Виктория (Ласточка и Ворон)

Как им удалось запрятать среди городского квартала пространство размером с полноценный стадион, а то и больше? С ума сойти! Вроде, обыденная штука, но каждый раз удивляюсь, на что способна магия. На земле располагалась тренировочная полоса, из которой в воздух вырастали препятствия для отработки полётов в пересечённой местности. Всё это немного напоминало полигон Дурмстранга, но куда более изощрённый. — Вот это я понимаю — дуэльный полигон! — с невольным восхищением присвистнула я, рассматривая возвышающееся на ближнем к нам краю поля гигантское «дерево» из брёвен и арматуры, со стволом, обвитым толстенной ржавой цепью. Под деревом как раз происходило какое-то массовое побоище, и само оно как будто активно мешало участникам, хаотично размахивая устрашающими «ветками», которые скрипели и скрежетали, сталкиваясь друг с другом. Зрелище не для слабонервных. Участники непрерывно двигались вокруг дерева словно в танце, обмениваясь разрядами заклинаний и уворачиваясь от ветвей. Наверное, это были две команды стенка на стенку, но я так увлеклась зрелищем, что никак не сподабливалась уточнить у Лозинцева. — Это Лукоморье, — довольный произведённым эффектом, пояснил он. — А это, надо полагать, Дуб? — нервно хохотнула я. — А леший, русалка и кот прилагаются? — Ага, в курсе для продвинутых, — подтвердил он. Я покосилась на Лозинцева, чтобы убедиться что он не шутит, и в этот момент раздался глухой стук и придавленный вскрик. Обернувшись, я только успела что заметить летящее в нашу сторону тело, да взвизгнуть, когда оно, описав эффектную дугу в воздухе, приземлилосьнеподалёку. Стряхнув секундное оцепенение, я ринулась к пострадавшему — какую-никакую первую помощь я по долгу службы умею оказывать, — но тот, как ни в чём не бывало, вскочил на ноги, мельком глянул на меня с некоторым удивлением, и ринулся обратно, на ходу стирая кровь из-под носа. — Суровые ребята, — пробормотала я. — Ну, так, есть немного, — хмыкнул Лозинцев. — Не желаете дружеский спарринг? — он кивнул в сторону Дуба. — Когда товарищи закончат. Я оторвалась от созерцания ни на секунду не прекратившегося сражения «товарищей» и опять уставилась на Лозинцева: — Серьёзно? Да оно же меня пришибёт на месте. — Абсолютно серьёзно! — с исключительно коварной ухмылкой кивнул он. — Боевой посох, опять-таки, могу дать испытать. Тут я ни единым мускулом на лице не шевельнула: обширный, но довольно однообразный пласт институтского юмора вокруг темы полировки тренировочных посохов закаляет в лучшем виде. — И на метлу сядьте для уравновешивания шансов. А это уже повод всерьёз задуматься. Это заход с козыря. Умеет, зараза, девушку заинтересовать. Дуб, конечно, стрёмный до чёртиков, но если я буду в седле… Да и наверняка урон от дуба контролируемый, что я — по голове не получала, что ли? С другой стороны, что на это скажут Игорь и крёстный? Не уверена, что что-то одобрительное. С третьей стороны, эта штука всяко не опаснее дракона. Стоп, чего я тут в носу наковыриваю? Мне вот прям сейчас предлагают роскошный лётный опыт, особенно бесценный в преддверии игры с Осами! …Лозинцев, конечно, в разы искуснее меня в боевой магии и на метле держится весьма недурно для обывателя, да и одновременно летать и стрелять заклинаниями для него вроде бы тоже не вновьё… но всё равно, пропасть между «недурно для обывателя» и «профессиональный ловец» — это вам не хрен собачий. Большую часть его атак я, разумеется, не могла парировать, потому просто уходила в сторону, одновременно уворачиваясь от непрерывно пытающихся до меня дотянуться ветвей Дуба. Эх, если б я раньше знала про этот тренажёр… Крёстный — жмотина, мог бы и рассказать, и устроить посещения. Припомню! Видя, что меня не достать, Лозинцев коварно перешёл на невизуализируемые чары. Теперь я не только не слышала (он изначально пользовался невербалкой), но и не видела атаку. То есть, не саму атаку, конечно, а её