Куда едем?

Доехали когда вечерело. Это был не городок, а скорее полноценный небольшой город. - Потом нормальный город, потом большой, потом вообще мегаполис, спорим? - Совпадение. - А я уже поверила, что у вас кольцевое расположение городов. - Не умничай. За время пути Сэм обрисовал ситуацию, дополнив подробностями. Очередное привидение шляется и становится предметом обсуждения на форумах. - Ну и? У вас же вроде свободная страна и всё по тексту. - Не возникай, - чуть было не хлопнул ту по затылку Дин. «Воу, мы не друзья, это ведьма, ты и так расслабился». Была б она не ведьмовской, а охотничьей дочкой... Толковая. - А как с призраком бороться? - С ними не борются, их успокаивают. Засыпают солью кости и жгут. - А где их найти? - На кладбище. - А чьи кости-то? - Призрака, тормоз. - Нет, как вы поймёте, что нужные кости? Что они поблизости, сохранились? Что их останки вообще не на другом континенте. Будь я призраком хрен бы я тусовалась на одном месте! Хотя, будь я призраком, то и в парках бы не тусовалась, а халявно посещала концерты, или выставки… или подглядывала за бытом других. Выбрала бы себе семью позамудрёнее, сделав из её жизни личный сериал. - Мне кажется, или раньше она говорила меньше? Борзеет. И закатай губы. Призраки далеко не отходят, будучи привязанными к останкам, в некоторых случаях к дому или вещи. Быстрее всего призрак стал при жизни жертвой маньяка, просто придурка, за дело, без дела, по ошибке, но итог понятен. И от чувства несправедливости, теперь себе компашку собирает. - Заткнулись оба. По сути, призрак никого вроде как не трогает, но… - Но? - В городе, простите мой французский, творится пиздец. И призрак служит предшественником. Его видят случайные люди. - А это точно призрак? - Выясним. - Бывало, чтоб видели призрака, но ничего не происходило? - Нет, но бывало, что никто не видел призрака, но что-то происходило. - Или просто очевидцев не было, - предлагает Миллер. Они подъехали к ближайшей гостинице. Улица лежала между рядом плотно стоящих друг к другу трёхэтажных домов. Гостиница была зажата между тату-салоном и баром. Вывеска у салона была яркой, у бара покоцаной, множество раз перекрашенной, а у гостиницы скромная, но новенькая. Само здание гостиницы словно было выдавлено соседками вверх, а глядя на черепичную крышу – и вовсе из другого места, словно его или вытащили из соседнего города, или оно было единственным неизменным на протяжении столетий. Аккуратное, даже красивое. Агате нравилось. Всё тут было так тютелька в тютельку, что не было видно ни одной подворотни. А значит, из тёмного проулка ничего не цапнет. Помотаешься с Винчестерами с недельку, сразу начнёшь ценить такие житейские мелочи. - Один номер на троих? - Если там три кровати. Получив заветные ключи от двух номеров, ребята завалились. Правда предварительно Дин сгонял за провиантом и приключениями. Вторых в ассортименте, к счастью, не было. А, может, и нет – Сэму-то пришлось засыпать под хруст сухариков и чипсов. Номер Агаты был маленьким, как кошачья коробка. Комната была свиняче-розового цвета. Кровать вжата в аккурат между стенами, ни больше, ни меньше. Под самым окном, прям как дома. У стены шкаф стоит так, чтоб не мешал дверь открывать. Рюкзак девушка кинула сбоку кровати, чтоб был под рукой. Казалось, она только легка, а вот уже проснулась бодрячком, за окном день, точнее даже утро. Обувшись, Агата идёт к двери, только занесла кулак, как дверь отворяет Дин. - Здорова. Спящая красавица почти проснулась, и уже за ноутбуком тянется. Давай, чего рот открыла – ноги в руки и за провиантом. Приоритеты в меню уже знаешь. Схватив деньги, подгоняемая хлопками в ладоши, Миллер скатывается вниз. Хорошо, что магазин прямо напротив, петлять не надо. Но выскакивая на полном ходу, она оставила рюкзак с одеждой, деньги, каким-никаким оружием вдали от себя. Разве что нож остался при себе – с ним она не расставалась теперь в принципе. «Чёрт! Шокер! Его ж зарядить надо». В темпе похватав с полок всё, что было во вчерашнем списке или около того, расплатилась и поскакала назад, словно дом сейчас как поезд тронется с места. Всучив старшим харч, она берёт рюкзак, переводя наконец дух, и разлаживается в номере охотников, который был куда больше. И стены тут были пастельно-розового цвета. Вся гостиница была розовой, просто оттенки разные. Внизу всё было пурпурным, душевая почти что красной, коридор грязно-розовым, то ли потому что цвет сам такой, то ли от грязи. А розетка в номере парней была занята ноутбуком. - Ты куда? - Шокер надо зарядить. Должна ж быть у меня в номере розетка, - снова хватает рюкзак она за лямку. - Да брось ты его, не украдём мы твой рюкзак. - Да он мне жизнь спас! - Чем? Пулю в магазе словил? - Если бы тогда тот пузатый урод не схватил рюкзак, я бы не тормознула, пытаясь отобрать, и мы бы разминулись! И всё, выкручивайся сама. - Мы там собирались кости кидать, так что заприметили, может, даже тише ушли б. Нахохлившись, та всё равно не спешит расставаться со своим баулом. Пошла, поставила на зарядку, вернулась, кинула в ногах. - Черепаха. - Она долгожитель – меня устраивает, - пристроившись на кровати младшего, она смотрит на монитор через его плечо. - Так это же не новый город, тут в одном только парке столько привидений могло развестись! - Угомонись, гений. Звоночки о привидениях пошли относительно недавно, значит и жмурик свежий. А будешь учить нас работать, поставим на раскопки. Посмотрим, на какой минуте мозоли лопаться начнут. Не предавая особого внимания его словам, Сэм удосуживается лишь укоризненным взглядом на брата, ничего не говоря вслух. - Я не против внести свою лепту. - Бесстрашная блоха, мы ещё поглядим. - Ладно, есть тут парочка кандидатов. Надо навести справки. Тебе лучше с нами не соваться. - Тогда я просто погуляю. - А может, лучше посидишь в номере? Отдохнёшь? - Серьёзно. Единственное что ты хорошее смогла найти – это нас и Саманту. В остальное время тебя несёт в разнос. Маньяк на маньяке и хрень. - И шокер на зарядке. - Не говоря о том, что в городе реально что-то нечисто, очень. - Всё-всё, поняла. Я чот… ну не подумала. «Блин, вчера ж мне об этом говорили. Стыдоба-то какая». - Оставляем тебе ноутбук, играйся. Но в историю браузера лучше не шастать. Ответственность за твою психику не несём. - Ты! Ты не несёшь! - А, ты за собой подчищаешь, да? – ехидничает старший. - Я вообще по твоим сайтам не лазая! - Они и не мои, святоша, застрявший в допубертатном периоде. Но ты это, малая, бери с него пример – нам проблемы от активно созревающих подростков ни к чему. - Мне тоже, - буркнула Агата. – Лучше посплю в спокойной обстановке, вытянувшись во весь рост. Удачи вам там. Только это сказав, она поняла, что братья могут не вернуться. Мало ли. Или ещё хуже – вернётся один Дин, и тогда ей точно капец. Не говоря о том, что Сэма жалко. Но себя всегда жальче. И не смотря на огромное чувство благодарности, она были с парнями слишком мало