Там, где кто-то меня ждёт

Будучи во Франции Эмилия могла позволить себе вставать позже. В Португалии за такую вольность она бы лишилась завтрака, потому что королевская семья завтракает и ужинает вместе. На самом деле это неписанное правило действует только в том случае, если король, по совместительству отец Эмилии находится в замке. В те дни, когда он отлучался на охоту или в дипломатических целях, принцесса могла спать сколько захочет — завтрак ей принесут слуги прямо в комнату. Эмилия сидела за столом в своих покоях и смотрела на письмо, присланное из дома. Занятая переливанием молока из кувшина в сервиз, она решила прочитать его после завтрака. Глядя на фамильную печать, девушку посещали разные мысли. Что ответят родители на просьбу девушки вернуться домой? Не может же она сказать, что передумала, если они одобрили это решение? Себастьян обещал, что придёт завтракать вместе с Эмилией. Девушка хотела подождать ещё немного, но голод вынуждал. В голову закралась неприятная мысль: вдруг Баш осознал, что вчерашнее было ошибкой снова? Милл пыталась убедить себя в том, что это даже глупо. Всё-таки вчера он говорил весьма серьезно, причины сомневаться нет. Страх девушки небеспочвенен: он уже отталкивал Эмилию несколько раз, и ещё один раз сильно бы ранил её. Закончив завтракать, она всё же решилась открыть письмо. Бросился в глаза аккуратный мамин почерк, до раздражения идеально выведенные завитки на буквах. По привычке Эмилия сначала пробежала глазами по всему объему текста, чтобы узнать, хороших или плохих вестей ждать. Всего по нескольким словам, бросившихся в глаза (это были слова «бастард», «разочаровала», «помолвка» и некоторые другие) она поняла, что ничего хорошего ждать не придется. Преодолев начинающуюся панику, Эмилия начала читать письмо с самого начала; в голове зазвучал мамин голос. Как обычно спокойный, размеренный, в меру громкий, убедительный. Такой же, каким девушка запомнила его с момента отъезда из Португалии. По мере прочтения внутри Эмилии загоралась злость. На родителей, на себя, на того, кого теперь про себя всегда называла предателем каждый раз когда видела или слышала его имя. Она читала, и не верила словам. Чувство голода сходило на нет; сама Эмилия с трудом боролась с желанием разорвать письмо. Напрочь забыв о завтраке, она выбежала из комнаты, не отпуская бумагу из рук. Шаг за шагом она приближалась к покоям Себастьяна. Пожалуй, единственный человек, который мог бы понять её в данной ситуации. Не удивительно, ведь он является непосредственным героем сочиненного матерью письма. Девушка не побеспокоилась о том, чтобы постучать перед входом. То было последним, о чем она в принципе сейчас могла беспокоиться. Заметив мужчину в комнате, она чуть было не выкрикнула его имя (учитывая неровное дыхание, это был бы не крик, а хрип), но поняла, что Себастьяна здесь не было. Мужчина, убирающий посуду со стола, должно быть, был камердинером Баша. Справившись с удивлением, он поклонился, не забыв «Ваше Высочество». — Где Себастьян? — негромко спросила Милл, пытаясь совладать с тревожностью. — Не могу знать, Ваше Высочество, — пожал плечами камердинер, — но Вам просили передать извинение за пропущенный завтрак и обещание прибыть к ужину. — К ужину? — разочарованно произнесла девушка. — Когда же он уехал? — С полчала назад, миледи. Пробормотав «мерси», она вышла из комнаты и направилась обратно в покои. *** Ханна держала в руках письмо, присланное из дома Эмилии и сосредоточенно его читала. Софи и Роуз сами пытались разглядеть что-нибудь на бумаге, но Ханна позаботилась о том, чтобы им ничего не было видно. Девушки, включая Эмилию, расположились на излюбленном ими месте для отдыха — подоконнике, обставленным подушками и застеленным одеялами, что в гостиной принцессы. Она с ничего не выражающим взглядом смотрела на