Виктория (Ласточка и Ворон)

— Да нормально всё будет, уверен — он сотрясением отделался. Скажи лучше, что у тебя с рукой? Мне было видно, как Ходжа тебя прицельно долбанула, уж не знаю — по руке специально метила или с метлы скинуть хотела, — помогая мне справиться с пряжками кирасы, вещал тренер. — Скинуть, конечно. Она не такой снайпер, чтоб специально по руке метить, — уверенно ответила я. — Я пока не буду перчатку снимать, лучше медиков подожду. В раздевалке царили, что называется, смешанные чувства. По дороге с поля мне успели коротенько рассказать, что под самый занавес Роман, прикрывая меня, принял удар «молниевых» битеров, которые недвусмысленно собирались завершить начатое их коллегой Ходжей и таки скинуть меня с метлы, однако при этом Ульяне с Елисеем удалось совершить невозможное, под шумок в самый последний момент проведя результативную комбинацию. Пока судейская коллегия спорила между собой, применять ли к «Молниям» штрафные меры, и если да, то какие, кэпом, который рухнул с неслабой высоты, занялись колдомедики, а мы отправились в раздевалку приходить в себя и готовиться к пресс-конференции. В раздевалке, кстати, уже ждали Ульянин муж и девушки Зеленчука и Елисея. Моей троицы пока не было, видимо, ещё не добрались со своих мест. — До сих пор не верю, что мы прошли! — Елисей сидел на банкетке, являя обалдевшее выражение лица, и принимал первую помощь от своей Карины (которая, по какому-то совпадению, не то стажировалась на колдомедика, не то уже практиковала — я прослушала, как обычно). — А я нисколько не сомневалась! — с гордостью ответила Карина, целуя его в макушку. — Давай посмотрю, что у тебя с рукой, — предложила она мне. — Тут уже закончила. — Она принялась закрывать баночки со снадобьями. — Спасибо, сейчас, разденусь только, — кивнула я, принимаясь отстёгивать защиту с пострадавшей руки. — Одежду хоть выжимай. Пока ещё кому-нибудь намажь чего-нибудь, я в норме, вроде. Пальцы чувствую и шевелю, больно только. — Раз болит, значит на месте, — кивнула Карина, подходя к Ульяне. Перед тем, как представить свою девушку всем нам, Елисей выловил меня для приватной беседы и, потешно смущаясь, попросил сделать всё возможное, чтобы у Карины и мыслей о ревности не возникло. Я, проржавшись, уверила, что на его личное счастье покушаться не имею ни охоты, ни интереса. Вроде бы, наладить контакт получилось, всё-таки на фоне женской части команды я не выделяюсь красотой или красноречием. — Витка! Ты живая? — в раздевалку влетела Марго. — Как там ваш капитан? Это жуть жуткая, как они его снесли! — Мы рассчитываем, что он тоже живой, — ёмко ответила ей Тараканова, не успела я и рта раскрыть. — Но, вообще, повода так впечатляться нет, бывают игры и пожёстче. — Витка, привет! Я тут заметила Марго на трибунах, и решила, что просто обязана с тобой поздороваться! — в дверях возникла Луиза Чинати. — Нет, ну это же караул просто! Этим ребятам надо не то что штраф — дисквал влепить! Ничего себе у нас тут встреча выпускников намечается! Я приветкнула и кивнула ей, продолжая воевать с пряжками. — Да Витку-то лопатой не зашибёшь, — ободряюще прокомментировал добрый Поляков, появляясь следом за ними в обнимку с внушительного размера свёртком, издающим характерное позвякивание. — Здрасьте! Барышни все одеты? Можно входить? Я тут игристое принёс, победу отметить! Всем же можно? — Поляков, не толпись, проходи, — идущий следом Игорь придал ему ускорения в лучших традициях. — Виктория, ты в порядке? — обойдя Полякова, он оказался рядом, обогнав даже Марго, и встревоженно посмотрел на меня. — Да, руку надо проверить только, — кивнула я, прикидывая, не начать ли мне вспоминать глаголы — а то начну вместо этого улыбаться как идиотка. — Давай помогу, — он дорасстегнул наруч на правой руке, осторожно снял его и взялся за левый. Ой-ой, это же палево пальское, я обычно стороннюю помощь в этом вопросе отклоняю решительно, тренера-то с кирасой попросила помочь только потому, что пальцы на мелкую моторику сейчас не очень