Виктория (Ласточка и Ворон)

Его кровать, надо отдать должное, была куда удобнее моей. На волне душевного подъёма я не могла не поинтересоваться, — разумеется, с самым невинным выражением лица — не рассчитана ли она на то, что сюда можно баб водить? Игорь, даже не пытаясь скрыть, что такое проявление ревности откровенно ему польстило, поклялся, что сюда никогда никого не водил, и вообще, что было — то давно и не считается. Сказочник из меня вышел, прямо скажем, не очень: сказки помню на уровне краткого синопсиса, постоянно путаюсь в деталях, а попробовала пересказать что-нибудь из поляковских исторических анекдотов — вообще полный швах. Тем не менее, неожиданно прорезался талант певческий: не особенно помня слова, я, тем не менее, смогла почти сразу подобрать акапелла мелодии нескольких колыбельных из детства. Голосовые связки ещё не восстановились окончательно, потому у меня получился какой-то сиплый альт на грани контральто, но в целом тембр моего художественного мычания понравился даже мне, а уж Игорь, приткнувшийся к моему плечу, разве что не улыбался во сне, и это зрелище было настолько милым, что я чертовски жалела, что не могу сфотографировать его на память. Точно, надо завести медальон с его портретом и попросить локон. «Из бороды», — тут же с энтузиазмом подсказал мой внутренний тролль, и я с трудом сдержалась, чтобы не хрюкнуть в голос. Дура, блин. «Зато угарная, — вступился тролль. — За то и любит». И не поспоришь же. Вот почему у нормальных людей — внутренний голос, а у меня — какой-то тролль-ушлёпок? Мне не спалось. Так, ну, любимого мужчину спать уложила, а дальше что? Хоть бы сказал. Я выбралась из постели, размяла слегка затекшее плечо, оставила гореть только одну свечу и выглянула в иллюминатор. Чего я гадаю, у меня и своя голова есть, значит, мне предоставлена свобода выбора. Мило. К себе пойти? Ну нет уж, в одинокую холодную постель-то? Я потушила последнюю свечу и залезла обратно в кровать с твёрдым намерением уснуть. Через какое-то время я, вздрогнув, проснулась от того, что на меня откинули руку. Очевидно, годы семейной жизни спустя меня это будет люто бесить, но пока же я только умилённо улыбнулась в темноте, перевернулась на бок и обняла его руку, прижавшись щекой к ладони и пустившись в размышления о будущем, прощупывая слабые места в своей уверенности. Готова ли я вообще к замужеству? К ведению хозяйства, к детям? Блин, у нас секса-то ещё не было, а я уже детей в школу собираю… Что за дебильная бабская натура. Впрочем, по всему выходит, что к детям от него я готова. Вот раздолбаю-бывшему я даже пелёнки стирать не доверила бы, обязательно бы что-нибудь не так сделал. Ну ладно, может, не обязательно, но, по-моему, серьёзности и чувства ответственности даже у Полякова побольше будет! Эх, вот до чего воздержание доводит, лежу рядом со своим единственным и неповторимым и вспоминаю левых пацанов. Фу. Внутренний тролль, который сегодня был особенно словоохотлив, немедленно предложил усыпить Игоря поглубже и воспользоваться его беспомощностью. Всяко потом сможет оправдаться, мол, невиноватый я, она сама пришла и снасильничала, я против был. Я показала умозрительному троллю умозрительный средний палец, забралась к Игорю под бочок и велела себе засыпать. В конце концов, он может держаться, и я смогу. И безо всяких зелий. Утром он разбудил меня горячими поцелуями в шею и за ушком и напряжённым тоном велел спасаться бегством. В мое бедро упиралось то, чему положено упираться, так что мне не хватило цинизма делать вид, будто я не понимаю, к чему такая поспешность. — Я прекрасно спал и чувствую себя прекрасно, за что тебе огромное спасибо, но теперь ступай, мне надо восстановить душевное равновесие и прийти в себя. И это не эвфемизм! Смейся сколько угодно, но это ни разу не смешно! — нахмурился он, видя, что я изо