Завтра будет лучше

Празднование Нового Года до ужаса необычное – уже черт знает сколько лет я не отмечал этот день дома с семьей. Клубы, приватные вечеринки, устроенные кем-то из одноклассников, однажды даже туристическая база в московской области, помню, это был самый лучший праздник, когда мы все повеселились на славу. В этот раз меня тоже звали к кому-то домой, кажется, к девчонке с параллели; идти страшно не хотелось, потому я пробормотал в ответ что-то неясное типа «возможно» и отключил телефон. Вот так со временем обо мне забудут все мнимые друзья, все знакомые, абсолютно все, кто имел ко мне хоть какое-то отношение. Как раз то, чего я добиваюсь. За праздничным столом у нас небольшая компания – мама как всегда пригласила Ваську с родителями, да и Мирослав остался дома, хотя, судя по его лицу, отдал бы что угодно, лишь бы оказаться подальше отсюда. Последние дни мы с ним общались куда меньше, чем раньше, буквально пара слов в день. Мне кажется, что он меня начал опасаться, старается держаться подальше, подолгу не появляется в квартире – мама говорит, что он работает в каком-то клубе в баре, но я не верю. Каждый вечер, когда он возвращается, в комнате появляется легкий запах сигарет и алкоголя, от этого меня тут же начинает бросать в дрожь – слишком сильные воспоминания об Андрее – и я моментально убираюсь на кухню или к маме. А еще кажется, будто он воспринимает меня маленьким ребенком – понимающе смотрит, готовит чай и убирает разбросанные по квартире вещи. Это бесит сильнее всего, потому что я совершенно не могу понять его поступков. То и дело жду подвоха, но его все нет, и я просто не могу выкинуть Славу из головы. После праздничного шампанского и небольшого куска торта я первым выбрался из-за стола, потому что настроения никакого нет совершенно. Васька порывался идти со мной, но я соврал, что разболелась голова, потому ему пришлось остаться, я же заперся в спальне, вытащил с нижней полки книжного шкафа большой грубый альбом для фотографий, еще советский, без лишних украшений, и раскрыл его на первой странице. В этом альбоме вся моя жизнь от рождения и до четырнадцати лет – именно в этом возрасте у нас появился первый цифровой фотоаппарат и снимки перестали печататься. На самой первой странице цветная надпись, потускневшая от времени – «Ванечка». Фотографии начинаются на второй, здесь я совсем мелкий, никаких отличительных черт, но я смотрю не на себя, а на родителей. Черно-белые снимки, не очень качественные, но такие дорогие… Отец с тех пор почти не изменился, стал только немного полнее, да и морщин прибавилось на лбу и в уголках глаз. Вот он держит меня на руках, через несколько страниц уже учит кататься на первом велосипеде, трехколесном, которого я совершенно не могу вспомнить. Потом фотографии из зоопарка, кто-то четвертый сделал кадр со всей нашей семьей, и я держу за руки обоих родителей, счастливый и до ужаса похожий на девчонку в своем светлом костюме. На середине альбома начинаю замечать, что папа все-таки меняется внешне, почти незаметно, но возраст все же дает о себе знать. Пустяки, мне всегда было без разницы, как он выглядит. Интересно, какой он сейчас?.. В его смерть я все еще отказываюсь верить. Нет, никто меня не убедит в этом, пока я сам не увижу труп. Даже если мне покажут фотографию, даже если приведут на могилу – нет, нет и еще раз нет! *** Похоже, заснул я прямо так, в обнимку с альбомом, развалившись на всю кровать, так, что маме, с которой я все еще ночую, вообще негде было бы лечь, но ощущение такое, словно она и не собиралась. По крайней мере, я не видел никаких следов ее пребывания в комнате. Лениво поднявшись, спрятал альбом на место, мне кажется, что лучше не смотреть эти снимки при свете дня. Переживать воспоминания об отце и без того слишком тяжело, незачем лишний раз тревожить