годны. — Слушайте, ну загляните кто-нибудь, спросите — кэп хотя бы в сознании? — нашла повод отвлечься я. — Спасибо, — как могла небрежно бросила я Игорю, который принялся за ножную защиту, для чего как ни в чём не бывало опустился передо мной на колени к полнейшему восторгу женской части присутствующих; мужская часть оных никак не отреагировала или сделала это незаметно для меня. Ситуацию усугубляло то, что большинство присутствующих были Игоревыми выпускниками. Особенно примечательно менялось выражение лица Чинати. Ей Игорево копошение вокруг меня на Турнире глаз замылило, но сейчас, вне Турнира и учёбы, разумеется, дело приобрело занятный окрас, так что Луизины соболиные брови, по мере нисхождения на их хозяйку осознания, неумолимо ползли вверх. Вообще, хорошо, что это Чинати, а не Хутунен, та бы моментально всё раскусила. — Я минуту назад заглядывал, нормально всё, — отозвался Новицкий, которому, кстати, в этот раз тоже прилетело по голове, прямиком в переносицу — завтра будет щеголять в маске енота, если у Карины подходящей намазки не найдётся. — Да выйдем мы на следующую игру, не боись, — заверила Тараканова, ненавязчиво принимаясь помогать Полякову выгружать бутылки. Игорь меж тем закончил с поножами и берцами, поднялся и снял перчатку со здоровой руки. Нет, я точно тупичок. Наверное, тот удар по затылку до перерыва был сильнее, чем мне показалось. Я ведь могла её сразу после наруча снять, тогда и с пряжками было бы проще. Перчатки, конечно, специальные, с повышенной подвижностью пальцев — чтобы снитч хватать, — но без них-то удобнее всё равно. — Где твой шкафчик? Надо в сухое переодеться, — сказал он, помогая высвободить из рукава пострадавшую руку. Я кивнула на нужную дверцу, и Марго тут же кинулась доставать оттуда смену одежды, а Игорь всё так же невозмутимо снял с меня насквозь промокший свитер. — Да ладно, дальше я сама, мне же не оторвало руку, а так, ушибло слегка, — попыталась вяло запротестовать я, когда он взялся за нижнюю кофту, которая тоже местами отсырела. — Не жужжи, — перебил Игорь, избавляя меня от кофты и переходя к штанам. Раздел меня он, совершенно беспардонно вторгаясь в личное пространство, но не позволяя себе ни намёка на двусмысленное прикосновения. И ведь уверен же, что меня можно при свидетелях раздеть до белья, что оно приличное будет. А вдруг бы я в кружевных стрингах на босу ногу играть вышла? Я ж могу. — Вот. — Марго протянула ему мои джинсы и капюшонку, а сама зашла сзади с полотенцем, чтобы промокнуть мне волосы. — Вот это сервис, — присвистнул Елисей. — Уж кто бы говорил, сам вообще личного медика завёл, — ухмыльнулась Тараканова. — Так я же со всеми делюсь! Ну, а вообще, мы идеальная пара — я ломаюсь, Кариша по мне диссеры защищает, — гордо напыжился Елисей. Я, разделив веселье, страшно радовалась, что Нина меня опередила — озвучь это я, диалог мог бы смахивать на перебранку недовыяснившей отношения бывшей парочки в глазах Карины, да и Игоря бы вряд ли осчастливил. А ведь мы всё выяснили с достижением полного взаимопонимания. Надев на меня джинсы, Игорь оценил ширину манжетов капюшонки и объём перчатки, сказал, что сначала лучше заняться рукой, и усадил меня на банкетку. Сев рядом, он осторожно снял перчатку и, придерживая мою ладонь, медленно провёл палочкой над пальцами. Кожу закололо, словно от соприкосновения с шерстяным полотном грубой вязки. — Переломов я не вижу, — констатировал он. — Несколько трещин фаланг… А, нет, вот перелом. Господа, пригласите кто-нибудь специалиста, чтоб диагноз подтвердил? — обратился он к народу. Мне, честно говоря, плевать было и на трещины, и на перелом. Рука ныла, но близость Игоря — он сел вплотную ко мне, так, что мы тесно касались друг друга бёдрами, — его забота, его прикосновения — всё это компенсировало боль. — Я проверю, — тут же вызвалась Карина, с плохо скрываемым любопытством нас рассматривая. — Я сейчас прохожу специализацию по спортивным травмам, — пояснила она. — Собираюсь в спортивные медики податься. А, вот