всех сил прикусываю губы — некстати вспомнился «ебливый ректор» и подумалось, что я даже уже и на такое согласилась бы, хотя размер упирающегося в бедро новообразования внушал серьёзные опасения в этом плане. С радостью воспользовавшись предложением смеяться сколько угодно, я быстро поцеловала Игоря в щёку, обулась и выскочила из каюты, от души надеясь не разбудить ржачем контингент. Путь из капитанской каюты в пассажирские пролегал через палубу. Над Хогвартсом брезжило ясное мартовское утро. Ёжась от лёгкого морозца, я сделала несколько приседаний и пробежалась по палубе, раздумывая, не отправиться ли на пробежку — с этим воспалением лёгких я форму потеряю только так. После пяти кругов по пересечённой местности палубы я пришла к выводу, что геройствовать ни к чему, тем более, что доброкачественный зуд в промежности (Марго у нас мастер по созданию терминологии, что тут скажешь) вроде как поутих, потому с чистой совестью устремилась в трюм. — Уже бегаешь? Я остановилась и повернулась к двери в каюту Лесниной, только что оставшейся позади. Генриета, высовываясь из проёма, смотрела с подозрением. — Не, я чуть-чуть, по палубе только. Бегать рано ещё, — я постучала кулаком в грудь, напоминая про недавнюю болезнь. Леснина кивнула и скрылась в каюте. Бдит, змея. Чего же ей, всё-таки, надо… Нагрянувшая весна сделала пребывание на «Нериде» невыносимым. Третье испытание даже на горизонте ещё не брезжило, а мы уже изучили Хогвартс и его окрестности, задружились и с аборигенами, и с батонцами — не все со всеми, конечно, но многие со многими. После адской статьи на Гермиону обрушилась какая-то совершенно нездоровая травля, так что честь и совесть заставили меня отбросить природную коммуникативную пассивность (тоже термин Марго, характеризующий присущее мне состояние «быть букой») и начать демонстрировать обществу, что никто у меня никого не уводил. Я принимала самое деятельное участие в вылазках в Хогсмид, куда инициативная группа по изучению Поттера настойчиво зазывала и хогвартскую троицу, те время от времени приглашение принимали и много расспрашивали нас о Дурмстранге и Игоре. Про институт мы традиционно травили байки пополам с правдой, а что касается Игоря — я со всей искренностью подтвердила, мол, да, был среди ближайших пособников Волдеморта, однако с тех пор утекло много времени и теперь это исключительно благонадёжный человек, который эффективно борется с попытками проповедования идей Гриндельвальда и Волдеморта, и вообще красавец, спортсмен и комсомолец. Товарищи меня рьяно поддержали, правда, Поляков, конечно, не мог не добавить, что Игорь вообще горазд на эффективную борьбу со всем, что не по уставу. После этого последовал развесёлый рассказ про поляковские выходки и наказания, за ними следовавшие, и Гермиона, качая головой, посетовала, что нельзя отправить в Дурмстранг старших братьев Рона на перевоспитание. Про близнецов Уизли мы были наслышаны, но познакомиться с ними ближе как-то не удавалось — они вечно были чем-то заняты. Поттер мои слова принял к сведению, но не сказать, чтобы поверил. Ну и ладно. В целом же, занятия шли своим чередом, к нам прибывали дурмстрангские профессора для проведения практических занятий, по некоторым предметам мы ходили заниматься в Хогвартс — ничего нового. К середине марта я решила, что восстановилась достаточно, чтобы возобновить бег и полёты — и на метле, и на своих двоих. Совместные ночёвки мы с Игорем сократили до раза в неделю, потому что реже невмоготу, а чаще — опасно для конспирации. Так вот ляпну что-нибудь в неподобающем ключе на людях, или он за что-нибудь не то меня ухватит. В конце концов, мы взрослые люди, потерпеть можем. Это я себе повторяла по сорок раз на дню, помогало мало, но выбора особо не было. Ближе к апрелю я совершенно случайно услышала разговор Игоря с профессором