Белый и пушистый

"Вот возьму и стану тигром, — объявил, выбираясь из развалин и отряхиваясь от пыли, Ренджи хмуро взирающему на него барсу. Барс явно боролся с чисто кошачьим желанием вылизать шерсть и привести её в порядок. Но что позволено коту, то князю невместно, и барс страдал. — Полоски уже есть. И, в конце концов, следовать за вами — моя прямая обязанность. Во всём". "Взяться за ум" Случиться что-нибудь в Сейретее могло практически на ровном месте. Даже если все капитаны и лейтенанты держали банкаи-шикаи на привязи, никто на Общество не нападал и Куросаки в гости не заглядывал. Например, из-за неисправности проводки могли отключиться экраны на клетках с подопытными образцами в лабораториях двенадцатого. Или образцы могли сбежать из-за чьей-нибудь халатности. Или в лаборатории забредали безответственные занпакто — после одного такого случая восстанавливать пришлось вообще всё. Заодно с половиной города. Или опыты могли оказаться... чересчур удачными, и клетка результат опытов удержать не могла. Тогда Готей отлавливал сбежавшие образцы по всему городу. Кого можно было — доставляли Куроцучи. Рукия бы с радостью притащила особо пушистые эксперименты домой, но вот нии-сама видеть дома питомцев не желал, лишь раз оговорив тем, что ему и работы довольно. Рукия подозревала, что Ренджи немножко обиделся бы, услыхав это. Словом — в Сейретее всегда что-нибудь случалось. Видно, так задумано было создателем. Шинигами предпочитали не задумываться о том, что мир их, Сообщество Душ, тоже должен был кто-то выдумать и создать, и о том, какое своеобразное воображение и чувство юмора у этого создателя было. Случиться в Сейретее что-нибудь могло, даже если в лабораториях двенадцатого было всё спокойно. Душевные посиделки лейтенантов с обязательным перемыванием косточек начальству были делом обычным, и неприятностей (ну разве снега поутру, когда не слишком трезвая Мацумото явится на службу) ничто не предвещало. — Мне очень с командиром повезло, — похвалился Кира, который и вправду в последнее время стал куда менее нервным, а загнанность из глаз вовсе ушла. — Роуз-тайчо спокойный и терпеливый, никаких тебе двойных-тройных смыслов в словах, что не так сделал — разъяснит подробно, захочешь — не ошибёшься снова. — Кучики-тайчо у меня тоже спокойный и терпеливый… — пробормотал Ренджи. — Вот только не знаешь, когда грохнет. И если уж грохнет — спасайся кто может! — Это точно, — подтвердил с усмешкой Куросаки, который в гости себя пригласил сам, а капитаны дружно сделали вид, что ослепли, оглохли и разучились чувствовать реяцу, как при визите Шихоуин Йоруичи. Так было спокойнее. А Общество — сохраннее. — И полоски не спасут. — С этими полосками я на тигра похож! — обиделся Ренджи. — На Тигру — похож, — беззастенчиво заржал Куросаки, не забыв пояснить всем присутствующим, кто такой этот Тигра и в чём именно их с Ренджи сходство. Друг называется. А наутро Ренджи, кое-как продрав глаза после душевных посиделок накануне, ощутил себя как-то странно и неуютно. Прямо-таки не на своём месте. Что он там про следование за капитаном твердил? Наговорил. Вместо рук почему-то обнаружились полосатые лапы. С подушечками и когтями. Ещё и хвост. Тоже полосатый… Мысли о дезертирстве Ренджи благоразумно отогнал. По мнению командиров Готея вообще и тайчо шестого в частности, даже смерть не была достаточно уважительной причиной для неявки на службу. Подбадривая себя примером командира, который и в пушистом виде, обязательный, как и всегда, явился на службу вовремя, тигр-лейтенант где ползком, а где по крышам, пару раз чуть с них не сверзившись, всё же добрался до офиса. Вот прав был командир — часовые никуда не годились. И то, что уровень реяцу у Ренджи на порядок выше, оправданием быть не могло. Подумать только — у них тигры во дворе водятся, а они и ухом не ведут! Кучики Бьякую удивить вообще было сложно. Особенно после лет этак семидесяти службы в Готее. Так что Ренджи, наверное, мог собой гордиться. Кошки, конечно, видят иначе, но в который раз подумалось, что глаза у командира изумительные. Особенно когда изумлённые... Развернувшиеся из-под щитов сияющие крылья