Виктория (Ласточка и Ворон)

— Надо идти, а то завтрак пропустим. Разумеется, решить встать и привести решение к исполнению — это две огромные разницы, так что подъём затягивался. Я уже не могла игнорировать чувство голода, того и гляди желудок начнёт издавать клич раненого кита. — Угу, да. Похоже, он успел задремать. Я потрясла Игоря за плечо, он ещё раз угукнул, приподнял голову с моей груди, наугад поцеловал, попав в подбородок, и только после этого открыл глаза. — Мы увидимся после игры, — сказал он. — Это был вопрос или констатация факта? — на всякий случай спросила я. — Придёшь в раздевалку? Ну, а что, поздравлять с победой или утешать после проигрыша — отличный повод же. — Думаю, в этот раз получится, — он слегка отодвинулся и лёг повыше, поедая меня таким взглядом, что я испытала невольную потребность прикрыться. — Прекращай это, — велела я, чувствуя, что краснею. Его взгляд был практически осязаем. Я всё-таки подтянула одеяло, прикрывая грудь, хотя жест глупее и бессмысленнее надо было ещё поискать. — Что именно? — спросил он, медленно, но настойчиво потянув одеяло в обратном направлении. — Таращиться так. — Нет уж, давай, вырабатывай иммунитет, я планирую таким образом демонстрировать свои намерения. А ты должна этого не замечать и на все комментарии со стороны уверять, что им так кажется, — добавив ко взгляду исключительно сальную улыбочку, пояснил он. Тут меня разобрал смех и я оставила попытки воевать за одеяло. — Отличный план, мне прям нравится, только, по-моему, ты малость переигрываешь, — улыбаясь до ушей, я подвинулась к нему и обняла. — Ты думаешь? — Игорь озабоченно нахмурился, и это адское выражение лица исчезло как не бывало. — Ладно, сбавлю накал, — решил он, пропуская мои волосы между пальцев. — Вот прямо очень меня обяжешь, — легонько куснув его в шею, сказала я. К завтраку я спустилась свежая и бодрая, словно и не было ночной свистопляски. Столики холла-ресторана были забиты оживлённо обсуждающими инцидент постояльцами. Пользуясь тем, что меня пока ещё не начали массово узнавать без косы, я стояла у входа, высматривая, куда бы приткнуться. — Витка! Мы тут, — замахала из-за стола рядом с витражным окном Тараканова. Вся команда была в сборе, и мне ничего не оставалось, кроме как присоединиться к ним. Так-то изначально я планировала занять отдельный столик и дождаться Игоря. — Что слышно, игру не отменяют? — поприветствовав всех, спросила я, наливая себе какао. — Из-за заварушки, которую мы проспали? — потряс утренней газетой Елисей. — Как вам удалось, там шум стоял как на стадионе! — удивилась я. — Это просто кое-кто не слушает вводных! — мрачно объяснил Роман. — Я раз пять повторил про заглушающие чары, мол, обязательно сотворите, чтоб выспались перед игрой как следует! Но кое-кому интереснее поколобродить. С одной стороны, конечно, полезно в качестве медийного повода — начальство любое упоминание названия команды в прессе горячо одобряет, с другой — попробуй только сегодня заснуть посреди игры. — Да я выспалась, кэп… — невнятно возразила я, отбирая у Елисея газету. Всю первую полосу занимала статья о ночном инциденте. Фотографий было немного, но они были шедевральны. На одной, самой тёмной и мутной, Игорь отражал разом две молнии и луч, и тут же бросал какую-то заковыристую связку и резко уходил в темноту. На другой, освещаемый пылающим павильоном Поляков почти танцевальным движением уворачивался от выпущенных в него чёрных лент, с перекатом уходил от чего-то вроде Редукто, вскакивал, исчезал и появлялся метрами двумя левее. Чёрт, как я про аппарацию не вспомнила! Впрочем, что бы это изменило… Ещё один снимок поймал момент, когда мы с Марго синхронно оглушили из засады двух типов — то есть, конечно, нас с Марго на снимке не было, и вообще, непонятно было, что произошло, фокус снимка был на двух группах нападавших, даже Игорь в кадре мелькал совсем недолго. Ракурс подсказывал, что снимали со второго этажа, может даже прямо с навеса крыльца. «Боевые» фотографии на