Савичевым, артефактологом, прибывшим провести очередной коллоквиум. Для реставрации рукояти ритуального ножа Игорю нужна была какая-то определённая драконья кожа, и он спрашивал Савичева, не подскажет ли тот магазин с лучшим ассортиментом. Оказалось, Игорь знал магазины артефактов в объёме не меньшем, чем сам артефактолог, и теперь сетовал, что, видимо, придётся заказывать наугад по каталогу, потому как в наличии всегда есть только самые ходовые виды. Профессор Савичев сказал, что напишет кое-кому по этому вопросу, и вышел, Игорь остался листать каталог. Рассматривая фото очередного лота, он досадливо качал головой и кривил губы. Мы с Марго, Деяном Бреговичем, Сашкой Поляковым, Луизой Чинати, Димкой Кимом и братьями Толстыми сидели на соседнем диване в кают-компании и занимались подготовкой инвентаря для завтрашнего небольшого товарищеского матча — таки удалось уломать достаточное количество энтузиастов из Хогвартса и Бобатона поиграть на интерес. Марго, конечно, играть не собиралась, она просто сидела рядом с каким-то учебником. Услышав про живой ассортимент драконьих шкур, я сначала пропустила Игоревы сетования мимо ушей, но на третьей минуте пропитки налокотника меня осенило, и я чуть не подскочила с риском опрокинуть жестянку с воском для пропитки кожи. — Профессор Каркаров, а вы магазины инвентаря квиддичного смотрели? — спросила я, осторожно складывая своё занятие на столик; товарищи дружно покосились на меня с соболезнованием во взорах: вот так по своей инициативе лезть на рожон мог только Поляков, но он у нас без башни, и за то регулярно выхватывает. — А что бы я там забыл? — удивился Игорь, немного опешив — не то от моего предложения, не то от моего возмутительно-неуставного поведения. — Я не игрок, а болельщик, так, к слову. — В хороших магазинах в отделе товаров для тюнинга инвентаря всегда есть разная драконья кожа и вообще много всякой экзотики, — пояснила я, подойдя к их дивану и встав на почтительном расстоянии; эх, правда, надо было помолчать и сказать ему об этом приватно… Игоря моё сообщение явно заинтересовало, он обратился в слух и разве что охотничью стойку не сделал. — Я знаю в Лондоне такой магазин, могу показать, — продолжила я, вдруг подумав, что это мой блестящий шанс выбраться с корабля развеяться. — «Кволити квиддич саплайс» на Диагон-элли тоже неплох, но в «Гвенʼc Трэжери» выбор всегда лучше. — Ладно, давай адрес, — сделал вид, что не особо заинтересовался, Игорь. — А можно я с вами? Пожалуйста, — принялась ныть я к полному восторгу наблюдателей. — У меня там скидка хорошая, хозяйка магазина — Гвендолин Морган, бывший капитан Холихэд Харпис, ей моя игра очень нравится. А ещё она не очень любит левых покупателей — то есть тех, кто не имеет отношения к профессиональному квиддичу, — и недолюбливает мужчин, но в её возрасте и с её статусом она вполне вольна себе это позволить. — Крамская, ты осознаёшь, что если я тебя возьму, мне придётся остальным тоже увольнительную с прогулкой по Лондону разрешить? — как будто угрожающе вопросил Игорь, сложив руки на груди. — Ну и разрешите! Вы так говорите, будто это что-то плохое, — искренне удивилась я, ловя от ситуации просто невыразимый кайф. Народ у меня за спиной дружно выдохнул: в мирное время простым смертным за подобные разговорчики с начальством полагался месяц чёрной работы. Игорь закатил глаза и фыркнул. Нет, он просто неприлично хорош во гневе — точнее, когда изображает это, конечно. Да, я научилась различать, когда он намеренно внушает шок и трепет, а когда реально зол, и это, что называется, две огромные разницы… — Крамская, а не забываешься ли ты? — вкрадчиво поинтересовался он. — Может, тебя в угол на горох поставить для прояснения сознания? — Ну, пожа-а-алуйста! — с самым умоляющим выражением лица уставилась я ему в глаза. Ставь меня куда и как хочешь, только