оно как. Ну, они нашли друг друга. Я правда очень рада за них, счастливые и довольные люди мне как-то всегда нравились больше несчастных. Карина подошла, повторила один в один движения Игоря палочкой, потом дала мне подержать какой-то розоватый кристалл и кивнула. — Да, перелом третьего метакарпаля и несколько мелких трещин, хорошо, что без смещения и осколков, — сказала она, забирая кристалл, убирая его в свой саквояж и доставая оттуда знакомый, в буквальном смысле — до боли, флакон Костероста. — Держи. Вздохнув, я взяла флакон и залпом его осушила, привычно закашлявшись. Зелье не сказать, что гадостное на вкус, кашель был скорее рефлекторным — ответом на немедленно усилившуюся боль в мышцах и костях. Не понимаю, почему мышцы каждый раз так колет. Впрочем, какая разница. Я невольно прижала подвергаемую лечению руку к груди, уперлась здоровой в колено и мелко задышала, продыхивая боль и смаргивая выступившие слёзы. Игорь ободряюще положил ладонь мне на талию и легонько погладил по спине. Уж не знаю, применял ли он какие чары или это просто был психологический эффект, но боль утихла довольно быстро. Более того, я вдруг осознала, что гладит он меня по голой спине между поясом штанов и краем топа, и, разумеется, дурацкий организм выдал шаблонную реакцию в виде вставших торчком сосков. Давно пора приучиться носить бельё с плотными чашечками. — Не, не устану повторять — Витка у нас мужик! Пить Костерост не морщась — это покруче, чем пить огневиски не морщась. Я пробовал! — с гордостью произнёс Поляков. — Как раз болевой порог выше у женщин, — возразил явно обидевшийся на такой комплимент в мой адрес Игорь. А ещё им всякую гадость глотать время от времени случается, ну-ну. — Фух, ядрёна кочерыжка, — оценила я зелье, возвращая пустой флакон Карине; Игорь тем временем достал носовой платок и попытался утереть мне слёзы. — Ну это вот вообще совсем лишнее, правда, у меня мелкий перелом, а не черепно-мозговая, — запротестовала я, решительно отстраняя его руку. — Прости, у тебя был исключительно несчастный вид, — рассмеялся Игорь, тем не менее, пряча платок, и, что характерно, не убирая второй руки с моей талии. — Это исключительно обычный мой вид при распитии костероста, — возразила я, твёрдо глядя ему в глаза. — Я счастлива сверх всякой меры. — Хорошо, верю. Эта полуулыбка, эти ласкающие прикосновения… Ещё, подлец, придвинулся так, что едва носом мне в макушку не утыкается. Так нечестно, я тоже хочу сидеть и нюхать его волосы. От того, чтобы рассиропиться окончательно, меня спасла Марго. — Одевайся, а то ещё простынешь, — велела она, подойдя ко мне с кофтой в руках и сделав страшные глаза в сторону Игоря. — Разрешите, — сказала она, ненавязчиво оттесняя его от меня. — Руки вверх, — велела она мне и, после исполнения мною приказа, натянула на меня кофту. Блин, со стороны это, пожалуй, потянет на внутренние распри моего личного гарема. Судя по выражению лица Полякова, думал он ровно так же, и только почти стопроцентная вероятность огрести от Игоря по первое число останавливала его от того, чтобы тематически схохмить. У Чинати глаза сияли всё ярче — чувствую, и без журналистов сплетни поползут. Я даже загорелась мыслью посадить Марго к себе на колени, но решив, что не все поймут шутку юмора, не стала. Не дожидаясь, когда Игорь сообразит, что меня нужно ещё и обуть, я слазила в шкафчик за босоножками. — Господа победители, подставляйте посуду, я предлагаю выпить за победу и за скорейшее восстановление капитана! — провозгласил Поляков, призывно покачивая открытой бутылкой. Команда и группа поддержки, включая тренера, потянулась за угощением, одобрительно гудя. Стаканчики, к слову сказать, нашлись у всех, даже гостям хватило. Тренер толкнул короткую прочувствованную речь о том, какие мы молодцы, и велел не расслабляться, мол, дальше пойдут игры с серьёзными командами, а это не хухры-мухры, хоть и понятно, что шансов немного, но это не повод играть абы как. Как и собирались, за здоровье кэпа подняли второй тост, и