, и к воде можно было при необходимости сбежать по вырытым в земле и проложенным досками ступеням. В этой части лагеря теснились почти все хозяйственные постройки, кроме поднятых на самый холм, позволяя не таскать материал через весь лагерь и не мешать всем, кто устроился теперь в шатрах между стройкой и озером. Здесь тоже шли работы, но гораздо меньше. Большинство строителей сосредоточились сейчас на цитадели, а понизу возвели несколько временных построек, с мастерскими вот, и тем ограничились. Вправо между оплавленными недавней оттепелью сугробами уходило ответвление к навесу с досками. Между штабелями там шевельнулось что-то красноватое, но Тьелпэ туда посмотрел мельком, разглядывая уже близкую мастерскую, с которой было что-то не так. Со второго взгляда стало понятно, что. По обе стороны двери кто-то грубо, но надёжно приколотил пазы для засова – и запер этим самым засовом дверь снаружи. Прочный брусок, взятый, похоже, из-под ближайшего навеса – того самого, где теперь кто-то сидит, старательно не показываясь из-за штабеля. Тьелпэ остановился, убеждаясь, что засов ему не мерещится, и свернул прямиком к навесу. Если Тинтаэле уже час просидел взаперти, то и ещё две минуты просидит, ничего с ним не сделается. А виновных лучше ловить по горячим следам. Первые дни после той истории с "исследованиями" близнецов и шантажом он ходил опасно, ожидая мести, хотя вслух рыжие ничего такого и не обещали. Но в первые дни ничего не происходило, потом Амбаруссар снова уехали из лагеря проверять сначала разъезды, потом охотников – работы им здорово прибавилось, пока Тьелкормо гостил у родственников, - и вернулись они всего неделю назад, когда Тьелпэ уже и думать забыл про возможную месть. А они, оказывается, нет. И тоже перед Карнистиро решили подставить, конечно же. Всё это время придумывали план, а потом неделю ждали случая? Но почему они к Тинтаэле-то прицепились? Он-то здесь при чём? - Охотитесь? – поинтересовался Тьелпэ, обходя последний сугроб и заглядывая к ним в засаду через невысокий, по грудь, штабель, укрытый плотной мешковиной. Рыжие переглянулись, выпрямляясь яркими макушками выше укрытия, и Питьо пожал плечами. Необходимости отпираться они не видели: и так всё ясно, а бояться – было бы кого. - Мы думали, там ты. Тьелпэ кивнул, укладывая обе руки на край штабеля, и продолжил любопытствовать: - А смысл? Вы думали, если Карнистиро меня спросит, почему я задержался, я не скажу? - Если спросит, - пренебрежительно отмахнулся Тэльво. - Окна вы тоже закрыли? - Конечно, - кивнул Питьо. – Рамы забили. За последние полчаса они успели вволю налюбоваться, как запертая в мастерской добыча беспомощно трепыхает дверью, и вовсю предвкушали, как Карнистиро пойдёт разбираться. По плану предполагалось заметить его заранее, быстро снять засов и спрятаться обратно, чтобы не пропустить самое интересное. - Мы всё предусмотрели! – гордо сообщил Тэльво. Тьелпэ хмыкнул: - Да, я вижу. Рыжие немного смутились, одновременно зыркнув в сторону мастерской. - У вас просто плащи одинаковые, - пробурчал Питьо, перекидывая отросшие уже волосы на спину. - И капюшоны. И Морьо тебя посылал, а не его. С одеждой сейчас у всех было хуже, чем в Амане, и одинаковые – или, по крайней мере, похожие - плащи были у многих. Простые, серые. Но менее глупой ошибка от этого не становилась, хоть Тьелпэ и не стал заострять на этом внимание. Кивнул снова, оглянулся на мастерскую и задумчиво посмотрел на Амбаруссар: - Поможете, привести всё в порядок? Справимся быстрей, и мне не придётся говорить Карнистиро, кого благодарить за задержку. Близнецы с сомнением переглянулись. Вообще-то это планировалась месть, только жертва вела себя совсем неправильно. Ни тебе психануть, ни тебе поорать, ни побиться изнутри в стены мастерской. Но так рано сдаваться тоже не хотелось. - Потом как-нибудь отомстите, - предложил Тьелпэ, правильно истолковав сомнения. - Я никуда не ухожу. Рыжие переглянулись ещё раз, Питьо пожал плечами и первым вышел из-под навеса, рассудив, что Морьо всё равно спросит племянника, где его столько времени носило, так что отчасти план всё