память. - Ваня? – голос из-за двери приглушен и сам по себе довольно тих, но не узнать Мирослава, наверное, невозможно. – Ты там, Ваня? «И чего он хочет от меня с утра пораньше?..» - недовольно подумал я, медля, размышляя, не притвориться ли мне спящим, плевать на то, что звуки шагов можно было услышать. В последний момент все же пошел открывать дверь – слишком по-детски выглядело бы другое решение. - Ну чего тебе? – недружелюбно спросил прямо с порога. Слава выглядел вполне пристойно, скорее всего, он тоже лег спать не слишком поздно, и сейчас куда-то собирается, потому что на нем уже накинута расстегнутая куртка, но обуви пока на ногах нет. - Я сейчас должен кое-куда съездить, а твоя мама еще ночью пошла к Петровым, позвони ей потом, она не сказала, когда вернется. Киваю на полном автомате, и только через пару секунд до меня доходит, что я всю ночь провел в квартире наедине со Славой. От этого вдоль хребта проходит мерзкий холодок, когда на миг я представляю, что он мог со мной сделать в этой ситуации. Но не сделал, не сделал, к счастью, а впредь я буду закрываться на замок. - Ладно, - чуть пожав плечами я уже собрался захлопнуть дверь – ключи от входной у него имеются – но Слава придерживает створку рукой, не давая мне этого сделать. – Ну что еще?.. - Ничего, - ответ довольно сдержанный, словно фразы даются ему так же нелегко, как и мне самому. – Вот, это тебе. С Новым Годом. В моих руках оказывается небольшая коробочка, обернутая подарочной бумагой, красной в желтую снежинку. Я удивленно пялюсь на это дело, а Слава, уже не обращая на меня внимания, продолжает одеваться и вскоре уходит, захватив сумку с ноутбуком с собой. Тупо смотрю ему вслед, буравя взглядом дверь, а потом, словно ожив, подхожу к окну, все еще с сомнением вертя коробочку в руках. Судя по всему, это подарок, хотя и его «вручение» было не таким уж торжественным и официальным, как обычно бывает. Первое желание, продиктованное гордостью - выкинуть его даже не разворачивая, но эта мысль из головы очень быстро исчезает, все-таки дико интересно, что мне мог подарить этот человек. Не менее интересно и зачем он это сделал, я ведь для него меньше, чем никто. Парень, из-за которого его родной отец сидит в тюрьме!.. И мне – подарок. На долю секунды меня прорезает острое чувство вины – я-то хорош, ни матери ничего не дарил, ни тому же Ваське. Насчет Славы мук совести нет, а вот касательно самых дорогих сейчас для меня людей – другое дело. Надо срочно что-то купить для них, сегодня же займусь… Коробочка лежит на подоконнике, я стою напротив, гипнотизирую ее взглядом, почему-то боясь увидеть, что может быть внутри. Хотя, на самом деле меня больше волнует другой вопрос, все тот же – зачем он это сделал?.. - А, пофиг, - наконец не выдерживаю, стараюсь аккуратно разорвать бумагу, потом раскрыть коробочку, вытащить из нее еще одну, мягкую, больше похожую на футляр, в котором дарят часы или обручальные кольца. Хочешь за меня замуж, Слава? Но я ошибся – это не часы и, естественно, никакое не кольцо. Зажигалка, небольшая, но тяжелая, металлическая и с небольшими кожаными вставками на корпусе, с четкой шестиконечной звездой, часть которой находится на откидной крышке, часть ниже. Похоже на японский сюрикен. Переворачиваю вещицу – Zippo. Нехило! Такая зажигалка хороша даже для тех, кто никогда не курит. - Вещь, - выношу вердикт, все еще ласково поглаживая подарок по металлическому боку. Сколько же ты потратил, чтобы купить это, Слава? И опять же – зачем… Вопросы, впрочем, мучают меня недолго – налюбовавшись зажигалкой, я кладу ее в карман джинсов и иду на кухню в поисках еды. Настроение неожиданно хорошее, новогоднее, а то, что я в квартире один, ничуть не угнетает – наоборот, дает возможность расслабиться. *** Небо было совсем темное, когда наконец вернулась мама, довольная, но