знакома, чтоб можно было упрекнуть за то, что своя рубашка ближе к телу. И вот под думы о грядущем и о том, какая она корыстная мелочная сволочь, Агата уснула. И впервые с того моменты, как она пересекла границу, Миллер спала спокойно: она узнала что с родными, её жизни ничего не угрожало, полностью отсутствовали какие-то ни было моральные дилеммы, да и в глубине души она была уверена, что охотники всё разрулят. И всё это в сочетании с нормальной кроватью. Потому девушка спокойно заснула на спине, под открытым окном и никакая гадость не снилась. Но она началась, стоило только проснуться. Дрём только спал, как с улицы послышался подозрительный шум. Агата моментально вскочила, осторожно выглядывая в окно. По улице быстро шла девушка-одногодка, за ней по пятам парень, примерно того же возраста. Он её то догонял, то отставал, получив пощёчину или толчок, но не прекращал попыток схватить за руки или плечо. - Отвали! - А я сказал, пойдём со мной! – на этот раз он схватил её сильнее, и вырваться было не так-то просто. Мелкий говнюк начал тащить девушку за собой. -Ээй! – орёт во всю глотку Миллер. – А ну отпусти её! «Вот бы сейчас Винчестеры шли. Они б ему глаз на пятку натянули. Сэм так точно», - она с надеждой смотрит в концы улицы. Но видимо, раз начала, то и доводить до конца придётся самой. - А то что? - Я спущусь, а ты ляжешь! – ей и самой смешно было, не будь ситуация такой хреновой. Тот послал её далеко и надолго, но тут же получил коленом в пах от преследуемой девчонки, воспользовавшейся его отвлечением. Ничего не дожидаясь, она бежит. Миллер провожает её взглядом, а потом быстро переключается на хулигана. Всё в порядке – он ещё корчился от боли и в погоню не спешил. Та же девушка, отбежав, машет рукой Агате и, не дожидаясь ответного жеста, удирает. Ведьма же снова переводит взгляд на парня и ей становится не по себе. Он смотрел не на ту, которую преследовал, а на Агату. Даже с такого расстояния ненависть легко читалась на его лице. Он нашёл на кого выплеснуть агрессию. «Его же сюда не пустят?». Он мчится вперёд. Миллер отшатывается от окна к двери, запираясь изнутри. Но тут она слышит странный звук. Этот гад пытается карабкаться по стене. Он на такой высоте, что можно сбить, и при падении он себе особо ничего не повредит, но под рукой ничего подходящего не оказалось. Она запирает окно, хватает заряжающийся шокер, рюкзак, ноутбук под мышку и запирает номер снаружи. Братья забрали ключи, а то бы незаметно юркнула в их номер и пусть себе этот хрен по этажу мечется. Она кидается в единственный на весь этаж туалет. Там пытается запихнуть ноутбук в рюкзак – а то с ним в окна не полазишь. Но ноутбук не лезет, упираясь всей своей электронной душой под звуки бьющегося стекла в номере Агаты. Набравшись смелости, девушка выбегает из туалета и несётся вниз к рецепшену, за которым никого нет. Да что за дерьмо?! Бах!!! Звук снесённой двери ни с чем не спутать, даже если раньше ты его не слышала. «Он что, под чем-то?!». Она всё понимала, и за меньшее можно отхватить люлей. Но всё же, одно дело со злости кинуть камень в окно, другое – карабкаться к нему, выбить, потом выбить дверь и всё потому, что отвлекла от девчонки? Просто за пару слов? Если бы он был разгневан фиаско, то побежал бы снова за той девушкой, а не начал проделывать это вот всё в сторону первой попавшейся под раздачу. С ним явно что-то не то. Слышала шаги наверху, Агата кладёт ноутбук под стойку рецепшена, со всей силы толкает входную дверь, что та аж бьётся о стену, привлекая внимания даже тех, кто на втором этаже. Услышав топом на лестнице, Агата юркает под эту самую стойку, пытаясь спрятаться полностью. Полоумный проносится мимо, выскакивая на улицу. «Я точно всех психов собираю», - она определённо рассчитывала тут сидеть, пока не вернутся старшие. И что теперь делать с дверью? «Дурдом». Но что если он поймёт, что его обманули и вернётся, найдя её здесь? Или вернутся обратно в её номер через окно, устроив засаду? Мало ли, плюнет она на всё и вернутся к себе? Точно, что засада. Машинально она тянется за ножом. Отлично, пырнуть кого ещё не хватало. Это в том байкерском притоне можно было хоть всех перерезать, будь у неё возможность. Да, Дин советовал бить первой, но он явно представлял под место действий безлюдную дорогу, лес или подворотню, а не номер отеля, пусть и захудалого. «Идиотка, у тебя же шокер!». Шаги, но сверху. Или тот вернулся или неужели в этой гостинице кто-то есть? Может, попроситься пересидеть у них? Или лучше не высовываться – а то один сбор нечисти, моральной и по факту, а не граждане. Или в штатах это норма? Где её старая добрая Англия? - Озвезденеть..., - тихо раздается женский шепот. Из-под вахты было видно кусочек двери и секундой спустя Агата увидела в проёме силуэт девушки. Той самой. Она что, тоже в окно влезла? И та замечает ведьму. С пару секунд молчат обе, широко распахнув глаза, словно не должны были тут встретиться. Так оно, по сути, и было. - Ты чего здесь? - Аналогичный вопрос, - меняет свое положение Агата, чтоб было легче вскочиать если что. - Я поняла, что он отстал, сделала круг - он бы точно не стал искать меня на том же месте. Ну, я так думала... Обгоняю здание, смотрю окно разбито. Ну, думаю, точно ты там отхватываешь то, что должно было достаться мне. И полезла. - У вас все такие в городе спортивные?! - вот кого надо Винчестерам в подмастерье. - А главное хардкорные? - Ну, он..., - даже по интонации вступления чувствовалось, что сейчас начнутся… оправдания? - Он вышиб дверь и окно! Я сталкивалась с хулиганами, но даже у них имелись зачатки уважения у чужой собственности и страха перед законом, эту собственность охраняющим! - Он сейчас не имеет ни того, ни другого. - Сейчас? - Просто извини за него и... - Этот погром на меня повесят! Не то, чтоб она жалела о помощи, но она за это не расплатится, охотник тоже не образуются. А просто свалить... - Да, Левски три шкуры сдерет. - Знаешь хозяина? - Конечно, в этом болоте трудно не знать... Попробуй сказать, что это воры вломились, пока тебя не было. - Почему нельзя назвать конкретное имя и не прилетать абстрактных людей? Твой приятель неадекватен и скоро это аукнется тебе. Чего ты его покрываешь? - Не покрывая, знаю, что просто не выйдет. Не прокатит. Лучше сматывайся, я б сама свалила из этого клоповника, если бы могла. - Куда он тебя тащил? Она ничего не отвечает, оглядываясь. - Левски идёт! Вставай быстро! - И куда? - Подальше! Типа тебя тут и не было. А пришла - вот сюрприз! Может, отмажешься. - Да не хочу я отмазаться! Я хочу указать пальцем на виновного! Но девчонка уже и тащит ее на улицу, заворачивая за угол, юркнув за кусты, так и не будучи замечена хозяином гостиницы. - Вот и все. - Ничерта подобного! Хрен с хозяином, - в конце концов, удирать ей и спутникам не впервой, - но твой друган опасен! - Вот именно! У тебя есть доказательства, что он всё разгромил, не на словах? Если нет, то ни на что не