визуальное проявление. Наивный, пока он не перейдёт на безжестовую магию, мне его усилия — что слону дробина. А он не перейдёт, без жестов не каждый может, тем более — в полёте. От Дуба я, конечно, получила, но так, терпимо, можно даже не засчитывать. Ну, рукав порвала малость, но царапина почти без крови вышла, Лозинцев уворачивался половчее, видать, практика была. Впрочем, не успели мы толком войти во вкус, активизировался один из тех, кто сражался до нас, — полагаю, главный в группе, он ещё после прекращения тренировки подошёл к пострадавшему и куда-то его отправил — и взмахом палочки остановил дуб. Лозинцев, нахмурившись, подлетел к нему и спешился. — Что-то не так? У меня есть допуск и я… — начал он, обращаясь явно к кому-то сильно выше в иерархии. — Илья Дорохов, — не обращая внимания на Лозинцева, представился волшебник, когда я тоже приблизилась и спешилась, и, едва я ответила на рукопожатие и представилась, продолжил: — Мадемуазель, я исключительно впечатлён вашим мастерством, и имею предложение! Точнее, просьбу. Не подумайте, в боевые операции я вас звать не собираюсь. Не согласились бы вы хотя бы посмотреть и указать на ошибки, обозначить направление, в котором стоит работать? Если бы они смогли научиться держаться в воздухе хотя бы с половиной вашей уверенности… Я догадываюсь, что вы, наверняка, не располагаете временем… Лозинцев выразительно хмыкнул. Остальные «ребята» количеством около десятка человек развесили уши в нашем направлении, почти беззвучно обсуждая инициативу начальства. — Ну, в общем, так и есть, — подтвердила я опасения Дорохова. — Понимаю. Я, в общем-то, без особой надежды поинтересовался, но всё равно, спасибо вам уже за то, что навели на мысль пригласить кого-то из профессиональных летунов для такой вот тренировки… У нас, конечно, есть полётные тренировки, но задействовать в них Дуб и боевые практики как-то не приходило в голову, — развёл руками Дорохов. Ну вот, не успели нанять — уже уволили! Сик транзит глория мунди, чтоб её. Но, вообще, тут опять дилемма: с одной стороны, было бы, пожалуй, интересно, с другой — это же общение с глазу на глаз с толпой неизвестных мне людей, многие из которых (по крайней мере, как мне показалось по выражениям их лиц), настроены весьма скептично по отношению к такому делу… — Вообще, это ваш коллега придумал, — не могла не признать я, кивая на Лозинцева. — Отличная идея, коллега, — кивнул ему Дорохов, а его подопечные (надо сказать, исключительно разношёрстная и разновозрастная компания) обменялись негромкими смешками; Лозинцев едва заметно кивнул в ответ, смешки — проигнорировал. У них контры какие-то? Они из разных команд, что ли? Ну, или как там у них это называется — отделов? Подразделений? Ох уж эти мне тайные общества с закрытой структурой… — Мазель Крам, а вы вот прямо сейчас же никуда не торопитесь? — вновь закинул удочку Дорохов. — Может, вы могли бы посмотреть на ребят и указать на недочёты в их технике? — Да какой из меня учитель, я же объяснять не умею, — осознав, что он настроен весьма решительно, запаниковала я. Ох, скорее бы хоть кто-то из моих появился. — А вы не объясняйте, вы просто мне наблюдения свои доложите, а объясню я им сам! Я вздохнула и кивнула. Ладно бы он о непотребстве каком просил — отказалась бы не моргнув глазом. А тут вроде как общественно-полезное дело… Чёрт, всё-таки, меня легко задурить стандартными схемами. Заинтересовал гипотетической возможностью, потом эту возможность отмёл, а когда я сначала расслабилась и немного начала жалеть об упущенном — опять переобулся. Дурдом. Не успела я толком собраться с мыслями, как обнаружила, что Дорохов развёл кипучую деятельность, загнав всех (включая Лозинцева) на мётлы. Не знаю, как мы с Лозинцевым смотрелись в дуэли со стороны, но наблюдать за этими ребятами было разом захватывающе и жутко. Первые минуты я даже толком не могла рассмотреть в этом хаосе отдельных участников, не говоря