равно выполнится. А там, глядишь, и новый план нарисуется. К тому же, оставалась надежда, что запертый мальчишка – как там его? – будет реагировать если не интересно, то хотя бы менее скучно, чем Тьелпэ. Тьелпэ, в отличие от них, наполовину ожидал, что Тинтаэле уже открутил дверные петли и выйдет сам – самое простое решение и странно только, что за прошедшее время его ещё не реализовали: засов-то почти квадратный в сечении и в пазах лежит неплотно... Когда дверь открылась, запертый смирно сидел на столе в прорезанном лентами света полумраке, царившем в мастерской из-за закрытых окон, и страдал. Освободителям он обрадовался, живо спрыгнув со своего насеста им навстречу, но почти сразу перестал улыбаться и виновато подошёл к Тьелпэ, остановившемуся у входа убедиться, что петли не тронуты. - Я не знаю, что случилось, - повинился Тинтаэле. - Дверь не открывалась. Тьелпэ разочарованно отвернулся от двери, рассеянно кивнул ему и направился к полкам. - Амбаруссар на меня охотились, - отозвался он, роясь в свёртках. И вернулся ещё до того, как Тинтаэле перестал удивлённо моргать. - Амбаруссар? Это они меня заперли что ли? Но при чём тут... – Он вышел следом за Тьелпэ – и осёкся, увидев виновников торжества. Те разглядывали свой улов с живым интересом, который улову сразу не понравился. Но отступать было некуда: Тьелпэ уже закрыл дверь и молча сунул каждому по гвоздодёру. Питьо, собиравшийся было что-то сказать, пожал плечами и почесал гвоздодёром обросшую за зиму голову, игнорируя хмурый взгляд Тинтаэле. - Давайте отсюда начнём, - кивнул Тьелпэ на ближайшее окно, шагая туда, не дожидаясь остальных. - Или разделимся – и кто быстрей? - Да чего там делать-то, - пожал плечами Тэльво. - Три гвоздя. Справились и в самом деле быстро. Близнецы приуныли, разочарованные эффектом своего плана, но не слишком удивлённые: с племянником они схлестнулись не в первый раз, - он же постоянно своему отцу разбалтывал, где они были и что делали! – и на творческую месть он всегда реагировал скучно. Несколько гвоздей спустя рыжие уже оправились от разочарования и принялись пересказывать, от каких прекрасных планов они отказались в пользу засова. Планы варьировались от давно опробованных на братьях улиток и чертополоха под одеялом до тонкой бечёвки у порога или ведра раствора над дверью. Или приклеенных к полкам инструментов. Рыжие пересказывали азартно, а Тинтаэле бросал на них обиженные и возмущённые взгляды. Ещё и Тьелпэ улыбался слегка, как ни в чём не бывало. Он и правда был доволен – что разрушительные последствия минимальны и легко исправляются, - и через несколько минут уже понёс Карнистиро долгожданные чернила. Тинтаэле молча пошёл следом, хмуро оглядываясь на близнецов, пока те не скрылись из виду за поворотом, а остаток пути предвкушая, как лорд расскажет обо всём старшему и рыжим хорошенько влетит. Но Тьелпэ разочаровал и его. На недовольный вопрос Карнистиро он только расплывчато сообщил, что в мастерской возникли некоторые проблемы, пришлось решать. - Некоторые проблемы? – нахмурился Карнистиро, мгновенно переполнившись мрачными предчувствиями. Что у них там творится без Курво? - Ничего серьёзного. Дверь заклинило. Что дверь заклинило рыжими, он уточнять не стал, к горькому разочарованию Тинтаэле. Карнистиро кивнул, окончательно потеряв интерес к инциденту, и Тьелпэ пошёл обратно под навес, по всей видимости, тоже считая тему закрытой. С полсотни шагов Тинтаэле честно сдерживался и негодовал про себя, молча сверля взглядом равнодушную спину, но наконец не выдержал: - Ты их прикрыл? – с плохо скрытым возмущением. - Да, - скучно отозвался Тьелпэ, не замечая возмущения. - Почему?! – Тинтаэле даже остановился. - Они меня заперли! А если бы что-то важное было?! Тьелпэ покосился на него с лёгким неудовольствием, но тоже остановился и терпеливо объяснил: - То исправлять пришлось бы дольше. Но если бы я сдал их Карнистиро, он просто отругал бы их и придумал бы какое-то бессмысленное наказание. А исправлять пришлось бы нам вдвоём. - То есть, они просто делают, что хотят?! Что, они лорды, так им теперь всё можно? Неудивительно