шерлок bbc

Инспектор Диммок терпеть не мог старшего инспектора Лестрейда — старый занудливый неудачник, да ещё и педик в придачу. Пусть сейчас закон и называет такие отношения нормой, но Диммок считал более правильным викторианские законы, которые отправляли гомосеков на каторгу. К сожалению, служебные бумажки оказались слишком обширны и разнообразны, чтобы решить дела по телефону. Пришлось идти к Лестрейду. В кабинете инспектора сидел ангел. Диммок отчётливо видел его сквозь стеклянную стену. Диммок отступил на шаг, зажмурился, помотал головой. Посмотрел снова. Ангел, точнее, ангелесса никуда не исчезла. — У Лестрейда посетитель? — спросил Диммок одного из сержантов. — Его дочь. Какие-то срочные семейные дела. Сейчас она уйдёт. — Откуда у Лестрейда дочь?! — Марина приёмная. Осталась от погибшего полтора года назад бойфренда. Он был на восемь лет старше Лестрейда, так что успел обзавестись потомством до того, как определился с сексуальной ориентацией. Другой сержант добавил: — Лестрейд в юности тоже был женат. Его родной дочке было бы сейчас лет двенадцать. Но она давно умерла. Кажется, это была тяжёлая форма гриппа, тогда много маленьких детей умерло. Об этом во всех газетах писали. — В юности? — переспросил Диммок. — И ребёнку было бы двенадцать? Сколько же тогда Лестрейду? — Тридцать один. Просто жизнь была нелёгкая, поэтому он седой и потрёпанный. Сначала смерть жены, потом ребёнка, работа на износ, чтобы забыться. Диммок не ответил. Он смотрел на Марину. Какая же она красивая! Идеально гладкая смуглая кожа, пухлые вишнёвые губы, потрясающая фигура, а главное — чёрные волосы, длинные и вьющиеся. Диммок не доверял блондинкам, считал их корыстными и лживыми. Но Марина оказалась совершенством. «Марина... — мысленно повторил имя Диммок. — Морская принцесса... Интересно, какие у неё глаза? Почему-то кажется, что синие или зелёные, как у настоящей русалки». Сержант хмыкнул: — Зря вы так смотрите, инспектор. Марина неприступнее Форт-Нокса. Даже не надейтесь. — Я и не надеюсь. К такой красоте даже подойти страшно. Принцессы не для простых парней. — Настоящие принцессы до неё не дотягивают. Это античная богиня. — Ангел, — строго уточнил Диммок. Тем временем Лестрейд и Марина вышли из кабинета в общий зал. — Инспектор, — подбежал к Лестрейду дежурный, — у вас опять проникновение. — И опять ничего не взято? — Да, только непристойный рисунок на стене. Опять чёрной цинковой краской. Криминалисты уже работают. — Надеюсь, шеф, — сказал сержант, — хотя бы на этот раз вы не вызвали своего психа? — Шерлок будет позже. Сейчас у него какие-то срочные дела. — И что же это за дело такое, что оказалось для него важнее места преступления? Разве что он сам кого-то грохнул. — Нет, не думаю, — ответил Лестрейд. — Шерлок увлекается расследованием преступлений, а не их совершением. Дежурный немного поразмыслил и предположил: — Скорее всего, он опять влюбился, и теперь использует все возможности соблазнить предмет воздыханий. — Влюбился?! — возмущённо переспросил Диммок. — Да как вообще можно додуматься до такой глупости — объединить в один понятийный ряд Шерлока Холмса и чувства? Как это возможно?! Ему не нужны привязанности и отношения. Я не спорю, Шерлок полезен для расследования, но у него нет и не может быть никаких чувств. Люди нужны ему только как инструменты, а сам он — идеальная мыслящая машина, ходячий компьютер без намёка на эмоции. Марина смерила Диммока удивлённо-презрительным взглядом. — Инспектор, вы сами до столь «гениального» вывода додумались или кто подсказал? — А у вас иное мнение? — Разумеется. Уровень эмоционально-чувственного отреагирования у Шерлока Холмса на порядок выше среднестатистического, что видно по его движениям, по модальностям речи. Это подтвердит любой психолог. Но если вы не доверяете психологическим заключениям, то используйте факты — Шерлок получил как минимум начальное музыкальное образование. — И что это значит? — нахмурился Диммок. — Если бы у него была скудная эмоциональная палитра и поверхностное чувственное отреагирование, его бы выперли из музыкальной школы после первого же академконцерта. — Академконцерт? Что это? — Главная из итоговых контрольных за триместр. В школьном концертном зале сидят ученики, родители и их друзья, между сценой и зрителями — столы экзаменационной комиссии. Оценивается всё: от правильности приветственного поклона до правильности игры. В понятие «правильность игры» входит и такая категория как «выразительность исполнения». И если за слабую технику ученика поругают и позволят учиться дальше, потому что техника — дело наживное, то за недостаточную выразительность отчислят сразу. Эмоциональность исполнения либо есть изначально, либо человек к музыке непригоден. Задача исполнителя — даже если он не профессионал, а любитель — передать слушателям содержащийся в музыке эмоциональный заряд. С выразительностью надо играть всё — и песенку «У Мэри был ягнёнок», и «Лунную сонату». А для этого собственная эмоциональность должна быть на порядок выше средненормативной. — Но почему тогда... — Диммок запнулся, не зная, как сформулировать мысль. — Избаловали в детстве сверх всякой меры, — сказала Марина. — Привык, что всё ему и для него. А лет в тринадцать вдруг узнал, что мир не только значительно больше поместья его родителей, но и отнюдь не горит желанием исполнять прихоти капризного недоросля. Шерлок на мир за это обиделся и осоциопатился. Особенно сильным разочарование сделало то, что в родительском доме, при сверхизобилии материальных благ, чувства были под строгим запретом, а мир, вопреки ожиданиям, тоже чувствовать не спешил. — С чего вы взяли? — Шерлок не умеет выражать свои чувства так, чтобы они были понятны окружающим. Этому ребёнок учится до десяти лет от взрослого окружения. От них же он учится и взаимодействию с внешним миром, которой равнодушен сам по себе, но в ответ на определённые знаки, люди, живущие в этом мире, проявляют в отношении вас положительные или отрицательные эмоции. Дети предлагают друг другу дружбу, ссорятся, мирятся, показывают свои чувства в отношении любой переживаемой ими ситуации и получают столь же эмоционально насыщенную ответную реакцию. У Шерлока такой практики не было. Это означает, что родители не только ограничивали его в контактах с внешним миром, но и постоянно изображали из себя Снежную Королеву с Ледяным Королём, а с ребёнком разговаривали исключительно в директивном тоне, когда похвала по холодности и равнодушию ничем не отличалась от порицания. — Ограничивали контакты? — не понял Диммок. — Следили, чтобы сыновья не общались с людьми не их круга. А в своём кругу вели себя соответственно статусу. — Ужас, — искренне сказал сержант. — Но Шерлока это не оправдывает. Как говорил мой, светлая ему память, отец: «Если тебе не повезло родиться у засранцев, то это не основание самому быть засранцем». А он знал толк в таких делах, потому что его папашка с мамашкой были лишены родительских прав, когда отцу исполнилось десять. — Вот в этом, сержант, я с вами полностью согласна. Обвинять во всём неудачное детство, полученную травму или злую судьбу может любой дурак и слабак, а вот чтобы выстроить с нуля новую жизнь, нужны и ум, и сила характера. — Насплетничались? — хмуро спросил Лестрейд. — Может, теперь немного поработаем? У нас на повестке дня серия с чокнутом взломщиком. — Кстати, о чокнутых, — гнул своё сержант. — В кого это втюрился Шерлок? Неужели опять решил подкатить к Донован? — Она второй день в командировке, — напомнил дежурный. — Вот именно! С чего это вдруг высокое начальство её туда отправило? До сих пор приказывали просто командировать сотрудника, не заморачиваясь тем, кто это будет. А тут — «Отправить сержанта Салли Донован». Добавь, что при этом наш псих отказывается немедленно приехать на место преступления, и получишь полную картину. — Ставлю пять фунтов, что он не отобьёт Донован у Джона Ватсона. — Отобьёт за неделю. Десять фунтов. — Отставить тотализатор! — рявкнул Лестрейд. — Вам заняться нечем? Сейчас каждому найду работу. Диммок посочувствовал дежурному и сержантам — выглядел Лестрейд очень грозно. — Инспектор, — сказал Диммок, протягивая ему папку с документами, — надо срочно согласовать некоторые вопросы. Лестрейд глянул на первую страницу, пробормотал ругательство и жестом пригласил Диммока в кабинет. — До свиданья, — попрощалась сразу со всеми Марина и пошла к дверям. Диммок проводил её печальным взглядом: обычный инспектор полиции никак не мог рассчитывать на благосклонность богини. «А глаза у неё ярко-синие, будто сапфиры. И такие длинные ресницы... И голос как будто флейта. Даже не верится, что в нашей обыденной реальности может существовать