реяцу придавили знакомой тяжестью… но буквально через пару мгновений вновь удалось сделать вдох. Голос командира прозвучал почти ровно: — Ренджи?.. Полагаю, на сей раз причина твоего опоздания на службу действительно достаточно убедительна. Ренджи даже немножко возгордился своей неотразимостью. Даже в виде тигрином — узнают. Хотя что там делается с рисунком реяцу при такой кардинальной смене сущности... — Р-р-р, — сказала в ответ на всплеск угрозы тигриная сущность, показывая на всякий случай клыки. И это он ещё над выходками барса-капитана старался не смеяться! Упёртое внутреннее кошачье явно на всё имело своё собственное мнение. — Не смей рычать на командира, — только что величаво восседавший за столом Бьякуя бестрепетно ухватил за холку, тряхнул… насколько получилось тряхнуть такую тушу. Тигр засмущался, спрятал клыки, принявшись рассматривать пол у себя под лапами. Даже непослушный хвост на всякий случай поджал. Это лейтенанты толстокожие бывают, а тигры — они всей шкуркой драгоценной-полосатой неприятности чуют. Иногда даже их избегают. — Нии-сама… — глаза проскользнувшей в приоткрытые двери Рукии на миг стали ещё больше при виде уважаемого старшего брата чуть не в обнимку с невесть откуда взявшимся тигром, но она быстро взяла себя в руки, не иначе, вспомнив о носимой фамилии: — Всё в порядке, нии-сама? Тогда я загляну попозже, раз вы заняты. Простите, что потревожила… Оставила на столе коробочку с обедом и резво испарилась. Действительно, подумаешь, тигр. В офисе. Право слово, дела Кучики никого не касаются. Даже если их последствия приходится разгребать всему Готею. Бьякуя вздохнул, обошёл зверя и присел на краешек стола, чего в обычное время себе бы не позволил. — И что мне с тобой делать? Тигр дёрнул кончиком хвоста. Подумал. Подошёл и уложил морду Бьякуе на колени. Мол — любить и чесать. И мяса бы кусочек… Ну или хотя бы вон того бенто. Можно и с коробочкой вместе. Ошарашенный Бьякуя помедлил — и положил ладонь на голову зверя. Тот неумело басовито мурлыкнул, жмуря зелёные глаза. Правильного страха — ну ладно, хотя б насторожённости, каким зверем можно напугать шинигами, служащего в Готей-13? — перед крупным и непредсказуемым хищником не было совершенно. Ренджи — он и есть Ренджи. Полосат и шумен, как и всегда... __________________ Ренджи выходить из офиса и являть миру тигриный облик не очень хотелось. Отчёты разбирать он в этом облике не мог, да и видели кошачьи что-то уж совсем иначе — строки иероглифов попросту не складывались в слова, как уж там тайчо барсом над теми отчётами корпел, уму непостижимо. Оставались тренировки личного состава — уж этой-то обязанности полосатая шкурка не помеха. Но выходить не хотелось. Это тайчо и барсом можно быть, там не то что посмотреть косо, там подумать не посмеют. А Ренджи приятели потом пару месяцев высмеивать будут. Завёл, мол, Кучики-тайчо как-то себе то ли питомца, то ли лейтенанта, так до сих пор и не разобрался... — Тебе бандану повязать, Ренджи? Дабы все сразу поняли, что это именно ты? — осведомился Бьякуя. Ну да, память у Кучики-тайчо тоже… кошачья. Хотя шарфик Ренджи тогда барсу чисто из заботы предложил! Ренджи очень хотелось спросить, как это тайчо в пушистом виде в лапах и хвосте не путается — сам-то он, стоило только задуматься о том, какую лапу первой ставить и куда девать при этом негодный хвост, подло опутывающий конечности, норовил ткнуться носом в пол. До работы, не иначе, только на вбитом — буквально — чувстве ответственности добрался. А у тайчо хвост, между прочим, вообще толщиной в его-барса же лапу. Остаётся удивляться, как из стороны в сторону не рыскал — у Ренджи-то так не выходило: хвост влево, сам он — вправо. Понаставили стен, честному тигру не пройти! Тайчо не смеялся, нет, но молчал так, что лучше б в голос, как тот же Куросаки. Стойку для оружия — вроде тигру меч ни к чему, но привычка! — Ренджи, конечно, опрокинул — тайчо не сделал и движения помочь. Забимару при попытке взять в зубы сперва возмутился в голове, а потом заржал на два голоса, осознав произошедшее с хозяином. «Похоже, ты тайчо своему точно как родной стал, спроси, не терялся