Виктория (Ласточка и Ворон)

— Витка, перестань, это же интересно, — Марго оторвалась от своего чтива и укоризненно на меня уставилась. — Мне было бы интереснее провести спокойный учебный год, — отозвалась я, с отвращением швырнув мячик; он срикошетил о стену в потолок, оттуда метнулся к ребру столешницы, а затем мне в руку. — Хочу с вами выпуститься, не хочу на третий год оставаться! Статус восходящей звезды квиддича не помог мне в прошлом году не завалить примерно половину выпускных экзаменов. Сама виновата, думала, в сказку попала? .. Вопреки моим опасениям, новые однокашники приняли меня абсолютно нормально, при том, что второгодники в Дурмстранге — более чем нечастое явление, да и год разницы в возрасте почти не ощущался. — Не останешься, — уверенно заявила Марго. — Я тебе помогу с экзаменами, не сомневайся. Это внушало уверенность. Марго на курсе одна из лучших, но главное — обладает несомненным преподавательским потенциалом; если бы моей соседкой в прошлом году была она, я наверняка не провалилась бы на выпускных. Ну, или провалилась, но с меньшим треском. Хотя, что ни делается, все к лучшему: это второгодничество здорово пригасило у меня симптомы зарождающейся звездной болезни. — Ты ведь точно будешь в числе кандидатов на участие? — забеспокоилась я. — Будешь. Иначе скажу, что без тебя не поеду. Марго рассмеялась и продолжила чтение. Несмотря на то, что процедура выбора Чемпионов была пока неизвестна, все знали, что Чемпионом от Института Дурмстранг на Турнире Трех Волшебников буду я. Никаких сомнений! Я медийная личность, раскрученный бренд, образцовый представитель современной молодежи и ролевая модель. На мне великая ответственность — достойно представить Институт на международном мероприятии. Выйдя две недели назад из директорского кабинета, оглушенная новостями и загруженная цветистой агитационной речью, я чувствовала одно желание — кинуться с астрономической площадки вниз головой. Обратная сторона славы второй раз мне аукнулась, да так, что мало не показалось. Я всего лишь хотела летать… Долеталась. Спохватившись, я поймала мячик, который продолжала во время разговора на нервах швырять обо все подряд, и убрала его под койку. Марго всегда ругается, если я тренируюсь в комнате, но сейчас замечания не последовало — видимо, она понимала мое состояние. — Тебе на занятия не пора? — мягко напомнила Марго. — Если я буду спать, когда ты вернешься, — обязательно разбуди, я тебе к завтрашним зельям надиктую эссе. Я подошла, села на пол возле ее стула, обняла ее ноги и преданно заглянула в глаза. — Что бы я без тебя делала! — вздохнула я. — Балда, — Марго шлепнула меня по лбу свитком и мягко ткнула коленом в грудь. — Иди, Игорь, небось, заждался! У тебя сейчас ведь боевка? — Подождет Игорь твой, — проворчала я, но все же начала переодеваться. — Ах, увы, не мой, — нарочито трагично всплеснула руками Марго. Она сохла, или даже точнее — мокла, по директору примерно с прошлого курса. Понять ее вполне можно, более того, она в этом увлечении не одинока. Да что там, я бы сполна разделила ее чувства, если бы мне не приходилось по несколько раз в неделю получать от профессора Каркарова магических дюлей в рамках совершенствования дуэльных навыков перед Турниром. В первую неделю я думала, что точно сдохну. Меня пошвыряло об стены дуэльной залы, повозило физиономией по матам, слегка поломало разнообразными болевыми заклятьями — в общем, по окончании первого занятия я всерьез уверилась, что профессор Каркаров за что-то крепко меня невзлюбил. Видимо, прочитав это в моих глазах, он оперативно загнал меня в свой кабинет и под чай с пироженками и всяческими полезными восстанавливающими снадобьями попросил прощения за излишнее рвение и прочитал лекцию о важности возложенной на меня миссии. Наверное, у меня тогда ПМС обострился — от директорской речи меня накрыла такая безысходность, что я разревелась и толкнула в ответ речь на тему «почему я?». У меня, мол, перед моими однокашниками никаких преимуществ, кроме известности. На курсе полно студентов умнее, сильнее, эрудированнее, ловчее, красивее наконец! Профессор Каркаров огорошил меня заявлением, что мое преимущество перед однокашниками в том, что все упомянутые достоинства во мне гармонично сочетаются на среднем уровне и дополняются известностью и общей харизмой. Формулировка