такая красота». ............. ............. В медицинском халате Джон выглядел непривычно, и потому интригующе. Но на билеты в Альберт-Холл, вопреки ожиданиям Шерлока, смотрел безразлично. — Это слишком дорогие места, — сказал Джон. — Я не могу себе такое позволить. — Возьми в рассрочку, — ответил Шерлок. — Нет, — твёрдо проговорил Джон. — Рассрочка понадобится для более важных вещей. А чрезмерно дорогие развлечения мне не нужны. — Лили Баронс и Джордж Каннингем в «Любовном напитке» не нужны? — насмешливо поинтересовался Шерлок. Он прекрасно знал, сколько сил потратил Джон, чтобы достать билет на галёрку, и как огорчился, когда ничего не получилось. Джон смотрел с недоверием: — Чем опера может тебя заинтересовать? Да ещё такая. — Какая? — Сюжет для тебя слишком примитивный, тем более с любовной тематикой. — С каких пор изящная и лаконичная простота стала примитивом? — возмутился Шерлок. — В «Любовном напитке» идеально воспроизведены и лиричность, и ирония народных песен. А «глас народа — глас божий», знаешь ли. И психологическая, и сюжетная обоснованность оперы безупречна. Добавь к этому, что партии Альдины и Неморино исполняют Лили Баронс и Джордж Каннингем, одни из лучших сопрано и теноров современности. Застать их в Лондоне, да ещё одновременно, нелегко, слишком много зарубежных контрактов. Джон вытянул губы трубочкой — знак задумчивости: — В оценке оперы и исполнителей ты прав, но странно, что тебя вдруг заинтересовало искусство. Почему, Шерлок? В честь какого расследования? И что должен сделать для него я, если ты расщедрился на столь дорогую подачку? — То, что я не говорил об опере с тобой, не означает, что я её не люблю. Я всего лишь не предполагал, что классическая музыка может интересовать тебя. — Ну ещё бы — кто я, а кто ты... Шерлок, ты столько раз лазил в мой ноутбук, неужели не удосужился заглянуть в папку «Музыка»? Хотя, о чём я спрашиваю — человеческое в человеке тебя никогда не интересовало. Так, Шерлок, у меня приём, а ты отнимаешь у больных время. Уходи. Шерлок оторопел. Такого он не ждал. Чтобы Джон, который педантично вырезал из газет купоны на скидки в магазинах и подгадывал покупки к распродажам, отказался от дармовых билетов, да ещё и в партер? Тем более, что есть такая замечательная отмазка для гордости как рассрочка. — Я неправильно выбрал оперу? Ты хочешь не любовную комедию, а социальную драму? Или послушать инструментальные произведения? — Шерлок, я хочу, чтобы ты не мешал мне работать. У меня приём, если ты не заметил. В кабинет вошёл Себастиан Уилкс. — Это работа?! — возмутился Шерлок. — Левых пациентов принимать? Уилкс злорадно ухмыльнулся. — Я не левый, а законный пациент. За пожертвование в фонд поликлиники главврач разрешил мне лечиться здесь. — Ну и зачем тебе вонючая муниципалка с очередями длиной в милю? — Затем, что здесь есть по-настоящему толковые врачи, которые лечат, а не пытаются срубить с пациента побольше денег. — А у тебя внезапный финансовый кри... — Себастиан, ты заключение невропатолога принёс? — перебил Джон. Уилкс протянул ему листок бумаги. Джон пробежал взглядом по строчкам. — Ну вот видишь, нейропроводимость не нарушена. Рентгеновские снимки никаких деструктивных процессов тоже не выявили. В порядке твоё колено, не нужна ему никакая операция. А боли — это остаточное явление после недолеченного перелома. Ты ведь на физопроцедуры после того, как гипс сняли, не ходил? — У меня было очень много работы, и... — ...и вот теперь пожинаешь результаты своего наплевательского отношения к здоровью. Всех денег не заработаешь, а здоровье не купишь. Будешь теперь вместо двух недель ходить на физиопроцедуры и лечебную гимнастику месяц, если не больше. Снимай штаны, посмотрю ещё раз твоё колено. Анализы анализами, а собственные пальцы в некоторых случаях надёжнее. Уилкс ушёл за ширму. Джон взял со стола билеты, сунул Шерлоку и ушёл к Уилксу. ............. ............. Шерлок сидел в кабинете Лестрейда и, тыча кончиком карандаша в фотографии с мест преступлений, объяснял, чего хотел добиться взломщик-рисовальщик своими проникновениями и как он, скорее всего, выглядит. В выражениях не стеснялся — задачка примитивнейшая, а эти долбанные бобби не могут разглядеть того, что у них под носом, увязли как корова в болоте. — Да ты хоть раз в жизни корову видел? — разозлился Лестрейд. — И болото? — В