ли у него еще один неучтённый родственничек!» Ну, зато отчёты не только читать, но и писать не надо. А тренировка с отрядом может превратиться в увлекательную игру в кошки-мышки. И теснота полигона, где и развернуться во всю ширь тигриной души толком негде, оного тигра нимало не смущала. Когда это какого кота такие мелочи могли смутить, тем более если всякий кот занимает ровно столько пространства, сколько сам пожелает? А остальные — подвинутся. Отряд был против тигроигр, но кто его спрашивал?.. Когда Бьякуя ввечеру, разобрав не только свои бумаги, но и те, за которые ответственен был Ренджи, собрался домой, тигр совершенно случайно всей немалой тушей перегородил двери. На тигриной морде прямо-таки написаны были вселенская печаль и тоска. — Пойдёшь со мной, — со вздохом велел Бьякуя, устало потерев виски. Только тигра в казармах и не хватало. Рукия обрадовалась. Нии-сама не разрешал заводить питомцев — особенно котов! — дома, с барсом фамильярничать тоже не будешь, а тут — целый тигр! Пушистый. И полосатый. Уважаемый старший брат в ответ на просьбу «погладить котика» милостиво разрешил «делать, что вздумается». Вмиг затисканный тигр позорно бежал за спину Бьякуи. У того подозрительно подрагивали уголки губ. — Рры! — возмутился тигр, но тут же сник, едва заслышав вкрадчиво пропетое обходящей уважаемого брата Рукией «ко-отик». — Р-рмя! — Оно ещё и мяукает, кто бы мог подумать, — заметил Бьякуя этак задумчиво. Уж кто бы говорил. А ещё командир называется. Нельзя так над единственным лейтенантом издеваться. Командир, однако, сжалился — а может, ему надоел этот неуправляемый бедлам, хаос представители этого семейства не жаловали, хотя при надобности организовывали отменно, и к этому делу подходя со всей фамильной ответственностью, — и одним взглядом угомонил сестру и тигролейтенанта. Те разом сели, преданно поедая глазами. От зрелища восседающего за столом рядом с даймё и его сестрой тигра глаза у домоуправителя, вошедшего получить распоряжения, стали заметно больше. Но он промолчал: изволят, мол, даймё тигров к ужину за стол приглашать — так им виднее. ____________ У Бьякуи были предположения по поводу причин внезапной чрезмерной полосатости и пушистости лейтенанта. Всё происходящее в очередной раз убеждало, что первоначальная тактика избегания привязанностей или хотя бы внешнего выказывания их, была куда вернее. Разве только объяснишь это той же Рукии? Нынче весь Готей в курсе привязанности его, Бьякуи, к младшей сестре, что, конечно, совершенно недопустимо и делает его уязвимым, но и оттолкнуть, а потом увидеть обиду в её глазах… Что же делать с пушистостью лейтенанта, оставалось вопросом открытым. Бьякуя видел, разумеется, перепутанный клубок энергонитей и потоков, но знать нужный порядок течений энергии в человеческом теле — одно, а вот напрямую работать с этим — совсем другое. Сам он распутывать это не взялся бы, слишком тонкая и опасная работа, и в собственном теле приучен был выправлять потоки исключительно путём направленных медитаций. Специалистов же такого класса не водилось даже в четвёртом отряде. Унохана-тайчо — может быть… но занявшая её место бывший лейтенант подобного уровня если и достигнет, то лет этак через сто. Оставалось ждать, пока Ренджи достаточно возьмёт себя в руки, чтобы энерговозмущения эти успокоились — на своём опыте Бьякуя уяснил, что смена облика изрядно зависит от эмоций… или же, напротив, обозлится окончательно. На порывах злости лейтенант, случалось, делал удивительные рывки в развитии. _____________________ Тигр чувствовал себя несколько неуютно. Он и в человеческом-то облике, давно привыкнув к Кучики-тайчо (который хоть и спросит всегда строго, и трёпку задаст в воспитательных целях, может, даже банкаем, но из неприятностей всегда вытащит), изрядно смущался даймё Кучики. Тайчо — он командир, строгий, но свой и привычный. Родной уже, можно сказать. Особенно после эпопеи с походом Куросаки на Тёмного властелина. Сталь, пусть она хоть десять раз одушевлённая — она и есть добрая честная сталь, и кровь у всех одинаково алая. Но то — на службе. В бою. А вот аристократ, до которого — как до луны, и