уж о том, чтобы понять недочёты каждого. Полминуты где-то я только рот разевала, не успевая даже вздрагивать, потом сосредоточилась, стараясь воспринять картину в общем, чтобы затем углубиться в детали. Летунами они были весьма разноуровневыми, видно было, что они стремятся действовать по своим «наземным» схемам, но третье измерение вносило свои коррективы. Очевидно было, что им стоило начать с несложных командных игр, чтобы распределить роли — настолько очевидно, что Дорохов это и без моих гениальных советов наверняка понимал. Ну, не похож он был на того, кому это непонятно. У меня в голове зашуршали шестерёнки: что-то он задумал… Едва это предчувствие оформилось окончательно, Дорохов заговорил. — Вы наверняка поняли, что все это задумано ради возможности приватной беседы, — негромко начал он, как будто не спуская глаз с мельтешащих в «кроне» Дуба людей. Я напрягаясь, но не ответила на всякий случай. Правда, момент изобразить вежливое недоумение тоже упустила, убеждал себя, что паниковать тут не с чего. Чего он мне такого может сказать… На меня вдруг накатила волна дурноты и пока мозг бросился с ней бороться, я успела ляпнуть: — С Поляковым что-то случилось на задании?! Дорохов в откровенном недоумении повернулся ко мне и мотнул головой: — Почему вы так думаете? У меня нет таких сведений. При чем тут вообще Поляков? Я перевела дух и объяснила: — Я привезла ему билеты на мою ближайшую игру для него и наших сокурсников, жду когда он вернётся в контору. Вот и подумала, раз вы с глазу на глаз мне что-то сказать собрались, то с ним что-то нехорошее на каком-то секретном задании случилось. Дорохов недовольно нахмурился и снова мотнул головой. — Ваш дядюшка, уверен, гордится вами. Вы просто блестяще сбиваете собеседника с толку. — Простите, — только и могла ответить я. Битва в кроне продолжалась, я дисциплинированно вернула взгляд туда. — Госпожа Крамская, у меня к вам очень важное дело, которое я не знаю, как изложить кратко, — сказал Дорохов исключительно серьёзно; голос его вроде бы не выдавал, но какую-то долю раздражения с его стороны я ощутила. — Этот вопрос касается международной безопасности. Я действую на свой страх и риск, без санкции руководства. Привлекать к его решению вас — в некотором роде авантюра, но пока более подходящей кандидатуры я не нашёл — впрочем, не искал, откровенно говоря, но вы подошли бы идеально. Прежде, чем я изложу суть, хочу уточнить, что этот разговор должен остаться строго между нами. Вы можете это гарантировать? То есть, ни друзьям, ни родителям, ни родственникам, ни матери с отцом — никому нельзя знать. Прежде чем ответить, подумайте хорошенько. Очень захотелось крепко выругаться. Я молча продолжала смотреть вверх, теперь уже сквозь ветви Дуба, в неспешно заволакивающееся тяжёлыми тучами небо. Я, конечно, не гигант мысли, но смутно поняла, что ему надо — и это, наверняка касается Пожирателей смерти и лично Волдеморта. И, если уж совсем конкретно — касается ловли на живца, обещание не участвовать в которой я взяла с Игоря. Умом я твёрдо знала, что прямо сейчас и без промедления обязана отказаться. Сердце, чтоб ему пусто было, колебалось. С точки зрения человека, имеющего семью (не только с точки зрения примерной дочери и племянницы, но и без пяти минут — мужней жены), отказ был бы правильным и естественным ответом, и даже сам Дорохов его бы понял. С точки зрения Виты Крам, вечность тому назад отходившей по первое число метлой одного …э-м-м, как бы поприличнее выразиться, соученика курсом старше с дефектами воспитания и умственного развития, за то, что тот малевал на башне квиддичной ямы идеологически неприемлемый символ — нужно было соглашаться. Другое дело, что та клинически незамутнённая и резкая как понос Вита Крам за прошедшее время смогла таки отрастить некоторое количество мозгов. К сожалению, вместе с мозгами у неё отросла кое-какая своеобразная логика, которая сейчас подталкивала