Завтра будет лучше

Снег выбрал именно этот вечер, чтобы осчастливить город – сыпался с неба не отдельными редкими снежинками, как это обычно бывает в первый раз, а чуть ли не сплошной стеной, радуя детвору и раздражая лично меня. Свинцовые тучи, укутывавшие небо на протяжении почти двух недель, наконец, прорвало, словно кто-то резанул по ним ножом, и вся копившаяся в небесах влага свалилась на землю в виде холодного колкого снега. Я был к этому не готов, собираясь впопыхах, не взял с собой ни шапку, ни даже шарф, и теперь вся эта гадость залетала в воротник и там таяла, оставляя холодную влагу на коже. Выскочив на улицу из подъезда, я от неожиданности даже растерялся и чуть было не вызвал такси – такого незапланированного расточительства мой кошелек уж точно бы не выдержал, с учетом затянувшегося отпуска. Пока я почти бежал до автобусной остановки, думал о том, что пора бы вернуться на работу, новогодние праздники у молодежи продлятся еще минимум полмесяца, заработок выйдет немаленьким. Десять минут автобуса, потом столько же на метро, благо, Рома живет в центре, от станции до него идти каких-то две минуты, подниматься на этаж еще меньше. В последний раз я попробовал набрать его уже у двери, но трубку он все равно не поднял, я разозлился еще больше и стал жать на белую клавишу дверного звонка. - Ты с дуба рухнул? – Рома распахнул передо мной дверь так резко, что я даже не успел оторвать палец от кнопки. – Я думал, пожар или что! Похоже, парень только-только вышел из ванной, хотя и был одет в джинсы: никакой другой одежды на нем не наблюдалось, я подозревал, что и белья тоже. Волосы мокрые, влага капельками спадает с них на тело, заставляя Рому то и дело вздрагивать от холода. Втянув меня в квартиру, он захлопнул дверь и убрался назад в ванную, но больше не стал там задерживаться, вернувшись почти сразу в домашней футболке. - Ну что ты прибежал? – не слишком дружелюбно спросил он, проходя на кухню и запуская кофеварку. - Объясни, что произошло, - я даже не раздевался, усевшись на стул прямо в куртке и ботинках – ничего с Ромочкой не случится, если он потом полы вымоет. – Какого хрена мой брат закрылся в комнате и кричит, что он «нас всех» ненавидит? И не говори, что ты не в курсе! Он молчал, отвернувшись и делая вид, будто ждет, пока кофе наполнит чашку до краев. Поставил ее передо мной, словно и не видел, как я злюсь и нервничаю, пока он тут изводит меня своим молчанием. Раз ничего не говорит – значит, виноват, так, что ли?.. Я сомневался, мне не верилось в то, что Ромка, мой друг, мог как-то навредить. Конечно, мы знакомы слишком мало, не могу я быть в нем полностью уверенным, но… был, похоже. Доверил ему слишком многое, рассказав обо всем, да еще и за помощью обратился… Хорошо помог, ничего не скажешь! Так хорошо, что Ваня, до этого хоть немного меня терпевший, теперь ненавидит. - Рома! – не выдержал я, стукнув кулаком по столу. – Ответь, блядь, на мой вопрос! - Не ори! – в том же духе отозвал он. – Ты в моем доме, не забыл? – видно было, что хотя парень и пытается быть строгим, но он все же растерян, не собран, будто ученик, которому объявили о внезапно начавшемся экзамене. – Ладно, слушай… Ты же не думаешь, что я сделал с ним что-то?.. Судя по голосу – что-то он точно сделал. Я огромным усилием воли заставил себя оставаться спокойным: - Просто расскажи мне все, иначе я тебе врежу, - и я действительно уже чуть ли не сжимал кулаки, так сильно хотелось дать Роме в глаз или хотя бы встряхнуть его хорошенько, чтобы поторопить. - Рассказываю, - он глотнул кофе, и снова подвинул чашку ко мне, будто удивляясь своему же поступку. – Я заехал за ним, ну, ты сам, наверное, видел, когда он там ушел из квартиры, ты же дома был? Попросил захватить и его друга, типа он с ним договорился, чтобы тоже пошел. Вася этот, понимаешь? Я кивнул в знак подтверждения, пока что все это звучало вполне правдоподобно, Ваня