этом закончились, видимо, в таких условиях было особенно не разгуляться, зато процесс «сбора урожая» предстал во всей красе. Особенно эффектно смотрелся снимок, где я подошла указать на пропущенного снайпера. Конечно, момент с Игоревым раздеванием и набросом на меня рубашки в кадр попал. Ох, надеюсь, мама с папой решат, что крёстный достаточно пропесочил меня за дебильную инициативность, и не станут дополнительно выносить мозг. — А у твоего приятеля весьма недурственная задница, — прокомментировала Тараканова. — Познакомишь? Я на несколько секунд впала в ступор, пока не поняла, что речь шла всё-таки о Полякове. — Да не вопрос, конечно, — кивнула я, хмыкнув. — Приглашу в раздевалку после игры, хочешь? Он правда меня на год младше. — Отличная идея! — с энтузиазмом потёрла руки Нина, под дружные смешки остальных. — А возраст меня устраивает, мне уже незазорно дружить с мальчиками младше себя. Вся команда встретила её высказывание смешками, даже Роман хмыкнул. — А вы там все подорванные такие? — спросил Зеленчук, шелестя своим экземпляром газеты. — Там — это где? — уточнила я, пробегая глазами по тексту. Похоже, инцидент не стали списывать на бухих квиддичных фанов. В статье без обиняков писали о показательной акции устрашения в исполнении приверженцев идей Волдеморта и Гриндельвальда. Как назло, на тему действий нас четверых автор статьи не пожалел пафосных эпитетов и дифирамбов. Неизвестный мне, этот безусловно талантливый в своей сфере албанский журналист виртуозно приплёл тему Турнира Трёх Волшебников, особую подготовку кандидатов в Чемпионы и события на кладбище. Правда, подано это было, как мне показалось, с некоей подковыркой, мол «Дурмстранг взял уверенный курс на обеление своей репутации как школы, выпустившей самое большое количество Тёмных волшебников». Хотя, может, подковырки тут и нет. Не знаю. Не сильна я в таких намёках. — Ну, на твоём курсе, наверное. Или в кругу твоих друзей, — конкретизировал Зеленчук. — Или, как там написано, вас там перед тем мероприятием в Англии натренировали не хуже спецназа? — Ну, так, мы много занимались, — расплывчато подтвердила я. — Не спецназ, конечно, просто проработанная программа и дисциплина. И частные уроки для избранных. — Эй, а у твоей подружки с ним ничего нет? — с преувеличенной озабоченностью спросила Тараканова, глядя мне за спину. Я обернулась, чтобы убедиться, что в холле появились Марго и Поляков, и замахала, приглашая их присоединиться. — Нет, они хорошие друзья, — успокоила я Тараканову. На самом деле, я не поняла, серьёзные у неё виды на Полякова или она стебётся просто, но на всякий случай посчитала, что первое, хотя логика была больше в пользу второго. Чем ближе Марго и Поляков подходили к нашему столику, тем больше народу их узнавало — из сопровождала волна шушуканья и любопытные взгляды. Видимо, спать они смогли уйти гораздо позже меня и порядком помелькали перед народом. — Спорим, завтра напишут, что он увёл у тебя подружку? — гыгыкнул Елисей. — Переживу, — я поморщилась и отмахнулась, но идея, конечно, была забавной. — Чем вчера кончилось дело? — поприветствовала я друзей. — Профессора Каркарова или крёстного не видели? Или вы сами в курсе? — Ишь, какая быстрая! — присвистнул Поляков. — Ты хотя бы коллегам своим меня представь для начала. А, ну да, до этого я только Марго в раздевалку приводила. Быстренько всех перезнакомив, я повторила вопрос, и команда поддержала моё любопытство. — А игру не отменят? — вновь ушёл от ответа Поляков. — А у вас тут только какао? Кофе нет? — зевнула Марго. Я осуждающе на них посмотрела. Это их так на служебных курсах натаскали от ответа уходить, интересно? — Кофе за стойкой делают. Про игру пока не знаем, ждём заявления организаторов, — ответил обоим Роман. — Пойду, за кофе схожу тогда, меня на сбор показаний вчера рекрутировали в добровольно-принудительном порядке, — Марго подавила очередной зевок и отправилась к барной стойке. Под моим обличающим взглядом Поляков, наконец, заёрзал и сказал, что