надейся. - А кто же? Сын мэра? - Да нет. Он... Он не всегда такой, точнее, никогда не был. Он, по сути, даже не виноват. Просто... - Стал странно себя вести в последнее время? – а это уже начало наводить на мысль. - Да, - девочка явно испытывала облегчение от того, что кто-то формулирует предложения за нее, и надо было просто отвечать "да" или "нет". - После чего? - Какая тебе разницы? Ты явно тут не надолго. И я тебя совсем не знаю. - Вот поэтому мне и можно все рассказать. Ты выговоришься, а я заберу тайну с собой на другой конец страны, где на эту тайну всем плевать. - А толку? Она явно загнана в угол, что-то тут не чисто. - Может, я могу помочь… - Слушай, просто сматывайся. Забей на окно и мотай отсюда... СЗАДИ! Но Миллер не успевает никак среагировать - дали по башке и привет отруб. Она чувствует, как ее волокут под руки, перед глазами двоится, но и это просветление было мимолётным, скоро она снова отключилась. Окончательно она приходит в себя на полу под тихое всхлипывание. Первая мысль была весьма бредовой: «Она по мне плачет». Вторая уже куда разумнее: «Где шокер?». А третья - о ноже. И вот забавный факт: в кармане не было шокера, в сапоге ножа, что дал Дин, а вот нож, что дала бабушка, как лежал за поясом, так и лежит. Она какое-то время притворяется спящей, но ничего важного кроме всхлипов не слышит. Потом поднимается, и аккуратно перекатывается на бок, опираясь на затёкшие и дрожащие руки. Голову словно зажало в тисках, а ведь ей надо думать. Много, качественно и желательно быстро. Рядом сидела девушка, забившись в угол. А где это рядом? Это была большая ниша, тупиковое ответвление, напоминающее аппендикс. Девушка осторожно высовывается из-за угла. Первое что бросалось в глаза - странное освещение. Тут слишком жёлтое, дальше оранжевое, в другом месте красное. Но когда она видит, что в самом помещение, ей становится дурно до тошноты. В странном помещении полно дыма и людей. Они лежали, сидели, тяжело облокотившись о порисованные графити стены, шумно дышали, что-то бормотали, но нормальной речи не было слышно. Возможно то, что они не в полной мере контактирует с реальностью и сыграет на руку, но страх оказаться в том же состоянии, выбивает все рациональые мысли. - Где мы? - садится она напротив девушки. Та молчит. Миллер начинает ее трясти. В этот момент до нее так же доходит, что ноутбука и рюкзака тоже не было. - Эй! - кричать не хотелось, можно было лишь громко шипеть - чем дольше они не будут привлекать внимание, тем лучше. - Прости, - извинения были отнюдь не за долгое молчание. - Где мы? - Откуда не уйти. - Я смогу. Правда, она всегда выкручивались благодаря Винчестерам, но сейчас вариантов не было, да и обидно столько избегать опасностей и продуть сраным одногодкам. Вопросов было слишком много, и вот что решила Агата – она будет задавать их на улице, по дороге к отелю. Все эти репортажи из логова торчков ей не подходят. - Давай, выйдет, а дальше… найду дорогу. Честно, ей не хотелось туда идти, тревожить спящих, которым мало ли что стукнет в голову от трипа. Но что поделать? Это был реальный притон с кучей подростков под кайфом. Дым под психоделическим освещением принимал самые невероятные образы. Если их обдолбали против их воли, Миллер сделает что угодно, чтоб не стать одной из них. Самое время проснуться ее ведьмовской сущности. «Просыпайся, сука!». Здесь не было дверей, лишь сплошные коридоры, которые извивались, как змеи. Они шли и шли, перешагивая через подростков, и кажется, по второму, третьему, четвёртому разу, пока наконец не пришли обратно в своей аппендикс. - Я же говорила. Агата видела её в глазах полное смирение с судьбой. Это было самым ужасным зрелищем, которое только можно наблюдать. Не просто сдавшийся человек, человек без толики надежды. Видимо, придётся собирать факты прямо здесь, с петлёй на шее. - Что тут происходит? Говори все сейчас и обо всем. Начиная с того пацана. - Он не хотел. - Это он приволок нас сюда? Что с нами сделают? Что за притон? - злость стала заполнять ее, и нож хотелось использовать по назначению. Потому безмолвная истерика подруги по беде не находила в англичанке должного сочувствия. И незнакомка начала понимать, что возможно стоит бояться не только тех, кто их сюда притащил, но и эту странную девчонку с акцентом, и тому начала рассказ. - Зак правда не хотел, это действительно не он. - Да что ты заладила?! Хочешь сказать, что-то поселилось в его шкуру? Или поработило его разум? Себя-то хоть слышишь? Хотя… Давай, всё от и до. - Ладно, - безразлично пожимает она плечами, съезжая по стеночке. Она обхватила руками колени, безразлично смотря перед собой.- Тут раньше зависали старшеклассники. Раньше. А это всё началось около месяца назад, - голос её задрожал, - Взрослые его не видели, только мы. Он не похож был на маньяка, даже не в плаще и шляпе. Но лица его мы не видели. Не могли сказать, как он выглядит. Но мы понимали, что говорим об одном и том же человеке. Сначала он ничего не делал. Не подсматривал, не подходил, не наблюдал за нами, когда мы зависали на площадке или гуляли. Просто ходил, как обычный прохожий, но на которого почему-то обращаешь внимание. Он не пугал нас, не был неприятным, не заговаривал с нами и ни о чём не спрашивал, но при этом мы всегда его замечали. Но нас это не пугало, мы словно этого не осознавали, он был как погода. Она просто есть, как данность. Вначале. Потом... Не знаю, кто был первым. Но кто-то подошёл к нему. Или он к ним. Скорее да, он сам подошел. А мог заставить подойти. - И он толкнул дурь? - Да, но мы не видели этого, они нам лишь рассказывали. Им было так хорошо и весело. - Между теми, кого он выбрал, была связь? - Нет, разные компании, разные наклонности, достаток семей. Там были и хулиганы и ботаны. Поначалу им было весело. Я волновалась, что он заманивает бесплатной коноплёй, а потом что-то затребует. Поначалу просто они начали отдаться от остальных, сбиваясь вместе, это так нас удивило. Потом они начали меняться, стали агрессивными. - Ломка. - Они не просто психовали или пытались спереть телефон, что купить косяк. Да и не помню, чтоб была ломка от травы. Поначалу они просто были грубы, потом начала выбалтывать доверенные тайны, обзывали, давили на такое… Одна из нас чуть ли не наглоталась таблеток. Они загоняли нас в угол, они стали настоявшими монстрами, хотя даже пальцами нас не трогали. - Родителям не жаловались? - На что? «Мам, меня Сенди обозвала?». Да… те тайны, что они рассказывали, тоже не все про неразделённую любовь были. Просто некоторые портили жизнь внутри класса, другие могли попортить внутри города. Мы ждали, когда они начнут рассказывать родителям. - Кто все эти мы? - Старшеклассники, у нас две школы, но даже внутри одной мы не особо связаны. Гуляли разными компаниями, но когда в каждой из них все по очереди начинают слетать с катушек, и идёт молва об одном и том же странном чуваке, хочешь не хочешь, начинаешь сбиваться в стайку с ещё