тогда... - Думаешь, отругать их было бы полезней? – скептически спросил Тьелпэ. - Чем выдать гвоздодёры. - Да! - убеждённо кивнул Тинтаэле. - В следующий раз они бы подумали, прежде чем делать! Тьелпэ только хмыкнул безо всякого сочувствия, не мешая кипеть праведным гневом, но и не комментируя. Убедился, что продолжения не будет, и зашагал дальше. В его картине мира справедливость была уже восстановлена: рыжие сами окна испортили, сами починили и очень удачно продырявили только ставни, а не пузырь, иначе возни было бы гораздо больше. - Я расскажу про это лорду Карнистиро, – предупредил Тинтаэле, воинственно вытерев щёку рукавом, когда они уже подходили к навесу. - Что это не просто так дверь заклинило. - Они тогда ещё хуже что-нибудь придумают, - равнодушно отозвался Тьелпэ. - Значит, надо, чтобы им влетело так, чтобы они больше не придумывали ничего! - Так не бывает. - Потому что им всё сходит с рук! - Ты правда думаешь, что их никто не наказывал, пока ты не пришёл? - скептически покосился на него Тьелпэ. - До тебя никому такая мысль в голову не приходила? - Но неужели они сами не понимают, что так нельзя? - Понимали бы, наверное, - рассеянно отозвался Тьелпэ, заходя под навес. – Если бы думали о последствиях. Но они не думают. - И им всё равно, что они тормозят работу и обижают других? Тьелпэ пожал плечами, оглядываясь. Под навесом за время перерыва на гвоздодёры ничего не изменилось. Заложенная карандашом тетрадь так и лежала на столе, и Тьелпэ свернул туда же в обход ящиков, чтобы подобрать оставленные записи, убрать карандаш в пояс и взять приставленную к столу линейку и лежащую на мешке рядом сумку с картами и нивелиром. Тинтаэле правильно истолковал его действия, с демонстративным шумом подбирая и вскидывая под мышку треногу. По дороге от навеса до нужного склона холма он так трагично сопел, погромыхивая треногой, что Тьелпэ решил предпринять ещё одну попытку его успокоить. Не хватало ещё, чтобы они с близнецами продолжили общение в том же духе. - Я сказал им, что не сдам их Карнистиро, если они наведут порядок в мастерской. Если им теперь влетит, они мне это ещё лет двадцать припоминать будут. И разгребать последствия я поручу тебе. - И что, я должен просто проглотить это? – опять возмутился Тинтаэле. - Ты даже не спросил меня, когда обещал им что-то! Почему ты за меня решил? - Потому что ты глупость предлагаешь, - сухо отозвался Тьелпэ. - Так они исправили то, что напортили, и конфликт исчерпан. А по твоему плану они ещё несколько лет будут придумывать месть, вместо того, чтобы заниматься делом. - И что, пусть они и дальше так делают, а мы никак не будем реагировать? - Я реагирую. Сломали – пусть починят. А тебе главное, чтобы им стало плохо, потому что ты обиделся? И неважно, что это неэффективно, вредно и исправлять никто ничего не будет? Чем ты тогда от них отличаешься? Иди с ними ругайся, если хочешь. А мне работать надо. - Тем, что я первым это не начинал! А твои методы тоже неэффективные, раз они продолжают так делать! - Ага, - сказал Тьелпэ, поудобней перекидывая сумку за спину, забирая у него треногу, и начиная регулировать высоту ног с учётом неровного склона. По итогам разговора он понял, что первая версия оказалась правильной: Тинтаэле обиделся и хочет мести, а эффективность работы его не волнует. Этот подход всегда пользовался популярностью в первом доме, так что переубеждать его Тьелпэ не видел смысла. Нужно было продумать свои действия на будущее, когда Амбаруссар начнут мстить уже всерьёз, за нарушенное обещание. Тинто ещё посопел обиженно, наблюдая за его работой, снова вытер снег с лица рукавом и обиженно полез разбирать сумку. Непонятно было даже, что более обидно. Чувствовать себя бесправным и беспомощным – или сознавать, что остальные, значит, думают, что так и надо. У кого-то дурацкие развлечения, а ты утрись и молчи, так, что ли? Как так можно? Интересно, если бы это его заперли, он бы тоже был такой спокойный?! Остаток дня Тинто молчал, только возмущённо зыркал на Тьелперинкваро и в красках представлял себе разговор с Карнистиро, за которым последует