Ещё глубже

Это не провокация. Во всяком случае, я не хочу так думать. Пусть даже Родион и прав. На танцполе уже настоящая давка, со всех сторон раздаётся хохот, десятки человек повышают голос, пытаясь перекричать ритмичный гул музыки. На соседнем стуле сидит красноволосый парень, обхватив ногами стоящего перед ним друга. Рядом со мной кивает в такт музыке почти невменяемая девица с татуировкой на всё предплечье, высматривая кого-то в зале. Мы так и стоим с Родионом, едва касаясь друг друга. - Лёш, идём? Я не отвечаю. Силюсь собраться с мыслями, взгляд цепляется за ровные шеренги разноцветных бутылок с сиропами за спиной бармена. Зачем-то машинально начинаю их пересчитывать. Это нервное. - Хочешь остаться здесь? - всё такой же спокойный голос в затылок, и правая рука Родиона мягко ложится мне на бок, чуть выше бедра. Я замер, рефлекторно проглотив сигаретный дым. - Если ты передумал, мы можем поговорить в другой раз, - мягко произносит Родион мне на ухо, жестом подзывая Ярика. Тот кивнул, подав меню. - Я не передумал, - отвечаю я скорее сам себе, выдыхая дым и всё так же бессмысленно пересчитывая разнокалиберные бутылки. - Хочешь что-нибудь? - Родион кладёт передо мной папку в цветном переплёте. Я отрицательно качаю головой. Не нужно больше пить. - Уверен? - Просто воды, - говорю вполоборота, случайно задев носом щёку Родиона. Он тычет в меню, Ярик тут же с готовностью ставит передо мной стакан содовой. Я делаю несколько глотков, напиток приятно освежает, и почти сразу заметно проясняется в глазах. Я докуриваю, вжимаю окурок в пепельницу, безразлично глядя на угасающий огонёк. Родион просто стоит сзади, по-прежнему держа ладонь на моём ремне. Ничего не предпринимает, только иногда ловит мой взгляд в отражении барного стеллажа напротив. Я думаю о каких-то случайных глупостях, мозг подсовывает совершенно ненужные мысли. Пытаюсь представить, как Сли сейчас развлекается с тем долговязым парнем где-нибудь в туалетной кабинке. Или, может быть, курит там очередной косяк, воровато озираясь. Вдруг приходит в голову, что я привык к парфюму Родиона и уже не чувствую его. А он мне понравился. Снова подаюсь назад, вдыхая как можно глубже, пытаюсь поймать нотки аромата. Это не так просто - за стойкой курят почти все, и запах теряется в сизой дымке. Касаюсь затылком его подбородка, на секунду чувствую дыхание на коже головы. Развесёлый парень, в стельку пьяный, что-то весело кричит бармену, Ярик со смехом кидает тому пачку сигарет, парень ловит, неловко толкая нас локтем, но мы даже не замечаем. Он кивает, извиняясь, и растворяется в толпе где-то позади. Мне по-прежнему жарко, я не замечаю, как сжимаю прохладный запотевший стакан с содовой. А Родион замечает. - Всё хорошо? Да. Всё хорошо. Я прикрываю глаза, тут же пошатываюсь, но не держусь за край стойки, а просто прижимаюсь спиной к Родиону. Он придерживает меня, теперь уже обеими руками. Снова глубоко вдыхаю. Где же этот запах? Одну из песен ставят, как минимум, пятый раз за вечер, и я беззвучно шевелю губами, подпевая уже запомнившиеся слова. Держать равновесие с закрытыми глазами тяжело - передо мной расплываются разноцветные круги, ритм заполняет мозг, я запрокидываю голову, снова чувствую дыхание Родиона, теперь уже на своём лице. Проносятся сумбурные мысли, я говорю себе, что выгляжу глупо, понимаю, что он просто терпеливо ждёт, пока я либо протрезвею для разговора, либо напьюсь для чего-то другого. Тут же открываю глаза, поворачиваю голову, встретившись с ним взглядом. - Ждёшь, пока я напьюсь? Звучит смешно, но меня это не волнует. - Ты думаешь, - он вдруг легко улыбается, разглядывая моё лицо, - мне это нужно? Я открываю было рот, но тут же закрываю его, отворачиваясь. Конечно. Он ведь обещал, что не тронет меня. Кроме того, тем утром он сказал, что не станет распинаться перед кем-то ради повторного секса. Я даже вспомнил его голос в тот момент. Не думал, что так хорошо запомню эту фразу. Тогда зачем он здесь? Просто поговорить и больше никогда не встретиться? А я здесь зачем? Тоже только для этого? Понимаю, что пьян, прижимаюсь к нему плотнее, будто кутаясь в этот его почти неуловимый пряный аромат. Это вдруг кажется забавным - сможет ли он сдержать себя в руках, если обещал ничего не делать? Тут же осознаю, что эксперимент может плохо кончиться для меня. Однажды я уже пришёл сюда, за эту стойку. Просто проверить. Как всё... изменчиво. Накрываю его ладони своими. Спиной чувствую, как Родион на секунду задержал дыхание. Замечаю, что мои пальцы, по