гордости в котором на десяток таких вот полосатых лейтенантов хватит… Что уж там за демоны за наглухо запертыми дверьми водились — лучше б и не знать. Тайчо шло барсом быть. Гордости в нём — как в тех котах, самое мелкое кошачье горделиво и самоуверенно так, будто ему целый мир принадлежит. А тут — барс целый, куда там тиграм и львам, видал Ренджи этих барсов в зоопарке (любопытно ведь, но начальство пристально разглядывать — оно ещё расстроится! расстроенный же Бьякуя — это такой небольшой конец света в отдельно взятом Мире Душ, а там за него и сестрица младшая любимая расстроится...), там такое выражение морды лица, что аж неудобно становится, что венец эволюции вниманием своим назойливым от мыслей о тщетности всего сущего отвлекаешь. Если уж коты мир захватили, то генералами у них точно снежные барсы. Ночью успевший прочесавший весь сад и с трудом удержавшийся от желания пометить территорию, утомившийся топать по энгаве и коридорам (всем известно, что ночами котики вырастают до размеров тигров, а тигры те громко топают!) тигр нахально отодвинул створки дверей и прокрался в покои даймё. — Только не говори, что ты ещё и темноты вдруг стал бояться, — вздохнул мгновенно проснувшийся, конечно же, Бьякуя. — Ррры, — жалобно вякнул тигр. Мол, там, за дверьми, темно и страшно и вообще невесть какие Меносы водятся. А тут — сила знакомая, родная… вкусная. И под бок подобрался. Кот я — чего хотите? Подумаешь, большой и полосатый. А кота надобно кормить и почитать… то есть любить и чесать. Даймё ничего больше не сказал и мохнатую грелку гнать не стал. Может, вспомнил собственную войну с порывами кошачьей сущности. Не вылизывается над ухом — и то ладно. Под утро так и вовсе голову на мохнатый тёплый бок уложил. Говорите, кошек не любит? С теми, кто кошек не любит, просто правильный кот не случился. ___________________ Шестой отряд был решительно против бесчеловечных… то есть тигриных методов тренировок. Лейтенант своего капитана и так подарком не был, но хоть за пятки не кусал! К Кучики-тайчо парламентёров выслать решились было спустя несколько дней, но тот как раз выкупал своего полосатого лейтенанта у лейтенанта одиннадцатого за мешочек сладостей и коробочку такояки, Зараки-тайчо при этом требовал не обижать ребёнка и игрушку отдать, так что бедных приплющенных реяцу обоих тайчо парламентёров едва не объявили дезертирами. Слава ками, наутро нашли. — У Бья-куна хвост лучше — пушистее! — напоследок заявила Ячиру авторитетно, не забыв отобрать выкуп. Зараки-тайчо жизнерадостно заржал, Кучики-тайчо сделал вид, что не слышал, а полосатый Ренджи на всякий случай всё же поджал хвост. Мало ли, вдруг в отсутствие полюбившегося пятнисто-серебристого и пушистого хвоста сойдёт и тонкий полосатый? — Рры? — жалобно вопросил тигр, уложив морду на стол капитана, когда убедился, что опасность в лице Ячиру точно прошла стороной. — Человеком станешь, когда начнёшь себя и свои порывы контролировать, — командиру, похоже, переводчик с тигриного вовсе не требовался. Хотя справлялся же сам Ренджи с переводом с кучиковского на общечеловеческий! Бьякуя в очередной раз поймал себя на том, что ладонь привычно уже ложится на голову подобравшегося украдкой под руку тигра, и неслышно вздохнул. Ладно бы — гладить кота, но кот-то этот был его лейтенантом! Кто бы мог подумать, что тигры умеют и выразительные морды строить, и жмуриться умильно, и почти мурлыкать. Не говоря уж о недопустимости подобной ночной близости. Только спалось с тигром рядом отчего-то так сладко, как и в детстве не удавалось — нервность натуры выходила боком. ____________________ Тигр, отлучавшийся, дабы не смущать изысканный вкус командира видом своей трапезы (сырым мясом он на деле брезговал, варёное тигру было невкусным, зато рыба была неплоха), вернувшись, снова принялся гипнотизировать его взглядом. Всё одно больше заняться было нечем. Отряд и без того убегался, прогнанный по всему городу, отчёты не читались, война не наступала, словом, оставалось только действовать на нервы любимому начальству. Тем более нервы у того были на зависть всему Готею. У капитана меж бровей пролегла морщинка, но