к нехорошему. Я вдруг представила ситуацию немного со стороны. Сколько уже тянутся эти попытки искоренения и упразднения? Вроде бы, недолго? Кажется, что нереально долго… Вспомнила, как предложила Игорю спровоцировать Волдеморта. Если я правильно поняла, к чему клонит Дорохов, то именно это он и хотел мне предложить — выступить в качестве наживки, при чём втайне даже от крёстного, который на это никогда не согласится. И это он ещё про Игоря не знает! Подставляется со всех сторон. Я покосилась на Дорохова, затем на его подчинённых. Впечатление серьёзных боевых магов они производили, тут не поспоришь. Может, всё имеет шансы выгореть — я изображу какую-нибудь вызывающую антипожирательскую агитацию, они будут меня незаметно охранять, и в нужнай момент… Может, он и впрямь знает, что делает, а вовсе не бросается на баррикады от безысходности? Сырой холодный ветер промчался через полигон, заставив поёжиться. Первые невесомые капли зарождающегося ливня коснулись кожи. Я вспомнила, как испугалась за гипотетически пострадавшего Полякова. А если бы я сейчас ждала не его, а крёстного или Игоря? Додумывать эту мысль не хотелось, тошнотворный ужас только и ждал, чтобы накрыть меня с головой. Когда эти чёртовы кошки-мышки с Пожирателями закончатся?!.. Что если мне удастся помочь Дорохову приблизить этот момент? Это был опасный поворот мыслей. Он заставил ту, резкую Виту Крам выдать мне пенделя. — Понимаете, какое дело… — подала голос я, даже не закончив формулировать. — Я легко не стала бы ставить в известность родителей и крёстного, но есть человек, от которого я не скрываю ничего. Просто, как факт. Вот так, пусть сам думает. Я действительно не смогла бы не рассказать Игорю об этом. Честно, душа не лежала к исполнению роли наживки, но ради приближения спокойной жизни, наверное, стоило бы потерпеть? — Я вас понял, — кивнул Дорохов, в голосе которого прозвучало неожиданное удовлетворение. — Эй, Гринёв, ты постоянно забываешь следить за подходами снизу! — безо всяких переходов крикнул он кому-то в кроне, выхватывая палочку и посылая что-то невербальное в виде тусклой оранжевой искры вверх. Раскат грома и вспышка молнии прозвучали почти синхронно, отозвавшись небольшим уколом боли в виске. Дожила! Никогда не болела голова на изменение погоды! По крышам и подоконникам застучал набирающий силу ливень, набухшая туча закрыла солнце так, что заметно потемнело. — Ступайте под крышу, — махнул рукой Дорохов в сторону двери, откуда вышли мы с Лозинцевым. — Мы тут ещё потренируемся. Благодарю вас! Я, не понимая, за что меня благодарят, побежала в здание, обо что-то споткнувшись по пути и чудом удержав равновесие. Да, старость — не радость, как говорит классик. Ливень из обложных туч, плотный и густой, без труда поглощающий практически все звуки, по всем признакам затяжным оказаться не должен был. Из холла, где в ответ на незапланированные сумерки сами собой зажглись магические сферы у потолка, я бездумно смотрела на мокнущий полигон, чувствуя себя как-то муторно и неуютно. Где носит этого чёртова Полякова? Вымокшего Лозинцева ещё жалко было — хотя, по идее, его-то жалеть вообще не с чего: он на службе, ему положено тренироваться. Чёртов Поляков появился одновременно с прояснениями на небе и ослаблением ливня. Был он на боевом задании, или просто начальству за пивом бегал — неясно, но выглядел вполне живым и здоровым, так что мои мнительные страхи казались теперь откровенно смехотворными. — О, ВИП-доставка билетов! — приветствовал меня он, радостно осклабившись. — Сам дурак, — зевнула я, пожимая ему руку. — Ваш заказ, сэр. — Что там происходит? — приняв от меня пачку билету и сунув ее во внутренний карман мантии, он протиснулся мимо меня и выглянул на полигон. — Ого! Твоя идея? — присвистнул он, глядя на действо в Дубе. — Мы с Лозинцевым начали, потом эти нас разогнали, стали сами развлекаться, — ответила я. — Кто такой этот Дорохов? — Серьёзный