нормальными людьми в надежде, кто как-то поможем друг другу, успокоим, заступимся. Мы договорились, что будем сообщать друг другу, если что-то увидим. - И? - Видели, даже снимали на камеры, но они сказали, что если расскажем мы, они расскажут тоже, о нас. - А так изменение в поведении никто не заметил? - Да всем плевать. Тем, кому нечего скрывать поначалу говорили родителям, даже учителям. Те всё верили, думая, что это просто ссоры между друзьями и подлые приёмы. А если обвиняли тех, кто и так шкодил, то и вообще внимания не обращали. - Шикарная логика. - Школьный психолог выходит с больничного в отпуск и, наоборот, между ними беря отгул. Кто-то хотел сделать что-то более существенное, но те у кого рыльце в пушку их тормозили, так что мы ещё и между собой переругались, не говоря о том, какие стычки были, когда поразботали что нельзя. Сами друг друга чуть не перебили. Некоторые рассказывали родителям о мужчине, что видели его с теми, кто поменялся, но тоже в пустоту. Он же ничего нам не сделал, про косяки нам лишь рассказывали, максимум чего мы добились – нам запретили общаться с другими. Вещи наши или руки-ноги не ломали же. А тем временем нас становилось меньше и меньше. - Силой волочил? - Одна девочка пошла следом, когда уводили очередного из наших. Говорила, что никто не сопротивлялся. Пробралась сюда, картина была такой же, только народу меньше. Она не заметила ни таблеток, ни самокруток, ни ещё чего... Агата оглядывается и правда, рядом нет ничего такого, что могло бы отправить ребят в такое состояние тела и разума. - Был просто этот дым. И этот мужчина. Он увидел её, но не остановил. Она рассказала о нём родителям и полиции, рассказала о наркотиках. Это поставило всех на уши. Но вот ничего и никого не нашли, никаких следов, у указанных ребят не было никаких улик ни при себе, ни на теле, ни в личных вещах. Они все отрицали. Одного родители даже сами заставили сдать анализ на наркоту – пусто. Думаю, они даже не помнили, что были здесь, а Лу обвинили в клевете. Мы пытались её поддержать, тоже рассказали о мужчине, но все решили, что мы просто пытаемся выгородить, придумывая сказочки. Ведь его реально никто не замечал. Однажды я шла со своими родителями, когда увидела его. И стоило на него указать, мне сказали: «О чём ты? Тут никого кроме нас нет». Нас самих хотели на наркотики проверить! И все заметили эту рокировку в наших компаниях, как одна часть сплотилась против другой. Все решили, что подростки насмотрелись сериалов и разводят какую-то грязь от скуки. Никто не верил, что в городе бродит какая-то тварь, и уводит детей из-под носа. Даже если кому-то удалось убедить, то один поход в участок - и родители выходят, уже не веря. Раз доказательства нет, то и... - Если вы боялись шнатажа, почему выступили за Лу? - Потому что всё становило хуже, уже чересчур. Между собой мы всё утрясли, когда начала неведомая хрень, но доказывать что-то было уже поздно. - Нельзя творить неведомую херню совершенно без последствий. Остаются синяки, сломанные вещи… тела. - Они покрывают друг друга. Один раз их увидели, один из взрослых, хотел об этом заявить - он мой сосед, так я об этом узнала. И теперь он в коме после избиения. Был ещё один свидетель и он дошёл таки до участка. Указал пальцем. Моя подруга видела, как среди ночи по его двору развешивают внутренности каких-то животных. Среди них была и кошка заявителя... Только вот ход делу не дали, нашёлся свидетель, который видел, как развешивают эти гирлянды... только вот он назвал имя моей подруги. Угадай, с какой стороны был свидетель, и кому поверили больше? А у того, кого обвинил сосед подруги, оказалось какое-то твердое алиби, правда, не уточнили какого характера. Потому я тебя и отговаривала - тебе же хуже было. Своими глазами мы не видели, что они творили, но кому ж ещё? Что самое забавное, обычно всегда обвиняют подростков, а тут просто факты в газетах, без указания пальцев. А последние дней пять и того интереснее - уже не все освещается, хотя за один вчерашний день есть что: и погром магазина, и горящий клок леса, еле потушили, и перебитые птицы, и избитые «наши» и один из взрослых - это уже даже не оповещали, это чисто сарафанное радио. А тем временем нас становилось всё меньше и меньше, а что уж пара единиц докажет, раз толпа не переубедила? - Так, значит старшеклассники стали зомбарями, которые всё крушат под покровом ночи, и никто не обращает внимания, даже полиция, что город трещит по швам, а родителям или пофиг, или торчки очень хорошо изображают ангелков? Если бы не мужик, которого никто кроме вас не видит, я бы решила, что это все торчки, которых кто-то покрывает, а родители в этом городе так себе, причём некоторые так себе, конкретно как родители, другие как люди... - Если бы так было всё просто. Это не дым, - вдруг говорит девушка, медленно поднимаясь. - Вот, смотри на того, кто поднимается. Агата и пугается - кто-то из этих амёб начал подавать признаки жизни, а в активном состоянии, как она уже знала, они весьма опасны, и вместе с тем она злится на себя - так заслушалась, что даже не заметила движуху. Хуже того, она повернулась к ним спиной. Один из парней, казалось, шёл прямо на них. Шаги были нетвёрдые, неуверенные, шаркающие. Сделав шагов пять, он падает на колени, странно выгибаясь. Вот-вот ребра треснут. При этом его лицо, руки и шея словно трещинами покрылись - вены вздулись и потемнело. Парень начал в такой же позе заваливаться назад, эдакий мостик на коленях. И вот из его рта повалил дым. Он полетел под самый потолок, но с уже имеющимся облаком дыма не смешался, варясь словно в отдельном пространстве, чётко выделяясь на фоне общей массы. Но, наверное, со временем сольётся - иначе бы тут не было одного сплошного облака, а были подобное этому, новому. Сам же парень бессильно обмяк и окончательно заваливается назад. - Они все так. Выдыхают, лежат, потом снова выдыхают или же встают и ведут себя как обычно. Когда нас стало совсем мало, он нас заводил внутрь. Отпускал потом. Он просто хотел, чтоб мы знали, что станем следующими. Ему нравилось, что мы знаем, ждём. Боимся, но нас никто не слышит. - А притащить родителей сюда? - Притащили, но тут никого не было. После такого нам точно никто не верил. - Сними это на камеру, сделай рассылку, - Агата достаёт нож и поддевает лезвием облачко. То чуть поменялось, потемнело, отплыло, но не растаяло. Или... Все это напоминало рой медуз, а то, что подрезала Миллер - на дохлую медузу. «Позитивной энергетикой тут и не пахнет, раз нож реагирует только на нечисть и её производные». - Где мои вещи? - Не знаю. Они рюкзак забрали, что-то достали из кармана и один нож из ботинка. Ты носишь нож в ботинке? Сколько у тебя всего ножей? Да, в забавный день я познакомилась с культурой английских леди, - она усмехается. «Вот только начала реальной истерики сейчас не хватало!». - Тихо. Они опасны? Вот сейчас. Через сколько после выхода дыма, они просыпаются? - Не