суровое и справедливое возмездие. Лорд взглядов не замечал, методично записывая результаты замеров, и рот раскрывал только для того, чтобы указать следующую точку или сообщить мастерам, что нужно переложить верхние ряды кирпичей, потому что высота стен не совпадает. Обиженный Тинто тоже не лез с разговорами – до самого вечера. - Если ты волнуешься за себя, то не переживай, - великодушно сообщил он Тьелперинкваро перед расставанием. - Я им скажу, что это я на них пожаловался, а ты пытался меня отговорить. Великодушием тот не особенно впечатлился и ответил не о том, даже не поднимая головы от документов: - Я волнуюсь за скорость работы. - Ну, она не пострадает, - заверил его Тинто. - Ты же тут ни при чём. - Ты больше не будешь со мной работать? - Буду. Если останусь жив, - хмыкнул Тинто, неожиданно осознав, что эта шутка кажется ему вовсе не такой уж шуткой. Тьелперинкваро посмотрел на него тем же недоверчивым взглядом, каким смотрел обычно в мастерской, когда Тинто с пятой попытки и трёх подсказок не мог определить состав очередного сплава. Но вслух сказал только "До завтра" и отвернулся. Время шло к ужину, так что начать поиски Тинто решил с кухни – и не прогадал. Две рыжие головы обнаружились в шумной компании, смеявшейся и распевавшей под лютню у небольшого костра, разведённого больше для настроения, чем для тепла. Над головами у компании раскинулось какое-то дерево, неузнаваемое под снегом, и огонь бросал на заснеженные ветви яркие отблески. На Тинто никто не обратил внимания, даже когда он подошёл вплотную и остановился прямо за спинами у крайних певцов. Кто-то из сидевших напротив скользнул по нему взглядом, продолжая вдохновенно выводить мелодию. До конца куплета Тинто злился молча, репетируя в уме речь, а когда они допели и стали выбирать следующую песню, наперебой советуя лютнисту, Тинто глубоко вдохнул, протолкался к Амбаруссар, стал напротив и решительно объявил: - То, что вы сегодня сделали, было неправильно! Лютня протяжно и мелодично пропела что-то и умолкла, а неразличимые близнецы удивлённо повернулись к нему. - А, это ты. – Первым сориентировался тот, что справа. Оба убрали волосы назад, лишив Тинто возможности разобрать, который из них светлее. - Чего тебе? – спросил второй. По ту сторону костра лютня пропела что-то зловещее. - Мне ничего. – Тинто повысил голос, перекрывая смешки. - Я хотел сказать, что мне это не понравилось. Я сам не могу требовать от вас извинений, но могу просить справедливости у других лордов. И я так и поступлю. А сюда я пришёл, чтобы сказать, что лорд Тьелперинкваро тут ни при чём, он пытался меня отговорить. Теперь на него смотрели все. К сожалению, с весёлым недоумением. Тинто догадывался, что его угроза вряд ли ввергнет врага в панику, но не настолько же... - Какой справедливости? – ошарашено спросил кто-то из близнецов. - Какую они сочтут нужной, - туманно разъяснил Тинто, так же невнятно поводив рукой в воздухе в порядке иллюстрации. Конкретных очертаний его мечты о возмездии пока не приняли. Рыжий помотал головой ещё более ошарашено: - Кто "они"? - Ты чего лезешь вообще? – встрял второй. - Мы с Тьелпэ разбирались, ты вообще случайно попался. - Это ты так длинно сказал, что нажалуешься на нас? Ну, валяй. Вокруг костра снова пошли смешки, на этот раз гуще и продолжительней. Тинто строго оглянулся на смех, и один из зрителей доброжелательно посоветовал в ответ на строгий взгляд: - Поплакать не забудь, так жалобней. Рядом кто-то спросил, а что было-то, и близнецы охотно принялись рассказывать, как провели день. - Я не собираюсь плакать! – возмущённо объявил Тинто. - Но и просто так это не оставлю! Это уже плохо было слышно за голосами. Кто-то отпускал детские шуточки насчёт ябеды, Амбаруссар в красках пересказывали охоту. Какое у него было лицо, когда его выпустили из мастерской. Наверное, он уже думал, что остался там навечно. Готовился к голодной смерти, пробовал на вкус инструмент. Жевал кожу. При этом окна были замурованы пузырём и ставнями в три гвоздя. Непреодолимое препятствие. "Пузырь он пожевать не пробовал?" – "Вроде, нет. Ну или не прокусил