он как будто моментально подействовал: стоило разлить по третьей, как открылась дверь в соседнюю комнатку, и в раздевалке появился Роман, ведомый обоими колдомедиками из комитета по квиддичу, которые были приписаны к сегодняшней игре. На голове кэпа красовалась повязка, но общий вид был скорее бодрый, чем наоборот. — Так-так, даже из моей травмы повод для пьянства сделали, — констатировал он, окинув строгим взглядом раздевалку. Мы дружно выдохнули — если есть силы ёрничать, значит всё в порядке. — Объятия и подбросы в воздух воспрещаются! — грозно осёк один из медиков, прочитав по нашим лицам намерения — команда и впрямь в едином порыве собралась на радостях качать капитана. — Обнимать можно только аккуратно и несильно! — Алкоголь пока тоже нельзя, — покосившись на батарею бутылок на банкетке, добавил второй медик. Мы дисциплинированно подошли и по очереди похлопали кэпа по плечу, потом помогли ему сесть и выдали стакан яблочного сока, чтоб от коллектива не отделялся. Динаполи велел нам не напиваться, напомнил, что через сорок минут пресс-конференция, и ушёл вместе с колдомедиками, которые после беглого осмотра остальных членов команды решили, что Карина справится самостоятельно. Видимо, мы и правда в этот раз были осторожнее, кэпу досталось больше всего. Поляковское игристое шло на ура, к счастью, присутствие Игоря никого не напрягло, хотя очень даже могло. Он каким-то непостижимым образом ухитрился не отсвечивать вопреки обыкновению, и был занят главным образом окружением меня заботой, то и дело норовя ненавязчиво прикоснуться. Строго в рамках приличия, разумеется: то заживающий перелом проверит, то за локоток возьмёт, то по плечу или спине погладит. Если бы всё на самом деле было бы так, как мы изображали, я бы после пары минут этой осады лишилась бы воли и, наверняка, постаралась бы как можно скорее свалить в туман от греха подальше, потому что он затягивал как трясина. Аллегория, конечно, не самая романтическая или возвышенная, зато неотвратимость иллюстрирует довольно точно. После первого же стаканчика меня стало слегка вести, и Игорь, который это просёк даже раньше меня, велел мне больше не наливать, посетовав, что я совершенно не умею пить. Я на кураже предложила ему устроить для меня мастер-класс, получила полное энтузиазма согласие и сказала, что поищу подходящее спортивное событие, где можно с оттягом поболеть и попрактиковаться в пьянстве. На этой лирической ноте вернулся Динаполи и погнал нас общаться с журналистами и поклонниками, которых, что удивительно, набралось немало. Нас дотошно расспрашивали о прошедшей игре и планах на следующие, личных вопросов было тоже хоть отбавляй, но, к счастью, меня не особенно доставали, видимо, спасло моё косноязычие. Я исполнилась глубочайшей любви к Таракановой, которая частенько отвечала на вопросы, адресованные не только ей. Если другие ещё как-то пытались после неё что-то говорить от себя, то лично я только одобрительно кивала, подтверждая сказанное ею, тем более, отвечала она строго по делу. Особенно мне понравилось, как она на какой-то хитро завёрнутый вопрос на тему героического спасения меня кэпом вставила, мол, вообще-то, он не меня спасал, а наш выход из группы. Я тут даже едва не зааплодировала, но постеснялась в последний момент, только усиленно закивала. Когда пресс-конференция закончилась, к нам допустили фанатов для получения автографов и, удивительно, но очередь была чуть ли не больше, чем после прошлой игры в Минске. Популярность прёт как на дрожжах. После общения с журналистами и фанатами я устала гораздо больше, чем после игры. Возвращаясь в номер, я мечтала завалиться в кровать и уснуть, желательно — в компании Игоря, разумеется. Увы, в номере меня ждал не он, а бывшие однокашники, вполне резонно решившие, что ходить на автограф-сессии — это не царское дело. Была б моя воля — я бы тоже не ходила. — Судя по скроенной тобою мине, ты кого-то другого рассчитывала тут встретить! — покачал головой Поляков. — Уединение и отдых рассчитывала