Маленький ад

Выстрел. Очередной трибут. Ещё одна разбитая бутылка на дорогом ковре цвета весеннего заката. Ещё одна слеза на щеке. И ещё одно лицо, которое навсегда останется в памяти обоих. Сколько их было? Они уже давно потеряли счёт, ведь ни одному из них не суждено вернутся домой. Все, что от них осталось-ужасные картины бездыханных и измученных тел. Хочется забыться, снова, и навсегда. На стол опускаются два бокала, наполненные янтарной жидкостью, а слезы неумолимо скатываются вниз, падая на дорогое платье, оставляя мокрые следы отчаяния. Она плачет. Снова. А он снова не знает, что делать. Ведь до боли в груди ненавидит женские слёзы. Но она плачет не так как все, хрупкое тело девушки содрогается от всхлипов, в глазах видна лишь боль потери. Боль, которую нельзя заглушить парой бокалов спиртного. Ведь лица детей останутся в её памяти навсегда. **** Сегодня она обычная, без парика и «боевого макияжа», только красное платье цвета темной густой жидкости, которая наполняет наши вены, напоминает о её Капитолийском происхождении. Он ждёт. Надеется, что она сама справится с этим, но её накрывает новая волна истерики. Он аккуратно придвигается ближе и обнимает её, так как умеет, словно медведь, сгребающий в охапку свою добычу, и успокаивающе гладит по голове, нежно целуя в макушку. Большего она не просит. Своими тоненькими ручками она сильнее прижимается к нему, в надежде, что боль уйдет, а её место займёт новое светлое чувство. Его рубашка становится мокрой от слез Эффи, но он не отпускает её, а лишь крепче прижимает к своей груди. Это все, что он может сделать для неё сейчас. Всхлипы прекращаются, и она затихает в его руках. Сон забирает её в царство Морфея, который подарит ей спокойствие и новый день, в котором она уже не покажет своих слабостей и пережитой боли. «Подбородок выше, улыбки шире» — она проговаривает это каждое утро в надежде, что сможет забыть о страшных потерях, но ужасные картинки сами предательски всплывают в её памяти. Хеймитч аккуратно берет её на руки, словно хрупкую куклу, которая может сломаться в его руках, и несёт в просторное купе. Она расцепляет кольцо рук, когда он укладывает её в постель, аккуратно расстегивая эту дурацкую застежку на не менее дурацких, по его мнению, каблуках. Он укрывает девушку одеялом, посильнее укутывая её, целует в макушку: -Спи, Принцесса. Они уже в лучшем мире, там, где нет страха, боли и смертей. Там, где нет игр. Он направляется обратно в столовую, но не для того, чтобы досмотреть «шоу», а для того, чтобы напиться, и хотя бы ночью не помнить об этих чертовых играх, затащивших их в свой собственный маленький ад.