мгновенно, но и получаса у нас точно нет. И тут они не особо опасны - это их территория. - Как ты выбиралась, когда была в прошлый раз? - Он выводил… Он разрешал это сделать. - Ясно. Что это за место вообще такое? - Заброшенный мужской клуб, это подвал. - Странная планировка, весьма странная. Слушай, а он тень отбрасывает? - она не знала, что ей даст какой-либо ответ на подобный вопрос, но почему-то подумалось. - Не помню. Не удивлюсь, если нет. Я видела, как он собирает дым. - И как же? - В себя. Вдыхает весь, как пылесос. Я тогда убежала, оглядывалась всю дорогу - не было никого, но я чувствовала его присутствие до самого дома. До самой двери моей комнаты. - Кто-то пропадал? Чтоб на совсем. - Нет. - Но всё равно, у вас не город, а сраный Дерри. - Да. Но, может, мы и неудачники, но это нам не поможет. - Поможет. «Я привезла с собой Черепаху. Даже двух». - Он здесь, - вдруг произносит девушка, чьё имя Агата так и не спросила. Она вцепляется в руку Миллер. Они срываются с места, и до англичанки доходит, что они всё время ходили по кругу, по одному помещению. Что нет тут лабиринта и его коридоров, что всё время они были в обмане иллюзии. Они как хомяк в колесе. И кот открыл дверцу. Он возник прямо перед ними. Она не может разглядеть его лицо, но отчётливо видит глаза и улыбку. Слишком много видно дёсен, будто губы срезаны. - Ты меня тоже видишь, но не разглядишь? Агата бьёт ножом, но не достаёт. Но ведь он был так близком, она чувствовала его дыхание. - Слышишь мои шаги, но за вашей спиной меня нет. Его и, правда не было. Ни за спиной, ни перед лицом. «Где он?». Он стоял возле той девушки, держа её лицо в ладонях. Серых, облезлых. - Я всегда, всегда был рядом… Он вздыхает чёрный дым, что опутывает девушку. - Две по цене одной. Агата отворачивается, бежит, а вокруг начинают подниматься те, кто уже выдохнул. - Дин, - указывает Сэм на дыру в окне, когда они вернулись с охоты. Ничего не говоря друг другу, братья бегут наверх. За вышибленой дверью особых следов драки не наблюдалось, как и Агаты. Лишь провод от зарядки. - Всё понимаю, но это педаль в пол, - упирает руки в боки Дин. Хозяин тоже ни сном, ни духом, раз о погроме и слово мне обмолвился. Видимо пока наверх проверять свои владения не поднимался. Самое время кидать по коням. - Нашего ноута нет. - Сейчас скажешь, что она его прикарманила и инсценировала побоище? - Нет, но спасибо за версию. Парни выходят на улицу. Пустынная, но кто ж в магазинах напротив торгует, может, видели что. - Эй, там что-то сверкнуло. - Не время для проявления твоей сорочьей сущности! Сэм игнорируя брата, отбегает и присаживается у угла здания. - Камешек. Как один из тех, что у Агаты, - не трогая, смотрит он на золотисто-розовый камень. - Думаешь, она использовала его как хлебные крошки? - поднимает камешек Дин, но тот выпадает у него из рук и катиться по улице. - Что, руки дырявые? - Смотри. Камень, игнорируя все шероховатости и неровности поверхности, откатывается дальше и дальше, а потом без видимых причин останавливается. Словно ждал. Охотники подходят к нему, и тогда он снова приходит в движение, сворачивая. Винчестеры переглядываются. - Я утоплю ее в купели! - Сначала найди. Идем. Агата сидела в углу, но далеко не так спокойно, как остальные. Ее глаза бега из стороны в сторону, иногда закатываясь. Пальцы сжимались и разжимались. Её тело сопротивлялся яду, а разум витал где-то вне. Она видела себя со стороны и того человека тоже видела. Да и не человек он. Кожа сине-серная, гладкая, чуть сочащаяся. На плечах какие-то наросты, напоминающие трубки. Лицо нечеловеческое, кроме глаз и улыбки, что делало его ещё более отвратительным. Оно сидел напротив девушек и ждало обеда. Вот один из подростков снова начал свой эпилептический танец, выдыхая дым. К этому моменту остальной дым был уже съеден. Оно питалось всей поверхностью тела. Трубочек на самом деле было куда больше, по всей коже, просто менее заметны. Существо словно стало стеклянным, и было видно как дым закачивается внутрь светясь, распределяясь по всем закуткам. По логике вещей то, что выдыхалось, было некой энергией, но зачем наделят свои переносные кормушки такой агрессией? При этом с другими они ведут себя адекватно. Интересно, сколько может наворотить злая ведьма без стопа? В какой-то момент она чувствует, как ее голова западает назад и как потом шее ползут нити. Залезут в рот и считай она пропала. С неимоверными усилиям она тянется вперёд, разрывая нити. Они лопаются как стебельки и паутина. Лоп, лоп, лоп! Нити спадают, отпускают. Она может встать и уйти? Или её опят схватят и будут держать за руки, пока она будет вдыхать дым? Точнее она даже не вдыхала, с черным паром отделялись споры, что оседали на одежду и выростали в нити. Они-то и лезут внутрь, чтоб там как-то сотворить нужный питательный дым. Та девушка не сопротивляется, не может. Может, потому что сдалась раньше, может, потому что человек. Миллер ползет к ней, и подцепляет нити ножом. Режет, и те просто отползают, и рассыпаются как труха. Девушка не движется. Ей надо время что отойти или все же для закрепления эффекта надо пырнуть производителя спор? Видимо первого достаточно, раз «страшный человек» зашевелился и пополз в их сторону. Оно снова хочет выдохнуть дым - Агата теперь видела его истинный облик, и было видно, как черные клубы подступают к глотке монстра. Ничего не придумав, Миллер буквально ложится на девушку, грудью закрывая её лицо, упираясь лбом в пол и сгибая руки в локтях, чтоб закрыть ей голову по бокам и заодно свои собственные уши. Не было смысла волноваться о том, что она была спиной к монстру. Её обуревал гнев и ненависть к этой тварей, к этой и всем прочим, что не давали ей спокойно жить последние дни, поэтому она просто не может не дать шанс выжить хоть кому-то из них обеих. Но ее быстро хватают за шкирку, сволакивают и тащат по полу. Машинально ей хочется заорать «Пусти», но ведь тогда нити полезут внутрь, тут лучше не вякать. Те парни «что под кайфом», понимают это и пытаются разжать рот. «Бей первой», - проносится в голове голос Дина. Агата пырнула ножом одного, второго не успела. Он не смог выбить нож, но смог нажать ботинком на ее запястье. Потом бьёт Агату по лицу, зажимает нос, заставляя ее со временем открыть рот, чтоб дышать. Враг внутри нее. Но и она внутри врага. Как в том фильме, «Слизняк», кажется… Он даёт им не косяк, а свой же дым, который копится и копится, и который… словно имеет разум. Он даёт себе ход тогда, когда точно нужно, и дети съезжают с катушек, когда рядом нет свидетелей. Но важен не результат, а само действие – при вспышках агрессии внутри старый дым меняется, и становится полезным для монстра. Он даёт углекислый газ человеку, что словно растение, которое позже выделяет кислород. «Углекислый газ» лишает эмпатии и забирает страх последствий, как у маленьких детей, что давили букашек и веселились тем, что откручивали птенцам головы. Дети с практическими