тип, правда, порой резковатый в решениях, — выдал характеристику Поляков. — Почти на уровне Кирилла по крутизне. — Понятно, — зевнула я, потерев висок. — Не знаешь, где крёстный или хотя бы Марго? — А её в архиве нет разве? Не успела я ответить, как мне неожиданно прикрыли глаза ладонями. Момент был выбран идеально с тактической точки зрения — я как раз зевнула во второй раз и не успела поднять веки. — В архиве нет, и это явно не она, — констатировала я, героически сдерживая идиотскую улыбку. — Твоя проницательность не перестаёт поражать, — откликнулся Игорь в тон, развернул меня к себе и обнял. — Какими судьбами? — Билеты привезла, как обещала, — млея от нахлынувшей нежности, сказала я и обняла его в ответ. Блин, надо было, наверное, ему тоже дать краба, как Полякову, только вот как это сделать из объятий? Тупо было бы выкручиваться и пожимать руку. Да и в конце концов, надо уже большую степень близости публике демонстрировать… Публика, оторвавшись от схватки на плацу, внимательно наблюдала за демонстрацией. Не ахти какая публика, конечно, но для тренировки — сойдёт. — Как удачно я зашёл! Ты сейчас свободна? Он выпустил меня и позволил отстраниться, но его рука медленно, но уверенно заскользила с моего плеча на талию — и у Полякова на это безобразие был прекрасный обзор. Безобразие — потому что на мне был короткий спадающий с плеча топ, оставляющий без прикрытия полосу талии над поясом джинсов. С другой стороны, допустим, положи мне на талию руку тот же Поляков — не стала б же я ему по физиономии бить, решив, что он руки распускает? Ну положил и положил, сделаем вид, что я не восприняла это за домогательство. Главное, чтоб меня вставшие соски не выдали, а то ладонь такая тёплая, пальцы такие нежные… — Мне надо ещё крёстного найти, отдать его билет, — ответила я, стараясь голосом не выдать общую рассиропленность. — Проще занести ему домой, раз совой не хочешь отправлять, — предложил Игорь. — Я с тобой. А потом пройдёмся, проветримся или посидим где-нибудь. Я кивнула и показала большой палец. Мы быстро попрощались с Поляковым, которой особо и не огорчился — его, очевидно, разобрал азарт поучаствовать в сражении, я попросила его передать один билет лично Лозинцеву, и мы с Игорем двинулись прочь из Министерства. Ливень к тому времени почти иссяк и солнце заставляло мокрые поверхности отчаянно блестеть. — Радугу где-нибудь видишь? — Игорь, лучась хорошим настроением не слабее мокрых поверхностей под солнцем, оглядывался по сторонам. — К реке надо идти, — со знанием дела ответила я. Голова перестала болеть, — не то от счастья из-за появления Игоря, не то из-за закончившегося дождя, жизнь налаживалась. Жары, вроде бы не предвиделось, что тоже не могло не радовать. — Давай занесём билеты, а там посмотрим, — предложил Игорь. — Может и к реке сходим, продолжим тему прогулок на самобытном маггловском транспорте. — Речной трамвайчик?! — радостно ахнула я. — Гениально. — Лишь бы рейсы были. Ну, хоть узнаем расписание… Квартира крёстного располагалась в красивом старом доме с башенками рядом с Белорусским вокзалом — и, соответственно, входом в Минмагии. Мы перешли на ту сторону железнодорожных путей и очень быстро оказались во дворе. Этот дом мне всегда нравился, что-то в нем было эдакое, атмосферное. К тому же, благодаря стараниям крёстного, в подъезде — по крайней мере, в его подъезде, — всегда было чисто. Не то чтобы мой подъезд страдал от набегов ссыкунов, но порой случалось. Впрочем, я так редко бываю дома, что Марго уже могла и решить эту проблему какими-нибудь подходящим и чарами. Квартира крёстного располагалась на последнем этаже и смотрела окнами на железнодорожные пути и вокзал. Я имела право персонального доступа, но для порядку всё же позвонила, и вскоре дверь открылась. Обнаружив нас на пороге, крёстный очень удивился и впустил как-то без энтузиазма. Я, в общем-то, и сама его не испытала, вспомнив про секретный