просто..." Лютня бросила пару трелей и заиграла что-то напряжённое, подчёркивая драматизм истории. Тинто попробовал ещё перекричать всех, но его возражений никто не слушал за смехом, и в конце концов он позорно сбежал, чтобы и в самом деле не разреветься прямо там от злости и бессилия. Судя по тому, как они испугались, их братья ничего им не сделают. В конце концов он всё-таки разревелся – но не возле костра, а в узком проходе между каким-то шатром и деревянной стеной склада, где уселся, наконец, прямо в сугроб, чтобы никто не мешал. Помешали. Он не успел ещё вволю пострадать в одиночестве, когда сзади, со стороны тропы, надвинулась тень, и послышался голос: - Тинтаэле? Что ты тут делаешь? - Ничего. - Тинто шмыгнул носом, отворачиваясь, вытирая щеки и часто моргая под удивлённым взглядом подруги. - Что случилось? – обеспокоенно спросила Калайнис, приседая рядом. - Ничего особенного, как я теперь понимаю! – сердито глянул на неё Тинто. - Ничего себе "ничего особенного". Она покачала головой, разглядывая, и Тинто снова принялся сердито вытирать щёки, пока Калайнис не достала платок, молча, и не протянула ему. Тинто со вздохом взял, сдавшись и заново жалея себя. Что за день такой, даже спрятаться не удалось. - Спасибо. Он вытер щёки, глаза, помедлил секунду и высморкался, решив, что терять уже нечего. Калайнис тактично разглядывала стену сарая. - Так что случилось? – спросила она, убедившись, что гигиенические процедуры закончены. - Послушай, я не хочу об этом говорить, - поморщился Тинто. - Если интересно, сходи вон к костру. – Он кивнул в ту сторону. - Там перескажут в подробностях. Костров отсюда видно не было, но Калайнис послушно повернула голову, чтобы уткнуться взглядов в стену другого сарая. Но общее направление было ясно, и шумных компаний там сейчас сидело немного. - Мне интересно, кто тебя довёл. – Она повернулась обратно. - И остальным нашим тоже будет интересно, я уверена. Это какой костёр? Где Амбаруссар? Тинто кивнул. И поспешил добавить: - Только не надо ходить меня защищать. - Почему? Сейчас остальных позовём... - И что? Ну что вы сделаете? Подерётесь с ними?! – Тинто понял, что кричит, и осёкся, опуская голову. - Извини. Вздохнул снова, зачерпнул снега, умылся, не глядя на подругу. - Пойдём. – Она встала. Тинто понуро кивнул, поднимаясь тоже. - Идём домой. - Домой подождёт, - рассеянно отмахнулась Калайнис. - Дерутся они лучше, я думаю, но ничего, сейчас придумаем. - Ничего мы не придумаем. – Тинто передёрнул плечом. - А завтра вставать рано. - Ну, ты можешь не участвовать, - неожиданно азартно улыбнулась Калайнис. - Но остальным я скажу, никто пока спать не собирался. Остальные тоже не стали слушать вялых возражений Тинто, а скоро он и сам перехотел возражать. Верных у Амбаруссар было гораздо больше, они были старше и, в отличие от них шестерых, при оружии, так что вариант с ближним боем быстро отмели как самоубийственный, но у Калайнис ещё по дороге появились другие идеи. После короткого обсуждения их творчески переработали, дополнили – и пошли исполнять. *** У вражеского костра тем временем уже и думать забыли про недавнее объявление войны и в перерывах между песнями вовсю обсуждали прошлые выезды в дозор и предстоящий завтра очередной, когда в дерево над ними что-то глухо и дробно стукнуло. Дерево нервно передёрнуло ветками и гордо распрямилось, разом став выше и шире чуть ли не вдвое. Сошедшая с его ветвей лавина уютно укутала весёлую компанию. Костёр зашипел и погас. Обалдевших от неожиданности певцов обдало поверх лавины дымом и паром, песня оборвалась, с горестным воплем вскочил лютнист, спешно стряхивая снег с инструмента. За ним повскакивали другие. Кто-то громко отфыркивался, выгребая снег из-за шиворота на соседей, кто-то опять рассмеялся. Двое или трое кинулись было вслед нападающим, но те прыснули врассыпную сразу после обстрела и уже скрылись из виду, так что погоня завяла на корню. Они ещё посидели вокруг потухшего костра, сметая друг у друга снег с ушей, кидаясь снежками и утешая лютниста, что обязательно изловят наглую мелюзгу и утопят в ближайших сугробах, но