You Could Be My Unintended

      Моя голова шла кругом. Неужели я только что сказал, что возьму всю ответственность за ребенка? У меня же даже собаки никогда было.       ─ Ты серьезно? ─ спросила быстро Симона. Она смотрела на меня так, будто у меня выросла вторая голова. Ее зеленые глаза были распахнуты шире, чем когда-либо, а губы приоткрылись в немом вопросе.       Говорил ли я серьезно? Мой эгоистичный подростковый мозг кричал мне, что это было ужасной идеей: мне было всего шестнадцать, я все еще учился в школе, как я это сделаю? Но другая часть меня хотела увидеть эту новую жизнь, которую я каким-то чудом создал. Несмотря ни на что единственный гей в Огайо сделал другого человека, правда, немного раньше, чем того хотелось бы. Но это произошло, и не имело смысла отрицать это.       Я собирался стать отцом в любом случае. И только от меня зависело ─ буду ли я настоящим отцом.       ─ Абсолютно, ─ я встретил удивленный взгляд Симоны, но был уверен. ─ Я хочу этого.       ─ Но почему?       Наверное, она увидела вспышку гнева на моем лице, потому что быстро подняла руки, чтобы остановить мой ответ.       ─ Я имею в виду ─ ты же ребенок. Ты учишься в старшей школе. Ты собираешься в колледж в следующем году? Ты кажешься довольно умным для колледжа, но как ты будешь это делать с ребенком? Именно поэтому я… я не могу… ─ она отвлеклась на мой смех. ─ Что смешного?       ─ Как ты думаешь, сколько мне лет? ─ спросил я все еще с улыбкой. Она посмотрела на меня с непониманием. ─ Мне шестнадцать. Я буду учиться в старшей школе начиная со следующего года.       Ее глаза стали еще шире, и это слегка поразило меня.       ─ О, Господи! Меня посадят в тюрьму за растление несовершеннолетних!       Я не мог не засмеяться снова. Этот день становился все более и более странным.       ─ Я никому не скажу, если и ты не скажешь, ─ мне удалось это выдохнуть между приступами смеха.       ─ Я не уверена, что это сработает в нашем случае, Курт, ─ она прикрикнула на меня. Черт, эти ее гормоны, которые так быстро меняют ее состояние от виноватого и плачущего до бушующего гневом. Еще одна причина, почему я благодарен за любовь к парням. Эти мысли рассмешили меня еще сильнее, что начало выводить ее из себя еще больше.       ─ Это не смешно, Курт! ─ она негодовала, держа руки на пояснице, тем самым вставая в позу типичной стереотипной злой беременной женщины.       ─ Но это так! Очень даже так, ─ я почти рыдал от смеха, что мешало мне говорить нормально. ─ Потому что никто не поверит в это! Курт Хаммел, самый гейский ребенок в Огайо, напился и обрюхатил самую горячую девчонку на вечеринке.       ─ Что ты только что сказал?       Тихий голос прервал мои разглагольствования, и я застыл. Мое дыхание перехватило, а лицо Симоны стремительно бледнело. Я знал, что мне надо повернуться, но надеялся, что все-таки этот момент никогда не настанет.       ─ Курт? ─ голос моего отца был словно сталь, и я знал, что должен повернуться к нему лицом. Я медленно встал, чувствуя на себе всю тяжесть ситуации, которая навалилась в один момент. Я боялся этого больше всего.       ─ Привет, пап, ─ ответил я несмело. Он смотрел на меня с каменным лицом. Мы смотрели друг на друга некоторое время. Казалось, что прошла вечность. Эта безвыходная ситуация была прервана сдавленным стоном Симоны, на который я сразу же повернулся, чтобы проверить ее. Рука девушки была прижата к груди, а гримаса боли исказила ее красивое лицо.       ─ Он снова пинался? ─ спросил я быстро, дотрагиваясь до ее живота. Я получил ответ, когда через пару секунд почувствовал сильное давление на руку, не просто пинки ─ сильные толчки. Он был таким сильным. Мы с Симоной вместе прикрыли глаза, слегка улыбаясь друг другу. ─ Я думаю, что он пробует карабкаться вверх по моим ребрам, ─ это вызвало у меня очередной смешок.       Мой отец прочистил горло, чтобы вернуть нас к происходящей ситуации. Ох. Точно. Дерьмо.       ─ Симона, я хочу представить тебе моего отца, Берта Хаммела, ─ стоит отдать ей должное, она смущалась совсем недолго, прежде чем выйти вперед и протянуть ему руку для приветствия.       ─ Приятно познакомиться с вами, сэр, ─ сказала она застенчиво. Папа прочистил горло и протянул ей руку в ответ, слегка сжав ее ладонь. Он выжидающе посмотрел на меня. Да, точно, самое время для моей реплики.       ─ В общем, мы с Симоной встретились на вечеринке около семи месяцев назад. Помнишь, как раз в то время, я еще был в футбольной команде? ─ лицо отца оставалось непроницаемым, поэтому я продолжил. ─ Так вот, я думаю, в общем, мы слишком много выпили, и одно зацепилось за другое и… да, ─ закончил я, слегка запинаясь. Думаю, что желание драматизма в тот момент во мне одержало победу, потому что следующие слова, которые вырвались из моего рта, были полностью неуместны в подобной ситуации. ─ Поздравляю, дедуль!       Мне повезло, что я замечательно разбирался в цветах, поэтому я мог с точностью назвать все оттенки красного, которые сменялись на лице отца в ту минуту. Их было много.       К моему удивлению, никакой вспышки гнева за этим не последовало. Он не начал кричать или орать. Он вообще ничего не сказал. Он вздохнул, повернулся на пятках и вышел из комнаты. Такое ощущение, будто мне влепили пощечину. Думаю, что ссора принесла бы меньше боли.       В тот момент я думал, что мой отец, который всегда поддерживал меня во всем, от меня отвернулся. Я не мог вымолвить ни слова.       ─ Симона, ─ спросил он с кухни, ─ какую пиццу ты любишь?       В конце концов, все прошло не так уж и плохо. Да, сначала было ужасно некомфортно и заняло почти полтора часа, чтобы Симона получила свою супер-мясную пиццу и ее перестало потряхивать, но в целом ─ эта ночь была неплохой. Я не знаю, чем я заслужил самого понимающего и принимающего отца во всем мире, но я еще никогда не был ему так благодарен. Даже тогда, когда я признался ему в том, что я гей, потому что это касалось только меня. Сейчас же ─ это был мой сын, которого он принял с распростертыми объятиями. Я надеялся, что однажды смогу стать таким же замечательным отцом.       Мы оставались на кухне почти до самого утра, говоря о том, что нас ожидает в будущем. Симона сразу сказала, что не хочет быть частью жизни ребенка, на что я не мог злиться, даже если бы захотел. Никто из нас не ожидал этого или просил о таком. Она была потрясена и напугана, и пока еще не готова. Хоть я никогда и не хотел, чтобы мы были вместе, да и в принципе ─ не хотел быть вместе с любой женщиной, в душе я радовался, что все произошло именно так. Я собираюсь быть отцом! Как он будет выглядеть? Он унаследует мои голубые глаза или зеленые глаза Симоны? Я надеюсь, что он унаследует ее цвет лица; мой цвет лица настолько светлый, что лето было для меня просто адом. Какой у него будет голос? О, Господи, я надеюсь, что мой высокий голос не передастся ему по наследству. Я не хотел бы, чтобы из-за голоса над ним смеялись так же, как и надо мной.       Отец сказал Симоне, что свяжется с адвокатами немного позже этим утром и предоставит ей все документы, чтобы она полностью избавилась от родительских прав на ребенка. Он сказал, что оплатит все юридические услуги, которые потребуются, но все равно попросил оставить ее контактную информацию. Замечая ее беспокойство, он уверил ее, что это только в мерах предосторожности, если в случае медицинских проблем понадобится ее семейная история. Она записала все на маленьком желтом листке рядом с информацией о ее аллергиях и группе крови. Она также написала длинное письмо, которое сложила вдвое и дала мне. Она сказала, что это для ребенка.       ─ Когда он подрастет и если будет что-то спрашивать, я бы хотела, чтобы ты отдал ему это. Если захочешь, ─ сказала она застенчиво, ─ ты можешь прочитать его, если тебе интересно.       Я просто взял письмо, положил его в конверт, заклеил и сверху написал: "Для Моего Сына".       Она улыбнулась, и, воспользовавшись моментом, я обошел стол и крепко ее обнял.       ─ Спасибо, ─ прошептал я. В ответ она обняла меня сильнее, и я почувствовал на футболке знакомую влагу от слез. Я не был уверен ─ это были ее слезы или все же мои.       ─ Хорошо, а теперь давайте все немного отдохнем и поспим. ─ Голос отца доносился из гостиной, где он застилал раскладной диван свежим постельным бельем. Я улыбнулся ему и получил улыбку в ответ перед тем, как он пересек прихожую и устало пошел в свою комнату.       ─ Я займу диван, а ты поспишь сегодня в моей комнате, ─ сказал я Симоне. Она зевнула и направилась к двери в подвал, задержавшись для того, чтобы шепотом попрощаться.       Я без сил рухнул на диван. Это был длинный день. И всего через пару часов я должен буду проснуться и поделиться новостями со всеми своими друзьями из Новых Направлений. Замечательно.