действительно мог позвать за компанию друга, чтобы не ходить с Ромой одному. А я-то удивлялся, почему мелкий согласился, еще думал, что у Ромки талант уговаривать!.. - Мы втроем и поехали, - пожав плечами, продолжил он, бездумно водя пальцами по столешнице. – Перед сеансом еще время оставалось, я же специально так, чтобы тебя одного пораньше оставить… Мы в кафешку там зашли, прямо у кинотеатра, я же их не просто так в развлекательный центр повез. Чтобы, значит, опять же, время выиграть. - Вы пили? – догадался я, тоже не выдержав и сделав глоток кофе из той же чашки. - Немного, - Рома согласно кивнул, немного расслабляясь, видя, что я уже настроен не так агрессивно, как в самом начале. – Ну, я, может, и не так уж «немного»… Ты же меня знаешь, Мир, ну смысл мне один коктейль пить, когда я даже алкоголя в нем не чувствую?.. – он словно оправдывался, не смотрел в глаза, слегка кусал губы. – А они мало пили, думаю. Не следил я, Мир! Что я, жлоб что ли, буду каждый «мохито» считать? - Не отвлекайся, - поторопил я его, видя, что с мысли парень упрямо сбивается. - Блин… Я даже не знаю, как сказать… Ты в курсе моих интересов, ну, сексуальных… - Ты приставал к нему! – почти выкрикнул я, даже приподнимаясь слегка, снова сжимая кулаки и чуть ли не рыча от ярости. Да как он мог! Как! Он же знал, отлично знал, что произошло с Ваней, да Лена бога благодарила, когда узнала, что ее сын наконец выбрался хоть куда-то с друзьями, что он отошел от того кошмара и снова собирается начать жить нормально! Правда, слабо верилось в то, что Рома такой идиот, даже несмотря на то, что он был выпившим и на людях. - Приставал, - спорить Рома не стал, да и, похоже, особо виноватым себя не чувствовал, и это разозлило меня так, что справиться с собой было совершенно невозможно. Мне даже было плевать, что он сидит и не ожидает от меня подвоха. Я от него тоже не ожидал, так что поделом! Резко поднялся, обогнув угол стола, и врезал ему кулаком в морду, попав не в глаз, как хотел, а больше по скуле – сверху вниз не очень-то удобно наносить удар, как оказалось. Вышло неслабо, Ромка завалился назад вместе со стулом, прижимая ладонь к лицу и кроя меня такими словами, каких я от него еще не слышал. - Ты долбоеб, Рома! – заорал я, совершенно не вслушиваясь в то, что он там бормотал. – Я не ожидал от тебя такого! И это друг еще, называется! Брата ему доверить нельзя! - Это ты долбоеб, Мир! – он поднялся, разъяренно оттолкнув ногой стул, прогрохотавший по полу. – Я к Ваське приставал, блядь! Что я, совсем без царя в голове, по-твоему, мелкого твоего трогать?! Замерев, я секунд двадцать молча пялился на Рому, осмысливая его слова и перекраивая ход событий, уже сложившийся в моей голове. Удавалось с трудом, потому что эмоции все еще давали о себе знать, но теперь хотя бы стало ясно – друг мой все-таки именно друг, и соображает, что к чему. А я его ударил, даже не дослушав, теперь стыдно и совестно. Вздохнув, я поднял с пола стул, задвигая его под стол. - Успокоился? – обиженно спросил Рома, доставая из морозилки колу в жестяной банке и прикладывая ее боком к лицу, морщась от обжигающего холода. – Какой ты сегодня нервный, блин. Синяк теперь будет. Извиняться пришлось долго. Я же не просто ударил Рому – это бы он простил без проблем, отходчивый парень; но я испортил ему лицо, теперь же он не сможет появляться на людях! Ему придется теперь покупать тональный крем, и черт знает что еще, потому что след сходить неделю будет. Впрочем, ворчал Ромка уже по инерции, понимая, что и сам был не прав, позволяя себе лишнее по отношению к малознакомому человеку. Никто ведь не мог поручиться, как Ваня отреагирует на это. *** Дальнейшая беседа с Ромой проходила уже гораздо приятнее: я разделся и снял наконец обувь, он повалился на кровать в своей любимой позе перед ноутбуком, взял у меня документы и надолго ушел в интернет, что-то сверяя, выясняя, печатая. В процесс