становилось поздно, снег за шиворотами таял, напоминая о тёплых одеялах, а завтра предстоял ранний подъём. Компания понемногу начала расходиться. По дороге Амбаруссар ещё немного обсудили ситуацию и возможный план действий. Виновные, конечно, очевидны, но не ловить же их сейчас полночи по всему лагерю. Проще уж подождать, пока они все вернутся в общий шатёр с остальной такой же мелюзгой, и накрыть их там. Там, конечно, ещё кто-то живёт, но так им и надо, нечего жить с кем попало! Подходя к своему шатру, они как раз согласились подумать об этом после возвращения из дозора, когда Тэльво вдруг взмахнул рукой, поскользнувшись, поймал было равновесие, но перед этим одним точным движением выбил ноги из-под брата, и оба дружно ухнулись на лёд. Пятачок перед входом кто-то услужливо залил водой, и каток получился знатный, почти зеркальной гладкости. - И он на нас ещё жаловаться пойдёт... – задумчиво начал Питьо, укладывая голову поудобней. – Давай сами на него пожалуемся! - А потом утопим, - мечтательно добавил Тэльво, любуясь звёздами. Оба расхохотались и завозились снова, выбивая друг из-под друга конечности и разбрасывая снег вокруг наледи. Куда ты встаёшь мне на ногу? Не роняй меня! А ты не наступай! Убери руку из моего уха! Я думал, это моё... В шатёр они ввалились только через четверть часа, опять вытряхивая из ушей и капюшонов снег и устало хихикая. День удался. *** Недели текли спокойно и размеренно. Зима выдалась снежная и бессолнечная: небо постоянно было затянуто если не облаками, то дымом из Ангамандо, и эльдар радовались уже тому, что он не стелется понизу, мешая дышать. Северные горы редко-редко проглядывали из-за дымки, а на юге отроги Эред-Ветрин и Митрима казались больше серыми, чем синими от расстояния. Лошадей сразу после возвращения Макалаурэ отправили навстречу младшим домам, к самому перевалу, и теперь они, растянувшиеся, кажется, по всему пути до Митрима, понемногу начали приходить в старый лагерь, пока первый дом так же понемногу перебирался на стройку. Первое время там с удивлением или с неодобрением обсуждали Сулиндо и других конюхов, решивших остаться вместе с лошадьми, но скоро переключились на обсуждение других тем. Нолофинвэ с большим войском оставался ещё на севере, прикрывать отход, опасаясь ответного визита из Ангамандо, и из лордов младших домов в лагерь у озера пока перебрались только некоторые, во главе с Финдекано. Остальные, по большей части, патрулировали восточную границу и дорогу от временного лагеря у перевала до Митрима. Разъезды, по общему молчаливому согласию, поделили Хисиломэ на две неравные части, и младшие дома не забирались южней озера, а первый – северней, но явной границы по карте никто не проводил, так что то разъезды, то охотники из обоих лагерей то и дело сталкивались – особенно, в восточных предгорьях. Теплотой и дружелюбием такие встречи не отличались. В самом начале года в первом доме многие думали, что благодарные родичи просто нападут сразу, а теперь – что сначала отдохнут и отъедятся немного. Но в обоих лагерях у многих были если не друзья, то хотя бы знакомые, и три дома хоть и косились друг на друга с недоверием, новостями и слухами обменивались исправно, так что все события последних лет уже знали и на обоих берегах озера, и в северном временном лагере, и на гранитном карьере. Гранитный карьер ещё до середины зимы перестал добывать новый камень, сосредоточившись на обработке уже заготовленного, но и этого дела с лихвой хватило на много недель. Всё это время рабочие понемногу перебирались оттуда на стройку, небольшими группами, вместе с обработанным гранитом, и до закрытия на карьере осталась хорошо если десятая часть. Рингвайрэ уезжал в числе последних. До сих пор он и не бывал на стройке: на карьер уезжал ещё из старого лагеря, а кататься в новый специально ради лишней встречи со своим бывшим лордом и не хотелось. Если выдавалось время, лучше уж съездить к озеру, повидаться с семьёй. Рингвайрэ улыбнулся, предвкушая встречу. С женой он обсуждал свой план, а вот для дочери это станет сюрпризом. Он снова улыбнулся. Интересно, как она