сравнению с его, холодные и влажные. Это от стакана с водой. Почему-то улыбаюсь себе, как ребёнок, затеявший заведомо выигрышное пари. - Лёш, чего ты хочешь? И я снова прихожу в себя. Как и тогда, в первый раз, Родион очень тонко ведёт разговор. Мне нечего ответить на такой простой вопрос. Если я скажу, что ничего не хочу, мои действия и мои ладони на его руках будут выглядеть нелепо. Если скажу, что хочу, то... Внутри что-то проваливается от этой мысли. Даже не от мысли. От простого представления. От желания? И я отвечаю честно, выигрывая сам у себя: - Просто приятно. Родион мягко убирает руки. Почему? Я ведь сдался ему. Я всё испортил? В следующую секунду его ладони уже поверх моих пальцев. В животе что-то сжимается в комок, внутри вдруг становится горячо, и я понимаю, что содовая больше не поможет. Он опускает руки ниже, касаясь моих бёдер с обеих сторон, приобнимает меня одной рукой, прижимая к себе. Вторая рука ложится на мой пах, я застываю, вцепившись в край стойки. Родион ловко расправляется с ремнём, расстёгивает пуговицу, ширинку, обеими ладонями проскальзывая в мои джинсы. Никому вокруг нет дела до происходящего, парень на соседнем стуле по-прежнему обжимается со своим другом, Ярик мастерски трещит шейкерами, взбивая коктейли в обеих руках. Я уверен, никто и не видит в полутьме, чем мы занимаемся. Мы? Родион гладит меня, чуть приспустив трусы, ощупывает, сжимает, другой рукой снова крепко прижимая меня к себе. Я не знаю, куда деться, хватаюсь взглядом за пивные краны, за начищенные до блеска бокалы, за ворох коктейльных соломок в подставках. Я мог бы начать сопротивляться, и, уверен, Родион тотчас перестал бы. Всё сразу вернётся на свои места. Только Ярик, наверное, понятливо улыбнулся бы, догадавшись, что происходило по ту сторону. Я перебираю пальцами по лакированной стойке, чувствую, как умелые руки оттягивают кожу, сжимая твердеющий член. Ощущаю себя пойманным, но, вопреки ожиданиям, это заводит. Немного прогибаюсь, упершись задом в пах Родиона. Знаю, что это был последний сигнал. Я не боюсь, но теперь к любопытству примешивается какое-то пьяное, почти животное возбуждение. Родион чувствует это по моим непроизвольным движениям, по участившемуся дыханию, по скользким каплям смазки, которую он размазывает по головке большим пальцем. Внутренности вдруг охватывает предвкушение неизбежности. Мы переспим сегодня, если я пойду на поводу у собственного тела. Я понимаю это с какой-то нервной отрешённостью, просто лихорадочно фиксирую факт. Родион чувствует моё волнение, замирает, убирает руки, с трудом застёгивая молнию. Я оборачиваюсь, вопросительно глядя на него. Тут же понимаю, как капризно это выглядит. Удивляюсь себе, но отступать уже не хочу. - Лёш, если мы сегодня продолжим, тебе снова может быть больно. Что он делает? Зачем он всё портит? Зачем он это говорит? Я отворачиваюсь, закуриваю, замечая, как дрожат пальцы. Может, ему просто интересно меня помучить? Посмотреть, как далеко я зайду в своих попытках заставить его забыть своё обещание? Я глубоко затягиваюсь, успокаивая дыхание. На танцполе - блок медленных треков, пьяные обжимающиеся парочки топчутся, неуклюже налетая друг на друга. Поднимаю глаза, мельком встречаюсь взглядом с Родионом в отражении стеллажа. Он улыбается. Почему-то снова чувствую его запах, теперь он просто повсюду. Выпускаю больше дыма, лишь бы окончательно не потерять голову. До меня не сразу доходит. Он специально напомнил про ту ночь. Сделал это, чтобы я сам принял решение. Не хочет, чтобы выглядело так, будто я снова иду у него на поводу. Не станет ничего делать в одностороннем порядке. У меня осталось множество вопросов - про его хобби "снимать" новичков без продолжения, про Родиона-который-ни-с-кем-не-уходит-во-второй-раз, про походы в клуб, про ту ночь, про него самого. Я не знаю, будет ли он честен со мной во всём этом. Но сейчас я решил быть честным хотя бы с самим собой. Обернулся, оказавшись лицом к лицу. - Может быть, мы поговорим в другой раз? Этого достаточно. Родион молча забирает у меня сигарету, впечатывает её в мокрую свежевымытую пепельницу, берёт меня под локоть и направляется к выходу. Я не сопротивляюсь. Вдруг улыбаюсь - со стороны всё выглядит так, будто он ждал, пока мальчик созреет. Может быть, и не только со стороны. Это забавляет, но я послушно иду рядом, зачем-то пьяно улыбаюсь охраннику, который почтительно кивает Родиону на прощание. Я не знаю, что он думает. Я даже не знаю, куда мы идём. Но Родион уходит со мной. Во второй раз.