Skyrim: Part one. Imperial Legion. Civil war.

       На рассвете они покинули Фолкрит, теперь их было всего двое: Белбор и Сицилий - отец и сын. Они двигались, преодолевая вражеские форты, пробираясь по горам и склонам, заночевали они в Утёсной Пещере — уже на подступах к Маркарту и на территории Предела. Там царила какая-то страшная атмосфера, но как тольно они прошли вглубь ущелья, то увидели...! обеденный стол! Там были руки, ноги, кровь (явно не кровь животного)... там было мясо. Человеческое. Сочное. Ммм. От такой картины бедный Сицилий чуть не упал в обморок - он видел многое, но не такое.        Они прошли дальше и увидели прятавшихся каннибалов, один из которых сразу же достал меч и побежал с ним на Сицилия. Белбор вытащил двуручное оружие и лёгким взмахом мощной руки воина разрубил палку (а по сравнению с тем, что было в руках у Сицилия - это была палка) людоеда надвое, оставив лишь тупой конец меча. Позже оружие Белбора обагрилось кровью этого самого людоеда... остальные спрятались ещё дальше, чтобы их не заметили. Юноша держал в руках меч, а отец спартанца оглядывался по сторонам, чтобы заприметить ещё одно чудище и кинуть в него топор.        — Выходите, чудиовища! — Сицилий крикнул на всю пещеру, чтобы было слышно аж в самом городе. Боевой клич - он такой.        — Не убивайте нас... Мы ничего не сделали! Хогни Красная Рука... — нелюди (а те кто едят людей априори не могут быть людьми) были явно раздосадованы, — он пал смертью храбрых, но мы не хотим пойти за ним. Позвольте нам искупить свою вину... мы ничего не сделаем вам, воины, правда. — девушка-каннибал сложила руки в молитве. Наверное, молится своему каннибальему богу.        — Мы сохраним вам жизнь. Эх, чёрт возьми, видимо, не заночуем мы сегодня... Идём, сын. — Сицилий развернулся, но девушка остановила его.        — Нет, можете заночевать здесь, мы не съедим вас... — мило улыбнулась она.        — Ну уж нет, как-то, знаете, мало верится девушке-каннибалу, — прищурился он.        — Меня Эола зовут, я правда не буду вас есть и остальным не дам. Уж сильно мне понравился этот юноша. — девушка взглянула на Белбора и улыбнулась ему.        — Эх... ладно. В последнее время я, почему-то, стал слишком доверчив. Но ты будешь сидеть в карауле, Белбор. И если будет невесть чего, руби, не жалей!        Найдя себе место, Сицилий устроил там лежанку и улёгся вместе с сыном. Они не могли уснуть несколько часов, но, убедившись, что им ничего не грозит, оба мгновенно провалились в сон (несмотря на наказ Сицилия). Проснулись они спустя десять часов, очень много времени они затратили на ночлег (гораздо больше, чем рассчитывали изначально). Сицилий поднялся и помог сыну встать с каменной «кровати», после чего они распахнули двери и увидели... что все каннибалы были убиты, из некоторых торчали стрелы; другие же, напротив, были поражены топорами (или секирами), черепа у последних были пробиты насквозь, а сердца остальных были вытащены из тел и разбросаны по всей комнате.        — Боже... — Сицилий подбежал к Эоле, которая ещё пока дышала, притом, она была единственной, кто пострадал не смертельно: лишь ноги и руки начинали гнить, разум ещё мог думать и генерировать мысли, а сердце — биться.        — Что тут, даэдра возьми, случилось, Эола?! — Белбор взял её на руки и понёс прочь из Утёсной Пещеры, следом шёл Сицилий.        — Люди в синей кирасе... человек в серой одежде... шкура пещерного медведя украшала его кольчугу... у него были белые волосы и несколько шрамов на лице... он начал нас пытать... спрашивать, что с Игмундом и жив ли он... никто из наших ничего не сказал... остальных просто... просто убили. Это были звери... самые настоящие звери... — Эола говорила еле-еле, каждое слово требовало от неё колоссальных усилий, вследствие чего и появлялись огромные паузы между словами и предложениями.        Белбор вынес её из пещер и понёс в сторону Маркарта. Он очень быстро двигался, и несмотря на то, что в его руках был довольно нелёгкий груз, практически бежал. Хоть до бега и не дотягивало, но двигался так быстро, как только мог. Он знал, что Ульфрик ненавидит Игмунда и попытается прикончить его за его "слабость". Может быть самолично, а может и нет. Добравшись до города, он увидел перед собой хорошо спланированную (что вообще большая редкость) атаку Изгоев. Их были сотни... возможно, тысячи... одним словом, тьма.        