была воистину революционной, я перестала реветь и даже не обиделась на «средний уровень». В общем, я позволила ему убедить себя в том, что смогу достойно выступить. Впрочем, я была его должницей — когда меня приметило руководство болгарской сборной и началась вся эта свистопляска с моим резким озвезденением, именно профессор Каркаров спас меня от штатных командных имиджмейкеров. После серии победных матчей с моим участием болгарское отделение "Ведьмополитена" дало про меня два разворота с кучей снимков, и это обернулось катастрофой. То есть, по болгарским меркам колдографии были расчудесные: яркие, жизнерадостные, красочные и торжественные. Я не претендую на безупречный вкус, но как по мне — стилисты и колдографы сделали из меня недалекую шлюху, понаехавшую из глубокой провинции. Макияж, одежда, выражение лица… бррр! Надежда, что за лето про эту статью забудут, не оправдалась — первого сентября надо мной не ржал только ленивый. Ладно, к чести сказать, половина народу ржала сочувственно, а на остальных было плевать. Так вот, сразу после линейки и развода по общежитиям профессор Каркаров вызвал меня к себе и, потрясая злосчастным номером, поинтересовался, что это вообще за фигня? Я как на духу призналась, что сама, мягко говоря, не в восторге, но контракт, все дела… Он потребовал предъявить контракт, изучил его и уверил, что выглядеть убого и компрометировать Дурмстранг сомнительными фотосессиями контракт меня никоим образом не обязывает. Заодно он снабдил меня четкими формулировками для отказа от дальнейшего участия в подобных аферах. После такого я ему ноги целовать готова, не то, что в дурацком Турнире поучаствовать. Надо сказать, всего две недели регулярных дуэльных практик оказали просто невиданное влияние на скорость моей реакции, периферическое зрение и внимательность. Удивительно, но никакие тренировки со снитчем не давали такого эффекта. Я продолжала выхватывать по первое число, но прогресс был очевиден даже мне. Профессор Каркаров был доволен, как будто я уверенно шла на мастерскую степень в спортивном дуэлировании. Со светским же воспитанием дела обстояли не совсем радужно. Профессор Каренина начисто отучила меня прилюдно ковырять в носу и кусать заусенцы и довольно успешно боролась с моей «летческой» осанкой: когда много времени проводишь в седле, на земле ты невольно продолжаешь сутулиться и ходить, сдвинув колени. В застольном этикете — не знаю, как он мне поможет на Турнире, но не спорить же с наставницей — я разобралась без особого труда: всего-то не путать десертную вилку с десертной ложкой, не есть рыбу ножом да вежливо кивать и поддакивать собеседнику. Дело здорово портили танцы, которые призваны были помочь мне развивать пластику и ощущение себя в пространстве. В большинстве танцев оказался важен счет, а у меня не хватало внимательности и размеренности держать ритм и такт, особенно если при этом нужно было поддерживать светскую беседу. Когда я пожаловалась Марго на очередного сбежавшего залечивать оттоптанные ноги партнера, она категорично заявила, что проблема не во мне, а в партнерах, мол, я просто не доверяю, не позволяю себя вести. Объективно, это как раз подтверждало, что проблема именно во мне, но Марго настаивала на обратном, предсказывая, что со временем я сама это пойму. Я покладисто ждала случая и продолжала тренировки. …Воскресный вечер было бы жалко тратить на учебу, но только не в моем случае. На рандеву с профессором Каркаровым я разве что вприпрыжку не бежала, и дело тут было не в моем латентном мазохизме — чем дальше, тем лучше у меня получались поединки. Не о победах речь, конечно, но мне удавалось выстаивать все дольше и дольше. К тому же, мы изучали разные экзотические заклинания и редкие чары, не говоря уже о тематических тварях, с которыми я могу встретиться во время турнира. Наш дуэльный зал внезапно оказался занят — я даже немного растерялась, когда выяснилось, что профессор Горинцев занимается с желающими стать кандидатами в Чемпионы от Дурмстранга. Не успела я начать страдать, что кончились мои индивидуальные занятия, и приготовиться тренироваться на общих основаниях, как профессор Горинцев передал мне просьбу директора явиться к нему в кабинет. Надежда вновь расцвела и воспряла, и я понеслась по указанному адресу, где меня ждал очередной слом шаблонов. Профессор