уставшая. Справилась о моем самочувствии, заставила поесть оставшийся со вчерашнего вечера салат, а потом отправилась спать, сказав, что отдыхала она совсем мало, а завтра нужно поехать в офис. Похоже, она уже морально готова вернуться к прежней жизни – разбирать свои важные документы, налаживать связи с партнерами, в общем, вести семейный бизнес. Мешать ее отдыху я не стал, обосновавшись с ноутбуком на своей кровати. В комнате свет не горел, мне вполне достаточно подсветки от монитора, которая падает и на клавиатуру, и на мое лицо, что, впрочем, совершенно лишнее, потому что глаза жутко устают. Кажется, где-то были очки для компьютера, купленные еще два года назад, но я их не ношу – не хочу прослыть очкариком, пусть даже и в пределах квартиры. Похоже, именно отсутствие света ввело Славу в заблуждение, и он решил, что меня здесь нет, потому что дверь распахнулась резко и широко, и на пороге появился он с каким-то своим другом. Странно, я не слышал даже, как открывается входная дверь, да и они, похоже, не особо много разговаривали по дороге. Хмуро посмотрев на парней, я проговорил: - Ну я здесь, я, чего уставились?.. Вспыхнул свет, я на миг прикрыл глаза, а потом снова поднял голову. Друг Славы был немного его выше и держался куда раскованнее, смотрел с интересом, на губах блуждала полуулыбка. Да и выглядел этот парень очень неплохо, так же, как и я, когда отправлялся с Васькой гулять по клубам. Прическа явно от неплохого стилиста – пряди лежат аккуратно и ровно, словно никакой ветер им не помеха. На машине, выходит, приехали. - Чего ворчишь? – весело откликнулся он, подходя и плюхаясь рядом со мной на кровать. – Мы будто тебя от порнухи отрываем, - он заглянул в монитор ноута, на котором действительно был стоп-кадр киношки, но ничего порнографического я не смотрел. – О, так и знал, что от нее! - Рома, - голос Мирослава был не очень-то радостным, будто предупреждающим. – Ваня, это Рома, мой друг. И наоборот. - Очень приятно, - проигнорировал тон Славы его друг, теперь рассматривая не монитор, а уже меня самого. - Это ненадолго, - вяло пошутил мой пока-еще-брат, и добавил: - Я чай сделаю. - Мрачняк, - прокомментировал все это Рома, как только дверь в комнату закрылась. – А ты не такой уж мелкий, как Мир говорил, - в его голосе почувствовалось одобрение и заинтересованность, которой я совершенно не поддерживал. Газовый баллончик, все тот же, лежал у меня под рукой, рядом с ноутом, и я на всякий случай сдавил его ладонью – так куда надежнее. Теперь можно и побеседовать, правда, очень и очень быстро. - Да, не такой уж, - согласился я, вновь поворачиваясь к монитору и снимая фильм с паузы. – Я тут кино смотрю, - довольно прозрачный намек на то, что болтовня меня не интересует. - А что за кино?.. – боже, какая непосредственность! Он запросто улегся рядом со мной, еще и потеснив локтем к стене, на что я недовольно зашипел, все же подвинувшись – не иначе, как от слишком сильного потрясения. - «Сияние». - О-о-о, Кубрик. Уважаю, - Рома теперь косился уже с реальным уважением и куда большим интересом, заставляя меня нервничать и совершенно не понимать, что происходит. - Рома! – Мирослав, одной рукой придерживающий дверь в комнату, а другой держащий поднос с тремя чашками – надо же, и обо мне не забыл. – Разбирайте чай, я его что, вечно держать буду? Мы со Славой чай пьем в молчании, а Рома болтает без умолку, в основном про Кубрика, которого он, оказывается, очень любит, точно так же, как любит Джексона, Бартона и еще черт знает кого. Выдал неплохую критику одного из тех фильмов, который был на волнах популярности, но я его еще посмотреть не успел, потому что в кино последнее время ходить не хочу – только интернет, только ноутбук. Рома сыпал профессиональными терминами, заставляя нас со Славой невольно переглядываться за его