навыками взрослых, дети, что не понимали слова «нет». Только эти не ревут, а просто берут. Бьют, жгут, нападают. Агата чувствует, как её расщепляет, начинает разрывать на две личности, неполноценные, нежизнеспособные. Одна без другой не выживет. Потому они держатся крепко, до последнего. Но надолго ли хватит этого упрямства? Шарик подскакивая, катится по асфальту. Город сам по себе был похож на пригород, что уж говорить о его пригороде? Камень приводит к зданию, которое могло бы быть каким местным клубом, но судя по граффити и мусору, сейчас его попросту облюбовывают подростки для шабашей. - Думаешь, она здесь? - Не я. Камень. Он подкатывается к самым ступеням и неподвижно замирает, как и положено приличному камню. - Так, обходишь слева, я справа, - командует Дин. Все окна оказались замазанными как снаружи, так и изнутри. Братья сталкиваются у чёрного входа. - Смотри-ка, - указывает Сэм наверх, где виднеется приоткрытое окно. - Подсади. - А чего это ты первый? - Если тебе так принципиально, - пригибается младший, чтоб не терять времени. Взобравшись внутрь, Дин помогает брату. Внутри темно, грязно, пыльно и затхло. А ещё тихо. И не нарушая этой тишины, Винчестеры идут по коридору, надеясь найти хоть какие-то следы Агаты. На второй этаже было пусто, на первый так просто не спуститься - лестница скрипела как мразь. Но преодолев её, парни вроде как лишние внимание не привлекли. - А вот это уже интересно, - светит Сэм фонариком. На полу накопился приличный слой пыли, потому дорожка следов ботинок и того, что кого-то волокли виднелась явственно. Она привела их к цокольному этажу. Там они нашли рюкзак. - Что за?.. - Его у неё байкеры выдрать не смогли, - шипит Дин. И тут из темноты на них что-то вылетает. Но полёт не долгий - некто быстро получает в жбан от Сэма. Максимально тихо. И только потом братья понимают, что это был подросток. Этот факт мало мешает Дину зажать тому голову: - Где девчонка, чей рюкзак валяется у входа сюда? Этот говнюк поджидал их, не мог он быть ни сном ни духом об Агате. Но в ответ лишь шипение и попытка укусить Дина за руку. - Сами найдём, - точным ударом охотник вырубает пацана. Они идёт дальше, находя «гнездо». Дети тут валялись, бились в конвульсиях и выдыхали пар. Прифигеть от этого Винчестеры не успели - ведь часть из деток стояла на ногах. Кинулись прытко, но даже со всей своей злобой и безстопостью, они были медленнее, меньше, слабее и необученнее. Но только вот у охотников этот стоп был, как и понимание, что это дети, быстрее всего просто одержимые, а тут даже Динов радикализм берёт отпуск. Это нечисть и некоторых взрослых можно быть быстро, точно и наверняка, а тут надо аккуратно, чтоб после пизлюдей ходить было неприятно, но возможно. Так они ещё и при оружии. Где только достали, не кухонные. Хотя... тут хоть «бабочка», хоть нож для филе - один хрен, если по печени прилетит. Но даже если бы братья не были всецело поглощены этой нелепой дракой, странное существо они бы всё равно не заметили. Оно беспокойно ёрзало и шкрябало когтями пол. Агата же продолжала отбивать зад, лопатки и локти, прыгая в припадке на полу. - Да ты задрал! - Дин посылает парнишку лбом на стенку. Скоро подростки были разнесены по углам. - Ты цел? Они тебя не пырнули? Братья пристально осмотрели друг друга, потом сами себя проверили на наличие лишних дыр на теле, а потом кинулись к ведьме. - Что с ней? - Давай как-то... Не знаю, нож её волшебный приложим. - У неё же не судорогу, Дин, чтоб металл прикладывать! Глаза девушки резко открываются, и она вцепляется в руку Дина, держащую нож. - Что? «Перережь нити», - но с её губ срывается только страшный хрип. Руку сводит. Агата чувствует, как она проваливается в пол, в землю, всё ниже и ниже, во тьму. Атмосферное давление тут просто бешеное. Неужели они не видят нитей? Тут Сэм вспоминает о камне, что не давал им уснуть. Он начинает рыться в рюкзаке, некоторые камни выпадают, но Дин их спешно ловит. Наконец младший находит нужный и вкладывает в руку девушки. Миллер снова приходит в себя. Она хватает нож и режет нити. Со стороны это похоже на то, что она пытается перерезать себе горло, но к счастью это было столь неожиданно, что никто не успевает её остановить. Нити, что пролезли внутрь, рассыпаются, как внутри, так и снаружи, отпуская тело, давая Агате придти в себя. Забив на тварь, и ничего не сказав братьям, она спешит к той девушке. - Что ты творишь?! - Нити! Вы их не видите? - Нет! - И того, что сидит в том углу, тоже не видите? - Нет, - теперь тон братьев был не удивлённым, а настороженным. - В углу, что за вашей спиной. Как один охотники разворачиваются и вскакивают, светя и целясь. - И что оно делает? - Смотрит. Смотрит своими жуткими человеческими глазами на зверином лице. Агата пятится. Это чудовище стало реально пугать. Пока она думала, как выбраться, боролась за контроль над собственным разумом и пыталась спасти девушку, ей было не до страха. А теперь... А что собственно теперь? С ней подмога и реальное доказательство того, что не особо всё штучки этого исчадия действуют. Но почему-то было жутко. Ей хотелось отвернуться, уткнуться в плечо Сэма и больше не поворачиваться. Уйти отсюда. - Эй, раз уж ты не из потерпевших, а из наших - снимай с лица выражение перешуганности и помогай. Опиши подробно, что тут творится, если знаешь, и следи, если кто-то поднимется. - А может, вы всех сгребёте в один угол, раз не собираетесь уходить? - Дельная мысль. Понимая, что от Агаты толку мало, парни сами принялись растаскивать тела, всучив помощнице книгу. Пока они конфисковали ножи и прочее колюще-режущее, девочка лихорадочно листала страницы, порой за раз перелистывая сразу несколько, от чего приходилось возвращаться. Оно начало шевелиться. - Парни... Но они не слышали. Они вроде здесь и не здесь. Или дело в ней? Может, это ее тут нет, и она не говорит? Она снова смотрит на охотников. Да, они словно в замедление. Зато тварь нет. «Чего ж оно ко мне прицепилось? Как оно собирается меня есть при свидетелях? Если я сейчас изойдусь в припадке, они просто возьмут и унесут меня. Если надо – Сэм проведет ножом, он сделает это аккуратно. Начну бедокурить, то от братьев это точно не ускользнёт. В любом случае, один вдох – один выдох. Я выплюну эту дрянь вникуда, не потащится же эта гадина за мной по пятам. Я не подходящая. Да и начну психовать – натравят на какую-то гадину, разнесу её, и буду ещё и молодец». А ведь точно! Молодец. Вот, как он их отбирает. Не от фонаря в пределах возрастного критерия, нет, он отбирал их с большой любовью. Выбирал тех, кому этой любви не хватало. Вот какой запах его жертв - запах брошенности, чувства, что ты не нужен никому, в первую очередь родным. Наверняка он выбирал сначала тех, у кого самые явные разногласия в семье, а потом начал поджирать тех, у кого назрели расколы на почве недоверия и иже с ними. А сама тварь была им благодарна, чем больше гадостей они творили, тем больше