загородном доме родителей было и то, и другое. Лестрейд попытался представить себе загородный дом, в приусадебный участок которого входят ферма и болото. Воображение не справлялось, вспоминались только фотографии герцогских дворцов из школьного учебника истории. «Ладно, я понимаю, что Холмсы держат ферму — хотят питаться только экологически чистыми и свежими продуктами. Но на кой чёрт им болото?! Чтобы коротать досуг, охотясь на вальдшнепов и цапель? Но какой смысл стрелять зверьё, которое и съесть-то толком нельзя? Это же не зайцы и не утки. Правильно говорят, что все аристократы со сдвигом. Особенно те, у кого есть лишние деньги. С обнищавшими ещё можно дело иметь, но эти точно чокнутые». Шерлок тем временем закончил монолог и, не прощаясь, вышел из кабинета. ...Поставленная Лестрейдом задачка отвлекла лишь на короткое время. Все мысли опять занимал Джон Ватсон. «В чём я ошибся, почему он не принял приглашение? И как будто даже обиделся. Чёрт! Джон среди примитивной и предсказуемой человеческой массы самый примитивный и предсказуемый. Но почему в любой хоть сколько-нибудь значимой ситуации я не могу просчитать его поступки? И что понадобилось от Джона Уилксу? Он действительно приходил ради лечения или хочет втянуть этого ушехлопа в финансовую афёру? Надо побыстрее вернуть Джона на Бейкер-стрит, пока он не впутался в какую-нибудь скверную историю». ............. ............. После работы Молли Хупер любила пройтись по маленьким магазинчикам сувениров и антикварным лавочкам, посмотреть витрины с фарфоровыми безделушками, иногда купить что-нибудь в свою коллекцию. Такие прогулки снимали усталость и помогали справиться с депрессией безо всяких лекарств. Рабочий день заканчивался всего лишь за полтора часа до закрытия магазинов, поэтому следовало поторопиться. — Доктор Хупер! — вошла в раздевалку старшая медсестра. — У вас сегодня сверхурочные. Слушатели курсов переподготовки Красного Креста. — А я здесь при чём? — Поскольку курсы частично расположены в Бартсе, вы входите в экзаменационную комиссию по патанатомии и должны подготовить слушателей к сдаче. Вот программа занятий и список экзаменационных вопросов. — Подготовить? — возмутилась Молли. — Это не первокурсники, а дипломированные врачи! Они прекрасно справятся сами. — Приказ дирекции, доктор Хупер. Не я составляла программу, и не я назначала её исполнителей. Но доктор Кёрлис и доктор Грей занимаются с дневными студентами, поэтому всю переподготовку приказали отдать вам. — Я не занимаюсь педпрактикой, это оговорено в контракте. — Доктор Хупер, вы можете пойти в дирекцию и оспорить приказ, но толку не будет — курсистов надо учить, а из свободных паталогов в Бартсе только вы. Доктор Хупер, не расстраивайтесь так! — голос медсестры стал сочувственным. — Это всего лишь на две недели, и студенты — взрослые люди, с ними не будет никаких хлопот. А оплата за сверхурочные никогда не помешает. Молли досадливо дёрнула плечом. Вечерние прогулки она ценила гораздо дороже прибавки к зарплате. — Чтоб им всем... — Молли со злостью ударила кулачком по стене. — Доктор Хупер, срывать досаду лучше на курсистах, чем на стенке. — И то верно. Где эти... слушатели? — В пятой лекционной. Молли надела свежий халат, взяла распечатку с программой и экзаменационными вопросами. ...В кабинете её ждали человек двадцать. Судя по отсутствию болтовни, шуток и лёгкому напряжению, все они из разных групп и сегодня первый день вместе. Лицо одного из курсистов показалось знакомым. Да, точно, это тот самый парень, который последнее время постоянно сопровождал Шерлока. И которому Шерлок уделял внимания больше, чем всему остальному человечеству вместе взятому, в том числе и Молли. Доктор Хупер прикусила губу, пряча злорадную усмешку. У неё появился превосходный способ расквитаться с этим Как-Его-Там-Зовут за невнимание Шерлока — ведь именно с его появлением Шерлок вообще перестал замечать Молли, даже кофе ему приносил новоявленный напарник. В группе ни один слушатель не сдаст экзамен с первого раза. И со второго тоже. При этом вся группа будет знать, кто виноват в том, что к ним предъявляются сверхзавышенные требования. Этот Как-Его-Там-Зовут не единожды проклянёт тот день, когда познакомился с Шерлоком Холмсом. И совершенно точно прекратит всякое знакомство с ним, если не захочет лишиться диплома врача.