Он вместе с сыном по подземным путям продвинулся внутрь города и тихим сапом пробрался в Подкаменную крепость, оставив Эолу на сохранение жрецу Верелию, которому наказал вылечить девушку, позвав Ботелу и Муири, они тут же начали лечить каннибала, пытаясь всяческими способами избавить её конечности от гниения. Белбор должен был защищать их от возможного нападения на храм, Сицилий же, в свою очередь, направился к Игмунду, тот сидел на троне, подле него находились генеры, которые яростно обсуждали начавшуюся атаку на владение. На ярле были латы и двуручный меч эльфийской ковки, он обрадовался присутствию Сицилия и приказал генералам временно командовать войсками самостоятельно, без участия Игмунда. Ярлы уединились в комнате Игмунда, он начал рассказывать всё, что произошло в Хаафингаре - их показания с Эрикуром были одинаковы, полностью совпадали. Немолодой ярл Предела был довольно тяжело ранен, но не смертельно, по его словам, "просто царапины". Именно это и было единственной ложью Эрикура, но это не страшная ложь. После того, как они обменялись новостями, оба ярла замолчали, Сицилий осмелился нарушить молчание:        — Изгои... они убивают людей Маркарта, а на улице настоящая война, что происходит? — Драконорождённый посмотрел на Игмунда.        — Ульфрик... даэдра бы его душу драл! Он надоумил их, а они пришли убивать мой народ, требуют моей немедленной капитуляции, но дырка им от сладкого рулета, а не капитуляция! Я отстою свой город, не в первый раз это делаю, — хмыкнул ярл и хлопнул друга по плечу, — поможешь мне, Сицилий?        — Да, конечно. Я и Белбор в твоём распоряжении. У Белбора есть кольчуга, а у меня, к сожалению, нет лат, — ярл Данстара посмотрел на Игмунда, как бы намекая на помощь с его стороны.        — Сицилий, да брось ты! Я дам тебе лучшую броню, которая только есть во владении, по правде говоря, — Игмунд стал говорить тише, — ни один генерал не достоин носить своего мундира, не самом-то деле... наверное, только Фалин и Тонгвор имеют право с гордостью носить свои латы, а остальные... остальные - слабаки.        Выслушав речь ярла, Сицилий пошёл к местному кузнецу, которая в данный момент находилась в стенах Подкаменной крепости. Горза гра-Багол — орк-кузнец, которая была одной из верных поданных Игмунда. Драконорождённый дошёл до неё и попросил выковать ему доспехи и два хороших боевых топора, это было исполнено в кротчайшие сроки, после чего самые лучшие доспехи Предела уже украшали могучее тело Сицилия, а его топорами служили боевые топоры орской ковки. Он выдвинулся к Игмунду, который приказал ему командовать всей стражей и даже народным ополчением Маркарта. Первым делом Сицилий посетил Белбора, на тот момент Эола уже была вылечена, и они держались за руки, мило смотря друг на друга.        — Мы тебя вылечим... обещаю... — всё, что Сицилий успел услышать от Белбора.        — Эй, голубки! Я, конечно, не хочу прерывать вашу милую беседу, но у нас тут война, эль мне в печень! — он прищурился и оглядел комнату. Белбор сразу же отправился с Эолой на посты, у каннибала оружием был лук, а вот у юноши — двуручный эбонитовый меч. Сицилий Верный Брегу отправился в самую гущу битвы, его доспехи пробить может, пожалуй, только эльфийский меч (во всяком случае точно не то, чем обладали эти глупцы Изгои). Они пытались разломать доспехи Сицилия, разорвать их на куски зубами! но в ответ получали только клинок в горло. Эта битва длилась день... затем, два. Еды и воды было очень мало, запасы постепенно кончалиь. Это было необъяснимо, но многие без единой капли воды сражались за Предел кровью и потом.        На второй день, где-то в полдень, они прорвались к Подкаменной крепости и открыли её врата, прикончив стражей. В плену у них оказался Сицилий, на улицах валялись горы трупов. Игмунд зло посмотрел на Короля в лохмотьях (его звали Маданах) — главу восстания, который был с Ульфриком на короткой ноге. Маданах словами Буревестника приказал Игмунду отступить, его армия состояла всего из пятидесяти Изгоев, остальные же, в свою очередь, украшали своими телами улицы Маркарта. У ярла же были сотни бойцов (ими владыка специально укрепил крепость на случай непредвиденных ситуаций), которые и начали финальную битву, которая решит и расставит всё на свои места, но уже в стенах крепости. Игмунд лично проткнул сердце Маданаха клинком, а Сицилий покончил с Боркулом Зверем, правой рукой Маданаха. Изгои теперь — пустое слово, ведь все лидеры восстания подавлены.        На этот бой были собраны абсолютно все, кто считал себя Изгоями. Теперь они ровным счётом ничего не значат в этом мире. Битва при Маркарте кончилась, Игмунд наградил Белбора, Эолу и Сицилия орденами «Народный герой Скайрима». Всего четыре человека были награждены этим орденом: Сиддгейр, которого наградили якобы «посмертно», Белбор — сын ярла Данстара и Драконорождёного, Эола-каннибал, которая встала на путь добра и сам Сицилий — Ярл Данстара, Драконорождённый... закончив свои дела в Пределе, они направились в Хаафингар, который был практически в нескольких днях от Предела. Ярл Игмунд, благодарный за их помощь, настоял на том, чтобы они взяли самых борзых коней, которые домчат их за день, хотя они и не поверили в эти сказки, но маркартовский ярл тысячу септимов поставил! Конечно же, они согласились (и прогорели...).