ему нельзя трепать языком, так что нам придётся подождать, нет, никакой инсайдерской информации он не выдаст, он на стажировке, косячить категорически нельзя. Тараканова великодушно ринулась ему на выручку, заявив, что, наверняка, на самом деле, это были никакие не последователи Волдеморта, а вовсе вражеские болельщики, пытавшиеся не дать нам выспаться перед важным матчем. Марго вернулась с чашкой кофе, который пах так заманчиво, что я решила последовать её примеру, и, как оказалось — опрометчиво. Стоило мне оказаться у стойки и попросить чашку латте, как меня внезапно окружили репортёры с горящими глазами и потребовали моих комментариев о вчерашнем. Я, едва не подавившись тостом с сыром, от которого откусила по пути за кофе, поспешно прожевала и сказала, что не уполномочена давать комментарии. Нет, они что, ждут от меня агитку на тему «смерть экстремистам»? Нет уж, речи — это к Игорю. О, вот и он, лёгок на помине. У меня, похоже, как обычно, выражение лица с точностью до полутона отразило содержание мыслей, потому что, стоило мне заметить входящего в зал в составе группы из пяти человек Игоря, как репортёры точно по команде развернулись в направлении моего взгляда. Я вздохнула было с облегчением, но напрасно. Чуда не случилось: смахивающий на дирижабль волшебник в официальной мантии и традиционной албанской белой валяной шапочке-челеше заметил меня и засиял улыбкой, сделав приглашающий жест. Под прицелом сопровождающих каждый мой шаг фотокамер, я обречённо побрела к группе. При ближайшем рассмотрении волшебник оказался типом, которого я вчера чуть не сшибла, и, заодно, главой общины волшебников Тираны; остальные незнакомые типы тоже оказались какими-то местными чиновниками. Мы с Игорем успели обменяться взглядами и вместе с остальными взошли на небольшой подиум, где прошлым вечером располагались музыканты. Господин Арифи первым делом заверил всех, что матч не отменён. Когда стихли одобрительные аплодисменты и свист, он вдруг разразился пламенной речью, восхваляющей такой замечательный пример совместных действий, направленных на поддержание мира во всём мире и противостояние гнусным террористам. Осознавая, что ничем хорошим это точно не кончится, я только беспомощно косилась на Игоря, но тот нацепил одну из своих официальных масок — бесстрастную с оттенком благодушия — и терпеливо дожидался, когда господин Арифи иссякнет. Впрочем, время от времени играющие желваки и едва заметно вздрагивающие крылья носа ясно давали понять, что Игорь в ярости. Главное, не совсем понятно, из-за чего именно в итоге: из-за нас или из-за этого незапланированного митинга. Так-то вчера он ясно дал понять, что, несмотря на неодобрение, благодарен нам всем, и мне в частности, за помощь, но мало ли… Господин Арифи, так и не понявший, что находится на волосок от неминуемой гибели, иссяк, переждал взрыв одобрения со стороны аудитории и торжественно пригласил на сцену Марго и Полякова. Когда они поднялись, господин Арифи разразился восхвалениями в адрес профессора Каркарова и его учеников, которые не раздумывая бросили вызов, бла, бла… Марго светила вымученной улыбкой, Поляков старательно кроил невозмутимую мину, но глазами стрелял очень настороженно, Игорь продолжал возвышаться над всем этим безобразием и чем дальше, тем больше мрачнел. Я, надеюсь, смотрелась в их компании не совсем идиотски — ну, узнаю скоро, фотографы не дремлют. Закончив речь, господин Арифи под несмолкающие аплодисменты и вспышки фотокамер объявил нас почётными друзьями тиранской магической общины, вручил символические ключи и предоставил слово героям. Публика вновь грянула одобрением, но моментально стихла, стоило Игорю заговорить. Вот не знаю, что это за феномен, но отчего-то его всегда слушают все, за редким исключением. В тембре ли дело, в интонации — так и не поняла. Сама каждый раз теряю волю. …Игорь исключительно спокойным тоном прежде всего сообщил, что, на самом деле, примеру нашему следовать категорически не рекомендуется, разве что