Каркаров сообщил, что вместо боевки меня ожидает зачет по светскому этикету, и отвел меня в гостиную комнату своих апартаментов. Там нас ожидал накрытый на две персоны стол и, внезапно, профессор Каренина — она восседала на диване и была призвана не то быть экзаменатором, не то получить нагоняй в случае моего провала. А, может, и то, и другое. — Ну что, все готовы? Мы начинаем? — поинтересовался директор, обводя нас с профессором Карениной таким взглядом, что мне немедленно захотелось удрать и не позориться. У профессора Карениной вроде бы тикнуло веко, но в целом она не подала виду, что нервничает, и только смерила меня со своей стороны взглядом «попробуй только налажать». — Секунду, — она достала палочку и шагнула ко мне, и сделала несколько пассов, трансфигурируя мой спортивный костюм в коктейльное платье. — Теперь можно начинать, — кивнула она, отступая. Хорошо еще к косе моей претензий не возникло. После парикмахерских чар волосы просто невозможно расчесать, не выдрав колтунов. Профессор Каркаров тем временем посмотрел на меня как Ленин на буржуазию и перевел весьма красноречивый взгляд на профессора Каренину. — Что не так? — непонимающе нахмурилась она. Его взгляд сделался совершенно уничижительным, а меня отчего-то начало пробивать на хи-хи. — Вам что, декольте не нравится? — сварливо поинтересовалась профессор Каренина. Декольте было действительно избыточным, даже на мой искушенный болгарскими стилистами взгляд. — Само по себе декольте мне очень нравится, однако на этот счет в студенческом уставе в параграфе про дресс-код прописаны совершенно четкие абзацы, — чрезвычайно язвительно отозвался директор. Так, Витка, это экзамен, не вздумай ржать, дура! Я начала мысленно спрягать немецкие глаголы, но даже они не смогли полностью ввергнуть меня в уныние. Нужно будет обязательно показать вечером воспоминание Марго, она будет валяться на полу и визжать от восторга. Профессор Каренина закатила глаза и сделала мне уставное коктейльное платье, после чего удалилась на свой диванчик, явно с трудом сдерживаясь, чтобы не бурчать. Профессор Каркаров, посчитав в этот раз мой вид приличным, с исключительно ласковой полуулыбкой подал мне руку, подвел к столу и, подвинув стул, помог мне сесть. — Ну, дорогая, расскажите, профессор Каренина утверждает, что никак не может обучить вас вальсу. Вы действительно так безнадежны? Интересно, это он специально бедолагу злит или просто совпало? Или у них личное что-то? Да нет, вряд ли, такой фанат устава не стал бы водить шашни внутри коллектива. Кстати, что тут у нас? В голове моментально начали высвечиваться зазубренные правила: вон тот салат нельзя, петрушка в зубах застрянет; сыры, если не ошибаюсь, соленых сортов, нельзя, сушняк будет; буженина с чесноком — тоже нельзя, на всякий случай, мало ли, вдруг целоваться случиться… Ну-ка, хватит пялиться в тарелку и фигню всякую думать, отвечать надо! Я подняла глаза на с интересом взирающего на меня директора и меня едва вновь не накрыло хохотом, когда я связала воедино мысль о нем и чесноке в буженине. С другой стороны, ну, а что! Случаи, как в анекдоте говорится, они разные бывают. — Есть такое подозрение, профессор, — покаянно кивнула я. — Лучше всего мне удается оттаптывать ноги партнеру. Не знаю, может, это оттого, что на вальс в программе изначально всего ничего часов заложено? — я прямо явственно услышала, как мысленно фыркнула профессор Каренина. — Когда вы обучались, у вас столько же времени занимали уроки этикета? — непреложное правило: в разговоре переводи беседу с повествования о себе, любимой, и перетирания костей третьим лицам на разговоры о собеседнике. — Бьюсь об заклад, у вас вальс не вызывает проблем! Я положила в тарелку безопасной закуски, но кусок в горло не лез; меня то в хохот, то в дикое смущение кидало. И я честно не знаю, облегчало или усугубляло ситуацию присутствие профессора Карениной. Наедине с директором я бы спокойно проржалась, законно получила бы по шапке и на том успокоилась. С другой стороны, не факт, что в такой вот обстановке меня не накрыло бы смущение окончательно и бесповоротно. Потому что, да, несмотря на все мои уверения, дышала я к нему крайне неровно. И чем лучше у нас выходили дуэли, тем неровнее… Сто-оп, стоп, стоп. На чем я остановилась? Фергессен — ду фергисст — ер