Только поддержи...

«Нам лучше сделать перерыв» — проносилось у неё в голове каждый раз, как только она встречалась с ним взглядом в коридорах «Главкино», в репетиционных залах и вообще в любом месте, где только можно было его встретить, то есть везде… Знаете это чувство, когда так хочется заговорить с человеком, подойти к нему и обнять с такой силой, что можно даже ребра сломать, но гордость не позволяет. Вот и Кате, вопреки всему здравому смыслу, она не позволяла сделать это уже, казалось, вечность.

2 недели назад

Обычный осенний день. Вот и прошел отбор в 24 на второй сезон шоу «Танцы на ТНТ». Сформированы команды из лучших танцоров страны. Очередное шоу, где за каждым участником следят миллионы зрителей и хотят узнать про них как можно больше: откуда приехали, как живут, но главное, что хотят знать люди — личная жизнь. Личная жизнь, она потому и называется «личной», потому что всё, что в ней происходит должно оставаться только между двумя людьми, а для остальных она должна оставаться закрытой и неизвестной… Именно поэтому она так привлекает зрительскую аудиторию. Неизвестность… Слово которое в каких-то ситуациях даже настораживает и пугает, но в то же время интригует. Хочется узнать как можно больше того, что скрывается за объективами камер, выведать всё до последнего и превратить это из личной жизни в общественную. Именно этого Катя всегда боялась, что придется выставлять свою жизнь на показ. Но Макс решил эту проблему за них обоих, своим способом. Если он что-то решил, значит он это сделает и добьётся того, чего хочет любыми способами. Как и происходит сейчас. Максим Нестерович, хореограф проекта, решил участвовать в новом сезоне. Думаете всё так легко? Так только кажется на первый взгляд. На самом деле всё намного сложнее. Конечно же, Решетникова узнала об этом первая. Была ли она против? Да. Поссорились? Да. Но это ничто по сравнению с тем, что происходило дальше. Когда команды были сформированы, участников отправили отдыхать и собирать вещи для переезда в отель. Капли дождя били в окно небольшой квартиры, находящейся на 7 этаже, и еще больше портили настроение той, что в данный момент, закутавшись в теплый плед и поджав под себя ноги, сидела у большого экрана телевизора. Она уже давно не смотрела на эти яркие мелькающие картинки, которые сменялись одна за другой. Уставившись в одну точку рыжеволосая девушка думала только о том, как она столько месяцев будет жить без любимого ей человека… Просыпаться одной и видеть на соседней половине кровати лишь, одиноко лежащую, подушку… Не готовить ему на завтрак его любимые блинчики… Не стоять по вечерам вместе на холодном балконе, смотря на, сверкающие в ночном небе, звёзды. В потоке своих мыслей, Катя не заметила, как со скрипом открылась входная дверь и как кто-то выключил, в пустую горящий, телевизор, хотя кто это был догадаться не трудно. «Вот он и вернулся, чтобы просто собрать свои вещи, и снова уйти» -пронеслось у девушки в голове. Макс медленно и тихо подошел к ней со спины и положил руку на её открытое плечо, с которого, видимо, соскользнул плед, отчего она еле заметно вздрогнула. — Кать? — Как-то слишком тихо, даже для него самого, произнес он будто в пустоту. Ответа, как и следовало ожидать, не последовало. Тогда он решил действовать другим способом. Обойдя диван, он сел рядом, попутно спихивая, мирно спящего, Бульона на пол. — Злишься? — уже более уверенно сказал он, пытаясь обратить на себя внимание. И снова тишина. Она ведь даже не смотрит на него, отчего в душе становилось всё паршивее. — Кать!!! — уже крикнул он над самом ухом, отчего она резко вскочила, случайно скинув с себя плед и наступив бедной собаке на лапу, после чего та, проскулив, убежала на кухню. — Ты идиот?! Собрался меня глухой на одно ухо оставить? — прикрывая ухо рукой, чтобы заглушить звон, прокричала Решетникова. — Зато ты теперь смотришь на меня, а не в стену. — Макс глубоко вздохнул и встал напротив. — Поговорим? — О чем? — Непонимающе спросила она рассматривая пол, стараясь сделать голос как можно более увереннее и не смотреть ему в глаза. — То есть ты считаешь, что нам не о чем? — Нестерович чуть повысил голос, но на крик переходить не стал. А Катя опять молчала. Снова. — Знаешь… — Это решение далось ему нелегко, но он был уверен, что так будет правильно. Он нервно подошел к ней и потянулся за её ладонью, но она почему-то резко убрала обе руки за спину, все так же смотря в пол. — Я думаю, что нам лучше сделать перерыв. — На выдохе сказал он, прикрыв на секунду глаза. «Так будет лучше» — повторял он себе снова и снова. Ведь кто захочет, чтобы в его личной жизни копались чужие люди? Правильно, никто. А как говорится, нет личной жизни — не в чем и копаться. Макс утешал себя лишь этими словами. В воздухе повисла гробовая тишина. Слова будто бьют в самое больное место, не давая дышать. Он серьезно? Вот так просто, после 9 лет, он говорит о каком-то перерыве. Катя еще минуты 2 стояла, не показывая никаких эмоций. Но внутри неё происходило, что-то невообразимое: непонимание, ярость, боль… все чувства смешались в одно целое, разрывая изнутри, хочется закричать, ущипнуть себя и убедиться, что это всего лишь страшный сон, которому никогда не суждено сбыться. Но снаружи — тишина… Она лишь вздыхает и еле заметно мотает головой, будто отгоняя от себя все эти глупые надежды и возвращаясь в реальность. — Ты знаешь где выход. — Гордость. Вот, что всегда мешало Екатерине Решетниковой сделать шаг навстречу и все прояснить, во всем разобраться спокойно. Она редко показывала свои чувства при других, но, раньше, при нём она всегда могла оставаться собой и не бояться выставлять на показ эмоции. Раньше… Ключевое слово в этом предложении. Сейчас же она просто стоит с каменным лицом посреди гостиной, слушая отдаленный грохот ящиков комода в соседней комнате. Максим ничего не сказал ей в ответ. Он просто молча, но уж слишком быстро, помчался в соседнюю комнату собирать вещи. Он готов был ожидать от неё всё, что угодно: крики, ругань, битьё посуды… Но никак не такой спокойной реакции. Он, конечно, понимал, что в этом плане она слишком закрытая, но не до такой же степени. Он не стал выбирать из одежды то, что ему больше понадобиться, он сгреб в чемодан почти всё, оставив лишь несколько своих толстовок и футболок, которые так любила носить Катя. Макс застегнул замок чемодана и направился к выходу, попутно накидывая на себя куртку и не произнося ни слова. Лишь только тогда, когда одной ногой он был уже за порогом, он тихо, почти шёпотом, сказал одну лишь фразу: — Я то думал, ты поддержишь меня… Резкое осознание происходящего, быстрые шаги по ледяному полу и вот Катя уже в прихожей, но дверь уже захлопнулась, она совсем одна… — Всегда поддерживала… — Проговорила она в пустоту слишком уж тихим и хриплым голосом, не замечая, как по щекам уже катятся слезы, к горлу подступает ком, а она сама медленно скатывается по стене, до боли зажмуривая глаза и стискивая зубы, чтоб не закричать.