примет новость. При прошлой встрече ей наоборот не терпелось поскорей перебраться на стройку. Всё никак не перестанет считать её маленькой, хотя пять ей исполнилось ещё в Амане. Они с женой уже начали подумывать о втором ребёнке, но теперь это уже будет нескоро. За зиму рядом со стройкой вырос новый город из шатров. Временный: в новом городе уже начинали строить жильё, хотя ещё даже стену доделать успели не везде, ограничившись частоколом. От походной жизни многие успели устать, и теперь хотели закрепиться хоть где-нибудь. Конечно, в городе останутся далеко не все, но какая-то определённость не помешает, даже тем, кому приятней жить в холмах, по примеру синдар. Гулять по окрестностям, вместо того чтобы сразу подойти к лорду с отчётом, было, пожалуй, невежливо, но Рингвайрэ не спешил. В конце концов, никаких срочных новостей он не привёз. На вопрос об Айраутэ ему ответили, что тот как раз на днях вернулся из дозора, и указали в сторону реки. Там он и обнаружился: сидел на бревне на берегу над излучиной, глядя вдаль. Поднявшийся к вечеру западный ветер разогнал дым, и в кои-то веки за ним проглянула не плотная пелена облаков, а безлунное небо, в котором зажглись над лесом первые звёзды. Услышав шаги, он повернул голову и кивнул приятелю на поваленное дерево рядом с собой. На открытом взгорке снег уже почти весь сошёл, а бревно успело уже даже подсохнуть. - Алар, - улыбнулся Рингвайрэ, расправляя плащ и садясь. - Кого высматриваешь? - Красивый пейзаж, - кивнул Айраутэ и взглядом указал на холмы за рекой и горы на горизонте. Добавил задумчиво: - И всё незнакомое, только звёзды не изменились. Небо вот не того цвета. Речка ещё не успела оттаять, по стремнине плыли, толкаясь, обломки льда, а в заводях он ещё держался сплошным щитом, только у самых берегов переходя сперва в тихо звенящее крошево и дальше в чистую воду. Рингвайрэ бездумно тронул сухую камышину с намёрзшими на ней каплями, и льдинки осыпались ему на ладонь. - Тебе тут нравилось? – спросил Рингвайрэ, стряхивая воду с пальцев. - Ну, именно тут я не был, - неспешно сказал Айраутэ, щурясь на горы. - Мы ходили довольно далеко на север, но ближе к побережью. И сложно сказать, насколько далеко, по нынешней карте. - Я не имею в виду именно эти места. Айраутэ кивнул и повернул к нему голову: - Ты давно вернулся? - Пару часов назад. Уже успел пройтись по стройке, послушать новости. Все уверены, что Куруфинвэ ждёт меня, чтобы отправить на новый карьер. Гранита хватит уже, а где-то южней нашли известняк. - Да, я тоже слышал, - кивнул Айраутэ. - А к нему ты не подходил ещё? Предпочитаешь собирать слухи? Рингвайрэ помолчал, смахнул снежинку с брови и покачал головой: - Я собираюсь отказаться. Айраутэ немного удивлённо скосил на него глаза. Хмыкнул: - Надоело работать? Формулировать оказалось неожиданно сложно, и Рингвайрэ помолчал ещё, следя за позёмкой на льду. Ветер гнал снежную пыль вдоль стремнины и вскидывал её вихрями, утыкаясь в поворот русла, или торчащую надо льдом корягу или валун. Айраутэ не торопил, разглядывая горы вдали. - Я никогда не любил работать без цели, - наконец, определился Рингвайрэ. - Почему без цели? Уж на стройке и при добыче строительного камня цель очевидна, кажется. - А что потом? Теперь Айраутэ неопределённо повёл плечами и ответил вопросом: - В Амане тебя тоже огорчало отсутствие цели? - Там я верил, что цель найдётся. Лорд тоже не любил работать просто так. - Так он нам всем и оставил цель. Тебя она не устраивает? Айраутэ говорил ровно, так, чтобы по интонации нельзя было понять, устраивает ли эта цель его. Камни его вряд ли волновали так же сильно, как сыновей Феанаро. Но с королём Финвэ они были дружны, и месть даже без учёта камней была простой и понятной целью. - А ты видишь здесь кого-то, кто мог бы нас привести к ней? – спросил Рингвайрэ. Айраутэ разглядывал пейзаж, не спеша отвечать, и Рингвайрэ неожиданно подумал, что ему, должно быть, тоже не очень приятно подчиняться кому угодно из семерых мальчишек, которые даже между собой договориться не могут. На его взгляд и Нолофинвэ-то слишком молод, скорее