примеру госпожи Свасарян, которая первым делом вызвала коллег из Комитета по профилактике злоупотреблений Тёмной магией, ибо всегда — а особенно в чрезвычайных ситуациях — работать должны квалифицированные профессионалы. Господина Арифи, однако, с мысли было сбить не так-то просто; он возразил, что мы четверо так или иначе связаны с Комитетом, так что всё верно, работали профессионалы. Игорь на это иронически кивнул и пояснил для почтенной публики, мол, Поляков — стажёр-оперативник, Марго — стажёр-архивариус (тут Марго тихонько фоном выпалила «аналитик, вообще, но с архивом тоже приходится плотно работать»), сам Игорь — внештатный независимый консультант, а госпожа Крамская — аж родственница служащего, и это, конечно, сразу возводит её в ранг профессионалов. Тут вступил Поляков и тоже негромко (благодаря чарам все, происходящее на сцене, отчётливо слышал каждый присутствующий), но очень твёрдо сказал, что даже ему, проходящему специальную подготовку, было очень непросто, тренировка и реальность — разные вещи, спортивная дуэль и боевой бой — несравнимы, все трюки выполнены профессионалами, не пытайтесь повторить это самостоятельно. По залу прокатился тихий смешок, но народ явно задумался. Марго молчала как партизан, продолжая сушить зубы, а я вдруг поразилась уколом совести, и меня прорвало. Кое-как подбирая слова — все говорили по-английски, — я с жаром сообщила, что мне стыдно за свою бессмысленно-хаотичную ура-пионерию (то есть, я сказала my stupid last-night actions, но, думаю, мой удручённый вид добавил окраски эвфемизму), что я нафиг забыла про адекватную тактику, что я недостойна своего наставника, и вообще, родись я сильно восточнее — уже бы сделала сеппуку. То есть, конечно, прямым текстом о ритуальном самоубийстве я не заикнулась, однако с выражением лица, похоже, переборщила: господин Арифи посмотрел на Игоря осуждающе (мол, не стыдно, совсем девочку загнобил), а Игорь, на долю мгновения скроив виноватую мину — которую, кажется, рассмотрела только я, поскольку только мне она адресовалась, — сказал, что я, безусловно, права в части про отсутствие должной подготовки, однако моя помощь, то есть, конечно, помощь нас троих, была вовсе не бесполезна или вредна, а, наоборот, позволила избежать бо́льших жертв и разрушений. Господин Арифи словно только этих слов и дожидался — моментально подхватил тему, развив её так, мол, вот, все берите пример с госпожи Крам, которая не пасует перед трудностями и смело даёт отпор правонарушителям. Скажем экстремистам дружное «нет!». Зал разразился аплодисментами, но как скрипнул зубами Игорь, я расслышала отчётливо. Впрочем, он не растерял внешнего хладнокровия и спросил у господина Арифи, не пора ли нам всем разойтись по своим делам. Госпоже Крам, например, нужно готовиться к игре. Господин Арифи закивал, выдал финальную порцию сорвавших аплодисменты дифирамбов и ещё раз напомнил про игру — вдруг до кого не дошло. На этом завершилась официальная часть, но не мои страдания. По дороге к столику нас обступили наперебой галдящие репортёры. — Госпожа Крамская, вы хотите сделать заявление? — Официальное послание сторонникам идей Тёмного лорда? — Воззвание к противникам идей… Выступив вперёд и одним взглядом заставив репортёров стихнуть, Игорь всё тем же особым тоном сказал: — Госпожа Крамская не является последователем или противником каких-либо идей, потому никаких заявлений делать не станет. — Именно так! — с облегчением подтвердила я. — Какие, к чертям, идеи, я просто очень не люблю убийства, особенно идеологические. На этом Игорь взял меня под локоть и эскортировал обратно к команде, пока я чего не ляпнула. И правильно, репортёры же любую фразу способны вывернуть так, что она приобретёт ровно противоположный или просто абсолютно отстранённый смысл. Запросто могут написать, что я своей фразой, например, призвала заниматься бегом в мешках и бороться с наводнениями на побережье Аральского моря. — Чего они вообще прицепились? — с некоторой нервозностью косясь в