Переезд к вампирам

Вскоре, после того, как я проснулась (причём проснулась одна!), ко мне заскочила Алеся. Девушка быстрым шагом подошла ко мне, взяла за подбородок и покрутила голову в разные стороны. После всех этих действий девушка по-деловому произнесла: — Так, синяков вроде нет. Похуист не наврал — успел поймать тебя в полёте к полу. А теперь рассказывай, что такого случилось из-за чего ты упала в обморок. Я же после слов сёстры недоуменно на неё взирала и ресничками хлопала. Похоже, старший сын Сакамаки наврал моей сестре про ситуацию, ибо на пол я бы точно не упала. Подом до меня медленно дошло, что похуист для неё Шу и, по-видимому, она его видела. И видела она его, скорее всего, в, мягко говоря, скверном настроении. Тут-то я и очнулась. Подскочила на кровати (так как до этого момента лежала), уселась поудобней и спросила: — А ты Шу видела? — Ну да… — недоуменно ответила сестра, но тут же её голос стал твердым и она произнесла. — Стрелки не переводи! — Погодь. А он ничего не просил мне передать? — это был самый главный вопрос, ибо я проснулась, когда Шу-сан ушел. Но не мог он уйти, не выяснив всё до конца! Во-первых из-за сути вопроса, а во-вторых из-за того, что он Шу. За неделю я поняла, что он всегда добивается правды. — Хорошо, — сдалась сестра. — На, читай. — После этих слов мне был протянут прямоугольный белоснежный свернутый в четверо листок бумаги. Я недоверчиво воззрилась на Алесю и спросила напрямую, ибо эта девушка не могла не поинтересоваться, что несёт своей родной сестре: — Читала? — Да, — не стала лукавить сестренка. — И мне кажется, что твой обморок как-то связан с этой запиской. — Убеждено произнесла брюнетка. После этих слов бумажка была вырвана из рук Алеси, развернута и прочитана. А в письме том было: «Когда проснешься, живо приходи ко мне. Показательные обмороки на меня не действуют. Ты мне все в мельчайших деталях расскажешь. И не смей врать! За вранье будешь жестоко наказана. То же самое последует за неповиновение.» Дочитав послание я боязно оглянулась на, предусмотрительно запертую сестрой, дверь, посмотрела на Алесю, ожидающую моего «наинтерейснешего» рассказа, и, с тяжелым вздохом, произнесла: — Ладно. Слушай. Все равно мне твой совет нужен, — и я рассказала все-все: и про школу, и про братьев, выдвинутые передо мной одинаковые ультиматумы, и про случай в ванне, и про записку. После рассказа сестра смотрела на меня с сожалением и не поддельной тоской. — Ну, сестра, ты даешь… Я даже не знаю, что посоветовать. Идти сейчас к нему самоубийство. И не идти тоже. — Я бы пошла, но я боюсь… — на этих словах послышались тяжелые шаги, а после… А после дверь вылетела из петель (а вместе с ней и кусок стены), пролетела, дальше врезалась в окно, и вылетела вместе со стеклянной крошкой аккурат на белые розы Субару. Где-то на закоулках моего сознания послышалась мысль: «И месть его будет ужасной…» Проследив за дверью, мы повернули головы в обратную сторону и с ужасом узрели взбешенного Шу. Волосы взлохмачены, глаза потемнели от ярости, дыхание тяжелое, прям-таки бык на родэо, красной тряпкой для которого являюсь я! Блондин подошёл ко мне, больно схватил за руку и выдернув из кровати, потащил за собой, не удосужившись проверить иду я или лечу по полу. На самом же деле моё состояние было промежуточным: я еле успевала переставлять ноги, из-за чего волочилась за ним, как тряпичная кукла, улетая то в одну сторону, то в другую. — Я тебе сказал идти ко мне?! — донесся до меня рык блондина. — Я тебя предупреждал?! Я же, перед тем, как покинуть свою спальню, успела крикнуть ахуевшей от подобных действий парня Алесе: — На помощь! — после, меня уволокли в коридор. Но утащить меня дальше не позволили, преградив дорогу и рыча на брата, Субару произнёс: — Отпусти мою жертвенную невесту!