подруг, перебирая пальцами те пряди волос, что лежали свободно на плечах. — Это просто возмутительно! — в четвертый или даже пятый раз (Эмилия сбилась со счета) воскликнула Ханна в процессе чтения. Софи раздраженно выхватила бумагу у девушки и принялась читать вслух. — «Здравствуй, Эми… мы узнали о твоей связи с внебрачным сыном короля…». — Девушка пропускала значительное количество содержания между произнесенными фразами. — Здесь не написано, каким образом? — в разговор проникла Роуз, но на вопрос никто не ответил. Софи продолжила читать, растягивая слова. — «Мы бы не хотели допустить такого снова… поэтому ты немедленно выйдешь замуж». — Тишина, угнетающая тишина, воцарила в комнате, будто девушка произнесла что-то ужасающее. — «Людовик Конде — отличная партия для тебя». — Эми, неужели это правда? — спросила Роуз. Эмилия посмотрела в её чистые, наполненные искренним переживанием глаза. — То, что я выхожу замуж за Конде или то, что было между мной и Башем? — девушка невесело усмехнулась. Все хранили молчание, видимо, боясь задать вопрос. — Я не говорила о нас с Башем, потому что до вчерашнего вечера все было… неопределенным. Девушки казались озадаченными. — Что произошло вчера вечером? — Ханна оказалась самой нетерпеливой. — Он дал понять, что хочет на мне жениться, — Эмилия удовлетворила её любопытство. — Но едва ли это уже важно. Улыбки, которые, казалось бы, начали появляться на лицах девушек, бесследно исчезли, когда Эмилия произнесла последние слова. — Еще не поздно написать домой, Милл, объяснить. Я уверена, твои родители поймут. — Софи, несомненно, была уверена в своих словах, а Эмилия — нет. — Я найду другой выход, — подумав, ответила Эмилия. — Даже если придется действовать тайно от родителей. Мне только нужно поговорить с Башем, я с утра его не видела. — Если мы увидим его, сразу направим сюда. — Ханна докоснулась до руки Эмилии и слегка сжала. — Спасибо, — настолько искренно, насколько это возможно, произнесла Милл. Заглянув в глаза подруг, она по-настоящему порадовалась, что в ее жизни есть люди, которым она полностью и безоговорочно может доверять. — Как насчет отобедать на свежем воздухе? Погода замечательная, — предложила Роуз. Ее голос был наполнен жизнью. Услышав его, возникало непреодолимое чувство, что все обязательно будет хорошо. Когда же слышишь мертвый голос, обладатели которого — чаще всего потерявшие смысл жизни люди, хочется просто закрыть уши не слушать. — Я попрошу служанку принести нам самые свежие пирожные, — с улыбкой произнесла Эмилия. Улучшенному настроению Милл не могли не радоваться ее подруги. Девушки начали смеяться, разговаривать на самые сокровенные темы. Так же, как и в детстве, когда они собирались в оранжерее замка в Лиссабоне и гадали, какой будет их дальнейшая жизнь. Неожиданный стук в дверь. Не успела Эмилия дать разрешение войти, как дверь отрылась, и в комнату вошел Людовик Конде. Недавно появившееся хорошее настроение улетучилось под влиянием гнетущей обстановки, вызванной присутствием принца. Он не сказал ни слова, но оставленная приоткрытой дверь говорила сама за себя: он хочет говорить наедине с Эмилией. Тем не менее девушки ждали знака принцессы. Она дала его только после минутного изучения взгляда Конде. Холодного, но уверенного. Казалось, что Луи никогда не испытывает сомнения или нерешительности, или его глаза не были способны выражать эти эмоции. Милл кивнула подругам, и они удалились из покоев. Напряжение от нахождения с Людовиком в одной комнате непрерывно росло. Девушка ожидала, что он присядет, но он продолжал стоять, что только ставило Эмилию в неловкое положение. Луи и так был выше Эмилии, а за счет того, что она сидела, делало эту разницу весьма некомфортной для девушки. Решив, что просить его сесть неуместно, принцесса встала сама. — Вас уже оповестили о нашем скором