сторону удаляющихся чиновников, спросила Марго. — У албанцев комплекс вины, оттого что на их территории скрывался Волдеморт, — пояснил Игорь. — И, очень вероятно, скрывается и сейчас. Пытаются отбелить репутацию. — «Рыльце в пушку» это называется, — Поляков закивал в поддержку. — Толком ничего поделать не могут, только на пропаганду хватает ресурсов. Хотя и на том спасибо. — Делали бы они это без вовлечения Виктории, — с отчётливым раздражением буркнул Игорь. — Хрень какая-то, — обескураженно встряхнула головой я. К столику мы подошли уже сменив тему. Неправильно будет, если команда окажется как-то связана с политикой. — Удачи, увидимся после игры, — усадив меня, сказал Игорь, приложился к ручке и после моего «ага, спасибо, пока!» удалился. — А вы в раздевалку заглянете после игры? — живо подхватила тему Тараканова, обращаясь к Полякову и Марго. — Ух ты, а можно? — оживился Поляков. — Нужно! — уверила Тараканова. Роман, правда, тут же начал возмущаться на тему превращения раздевалки в проходной двор, но остальная команда разразилась протестами, мол, мы и так дисциплину не нарушаем, можно же хоть иногда небольшое послабление иметь. Роман махнул рукой и отозвал свой протест. — Ладно, идём готовиться, — велел он. — Крамская, доедай и тоже подтягивайся. Я кивнула. Ребята попрощались с Марго и Поляковым и пошли обсуждать тактику в номер Романа. Поесть — это, кстати, отличная идея. После утренних упражнений я была голодна как волк. — Что-то я не пойму, что у вас в итоге с профессором Каркаровым, — внимательно прищурился на меня Поляков, когда круг свидетелей сузился. Вот же ж, Шерлок Холмс недобитый. Марго изобразила живейший интерес к вопросу, едва воздерживаясь от ржача. — В каком плане? — выказывая задумчивость при выборе пирожного, я уверенно оседлала любимого конька по кличке Я-не-въезжаю. — Ну как, он вчера тебя весь вечер очень плотно обрабатывал, но в итоге проводил только до двери, — принялся загибать пальцы чрезвычайно озадаченный Поляков. — Как-то не складывается в картину, при том, что ты сама, помнится, декларировала намерение дать ему прямо на месте, да и вообще разве что слюной на него не капаешь. — Ещё бы не капать, он же офигенный! — я экспрессивно всплеснула руками. — Но ничего он меня не обрабатывал, мы просто очень душевно болтали. А от намерения я и не отказываюсь. — Справедливости ради, вспомни, он ещё в турнирные времена руку Витке на плечи клал, — напомнила Марго. — Совершенно очевидно — без малейших поползновений на подкат. — Ага, ещё скажи, что и за коленочку трогал тогда же, — погрозил пальцем Поляков. — Он меня вчера за коленочку трогал?! — искренне удивилась я, ибо категорически не помнила такого. — Блин, обидно, не обратила внимания. Погоди, или ты про залечивание ссадины? Кстати, а «тогда же» как раз трогал, было дело. Правда, приватно и делая вид, что как будто тоже без поползновений. — Не про залечивание! Да и ручку он вчера и сейчас не тебе лобзал, скажешь? Витка, ты просто непроглядный мрак, — покачал головою Поляков. — У меня даже слов нет, чтобы тебя охарактеризовать. И если профессор Каркаров реально решил к тебе подкатить — я ему искренне соболезную! О, кажется, я убедительна в роли девочки, не понимающей, что её охмуряют. Наш генерал Проницательность с таким смаком эту версию схрумкал! — Просто Витке надо прямым текстом говорить «мадам, позвольте вам впендюрить», чтобы она поняла, что её хотят оприходовать, — с самым серьёзным выражением лица пояснила Марго. — Во избежание недопониманий. — Предпочитаю ясность, — кивнула я. — А то знаешь, я ему: «профессор, не хотите ли большой чистой любви?», а он: «деточка, поди проспись, алкашня». Поляков под наши реплики не уставал припечатывать себя по лбу ладонью, чередуя руки. А вот нечего тут, понимаешь. Каков вопрос, таков ответ. — А как же флирт там, игра? — закончив с жестами, воззвал Поляков. — Игра у меня часов через шесть, и мне к ней надо подготовиться, — проворчала я. — А тут пристают со всякой ерундой: то