ребят отпусти. Ну правда, они же не бараны, глупостей не наделают, чего им тут киснуть-то? Игорь, конечно, посыл мой считал. Ещё несколько секунд грозно посмотрев на меня и выдержав театральную паузу, он покачал головой и ответил: — Чёрт с тобой, но только из уважения к твоим достижениям! И если там кто-то что-то накосячит — отвечать тебе. Завтра обеспечу подключение камина в кают-компании к местной сети, порошок получать у меня под расписку. А ты чтоб через полчаса была готова. Я явственно услышала грохот упавших челюстей моих товарищей. Что называется — вы посмотрели мастер-класс по приобретению моментальной и совершенно незаслуженной популярности у сокурсников. Но вообще, действительно, держать нас в пределах Хогвартса — бесчеловечно. Нас за учебный год регулярно вывозят на всяческие экскурсии и культпоходы, а тут сидим как привязанные… Игорь пошёл прочь из кают-компании, а я послала ему вслед демонстративный, но, разумеется, беззвучный воздушный поцелуй и сложила ладони сердечком. Ребята мужественно не ржали, только Поляков хрюкнул, поспешив сделать вид, что сморкается. — Витка, спасибо тебе, человечище! — прочувствованно сказала Луиза, когда Игорь скрылся из виду. — Истинно вижу, ты моя кармическая сестра! Даже не знаю: ты совсем отмороженная или у тебя стальные яйца! — выразил восхищение Поляков, хлопая меня по плечу. — Одно другому не мешает, — ухмыльнулась Марго. Они ещё чуток похохмили на тему того, что мне всё-таки не избежать садо-мазо-выволочки за непомерную дерзость, я уверила, что за идею героически снесу все лишения и испытания, на том и разошлись: я — готовиться к романтическому свиданию в Лондоне, ребята — обсуждать программу их грядущих культ-походов. Марго, конечно, прибежала помогать мне прихорашиваться. Мы попробовали на интерес сделать мне более «взрослый макияж», но добились ровно того же эффекта, что и мои любимые стилисты болгарского «Ведьмополитена», так что я в срочном порядке вернула мой любимый натюрель, обозначивающий наличие глаз и бровей и выравнивающий тон кожи. Наконец-то пригодилась одежда для выхода в немагические пространства, и я какое-то время крутилась перед зеркалом, проверяя сочетаемость джинсов, тренча и длинного шарфа с кистями. Волосы я на свой страх и риск распустила и одолжила у Марго очки с дымчатыми стёклами в роговой оправе — день ожидался солнечный, да и как маскировка сгодится. В итоге, моему отражению можно было с равным успехом дать и двадцать, и двадцать пять, чем я была весьма довольна. — Ну всё, беги, опоздаешь! — глянув на часы, прервала мои самолюбования Марго. — Девушке положено опаздывать, — поправив узел на пояске тренча, парировала я. — Ох, смотри, дождёшься, вернёт он розги в практику, как пить дать! — цокнула языком Марго. Возвращение розог в практику было одной из многих традиционных шуток в институте. Телесное наказание розгами упразднили ещё до нашего рождения, но пугать им не переставали и по сей день. Про коленями на горох — это, разумеется, из той же серии. Так-то в качестве взысканий применяются общественно-полезные работы разной степени тяжести и непочётности. — Да пусть хоть и вернёт. Моя задница в полном его распоряжении! — беззаботно пожала плечами я. — Отличный подход, — одобрила Марго. …В Лондон мы переместились через каминную сеть из Хогсмида. Наверняка, войти в сеть можно было и из замка, но Игорь предпочёл общественную точку доступа. Ему виднее, да и я совершенно не против прогуляться с ним хоть куда. Видеть Игоря в гражданском было непривычно, но и в джинсах и лёгком пальто он смотрелся не менее эффектно, чем при всех парадных директорских регалиях, пусть и совсем по-другому. Вот что значит порода! До Хогсмида мы дошли, благочестиво обсуждая грядущий зачёт по практическим чарам, продолжили тему и на Диагон-элли, где для очистки совести зашли