надо отдать должное — он терпел и взгляды, и ноющие зевки, и звук снимаемой со стен стружки. Даже ошибок в словах не делал. И придумывать план по избавлению Ренджи от излишней полосатости явно не собирался. Ну неужто даже в фамильной библиотеке, где, по слухам, можно было не только заблудиться, но и вовсе оттуда не вернуться, ничего про возвращение человеческого облика нет? Капитан же лишь раз обронил что-то про «перепутанные энергопотоки» и отсутствие умельцев по работе с ними. Разве вот обратиться в четвёртый... ну или ждать, пока само пройдёт. Ренджи к врачам точно не хотелось, а осознал он только то, что начальство и в виде полосатом устраивает. Спасением от скуки стал доклад Рикичи об очередном прорыве Пустых в каком-то глухом уголке Руконгая. — Ренджи, стоять! — резко скомандовал Бьякуя. Взвившийся было тигр от неожиданности замер чуть не посреди прыжка, плюхнулся на хвост. — Рры! — И не спорь с командиром. Тигр заткнулся, но хлестнул себя хвостом по бокам. — Ты никуда не пойдёшь, — желание возразить под ледяным взглядом и зримо взметнувшейся реяцу жалобно пискнуло и попыталось забиться подальше. — В этом… виде ты не можешь применять свои умения. Не можешь пользоваться ни занпакто, ни демонической магией, а значит, будешь лишь обузой в бою — клыки и когти не самое лучшее оружие против Пустых. А ему самому, значит, можно! — Как ни прискорбно признавать, ты не справляешься, — в голосе едва приметно прозвучали нотки разочарования, и Ренджи вспылил. Он — сможет! Дотянется... Переплётшиеся обида и злость, огненным клубком собравшиеся в груди, будто взорвались — и огонь потёк по жилам, заставляя скорчиться в попытке унять его, исторгнуть из себя. Жуткое ощущение вывернутости наизнанку — и Ренджи с трудом распрямился. Неверяще ощупал себя, с радостным воплем исполнил танец Кусаджиши-фукутайчо на телах побеждённых врагов и только потом вспомнил про присутствие командира. Бьякуя неподобающее поведение никак не прокомментировал, лишь пристально наблюдал, чуть прищурившись. А был ли вообще тот прорыв?.. Ренджи уставился на командира с подозрением: — Так вы специально сказали? Чтоб я обиделся и справился — назло? И припомнил вскинутую руку с развёрнутой к нему ладонью и явственный всплеск реяцу, подтолкнувшей в нужный момент. Снова он попался… вроде бы знал уже, что тайчо заботу проявляет своеобразно, порой так — что обидно до глубины души. Оказывается, всё ещё не научился не обижаться. Что говорить, методы тайчо бывали порой безжалостными, но эффективными — всегда. — Не понимаю, о чём ты говоришь, Ренджи, — с достоинством отозвался Бьякуя. Что и требовалось доказать. ________________________ Великолепный тайчо его, порой обретающий пятнистую шкурку, никогда не упоминал, что после непроизвольной смены сути даже самые безобидные заклинания вроде светлячка становятся непредсказуемы, недоговорённая до конца формула активируется совершенно неожиданным образом (ладно бы полосатый, но подпалённый лейтенант!), а кёккай вполне может вместо защиты обернуться одним из путей связывания. Рукия бессовестно хохотала, вызволяя его, спутанного как гусеница шелкопряда в коконе, но потребовала далее практиковать пути демонической магии исключительно в её или уважаемого старшего брата присутствии. Дабы не изображать снова гусеничку. Закончив к вечеру со всеми накопившимися бумагами, Ренджи наконец признался себе, что уже скучает. Конечно, его не приглашали в поместье, но и не запрещали ведь приходить? Сегодня, кажется, полнолуние — значит, капитан вновь до утра будет созерцать луну. И карпы кои в пруду (тигру было жарко, тигр пытался охладиться, а Рукия обещала молчать!) уже заскучали, должно быть. Поместье встретило чуть сонной тишиной. Понятно, что стража была где-то поблизости, но так талантливо растворялась в окружающей среде, что Ренджи никогда не доставало способностей её почувствовать. Ренджи, отчего-то не решившись разбивать эту тишину словами, опустился на камень-приступку, будто невзначай прислонившись спиной к коленям сидящего на нагретой за день энгаве Бьякуи. Тот будто и вовсе не заметил. Скользнувшая ставшим привычным жестом по