отъезде, не так ли? — разговор начал Людовик. Его глаза бегали по лицу и телу Эмилии, внимательно изучая слегка приоткрытые губы, черные подвязки на волосах, заплетенных в косы, вздымающуюся под корсетом грудь и неловко сцепленные друг с другом руки. Для Конде принцесса была маленькой невинной девочкой, но именно это заставляло его глаза загораться огнем при одной мысли о ней и возбуждать фантазию. — Вы уезжаете? — Мягкий девичий голос Милл озвучил её наивные мысли, и Луи, невольно заслушавшись короткой фразой девушки, подумал о том, что хочет услышать, как она кричит. Вырвавшись из мыслей, Людовик ответил: — Милая, ты не поняла? — Луи подошёл к девушке, наклонился, чтобы их лица были на одном уровне и пальцами правой руки докоснулся до её щеки. — Мы с тобой сегодня вечером уезжаем. Эмилия, не совладав с эмоциями, посмотрела в глаза Людовика по-детски испуганным взглядом и дернула головой так, что смахнула ладонь принца со своего лица. — Что? — уже не сладким, а сухим голосом спросила Милл. — Вы не ослышались, — самодовольно произнес Людовик. Я планировал отъезд на завтрашнее утро, но… обстоятельства вынудили поменять решение. — Какие обстоятельства? — Эмилия, это не настолько важно, чтобы тратить время на разговоры об этом. Если хотите носить в Наварре свои платья и украшения, пора сказать служанкам, чтобы они собирали ваши вещи. Несмотря на твердую уверенность Эмилии в том, что она никуда с ним не поедет, внутри начало нарастать волнение. — Я имею право отказаться. — Исключено, — грубо ответил Конде. — Что? Родители в своем письме лишь посоветовали подумать над предложением выйти за вас замуж. Я подумала, и мой ответ отрицательный. — Ты не имеешь права отказаться. Расширенными от непонимания глаза девушка смотрела на Людовика, не веря в то, что он говорит. — Что это значит? Из внутреннего кармана дублета Конде достал небольшой кусок пергамента. — Твои родители и меня письмом одарили, — произнес он, подняв руку так, что Эмилия могла разглядеть знакомый герб на расколотой восковой печати. — Здесь сказано, что ты обещана мне, и это согласовано с моим братом, королем Наварры. Теперь ты понимаешь, что это значит? Наш брак — дело решенное. Из-за нарастающей внутри злости Эмилия не смогла побороть желание выхватить письмо из рук Конде. Быстро пробежавшись глазами по строкам, девушка подошла к камину и бросила бумагу в угли. В голове не укладывалось, как родители могли с ней так поступить. Взгляд Людовика, обращенный к Эмилии, очень походил на тот, которым обычно награждают детей, совершивших глупость. — Я напишу еще одно письмо родителям, я этого так не оставлю. — Слова девушки явно разозлили Людовика. Эмилия едва успела заметить гневный огонь в его глазах, как он грубо сжал её руку, приблизившись так близко, что она буквально могла прочувствовать всю его злость. — Ты теперь принадлежишь мне, и ничто этого не исправит. Если не хочешь последствий, послушание будет разумным выбором. — Гневный шепот Конде, казалось, обжигал воздух. И отравлял сознание девушки. Эмилия не могла уложить это в голове, не могла в это поверить. Следующие минут тридцать, а может час или два, она провела будто в оцепенении. Конде оставил её, обеспокоенные служанки ждали у входа в покои принцессы. Они получили команду Людовика собирать вещи Эмилии. Девушка видела, как суетливо они бегают из комнаты в комнату, выполняя команду. Но взгляд её был устремлён не на них, а скорее в никуда. Если в голове и появлялись планы действий, то воплотить их не представлялось возможным. Сбежать она не могла, в покоях находились люди Конде. Написать никому она также не могла. Фактически могла, но текст был бы прочитан Людовиком, а он не допустит, чтобы его планы разрушились. Поняв, что выбора у нее действительно нет, её мысли сошлись к одному единственному человеку. Где Себастьян?