в «Кволити квиддич сапплайз». Там всё-таки был некоторый выбор, и Игорь даже что-то присмотрел, пока я перебирала наборы шнурков, но в итоге ничего брать не стал, опознав подделку. Магазин госпожи Морган располагался в маггловской части Лондона, в Ист-Энде, и вход в него прятался в микроскопической забегаловке с китайской едой. Я бросила дремлющей за прилавком китаянке «к Гвен» и потянула Игоря к закутку с туалетом, где было две двери, одна из которых, с табличкой «STAFF ONLY» и вела в помещения магазина. Пока я принимала комплименты от Гвендолен в адрес своей игры на мировом и с удовольствием примеряла новинки экипировки, вроде самозатягивающихся налокотников и шлема со встроенными лётными очками, Игорь с не меньшим удовольствием перерыл несколько стопок драконьих шкур и в итоге таки нашёл в точности то, что ему было нужно. На кассе он, не моргнув глазом, оплатил и свою покупку, и мои новые перчатки, — мол, такой шикарный магазин показала, надо же мне как-то отблагодарить! — параллельно без труда заболтав Гвендолен, безуспешно пытавшуюся выведать, кем он мне приходится. Магазин мы покинули, так и не расколовшись. В китайской лавке неожиданно обнаружилось мороженое. Попросив Игоря угостить меня рожком, я вышла на улицу прохихикаться. До чего виртуозно он уходил от ответа! Старушенция и так, и сяк пыталась добиться правды, но не на того напала. Пока я стояла и ухмылялась своим мыслям, из ближайшей подворотни показался крайне мутного вида тип и, поблёскивая ножиком, потребовал, чтобы я отдала ему всю наличность. Ну, приехали! Надо Гвен сказать, что у неё тут творится. Нет, я понимаю, Ист-Энд и всё такое, но не до такой же степени! Пока я прикидывала, какое заклинание лучше применить и как эффективнее вытащить палочку, из лавки показался Игорь с моим мороженым. Тип, заметив его, оживился и повторил: — Ну-ка, выворачивай карманы! Тебя, папаша, тоже касается, — повернулся он к Игорю и продемонстрировал своё грозное оружие в виде кухонного тесака с перемотанной чем-то вроде серой изоленты ручкой. Игорь от такой наглости аж в восторг пришёл. — Шёл бы ты своей дорогой, человече, — покачал он головой. Тип понял, что перед ним иностранцы — Игорь не потрудился перейти на родной для грабителя язык — и обрадовался ещё больше, отчего-то, видимо, решив, что сегодня сорвёт куш. — Деньги, давайте деньги, — с расстановкой произнёс он. — Слыш, папаша, по-английски понимаешь? Игорь утомлённо закатил глаза, взял рожок из правой руки в левую и расстегнул пальто. Я очень сомневалась, что он полез за кошельком, и спокойно ожидала продолжения. К моей полнейшей неожиданности — да и не только к моей, чего уж там, вместо палочки Игорь молниеносно выдернул ремень из джинсов. Два щелчка — и нож валялся на асфальте, а его бывший владелец под звуки приглушённого негодования зажимал рассечённую губу. Интересно, все зубы на месте? — Тамбовский волк тебе папаша, — бросил Игорь вслед убегающему обратно в переулок грабителю. — Держи, — он вручил мне мороженое, осмотрел ремень, который оказался снабжённым гладким металлическим хвостовиком, протёр хвостовик носовым платком, выкинул платок в остатки урны возле двери лавки и вернул ремень на место. Подняв нож он осмотрел его с крайним презрением и, прокомментировав «хлам», метнул его оземь. Лезвие попало в трещину в асфальте, грустно сказало «пыньк!» и разломилось пополам. — Я бы поаплодировала, но одной рукой несподручно, — выразила восхищение я. — Это покруче заклинаний, честное слово. — Не люблю использовать магию в немагических местах, да и не стоило оно того, — отмахнулся Игорь. — «Папаша», придумал ещё, — не переставал возмущаться он. — Я что, на папашу похож?! — На моего — совершенно точно не похож, — уверила я; он что, из-за возраста комплексует, что ли? — Но я полностью убеждена, что вы станете прекрасным