я не вникал, боясь запутать себе и без того растрепанные мысли. Из обрывочных фраз, которые он мне дарил в ответ на вопросы, вскоре картина стала полностью ясной. Оказывается, Васька понравился Роме сразу же, как только они познакомились, хотя мой друг мужественно пытался этого никак не показывать, думая не о собственном удовольствии, а о деле. Но после выпивки, хотя и легкой, держать себя в руках ему было сложно, да это и понятно – у Ромы нет привычки сдерживать свои порывы. Вот он и ввернул пару раз несколько двусмысленных фразочек. И Рома не виноват, что слова Вася воспринял вполне положительно, и это послужило катализатором для действий. Ну и уж точно нет ничьей вины в том, что Ваня застал их целующимися в мужском туалете. Как по мне – ситуация довольно глупая и неправдоподобная, но больше оснований не верить у меня не было, и так уже наломал тут дров своими кулаками. Да и в такой ситуации я Ваню могу понять, поверить испытанному потрясению. Когда тебя не так давно изнасиловал мужчина, очень тяжело воспринять нетрадиционные отношения нормально. Тем более, когда речь о твоем друге. От всего этого мне жутко захотелось одиночества. Закрыться где-нибудь в темной комнате, замотаться в одеяло, и лежать, ни о чем не думая, чтобы никто не трогал, никакие проблемы не касались. Хочу, как Ромка, развлекаться, целоваться в туалетах, пить по вечерам с друзьями, и главное – не париться ни о чем. Неужели это так сложно? *** Домой возвращался на последнем автобусе, Рома предлагал остаться на ночь, потому что информацию, по его словам, искать еще часа два, не меньше. Но я не согласился, слишком уж меня интересовало то, что сейчас происходит с Ваней. Лучше побыть с ним хотя бы в одной квартире, чтобы он не натворил чего… Восемнадцать лет, это, конечно, не пятнадцать, но в свете всех недавних потрясений Ваня мог бы и наделать глупостей. Он уже спал, когда я заявился, об этом мне сообщила Лена, чье настроение было привычно-мрачным. Только сегодня днем она чуть ли не солнцем сияла, радуясь продвижению в состоянии Вани – он же впервые вышел на улицу не на две минуты до магазина, а погулять. Я-то знал, что раньше он пропадал с друзьями в городе очень подолгу, нередко оставаясь ночевать у того же Васьки, или задерживаясь на вечеринках до утра. И вроде бы все стало возвращаться на круги своя, но нет. Оказалось, про суицид мелкий все-таки не думал (а если и были такие мысли, от матери он их скрывал, что не удивительно), но собрался сменить школу. Это, конечно, не так страшно, но мать подобрала ему заведение, где Ваня будет проводить пять дней подряд, живя там же, возвращаясь домой только на выходные. Ее выбор пал именно на этот вариант потому, что в той школе был лучший психолог, судя по отзывам, и именно к нему она уже записала сына на вечерние приемы. Так сказать, чтобы не отходя от кассы. Я, как будущий психолог, с этой идеей согласился, но только отчасти. Немного все-таки страшно оставлять его совсем одного. Но плюсов больше: и Лене можно будет спокойно уезжать на работу, и мне никто мешать не будет, да и Ваня будет, грубо говоря, под присмотром во вполне приличном месте. Тем более, это меньше, чем на полгода – выпускной у одиннадцатого класса в начале июня… Отправиться туда ему надо уже с понедельника, как раз начнутся занятия новой четверти. А до этого времени мне обязательно необходимо с ним поговорить по душам, знать бы еще, как, если теперь Ваня наверняка станет меня избегать. *** И я не ошибся – мелкий действительно делал вид, будто я вообще не существую. Он собирал вещи, запихивал в спортивную сумку все подряд – одежду, книги, сунул даже ноутбук, но потом передумал и вытащил, естественно, ведь ему еще ночевать дома два раза, как он без компьютера. Я пытался с ним заговорить, задавал вопросы, но в ответ получал только упрямое молчание. Чего-чего, а упрямства, почти ослиного, Ваньке точно не занимать. Злость то и