получали от неё отдачи, чувства полезности. И они шли за новой дозой. Отличный план! - Мной ты не поживишься, ублюдина! Сэм!!! Почему он ее не слышит? «Хорошо попробую справиться самой», - с этими мыслями она идёт вперёд и снова пытается пырнуть. Но монстра легко уходит. а потом атакует. Сэм первым замечает, что с Миллер что-то не так. Она стояла на месте, взгляд бегает, хотя при этом глаза бешено моргали. - Агата! - младший выхватывает дневник, чьи страницы она переворачивала чуть медленнее, чем моргала. - Ты меня слышишь? Очнись! В какой-то миг она остановилась, по лицу пробежала тень улыбки. Потом последовал рывок всем телом, даже пара шагов и попытка нанести удар. - Эта тварь где-то там! – но Сэм даже до девушки дойти не успевает, как её откидывает невидимой рукой. Но даже без подобной демонстрации, братья шкурой чувствовали чье-то присутствие, но всё равно, что ловить дым голыми руками. Дин опять прикладывает бодрящий камень. Сэм листает книгу - спокойным вечером хрен что найдешь, а в такой-то обстановочке! - Погодь! Она сказала, что взрослые эту хрень не видят, так? - Намекаешь, что оно специализируется на детворе? Думаешь, я сам не догадался?! - Что если это Хрен с конфетной? - Почему он? - останавливается Сэм, понимая на брата глаза. - Мы его не видим! - Мы что-то знаем об их родителях? А главное при чем тут наша Агата? - Как раз таки при том, что она НЕ наша! Кто из нас любит психологию? Давай, накидай мне мини-лекцию о том, какую психологическую травму она получила, чувство недоверия, отчуждения, и ещё чего, почему она чувствует себя одинокой, лишней и брошенной. А по сути, она такой и есть: бабка вышвырнула ее посреди леса! Да, для ее блага, но скажи это шестнадцатилетке, у нее там сто пудов в мозгу такая драма и обида, вплоть до «Вот помру и поплачете»! А самое главное - она знает, что там она не бесполезна, что там она - помеха. И здесь она обуза. Сэм выпал в осадок. - И кто это ещё из нас психологию любит? - О нет, я просто озвучиваю своё дежавю. - На что ты намекаешь? - На то, что работай давай, или снова будешь в магаз сам мотаться. - Надо точно удостовериться что он – это он. Она сказала, что черты лица не разобрать, когда он типа человек... - А когда лицо монстра, то глаза видны и они человеческие. - Хрен с конфеткой! - Хрен с конфеткой, как я и сказал. - Слушай, но если проанализировать, то малявка не такое уж пятое колесо, она нам… чёрт, чувак, она нам помогала! Но Миллер этого уже не понимает. Скоро она проснётся, будет казаться нормальной, а потом начнём творить злобства. - Но мы-то её с собой не взяли, и я вечно мечтаю её куда-то высадить! Она чувствует себя лишней. И она реально лишняя, Сэмми. Пусть не табуретка, но ей не место в моей машине, в нашем деле, в нашей жизни. Но даже если она думает и по другому, то...,- парень корчит мину, - Отбор по печальке – для опта, а на разок то, что подвернулось - У него где-то должно быть другое тело. Кто-то из городских. - У нас нет времени его искать. Если она начнет звереть... - Вырубим. - А если у нее при этом проснуться сучьи гены пробабушки? - В любом случае его тело может быть где угодно! Кем угодно! Какой там у них цикл? - Они едят, наедаются, вселяются в одно из тел, вырастают до какого-то момента и снова охотятся... Везёт Агате на этих любителей не стареть. Нам надо искать чувака или чувиху не старше двадцати или двадцати пяти лет, дольше десяти лет в одном теле они не живут. Да там и тела того не остаётся, накопленный дым всё выедаёт, по сути этот дым и есть существо. К концу цикла тело окончательно изнашивается, и существо выползает наружу время от времени. Оно одновременно бестелесно и невидимо для взрослых, и одновременно материально для тех, кем питается. Наевшись переработанного дыма, оно восстанавливает силы, чтоб перенести себя полностью в новый сосуд. - Тоже мне сузил круг подозреваемых! Сэм как-то странно дёргается, распрямляя плечи, словно нашел решение. Но тут же сникает. Не то. - Ты подумал о том же, что и я. - Я не знаю, о чем ты думаешь. - Знаешь. И у нас нет другого варианта. - У нас, но не у этой твари. Она не выберет Агату, при нас точно вселяться не станет. А как мы найдём потом в ком он? - А чего ему вообще вселяться? Мы похерели ему охоту, ему б затаиться, и потом снова продолжить, когда свалим. - Если оно достаточно наелось, то можно выбрать любое тело уже сейчас. Или уже выбирает. - Потому надо заставить сделать правильный выбор. - Как?! Мы к нему даже дотронуться не можем. - Мы нет. - Ты бы пошел на это, будь перед нами какая-то другая девушка? Не подозреваемая в ведьмовстве. - И не висящая на нас грузом? Да, - Дин сам не знает, врёт он или нет. - Я не испытываю к ней такой ненависти, чтоб продать ее с потрохами за мятный леденец. Но у нас нет другого выбора. Не говоря о том, что не факт что у нас получится. Ну же! Оно может сейчас вселяться в кого-то, и хрен вычислим. А нет, вычислим, когда поймём, что один поросёнок не окочурился. Тоже неприятный нюанс – после отделения твари от старого тела и удачного осаждения другого, отравленные детки угасают. - Чёрт с тобой. Сэм кладет камень ей в руку, и шепчет в ухо: - Агата, если ты меня слышишь, то делай то, что я говорю, доверься нам. Выбора нет. Если оно выдохнет дым, не сопротивляйся. Но ты должна вдохнуть его в себя, как можно больше, чтоб споры росли внутри, а не снаружи. Споры должны прорасти в тебе. Сделай это, ты можешь, я знаю. Агата услышала, выныривая из полубреда, полуреальности, где ворочалась от твари. Которая тоже слышала суть плана. Только ведьма оказалась чуть проворнее, так же как и когда отодвинула руку старика Джима. Она хватает его, ей мерзко – рука попадает на нечто склизкое, холодное, как сгнивший фрукт. Она видит, как внутри него зреет дым, подступая к трубам и горлу. Но монстр не хочет его выпускать, он знает, что как только большая часть дыма попадёт внутрь девушки, он последует за ним, и вселится в её тело, попадая в ловушку. Миллер полощет ножом, выпуская наружу дым, и прилаживается губами к ране, впитывая споры. Дыма казалось так много, но на деле, так быстро и легко втягивается. Она зажимает рот, что не пошла обратно. Сэм накрывает сверху и своей ладонью, видя, что девушка начала светиться. - Осталось изъять. Не видя его и не имея возможности дотронуться, братья не могли заставит его вселится в себя, а жаль - если так с размаху в тело взрослого нечисть погибнет. А теперь она в Миллер, и её можно достать. - Давай в меня. - Нет. Ты лучше знаешь этот ритуал, ты был тогда с отцом на охоте, а я отсиживался в отеле и знал об этом только с ваших слов. Значит, перекидывать будем в меня. В сознании должен остаться тот, кто больше знает. - Иди ты к чёрту. Я старший, значит, мне впускать в себя эту тварюку. - В этом-то и смысл, Дин. Я младше, старше только ты. Я уже достаточно взрослый, а ты и подавно. - Именно. Мой возраст почти равен пределу. - Почти, но иногда они носят тело с