всего… Наконец, Айраутэ обернулся, но вместо ответа спросил: - И что ты собираешься делать? Отдыхать пока и искать новую цель? - Цель меня устраивает. - Рингвайрэ не стал настаивать. - Я буду искать того, кто поведёт нас к ней. - Старший в роду сейчас Нолофинвэ. Рингвайрэ кивнул, внимательно глядя на друга, но тот опять говорил ровно, не спорил, но и соглашаться не спешил. Вряд ли потому, что хотел что-то скрыть. Скорее, он просто и сам ещё не додумал. Он вообще не любил торопиться с решениями – и поэтому не ошибался с выбором лорда, как некоторые. Рингвайрэ помолчал ещё, думая, не слишком ли необдуманно действует сам. Но в этот раз решение казалось взвешенным и очевидным... В войну домов за власть он, в отличие от множества паникёров с обеих сторон, не верил. По крайней мере, сейчас: с Макалаурэ бесполезно воевать ради короны, пока Нэльяфинвэ жив. Это и к лучшему, пожалуй. Он поднял камешек, покрутил в пальцах и бросил через реку. До другого берега не докинул, и камешек подпрыгнул на льду раз, другой, и канул в небольшой сугроб, накопившийся возле коряги. Рингвайрэ никогда не задумывался о порядке наследования. До смерти Финвэ об этом вообще никто не задумывался – зачем? Короля все знали, и он оставался королём, даже если не жил в столице и сколько бы ни ссорились его дети. После его смерти хватало тактических забот, а потом между возможными претендентами на корону лежал океан – никому в голову не приходило, что Нолофинвэ поведёт младшие дома через льды. Что кто угодно пойдёт через льды. Но если выбирать между Нолофинвэ и феанариони... Второй дом выигрывал даже в сравнении с Нэльяфинвэ. - Вчера мы встретили разъезд третьего дома, - так же ровно сообщил Айраутэ, и Рингвайрэ снова обернулся к другу. - Их пока немного добралось до лагеря, но разведку уже рассылают. Йелломиро спрашивал, не собираюсь ли я перейти к Нолофинвэ. - Вот видишь, не только у меня возникла эта мысль. - Разумеется, - тот задумчиво наклонил голову. - Особенно после Сулиндо. - Ты слышал, что кто-то ещё собирается уходить? – заинтересовался Рингвайрэ – но Айраутэ только покачал головой: - Я думаю, для многих переход означает признание вины. А они слишком гордые для этого. - Да, гордости тут на все три дома хватит. С запасом, – усмехнулся Рингвайрэ. (Эту тему Айраутэ уже обсуждал как раз с Йелломиро, который заметил, что гордость, к сожалению, заменяет первому дому рассудок и порядочность. Айраутэ подумал тогда, что рассудок и порядочность им заменял Феанаро, но вслух этого ни тогда говорить не собирался – ни сейчас, зная отношение друга к его бывшему лорду.) - И что ты ответил Йелломиро? – спросил Рингвайрэ, возвращаясь к главной теме. - Ничего. А ты уже решил? Рингвайрэ кивнул, вставая. - Буду рад, если ты последуешь за мной. Что тебе тут делать? Спасать лордов от кабанов? В первый момент Айраутэ глянул неодобрительно на такое неуважение к лордам и кабанам, но потом усмехнулся: - Что поделать. Это востребовано, оказывается. Ты уже говорил с Нолофинвэ? - Нет ещё. Но если он и откажется принять мою присягу, то помощь мастера им точно пригодится. Айраутэ кивнул задумчиво. - Когда ты собираешься туда? - Прямо сейчас. Только сообщу Куруфинвэ. Пусть ищет другого мастера на карьер. - Удачи, - снова кивнул Айраутэ. - Спасибо, - улыбнулся Рингвайрэ. – Ну, скоро увидимся. - Может, и нескоро, - задумчиво отозвался Айраутэ. И пояснил в ответ на вопросительный взгляд: - Макалаурэ предложил мне возглавить посольство к Кирдану. Когда снег сойдёт и дороги просохнут. - Посольство от чьего имени? - Если я поеду по поручению Макалаурэ, то короля Нэльяфинвэ Майтимо, разумеется. Рингвайрэ с сомнением качнул головой, но затевать политический диспут не стал. Нолофинвэ, конечно, тоже своё посольство зашлёт, и тоже от имени короля. Но Айраутэ и сам это прекрасно понимает. А может, через неделю-другую и сам послушает дружеских советов и поедет в то же посольство – но от Нолофинвэ, а не Макалаурэ. Зная его любовь к феанариони... Он тоже пожелал другу удачи – с выбором, в том числе, - и пошёл обратно в лагерь, искать Куруфинвэ. Удача им всем точно не помешает.