Счастье с оттенком отчаяния

      Их путешествие по Атлантике продолжалось уже больше двух недель. Казалось, вереница однообразных дней, проведенных в океане, могла утомить, но только не их, на яхте почти не осталось мест, где бы они ни занимались любовью...       Днем каждый отдавал себя своим увлечениям. Уиллу не надоедало часами ловить рыбу. С невероятным азартом сутками на пролет он мог закидывать спиннинг в синие волны, в ожидание пока на крючок не попадется ваху или огромная корифена. Иногда мужчина брал управление яхтой на себя и, тогда она стремительно неслась по заданному курсу, с попутным ветром рассекая носом волны. В такие моменты Грэм выглядел особенно счастливым. Порой он рассказывал истории, которые приключались с ним и отцом во время совместных путешествий на парусном катере. — А как называлась ваша лодка? — спросил как-то раз Лектер, пока Уилл стоял у руля. — «Нола», — ответил Грэм, чем вызвал сдавленный смех доктора. — Что в этом смешного? — негодующе обернулся на него любовник. — Уж лучше, чем «Элегия», на которой мы плывем, — недовольно пробурчал он. — Нет, название чудесное — «Нола», — повторил Лектер, обнимая мужчину за плечи. — Просто, — он немного помолчал, сдерживая улыбку, — так называется город в Италии, который во время Пунических войн пытался трижды захватить карфагенский полководец Ганнибал, но, кажется, в наши дни крепость все же пала, — лукаво усмехнулся доктор, запуская руку под рубашку Уилла. — Я тебе говорил, что ты дьявол? — прошипел Грэм, пунцовея до кончиков ушей. — Каждую ночь, — прошептал Ганнибал, целуя его в шею.       Пока Уилл возился с уловом, доктор проводил время более изыскано. Он читал книги, делал какие-то заметки в блокноте или рисовал с воодушевлением поглядывая на Грэма. Как-то тот попросил показать наброски, заметив на себе пристальные взгляды, но мужчина был непреклонен и Уилл отстал, так и не увидев рисунков.       На закате Лектер учил его вальсам, а вечера они обычно коротали за шахматами, разыгрывая всевозможные гамбиты. Считая, что обыграть Уилла не составит труда, Ганнибал был приятно удивлен тем, что Грэм оказался довольно сообразительным стратегом. После нескольких сокрушительных поражений, доктор с особой тщательностью продумывал каждый ход, всякий раз все изощреннее, заманивая мужчину в ловушку. Когда же им надоедало выяснять, кто из двоих сильнее на доске, место «боевых» действий переносилось в спальню и уж там-то, Ганнибал со всей доскональностью и рьяностью доказывал свое превосходство.       Каждая новая ночь была не похожа на предыдущую. Череда пленительных ласк, смешанная с непреодолимым желанием обладать друг другом, заставляла обоих тонуть в глубочайшем омуте страсти. Познание не только тела, но и души посредством близости, явилось для Уилла новым откровением. В такие моменты, когда власть над собой полностью утрачивалась и грань реальности стиралась, когда все пять чувств сливались воедино, предшествуя оргазму, они полностью растворялись друг в друге и казалось, что быть ближе уже невозможно. Секс стал той самой безобманной вещью, которая раскрывала суть и истину обоих, потому что в нем каждый представал таким, каков есть, без попыток на обман.*       Проснувшись еще до рассвета, Уилл осторожно выбрался из постели, чтобы не разбудить Ганнибала и, одевшись, вышел на палубу. Яхта тихонько покачивалась на волнах, даря ощущение блаженного покоя. Действительно, сейчас все шло как нельзя лучше, не было ни суеты, ни каких-либо сомнений. Они были вдвоем по среди огромного океана, влюблены и безмерно счастливы. Чего еще тут можно желать?       Сладко потянувшись, прогоняя остатки сна после безудержной ночи, Грэм подумал, что неплохо бы было искупаться. Сбросив с себя одежду, мужчина стал спускаться вниз по трапу, совершено напрочь забыв о предупреждении Лектера не лезть в воду, потому что в этом районе обитало много акул, которые охотятся на рассвете, когда видимость еще плоха и к жертве можно подобраться без труда. — Вот черт, — выругался Уилл, заметив, что где-то уже успел порезать ладонь.       