взлохмаченной голове ладонь точно померещилась — Ренджи добрых пять минут убедительно сам себе это твердил. Почти поверил. — Тайчо, — помявшись, окликнул наконец Ренджи, запрокинув голову, чтобы увидеть лицо. Лицо тайчо оставалось безмятежным, но привычная, ощущающаяся даже под щитами сила словно чуть изменила оттенок, показывая, что его слушают. — А вы не знаете… Почему я-то стал вдруг тигром? Ну не потому же, что пообещал за вами всюду следовать! И в лаборатории двенадцатого точно не заходил. Не пил ничего… подозрительного. Ну неужто пить настолько вредно? — Видишь ли, Ренджи… — кажется, говорить тайчо очень не хотелось, но чувство ответственности пересилило. — Эта особенность свойственна… членам моей семьи. — Это вы так сказать хотите, что я вам как родной уже стал? — ухмыльнулся Ренджи. — Не надо Бьякурая, считайте, что я вообще говорить разучился! И про вертящееся на языке ехидное предложение усыновить, ну или убратить там, промолчим… и от кого, интересно, это он ехидства такого понабрался?.. — Нии-сама под покровительством Бьякко — бога-белого тигра, вернее, его ипостаси-барса, — объяснила неслышно подошедшая — впрочем, уж тайчо-то точно заметил, но дозволил, — Рукия, точь-в-точь по-кошачьи подбираясь под бок брату. — Это скорее не проклятие, а… расплата. В прошлом один из наших предков вызвал гнев бога-тигра, владыки душ. Так что все мы вроде… отражения части его сути, проявляющейся в этом мире. Нии-сама с рождения ему посвящён. Вот уж действительно — красивое имя. Любопытно, посвящение владыке душ увеличивает шансы выживаемости?.. Потому что — очень, очень редко, но тем более пугающе! — иногда знаменитая выдержка и все таланты стратега Бьякуе отказывали, и он норовил убиться об кого поопаснее. По странной случайности, наблюдать такое Ренджи приходилось, когда нечто угрожало ему или Рукии. — Каждый из рода с той поры получает зверя, близкого его собственной сути, — добавил Бьякуя, снова опустив руки на колени, — Ренджи на всякий случай продолжал поглядывать краем глаза, чтоб успеть подхватиться в случае чего. — Из числа кошачьих. — А Рукия? Вдруг на ней проявится? — заинтересовался Ренджи. — А то, вы уж простите, но двух барсов сотайчо не переживет. Рукия фыркнула, но тут же извинилась перед братом. — Рукия… — интересно, сам-то тайчо замечает эти мягкие нотки в голосе, когда о сестре говорит? — полагаю, была бы кем-то вроде дымчатого леопарда, так что второго барса в любом случае не будет. — Вы что, специально кошек изучали, что ли? — удивился Ренджи. — Разумеется, я уточнил всё, что хоть как-то относится к моей… ситуации, — высокомерно отозвался Бьякуя. Проблеме. Дивнопушистой. Ах, какие пушистые скелеты водятся в великокняжеских шкафах! Может, вправду попроситься в родичи?.. Раз уж всё равно как родной. К сожалению, всё это Ренджи — виноваты тёплый вечер, напоённый ароматами цветущего сада, и непривычное чувство близости! расслабился, чего при любом представителе семейства Кучики делать категорически не рекомендуется! — вслух ляпнул, а тайчо почему-то расстроился. Может, конечно, он карпов драгоценных, коих ещё дедушка Кучики кормил, припомнил. А может — просто, чтоб не расслаблялся. Аргументы, что тигр — тоже зверь редкий, беречь надо, на тайчо почему-то не подействовали. Хоть бы зарычал для приличия, что ли, едва отпрыгнуть успел (это потом уже Ренджи узнал, что барсы вообще не рычат)! Так что вскоре весь город — ну или те, кого тоже манили дивные летние синеватые сумерки, а потому было не до сна, — имел удовольствие наблюдать, как снежный барс гоняет по городу куда более крупного тигра. Тот удирал сломя голову, совершенно не разбирая, где стены, где крыши, где ограды. Где-то издалека послышался бас Зараки-тайчо и пронзительный голосок его штурмана. Те вообще наличием входов-выходов не заморачивались. — Замечательный был город, — вздохнул возлежащий на крыше Кьёраку-сотайчо, подперев голову рукой. — Пока в Готей Бьякуя не вступил, — меланхолично добавил бывший наставник своего ученика, созерцая хрупко-прозрачную луну в небе, постепенно наливающуюся сиянием. Летняя луна, неверный обманчивый свет, луна призраков...