речь им толкни, то про жизнь личную всю правду выложи. Флирт ему подавай… — Чего мне сразу-то! — обиделся Поляков. — Вот ты пойди, вытащи профессора Каркарова на кружку пива, да выясни, какие у него на Витку планы! — принялась коварно подзуживать Марго. — А вот и пойду! — задрал нос Поляков. — Только для Кирилла Аристарховича отчёт закончу. — Мне его принеси, как закончишь, я сейчас пойду упорядочивать вчерашние показания, — моментально переключилась Марго. — Боевое, мать его, крещение. Я в полевые служащие не нанималась, но кого это волнует! Надеюсь, это не войдёт в систему. Поляков хмыкнул, залпом допил какао и ушёл. Мы с Марго тоже решили не засиживаться — я прямо спинным мозгом чуяла зреющую опасность нападения любителей автографов. …Какие бы там комплексы ни одолевали албанцев, на стиле игры «Молний» это вообще никак не сказывалось. Поняв, что их трюк с воротами мы раскусили, они полностью переключились на силовые методы воздействия, и приятного в этом было мало. Попытки вывести меня из строя начались задолго до появления на поле снитча, Зеленчук с Таракановой носились со сверхзвуковой скоростью, перехватывая бладжеры с вражеской стороны, но расслабляться остальной команде вовсе не приходилось. Наша атакующая тройка никак не могла сосредоточиться, чтобы начать нормально забивать. К счастью, мы при этом тоже не пропустили ни одного гола, Новицкий был настроен весьма решительно. Погода портилась. Сначала солнце просто заволокло облаками, потом стало очевидно, что обещанные местами кратковременные дожди выбрали подходящим местом как раз территорию квидичной ямы, и шансы вымокнуть росли с каждой минутой. Погромыхивающий где-то за горами гром добавлял сцене драматизму. Я ничего не имела бы против дождя, если бы не одно «но»: снитч замедляется и противник получает фору. В остальном — никакого дискомфорта. На тридцатой минуте Роман подлетел к рефери и взял перерыв. — Ура, кэп что-то придумал, — негромко прокомментировал Елисей, оказавшийся поблизости от меня, когда игру остановили. Я перевела дух и направила метлу к земле. Кэп у нас мозговитый, может, правда что подскажет. После ночной свистопляски я была особенно резко против поражения. — Новая вводная — слушайте комментаторов. Не пойму, в чём дело, но с начала игры они так подробно озвучивают телодвижения «Молний», что этим просто глупо не воспользоваться как подсказкой. Роман, растирая ушибленное предплечье, принялся сосредоточенно сверлить взглядом пространство. Видать, новую тактику просчитывал. Комментаторы и впрямь ходы противника расписывали со смаком, в наш же адрес в основном отпускали снисходительные глумливые шуточки, не в силах даже отказать себе проехаться по зоологической тематике, под разными соусами обсасывая «зубров, среди которых и ласточка, и чайка, и волк». Их раздражающую болтовню я, как, должно быть, и остальные члены команды, пропускала мимо ушей, а, выходит, стоило бы прислушаться. Это было странно, ведь такой манерой комментирования они больше помогут нам, если мы включим головы… А мы их включим — капитан велел. — Крамская, внимательно следи за счётом. Как только мы получаем преимущество — немедленно лови снитч, — он перевёл взгляд на меня. — Кэп, может, ну его нафиг, может, пусть она его ловит не дожидаясь голов? — осторожно ввернул идею Новицкий. — Что, боишься не сдюжить? — внимательно уставился на него Роман. Вопрос, что характерно, прозвучал без издёвки или вызова — кэп спокойно уточнял факты. — Да нет, до сих пор нормально держался, и дальше продержусь… просто не хочу травматизма в команде, — старательно подбирая слова ответил Новицкий. — Впереди поважнее противники, и не такие говнистые. — Дело говоришь, — задумался Роман. — Значит так, — решил он после секундной паузы. — План очень простой. Если в течение четверти часа счёт остаётся нулевым — Крамская ловит снитч. Если забиваем мы — аналогично, — план кэпа, судя по всему, забитие гола в наши ворота не предусматривал принципиально. — Травматизм нам и вправду не