Ранка был неглубокой, поэтому, он даже внимание не обратил на небольшое количество проступившей крови, ловко ныряя в воду. Нежась в теплых волнах, Грэм сделал несколько кругов брасом вокруг яхты, а затем динамичным кролем проплыл пару десятков метров в сторону от судна. Солнце уже начало вставать из-за горизонта, когда на палубе появился Ганнибал, обнаруживая любовника в воде. Уилл помахал ему рукой и приглашающим жестом поманил к себе, но Лектер не спешил лезть в воду. Напротив, что-то вдалеке привлекло его взгляд. — Уилл, возвращайся, — крикнул доктор, замечая плавник на поверхности воды. — Что такое? Это всего лишь дельфин, наверно, — недовольно обернулся тот, смотря, как кто-то нырнул и исчез в волнах. — Это вовсе не дельфин! — прокричал ему Ганнибал, глядя в бинокль и видя, как рыбина набирает скорость, снова выныривая на поверхность. — Живо возвращайся!       Наконец, разглядев, что его преследует акула, Уилл изо всех сил поплыл к яхте, благо, течение не успело отнести его далеко и, вскоре, он уже приближался к корме судна. Но зубастая преследовательница не хотела упускать свою добычу и стремительно наращивала темп, норовя схватить жертву, хорошо, что в этот момент подоспел Ганнибал. Он выстрелил в хищницу из ружья, ловко вытаскивая Грэма на палубу, но все же в последний момент та успела цапнуть Уилла за голень. Оставив кроваво — рваный след от своих острых зубов акула вновь ушла под воду. — Черт тебя побери, Уилл! — залепил любовнику звонкую пощечину Лектер, но уже в следующий момент сгрёб мужчину в охапку и крепко прижал к себе. — Я кому говорил, чтобы в воду не лез, — сокрушенно вздыхая, проговорил Ганнибал, видя смятение Грэма, но прийти в себя им не дал резкий толчок.       Разозленная таким дерзким приемом, акула обплыла вокруг яхты и внезапно начала атаковать. Лектер сделал еще один выстрел, ранив рыбину в жабры, но это не остановило ее. Окончательно рассвирепев, хищница пыталась выпрыгнуть на нижнюю палубу, куда только что выбрался Уилл, чтобы утащить того с собой под воду. Видя панику и смятение в глазах Грэма, Ганнибал схватил гарпун и, выбрав момент, пронзил голову твари, пригвождая к полу. — Ты в порядке? — спросил Лектер, глядя на ошарашенного Уилла. — Угу, — растерянно кивнул тот, проводя ладонью по покрасневшей от удара щеке. — Раны не слишком глубоки, — констатировал доктор, быстро осматривая ногу любовника, — тебе повезло, она лишь слегка задела, но зашить все же придется, — вздохнул он, перевязывая голень Уилла, бинтом, взятым из аптечки. — А что с ней? — каким-то не своим голосом спросил Грэм, кивком указывая на мертвую акулу. — А с ней мы поступим следующим образом, — загадочно произнес Лектер.       Закончив накладывать повязку, Ганнибал достал топор из ящика с инструментами и в несколько сильных ударов отрубил рыбине голову, оттаскивая тушу от края борта. — Сегодня в меню у нас снова акула, — улыбнулся он, ловко потроша хищную тварь и заливая ее кровью весь пол.       Уилл отполз подальше от неприятной ему картины. В нос ударил вонючий запах потрохов и акулий крови, ком подступил к горлу — его стошнило. Но больше во всем этом Грэма ужасало не то, с каким спокойствием и методичностью Ганнибал разделывал хищную рыбину на филе, которая еще недавно сама норовила их съесть, а то, что он снова видел черный силуэт антропоморфного существа. Неимоверно худой, высокий и костлявый, лицо, которого холодно и безжизненно, а голову венчает пара ветвистых оленьих рогов — человек-олень. Чудовище, переходящее из кошмара в кошмар, из сновидения в сновидение, прочно поселившееся в подсознании Уилла, которое он пытался изгнать, снова явилось и стояло перед ним.       В голове Грэма пронеслись все неприятные воспоминания, которые он так долго прятал и последнее: резкая пощечина, отчетливо запечатлевшаяся в памяти, сокрушила остатки спокойствия. Мужчину судорожно затрясло, он схватился за борт яхты, пытаясь подняться, но раненая нога не дала сделать это быстро. — Уилл? — насторожился Ганнибал, оборачиваясь. — Я в порядке, — выставил перед собой руки Грэм, не давая доктору приблизиться, но в следующий момент стал терять сознание, оседая на пол.