выход на крышу прямо из квартиры, и загорелись идеей романтического пикника с видом на Москву. — Если вы тут в поисках места, где ещё не предавались разврату, то извините, я сам не так давно пришёл и уходить пока не намерен, — несколько ворчливо заявил крестный, словно считав всё по моему лицу. — Ты так говоришь, будто у нас кроме секса вообще никакого досуга нет, — оскорбился Игорь. Крёстный явно хотел ответить как-то в духе, но его прервали самым неожиданным образом. — Кир, я тут смотрю на эту опись, и очень она мне не нравится… Из кухни показалась Марго собственной персоной со стопкой бумаг. Вообще, ни её присутствие в дядюшкиной холостяцкой берлоге, ни даже «Кир» не были бы, пожалуй, столь сенсационны, не красуйся сейчас на ней рубашка крёстного, с успехом заменяющая платье. Да даже и это потрясало не так сильно, как исключительно глупое выражение, возникшее на лице крёстного при её появлении. Как будто его застали за чем-то очень неоднозначным, вроде примерки женского белья. Хотя, нет, даже такому он придумал бы рациональное объяснение… Марго же, заметив нас, как ни в чём не бывало бросила «привет», подошла к крёстному и потыкала пальцем в верхний лист стопки. — Не понимаю… — озадаченно отозвался крёстный, пробегаясь глазами по написанному. — Ну же! — Марго что-то размашисто отчеркнула ногтем и требовательно уставилась на крёстного. — А! Чёрт! Точно, нужно это перепроверить! Если просто описка, конечно, ничего не изменится, но если всё именно так… Я знал, что тебе нужно это посмотреть! — воссиял тот. — Ладно, держи, проверю платье пойду, — она вручила ему бумаги и скрылась в ванной. Оторвавшись от бумаг крёстный уничтожающе посмотрел на нас и как-то излишне свирепо поинтересовался: — Чего? Мы работаем над сложным делом, зашли изучить материалы, а по дороге под ливень попали! — Изучить материалы, — повторил Игорь. Его слова звучали нейтрально, понимающе, но, чтоб меня, при этом столь ехидно, что я от восхищения даже рассмеяться не смогла! Впрочем, оно и к лучшему. — Когда дело действительно сложное, я часто беру материалы домой, чтобы поразмыслить на досуге, — с очень важным видом добавил крёстный. Вот, опять: хватило просто поднятия брови на миллиметр, и вопрос «давно ли ты хранишь служебные документы дома?» не потребовал озвучания. На работу Игоря можно было любоваться вечно, но из родственной солидарности я пожалела крёстного, тем более, если у него и вправду рыльце в пушку. — Я, собственно, решила занести билеты на нашу следующую игру, всё равно мимо проходили, — сказала я, залезая в сумочку. — Марго! Ты домой сейчас? — Нет, мы в контору вернёмся, нужно проверить кое-что! — приглушённо отозвалась из ванной Марго. — Тогда твой билет тоже оставлю, а то потеряю ещё, мы тоже не домой! — Хорошо, спасибо! Выдав крёстному два билета, я посчитала свой долг выполненным и потащила Игоря на выход, пока он ещё чего-нибудь не сказал. — Слушай, ну не издевайся над человеком, — негромко отсмеявшись по пути вниз по лестнице, попросила я. — Вдруг у них там что-то серьёзно назревает, а ты своими подколами спугнёшь большое и светлое! — Я протестую! Кириллу, значит, меня гнобить можно, а я его — не моги? — возмутился Игорь. — Нет уж, буду издеваться. У него, по сравнению со мной, вообще никаких проблем в плане проявления чувств и завоевания дамы сердца! — Это кого это ты при живой мне завоёвываешь с проблемами? — изобразила негодование я. — Тебя и завоёвываю, — ухмыльнулся он. — Ты же моих поползновений не замечаешь упорно! — Да ну тебя, я серьёзно. Я остановилась у подъездной двери и сурово уставилась на Игоря. — Ну чего ты? — он подошёл почти вплотную и положил ладони мне на талию. — Не хочу, чтобы Марго опять обломалась по сердечным делам, — хмуро буркнула я, глядя ему в глаза. Он привлёк меня к себе и поцеловал в макушку. — Обещаю сбавить обороты и издеваться над Кириллом только с глазу на глаз, — со всей искренностью заявил он.