фергисст. — Это можно легко проверить, — он отложил вилку, поднялся и подал мне руку. Вот это экзамен так экзамен! Нет, дуэль гораздо проще, отвечаю! В дуэли он в глаза смотрит с безопасного расстояния. И за талию не обнимает. Не краснеть! Ну-ка, морду кирпичом, нервы в кулак — и пошла! Все же, спасибо профессору Карениной, ее присутствие разряжало обстановку. Музыки не было, и она машинально принялась отстукивать ритм мыском туфельки, что позволило мне немного отвлечься, правда, ненадолго. — Спасибо, профессор, но не нужно подсказывать! — с ехидцей укорил ее директор, и спасительный ритм стих. Впрочем, как оказалось, он и не был нужен. Профессор Каркаров действительно умел вести в танце. А все, с кем я до этого практиковалась, абсолютно ничего в этом не смыслили. Я доверилась ему целиком и полностью, и мне совершенно не нужно было ни ритма, ни мелодии. Сказать, что я не сбивалась — было бы соврать. Я запиналась, ощутив малейшее движение его пальцев на своей талии; его волосы касались моей руки, лежащей у него на плече слишком близко к шее, и я просто умирала от невозможности сдвинуть ее дальше, чтобы прервать это выматывающее касание, заставляющее меня умирать от вожделения. Я дико боялась, что от напряжения у меня вспотеет ладонь. Ну, и я была бы не я, если бы крупно не лажанула напоследок — все же, запутавшись в ногах, едва не грохнулась, но профессор Каркаров успел подхватить меня, крепко прижав к себе и замаскировав мой ляп под эффектный поворот с поддержкой. — Ну что же, профессор Каренина, на мой взгляд, Виктория уже достаточно освоила ваши дисциплины, и в дальнейших факультативах нет нужды, — резюмировал он, галантно сажая меня обратно за стол. Я подавила порыв закусить губу и сладострастно взвыть. В его исполнении мое имя звучало так, что хотелось немедленно скинуть одежду. Полным именем меня никто не звал, да и Вита Крам стала уже по сути брендом, в отличии от непонятной Виктории Крамской. — Ну, я придерживаюсь иного мнения, но поскольку изначально не стояло задачи сделать из нее вышколенную светскую львицу, я смиренно склоняюсь пред вашим решением, — расшаркалась профессор Каренина почти без сарказма в голосе. — Благодарю вас, и не смею больше задерживать, — кивнул ей директор. — Освободившееся время мы посветим практическим чарам и углубленному изучению заклинаний, — сообщил он мне. О, да, бери меня полностью и углубляйся, сколько заблагорассудится! М-да, надеюсь, тут никто не читает мысли, а то неудобно получится… — Профессор Каренина, не могли бы вы… — промямлила я, подергав себя за оборку на платье. Она фыркнула, быстрым пассом отменила трансфигурационные чары и ушла. — Ну вот, теперь хотя бы пообедать спокойно можно, если ты не против, — он скинул форменный кафтан, сел напротив и закатал рукава рубашки, и это было совсем негуманно с его стороны, потому что я без того была почти в обмороке. — Не знаю как ты, а я не завтракал, так что перед практикой подкрепился бы, — наедине, надо сказать, он совершенно спокойно переходил на менее формальный стиль общения, и даже как-то призвал меня не заморачиваться и звать его по имени, но я пока держалась. На нервах у меня наконец проснулся зверский аппетит, и я накинулась на мясо, уже совершенно не заботясь о манерах. Что характерно, профессор Каркаров смотрел на это с совершенно откровенным одобрением и охотно предлагал добавки. Я делала вид, что не обращаю внимания и старалась не объесться до состояния колобка перед тренировкой. И вообще, девушки с хорошим аппетитом в постели особенно темпераментны, так что смотри дальше и мотай на ус. — Неужели я правда годно танцую? — я все же задала мучающий меня вопрос. — Сойдет, — кивнул директор. — Ты туда не блистать на балах едешь, а демонстрировать в первую очередь магические искусства. Но в целом на балу, — а бал там будет, я по истории знаю, — если не откажешь мне в туре вальса, буду рад. — Не откажу, — твердо сказала я. — Тем более, пока вы единственный, кто после танца со мной не пошел в травмпункт лечить переломы пальцев ног. Он рассмеялся и так на меня посмотрел, что я свела колени до боли в мышцах бедер и чуть вилку не согнула. Нет, ну это беда какая-то с гормонами, в восемнадцать уже не должно быть таких убойных реакций! Или должно? Нужно поднять справочную литературу. Если да — я попала по полной программе.