нужен, нам ещё на рекламный календарь сниматься. Это он сейчас серьёзно? Судя по кривой мине — ни разу не пошутил. Блин, если так, надеюсь, стилисты будут гуманны. Стоп, не о стилистах сейчас надо думать, дура! — Ну, все готовы? В бой, — скомандовал Роман, мы похватали мётлы и устремились на поле. Там тем временем зарядил добротный ливень. Я машинально сотворила водооталкивающее заклинание на лётные очки и принялась высматривать добычу. Вода моментально протекла под кирасу, добавляя острых ощущений; хорошо, что у меня очень цепкие перчатки — зачастую, в дождь метла становится неуправляемой в том числе и из-за скользкого древка. Болельщикам же дождь был нипочём, даже при том, что «зонтики» раскрыть было негде — слишком плотная посадка на трибунах. Особо предусмотрительные накинули капюшоны мантий или припасённые дождевики, остальные, кажется, не обращали внимания на мелкое неудобство. Впрочем, мне некогда было рассматривать трибуны, хотя в первые минуты я лелеяла мысль рассмотреть там своих. «Молнии», словно почуяв неладное, как с цепи сорвались. Нет, их понять отчасти можно — мы, какие-то, по сути, малоизвестные выскочки, стоим на пути их амбиций, серьёзно мешая выйти из группы. С другой стороны, меру тоже надо знать. Конечно, большинство болельщиков было за «Молний», но недовольное гудение, сопровождающее особенно откровенные фолы противника, слышалось очень отчётливо, а когда вражеский битер грубо протаранил метлу Ульяны, едва не отправив ту на землю, трибуны и вовсе возмущённо засвистели. В нашу пользу назначили пенальти, но забить, к сожалению, не удалось — к ливню прилагался хаотично меняющий направление ветер. …Снитч первой заметила не я — он вдруг возник совсем недалеко от сикера «Молний», причём явно к полнейшей её неожиданности. Илира Ходжа, к счастью, объективно уступает мне в манёвренности и общей реакции, так что поймать снитч из-за секундного промедления она не смогла, и вообще — среагировала лишь когда я пронеслась мимо неё, только по чистому недоразумению не смахнув с метлы. Дальше, кажется, за минуту случилось слишком много всего: я села на хвост снитчу и мало что воспринимала, но кажется, над ямой сошлись два грозовых фронта, потому что почти одновременно полыхнуло ледяным голубым светом, в наше центральное кольцо долбанула молния, от раздавшегося раската грома как будто задрожал воздух; Ходжа нагнала меня, несколько секунд мы шли ноздря в ноздрю, но после особенно резкого поворота стало ясно, что обогнать ей не удастся. Мне, правда, было совсем не до неё — никак не удавалось выйти на расстояние рывка, чтобы поймать чёртов снитч. Бокового зрения, которое лётные очки всё же немного сужали, хватало только на то, чтобы не врезаться в игроков и не таранить трибуны, которые, впрочем, для меня слились в одну пёструю бурлящую массу. Мне почти удалось нагнать его, как вдруг что-то долбануло меня по пальцам правой руки, сбивая метлу с курса. Удержав равновесие и поймав взглядом снитч, я продолжила погоню, какой-то частью мозга осознавая, что, видимо, это всё-же была не молния. Комментаторы что-то вопили про Ходжу, видимо, она на таран пошла. Вслушиваться я просто не могла, все чувства сосредоточились на тусклом золотом шарике… Пальцы горели, как бы не перелом. Потом разберёмся. Хватать пришлось левой. За секунду-другую до того, как пальцы сомкнулись на снитче, вопли комментаторов буквально потонули в рёве болельщиков. Боковое зрение уловило какую-то движуху, но снитч был уже у меня, и я традиционно направила метлу резко вверх — убраться с поля, просто на всякий случай. — ПОРАЗИТЕЛЬНО! ВОТ ЭТО ИГРА! — вопил один из комментаторов. — Кажется, «Зубры» совершили невероятное, они вышли из группы, и следующая их игра пройдёт уже в Великобритании! — поспокойнее и, как будто, с долей издёвки, вторил ему второй. — Никто не ожидал… — НЕВЕРОЯТНО! СО СЧЁТОМ 160:0 ПОБЕЖДАЮТ «ЗУБРЫ»!!! — Главное, чтобы к следующей игре Данко Роман успел восстановиться… Что?! Когда успели гол забить? И что с кэпом?