дело захлестывала меня, я чуть ли не рычал, пытаясь добиться от него хотя бы пары слов в свой адрес, но Ваня избегал даже ругательств, на которые раньше был довольно щедр. Меня все это беспокоило, еще хуже стало, когда он после обеда просто улегся на кровать, отвернувшись к стене, и сделал вид, что спит. Подойдя к кровати, я сел рядом, пристально всмотревшись в его фигуру, и сразу понял, что Ваня притворяется – на мое приближение он отозвался участившимся дыханием, а у спящих оно обычно глубокое и размеренное. Что ж, раз ты от меня не убегаешь, но говорить не хочешь, придется меня хотя бы выслушать. - Ваня, - позвал я, не прикасаясь к нему, чтобы не испугать, хотя он даже от голоса чуть вздрогнул. – Ты, наверное, навоображал себе разных глупостей насчет Ромы, Васи… насчет меня тоже, да?.. – я попробовал улыбнуться, но губы только горько искривились. – Будто весь мир против тебя и… - Слава, - он перебил неожиданно, так, что я действительно заткнулся, удивляясь. – Это ничего не глупости. Ты взрослый, а будто не понимаешь. Весь мир – он не против меня, ему на меня просто наплевать. Я даже не могу сказать, будто на моей стороне никого нет… Мне послышалось, будто Ваня всхлипнул, но он тут же продолжил, еще более потерянным и хрипловатым голосом, чем раньше: - Моей стороны просто не существует. - Ты ошибаешься, - мягко сказал я, стараясь не показывать слишком открыто свою радость по поводу того, что брат наконец заговорил, и его тон вполне… нет, не дружелюбен, скорее – нейтрален. – У тебя же есть мама, она-то уж точно за тебя горой. - Она думает, что мне стоит пожить там, в той школе, не возвращаясь домой даже на выходных, - после небольшой паузы признался Ваня. – Сменить обстановку… Вообще-то я считал, что Лена вполне права, чем дальше он будет от своего дома, где произошло изнасилование, тем будет лучше. Из памяти со временем все плохое сотрется, и он сможет жить нормально. - Ну… Разве она не права? - Мне все равно, - я не видел лица парня, он упрямо не поворачивал ко мне головы. – Я не хочу никуда ехать. Оставаться не хочу. Ничего не хочу. Нужно было найти правильные слова в этот момент, уверить его в том, что в итоге все будет хорошо, что его желания вернутся. Что он не безразличен всему миру, как ему сейчас кажется, и что есть люди, для которых он важнее всего остального. Надо было выбрать правильный тон, подход к Ване, а я, хотя и проучился вон сколько на факультете психологии, почему-то не мог. Его проблемы задевали за живое и меня тоже – меня ведь они касались весьма четко, и это затуманивало мозги, не давало соображать. Чувство вины накатило с новой силой, еще чуть-чуть, и я точно начал бы просить у Вани прощения – за своего отца, который сломал ему жизнь, и за друга, который… Как это назвать, я без понятия. Но за Ромку тоже надо извиняться. Хреновый из меня психолог. *** - Мир, не разбудил? – Рому узнаю по голосу, потому что на кнопку приема вызова я нажал не глядя. - Конечно, нет, Ром, кто спит в пять утра-то? – мой сарказм выглядит довольно плоско и хмуро. - О, а я не заметил время, - удивленно проговорил друг, но тут же перешел к сути вопроса, поняв, что я могу в любой момент выключиться. – Всплыла кое-какая информация, насчет наших Петровых. Я одного человека напряг, ну, знакомый моего отца, я как-то говорил, что есть там один, который в органах работает… - Рома… - умоляюще, потому что спать хочется страшно, глаза просто слипаются. - Вкратце, - согласился он. – Жаль, я такое досье собрал. Потом глянешь. В общем, суть-то в том, что Николай Анатолиевич Петров – родной брат Юрия Петрова, отца Василия, ну, ты понял. Все, спокойной ночи! Я закрыл глаза, устало потерев переносицу. Родной брат, значит. Юрий Петров, который знаком был с моим отцом, является родным братом Николая Петрова, который совладелец Лениной фирмы. В этом явно что-то есть, но я пока что не могу соображать, подумаю обо всем поутру.