двадцатишестилетних. Но если его резко кинуть в меня, а потом с размаху в тебя – его точно порвёт. Потому если оно не погибнет сразу, хода назад не будет – в нашей цепочке ты последняя ступень. - А говоришь, что плохо знаешь о ритуале. - Всё будет хорошо, - сжимает плечо брата Сэм. - И препираться времени нет, мы тут не одни, - оглядывается он на кучку подростков, которые могут встать в любой момент. Агата бьётся в конвульсиях всё сильнее, кровь из разбитого носа течёт всё активнее. Споры прорастают внутри, подготавливая пригодную среду обитания паразиту. Но не все тела по определению годны, чтоб это проверить, если тело способно выработать пар, оно выдохнет один единственный раз, прежде чем вырастет и начнёт охоту. У братьев один-единственный шанс. Грудная клетка вздымается. - Сейчас! Сэм быстро убирает свою ладонь, руку Агаты и прикладывается ртом, вдыхая её выдох, как спасательные манипуляции рот в рот в обратном порядке. Судя по тому, как брат начал исполняться танец счастливых эпилептиков, Дин понимает, что половина дела сделана. Там и Агата сникла, смотря в потолок открытыми, не моргающими, но слезящимися глазами. - Сэмми! Сэмми! Дин уже собирался придавить его и дождаться, когда тот начнёт выдыхать яд, как брат замер, перевернулся на бок и выблевал что-то сине-чёрное с ошмётками, напоминающими грибные нити. - Грибы мы больше не заказываем, - с этими словами он пытается отползти подальше от лужицы, и заваливается на спину, тяжело дыша. - Ты как, придурок? - Лучше бы скинул это на тебя, - но спустя пару мгновений, младший показывает «класс», и поворачивается к Агате. - А ты как? Та лишь кивает, примерно к этому времени возвращаются какие-то физические силы и она стирает слёзы, от которых все кажется размытым. «О, а тут совсем иначе оказывается!». Но это слишком длинное предложение и не важное. - Всё? – хрипит она, чувствуя, как к горлу что-то подпирает и она спешно переворачивается, выплевывая то же, что и Сэм. - Всё, - кивает Дин. – Вот теперь всё. - Можно теперь вы будете запирать меня в машине? Согласная даже на багажник. - Нет! С твоей удачей мою тачку угонят койоты. Будем просто привязывать тебя к дереву, если повезёт - сожрёт лесной дух, приняв гостинец... Ёп... Подростки начали приходить в себя, но были чумные, как после реально долгого сна. Быстрее всех оклемалась та девушка. - Что тут? Кто вы? - Они тебя спасли. И этих всех. И они теперь безопасны. Или? - Миллер вопросительно смотрит на старших. - По идее, вся эта дрянь спала и это снова безопасные члены общества... Ну, по крайней мере, не более опасные, чем были до. Сегодня в городе кто-то окочурится, он-то и будет нашим злобным чудиком. - Спорю, что это кто-то из полиции, - пытается встать Миллер. - Девочка, у вас есть кто-то в полицайне возрастом около двадцати пяти лет? - Заместитель начальника полиции. - Найдутся его тлеющие останки – вот это вот оно вам мозги пудрило. Поначалу он вас чем-то подманивал? - Мы вообще не видели, кто то был, - снова говорит та девушка – ей досталось меньше всех, потому и соображала она лучше, пока остальные бестолково моргали и снова вклинивались в реальность. - Хорошо, тот кто подманивал – что он вам давал? - Быстрее всего косяк, но не точно. - «Хрен с конфеткой» звучит всё же прикольней, - решает Дин. - Так, наша работа кончена, всем спасибо, мы валим. - Да постойте, что тут было?! - Чертовщина, - честно и оптимально ответила Агата, глядя на две выблеванные лужицы, что осталось от монстра. - И всё? Всё объяснение? Что за дым? Что за существо… или это просто бред? – она пытается подняться, но тут же падает. - На всех один? - это уже была другая девушка, по виду чуть младше Агаты. Она сидела, как сломанная кукла, лишь губы шевелились. – Я помню его лицо. Если это вообще лицо. То, с каким спокойствие она говорила, свидетельствовало о том, что она ещё не полностью в себе. Миллер понимает, что на них смотрит несколько десятков пар глаз, и нужны объяснения хотя бы для того, чтоб оклемавшиеся ребята по второму кругу не передрались. - Так, вас всех обдолбали и ловко манипулировали, раздув имеющиеся конфликты и создав новые. Раз вы больше шкодить не будете, то и знать обо всем другим не стоит. И ещё... Не знаю, что вы делали, чем занимались, но если вы об этом помните - то просто забудьте и знайте, что это были не вы, а оно, - Сэм на удивление быстро мог находить хоть какие-то слова. - Это не ваша вина и сожаления. Но всё дальнейшее – уже за вами, потому думайте головой, всё ваши чудачества с рук уже не сойдут. - И ещё. Оно смогло напасть на вас, потому что вы думали, что вы не нужны родителям и никому другому. Вы нужны, или им, или братьям, сёстрам, или друзьям. Половина из вас продержалась дольше потому, что держалась друг за друга. И это был максимально выжатый из данной ситуации урок. И на будущее - не подходите к незнакомым дядечкам. Даже к таким красавцам, как я. Пока, выход вами найдёте, - схватив брата и ведьму, Дин спешит к выходу. Лекции по вдохновению ему ещё проводить не хватало. Смысл подбадривать их, если и половина в себя не пришла, чтоб понять смысл сказанного? Да и что на самом деле говорить? Чудища всегда найдут уловку, а детям по любому надо к психологу. Хорошо, если после всего этого, они не поймут, что насилие самое то. Что если после всего им всё ещё захочется крови? - Что с окном и дверью? - Ничего. Не мы его разбили. Оплачивать его, все равно, что оплачивать все предыдущие погромы. Но если хочешь, можешь раскошелиться тем, что наработала. Но у Агаты все равно бы не хватило, но легче не становилось - сказывалось воспитание. - И вообще за эти два вшивеньких номера, где нормально на кровати даже не вытянешься, хозяин содрал втридорога. Пусть спасибо скажет, что мы город так очистили, и он такой фигнёй обошёлся, - Дин думал как бы забрать манатки и не попасться. - Как думаете, хозяин уже это заметил? - Думаю да. Но если две сопли могли влезть, то и нам раз плюнуть. - Ты что задумал? - Не показываться на глаза! Лезь в окно и забирай наши вещи. Твои в номере остались? - Только зарядка от шокера... А где он?! - Им нас чуть не шарахнули, на, держи. - И нож, - замечает, наконец, Агата то, что лодыжку ничего не натирает. - И нож. - Ноутбук нашли? - Да. Но надо проверить, работает он ещё или нет. Сэм лезет наверх, выкидывая через открытое окно своего номера рюкзаки, зарядку зажимает в зубах. За это время Агата уже была никакущей, и во всю упиралась лобешником в плечо старшего, забив на личные пространства обоих. Дин морщиться, но понимает что или так, или Миллер ковриком на земле, что привлечёт нежелательное внимание. - Ты, смотрю, не торопился? - Вы смотритесь как два суриката. Благо машину они поставили поодаль от мотеля, потому дошли до нее и завели незамеченными. - Эй, ты чего?? Агата совсем размякла, расползаясь на заднем сидении. - Мне просто надо поспать. Без паники. Солнце только начало опускаться, как машина покинула пределы города.