папашей, и готова этому поспособствовать при первой же подходящей оказии, — обмирая от внезапно нахлынувшей нежности, я поднялась на цыпочки и поцеловала Игоря. Тот ответил на поцелуй и вроде бы успокоился. — Пойдём, прогуляемся? — отстранившись, спросил он. — Куда тебя сводить, есть идеи? Кстати, следи за рожком, капать начнёт. И вообще, хватит уже мне выкать. — Прогуляться — с удовольствием. Идей нет, полагаюсь на ваш выбор, — начала отвечать я по порядку. — Выкать не хватит, я и так сегодня выступила, влезши с этим рассказом про магазин, — я поморщилась. — Когда не надо будет больше соблюдать инкогнито, тогда и перестану. — Упрямая женщина, — вздохнул он, увлекая меня куда-то вдоль улицы. — Ох, и намучаетесь вы со мной, — в тон ему подхватила я, заставив его рассмеяться. До чего прекрасно было просто так идти с ним под руку, не волнуясь, что кто-то нас заметит! Мы вышли на какую-то более-менее оживлённую улицу, где Игорь поймал такси и мы выбрались из Ист-Энда в более пригодный для прогулок район. Там я вдруг заметила магазин дамского белья и вспомнила про почивший в бозе пояс для чулок. Отговорив Игоря, у которого самым возмутительным образом загорелись глаза, идти со мной и предложив встретиться через полчаса в соседней кафешке, я с головой погрузилась в мир кружева и рюшечек. Нет уж, нечего ему тут делать, всё равно в кабинке он меня не оприходует, а так чего нам обоим нервы испытывать? Собственно, пояс (даже три, про запас, знаете ли) я купила быстро и без проблем, но чёрт меня дёрнул обратить внимание на всяческое фантазийное неглиже! Представив, как заявлюсь в чём-то подобном к Игорю, я как дура проторчала в магазине гораздо больше означенного времени, но в итоге ушла оттуда вполне довольная. Игорь дисциплинированно дожидался меня в условленном месте с чашкой кофе и газетой. Мне, по-хорошему, ещё платье нужно взамен невинно убиенного после бала, но это можно до следующего свидания отложить. — Как улов? — спросил он с какой-то подозрительно довольной миной. — Потом покажу, — я не удержалась и показала ему язык. Он улыбнулся и полез в карман висящего рядом на вешалке пальто. Достав небольшую коробочку, он повернулся ко мне с ещё более довольной миной. — Я тут сообразил, что кое-что должен. Прости, вся эта суета… — он положил коробочку передо мной. Безо всякой задней мысли я открыла её и обнаружила белое узорчатое кольцо с небольшими прозрачными камушками. Я было собралась совершенно искренне восхититься в духе «до чего милое, очень красиво», как на меня обрушилось осознание, что это моё помолвочное кольцо, и я от волнения чуть со стула не свалилась. Я вообще про кольцо не задумывалась, да и нельзя было бы так подставляться — это сразу сколько вопросов возникнет, я кольца-то не ношу особо, а тут — белое золото и брильянты, если я что-нибудь в чём-нибудь понимаю! — Если ты, конечно, не передумала… — страшно довольный моей реакцией, добавил Игорь. — Не дождётесь! — выдавила я. Он взял кольцо и просто надел мне на безымянный палец — подошло, кстати, идеально. — Так, конечно, сейчас носить не стоит, лучше вот, повесь на цепочку — под одеждой не видно будет, — он положил на стол белую цепочку с плетением, похожим на узор кольца. — Ни за что! — вскинулась я. — Так вдовы носят! Плохая примета! — Глупости какие, нет такого обычая. Это выдумки и мракобесие, — решительно возразил Игорь. Пока мы спорили, подошёл официант, принял у нас заказ, и, к тому времени как принёс заказанное, Игорь вроде бы убедил меня в моей неправоте. Ну, может, и правда, глупости это. Тем более, действительно, так безопаснее с точки зрения конспирации. Я попросила напомнить мне перед возвращением на корабль перевесить кольцо на цепочку — пока похожу так, в конце концов, пусть все видят! Другой разговор, что всем плевать, но мне самой для себя просто так хотелось.