встретить, — буркнула я, смиряясь с неизбежным. Да, собственно, они не самая плохая компания, чего возмущаться-то. Вон, чаёк с закуской организовали, молодцы. — В общем, кого бы ты тут ни ждала, у него образовался очень серьёзный конкурент, — с заговорщическим видом проговорил развалившийся на стуле Поляков. — Чего? — искренне не врубилась я, присаживаясь на кровать к девчонкам и подносу с чаем. — У профессора Каркарова на тебя большие планы, — скроил ещё более многозначительно мину Поляков. — Лу, передай круассан, пожалуйста… Спасибо. — Какие же на этот раз? — самым безразличным тоном поинтересовалась я, задумчиво изучая корзинку со сладостями и делая вид, что не замечаю, как прямо-таки распирает Чинати и как старательно пытается не лыбиться до ушей Марго. — Хочет меня запрячь первакам полёты преподавать? Боюсь, ничего у него не выйдет. Максимум — на несколько показательных уроков вырвусь, график бешеный. — Не угадала. Точку нужно поставить после «меня», — эффектно завершил мысль Поляков. Я наконец выбрала сырную слойку, взяла чашку и уставилась на Полякова, напряжённо нахмурясь. Несколько секунд поизучав его светящуюся ехидством физиономию, я пожала плечами, сказала, что ничего не поняла, и приложилась к чашке. Марго не выдержала и заржала. Чинати, явно не зная что сказать, только набирала воздух в лёгкие и выпускала его. Поляков, глубоко огорчённый моей реакцией, только махнул рукой. — Мы тут успели по кружечке пропустить, и между делом зашёл разговор о тебе. В общем, он явно намерен тебе, как ты там выразилась, впендюрить, — состроил в мой адрес рожу Поляков. — Что, прямо так и сказал? — уточнила я и приложилась к чашке. — Нет, конечно, выразился сложно, я дословно не воспроизведу, но смысл явно такой! — возмутился Поляков. — Саша, блин, ты дебил, — утомленно полюбовалась гостиничной люстрой я. — Профессор Каркаров тебя троллит в полный рост, а ты ведёшься, как дитя малое... Точно тебе говорю, что я, его не знаю? Больно надо ему мне впендюривать, у него, поди, баб одна интереснее другой — по пальцам не пересчитать. Тут Марго сделалось дурно от непрерывного хихиканья и она уползла в ванную умыться. У бедной Чинати явно ум за разум заходил: и как бы глаза её не обманывали, и как бы Поляков подтвердил намерения Игоря с его слов, и тут я такая — да ну вы чего, где профессор Каркаров и где я, да вы с бороздки съехали, что-ли? Поляков в ответ на полном серьёзе стал убеждать, что я себя недооцениваю, я отвечала в духе «не морочите мне голову» и уверяла, что если у нас с профессором Каркаровым и назреет какой совместный досуг, то к сексу он, увы, вряд будет ли иметь отношение. — Слушайте, у меня идея, — видимо, решив, что дискуссия зашла в тупик, подала голос Чинати. — Давайте в сентябре в Дурмстранг наведаемся! — Если не пересечётся с моим расписанием — я только за, — охотно подхватила тему я. Чинати вызвалась всех организовать и вроде бы на том успокоилась, но всё же за остаток вечера тема моего «гарема» нет-нет да всплывала, больно уж благодатной для хохм она была. Сидели бы мы, наверное, долго, но Марго под лозунгом «человеку надо отдохнуть» выгнала гостей (и себя) в начале девятого. Я тут же связалась с Игорем по зеркалу, но встретиться так и не получилось — его внезапно дёрнули по делам, и он был этим крайне недоволен, но подробности сообщить отказался, так что я сразу поняла, что в этом замешан крёстный. Лучше бы, блин, Полякова вызвал, честное слово. После возвращения на минскую базу мы с головой нырнули в тренировки. Кэпу медики запретили сильно напрягаться, но это совершенно не мешало ему на пару с тренером гонять нас в хвост и в гриву. Ещё это совершенно не помешало ему наравне с остальными принять участие в съёмках для рекламного календаря. Съёмки, надо сказать, внесли в тренировочный график элемент цирка и дурдома — наши хозяева подошли к делу с впечатляющей обстоятельностью. Сокомандники мои ко всему относились как к должному, я, в общем-то, тоже офигевала молча и не сильно — всё-таки, тоже