спиной. Под конец своего оживленного рассказа парень повернулся ко мне и внезапно заявил: - Пойдем завтра в кинотеатр, вместе посмотрим, ты поймешь, о чем я говорю! Открыв рот от удивления, я даже не сразу сообразил, что ответить, зато Слава среагировал быстрее: - Рома! – кажется, это слово теперь чаще остальных срывается с его языка. – Ты сдурел, это мой брат! - Не вижу связи, - фыркнул парень, беспечно махнув в его сторону рукой и снова вопросительно на меня глядя. – Так что? С меня попкорн и пиво, так и быть. - А чего ты с ним не пойдешь? – киваю на Мирослава, который уже молчит и просто неодобрительно прихлебывает остатки чая. – Это же он твой друг, а не я. - Этот мудак завтра работает вечером, - поморщившись, отвечает Рома, небрежно растрепывая свою идеальную прическу. Удивительно, но даже после этого выглядит круто, и я пялюсь на его волосы с неприкрытой завистью. – Ни в чем нельзя на него положиться. В ответ я только пожал плечами, соглашаться не хотелось, я слишком привык сидеть дома, не выходя на улицу, кроме того, там холодно и слякоть под ногами, терпеть не могу такую погоду. Но и отказывать тоже не стал, да и Рома, похоже, не настаивал на немедленном ответе, а может быть, он и вовсе предложил это, не подумав, и теперь уже поздно отнекиваться. Разговор продолжается уже на отвлеченные темы, больше всех болтает, конечно, Рома, с детской непосредственностью исследует комнату, что-то спрашивает у меня. Я отвечаю, иногда смеюсь его шуткам, и уже не пытаюсь при первой возможности уткнуться в монитор. Слава по большей части молчит, отзываясь только тогда, когда Рома обращается непосредственно к нему. Через полчаса он уходит, пафосно, но довольно весело сообщив, что провожать его не надо, и напоследок напомнив мне про кино, а когда дверь за ним закрывается, Слава устало говорит: - И как можно жить с таким характером?.. *** Кажется, в моей голове что-то переключилось, ведь на кино я все же согласился. Не знаю, откуда Рома взял мой номер телефона, - не иначе этот придурок выдал, - но он позвонил утром следующего дня и спросил, не передумал ли я идти. Так и сказал – «Не передумал ли» - словно я успел уже вчера решить! Я ответил, что вовсе даже не передумал, но с него в таком случае не только попкорн и пиво, но и сами билеты. Судя по словам Мирослава, деньги у этого товарища были в избытке, так что можно один раз воспользоваться. Рома принял мои условия сразу же и без проблем, пообещал вечером зайти и довольно тепло попрощался, а я после разговора еще долго держал мобильник в руке, соображая, что за фигня происходит вокруг. Впрочем, весь день тормозить все равно не получилось – вскоре мне позвонил Васька, но ему я не ответил – совершенно никакого желания общаться с одноклассниками, пусть даже с лучшим другом, не было. Зато набрал маму, все-таки укатившую на работу. Утром я ее не застал дома, потому разговор придется вести именно по телефону. - Мамуль, я подумал и решил, что ты согласишься, - с порога начал я, слыша, что на том конце трубки тишина, а значит, я не отвлекаю ее от какого-нибудь совещания. – Я хочу с новой четверти перейти в другую школу. Это решение я принял еще до Нового Года, но некоторое время сомневался, взвешивая плюсы и минусы. Все-таки переходить в незнакомый коллектив, когда до выпуска осталось совсем чуть-чуть… Но мне становилось плохо, стоило только представить возвращение в прежний класс, к прежним людям. Не знаю, откуда у меня такая уверенность, но почему-то кажется, будто об изнасиловании известно всему миру. Интересно, знает ли Рома?.. - Ванечка, это очень серьезное решение… - она немного медлит, но потом выдыхает: - Но я и сама думала это предложить тебе. Так что не переживай, займусь твоим вопросом, как только освобожусь… Поблагодарив ее, я отключаюсь, вздыхая с облегчением – осталось еще немножко.