часть профессии, дебильная, но неотъемлемая. Согласно предварительному сценарию, нам предстояло отсняться и портретно, и в жанровых сценках, причём не только на пленэре, но и в интерьерах кондитерской фабрики. Первым делом нас отвезли на фабрику и устроили ознакомительную экскурсию с дегустацией, по итогам которой каждый из нас выбрал по вкусняшке, с которой в дальнейшем предполагалось ассоциировать наши образы. Я внезапно спутала гениальный план режиссёра рекламной кампании: он мысленно расписал мне линию с вишней в белом шоколаде, а мне люто понравилась имбирная тянучка, от которой глаза на лоб лезли и дым из ушей шёл (не на самом деле, конечно, фигурально) и которую он мысленно расписал за Таракановой. Сама Тараканова сказала, что ей вообще ничего не нравится, потому что к сладкому она равнодушна, но раз надо, пусть это будет шоколад с мятным пралине, просто потому что. Режиссёр вызов принял и быстренько устроил мозговой штурм и корректировку сценария. Не знаю, в отместку ли или просто так совпало, но гоняли нас почти неделю, да так жёстко, что тренировок лично я ждала как каникул. К счастью, съёмочный график всё-таки позволил мне вырваться на свидание с Игорем. То есть, я рассчитывала, что это будет свидание с выездом в Англию: сходим на игру между нашими потенциальными соперниками (Холихэд Харпис — Вимбурн Веспс), убедиться, что дальше Зубры точно не пройдут, и потом душевно посидеть каком-нибудь пабе и далее по тексту, но, обнаружив в своей гостиной в час икс ещё и крёстного, заподозрила, что планы несколько изменились. Впрочем, решив не опережать события — мало ли, может он на минуточку по делу, — я помахала ему ручкой и прилипла к Игорю, отключившись от объективной реальности. Его, похоже, присутствие свидетелей не беспокоило совсем, потому что прижал к себе он меня с этой своей абсолютно лишающей меня воли властностью. Понятно, что в гостиной дальше поцелуев он бы не пошёл, но мне всё равно было немного неловко. Ощутив, что он настойчиво влечёт меня в сторону спальни, я неимоверным усилием воли отстранилась и предложила перенести всё на вечер, чтобы без суеты и спешки, а то сейчас можем опоздать на игру, и мне ещё ветровку надо найти. Игорь нехотя признал мои доводы справедливыми и дал мне свободу. — Ты извини, что я с прицепом, но обстоятельства требуют присутствия Кирилла, — пояснил он, присаживаясь на диван. — Да ладно, мы на людях и не собирались делать ничего такого, чего нельзя было бы сделать в присутствии крёстного, — пожала плечами я; зайдя в спальню, я принялась за шкафные раскопки. — А вечером с чистой совестью отправим его домой, чего бы он там ни задумал. — Ты, главное, не подумай, что я с вами в качестве дуэньи увязался, — подал голос крёстный, поприветствовав крутящуюся на кухне Марго. — Чихать я на ваши шуры-муры хотел. — Что, это из-за побега? — спросила Марго, как мне послышалось — с некоторым вызовом. — Эх, Маргарита Андревна, зачем же вы, — вздохнул крёстный. — Виктории Мефодиевне в ближайшее время предстоит игра в Великобритании, Кирилл Аристархович, а поскольку она моя подруга, я считаю единственно правильным держать её в курсе дел, — отчеканила Марго. Вот удивительно, как ей удаётся отдозировать такую микроскопическую каплю ехидства в тон, что вроде как она просто вежливо ответила, но в то же время совершенно точно — с издёвкой?! — А что за побег? — я, наконец, отыскала ветровку, натянула её и вышла в гостиную. — Из Азкабана удалось бежать нескольким приспешникам Волдеморта, — сухо пояснил Игорь. — Да ладно, разве это возможно? — удивилась я, окидывая взглядом всех присутствующих. Физиономии у них были исключительно серьёзные, так что я забеспокоилась — не слишком ли легкомысленно восприняла новость. — Увы, — кратко отозвался крёстный. — Кстати, у меня по чистой случайности два билета на сегодняшнюю игру Ос с Гарпиями, Маргарита Андревна, не откажите в любезности, составьте мне компанию? — Почту за честь, — мрачно буркнула Марго. — Сейчас, переоденусь только.