К черту канон

Следующим был Теодор Нотт. Он мне не друг, лишь последователь, и услышав, что он пришел, я сразу понял, что здесь он представляет всех подчиненных мне слизеринцев. Теодор закрыл за собой дверь, оглянулся, проверяя одни ли мы, достал палочку, наложил чары от подслушивания и только после этого, склонив голову, произнес: — Мой Лорд, — замер, ожидая ответ. — Отчет. На лице Тео мелькнуло что-то похожее на облегчение. Я был сильным лидером, ничто не могло поколебать меня. Даже будучи отправленным в Азкабан, я оправдывал их веру в меня. Я, отдающий команды, — это показатель, что все в норме. И именно такое доказательство было нужно мальчику. — В школе хаос. Всех жертв вылечат, но никто так и не видел нападавшего. Теперь все убеждены, что это вы нападали на магглорожденных. к тому же, Предатель Крови Уизли устроил сцену в Большом зале. Именно он начал распускать слухи, что вы не только змееуст и наследник Слизерина, но еще и хозяин драконов, жених наги, ученик Темного Лорда и много других нелепых вещей. Несколько глупых первогодок со Слизерина проболтались, что вы и есть возрожденный Салазар, который вернулся в Хогвартс очистить его от засилья магглокровок. Старшекурсники наседают на нас, пытаясь получить подтверждения или опровержения слухам, но мы пока держимся и не даем точных ответов. Нападения других факультетов возросли на порядок. Профессор Снейп пытается держать ситуацию под контролем, но, кажется, он тоже считает вас виновным. Директор выступил с речью на следующий день после вашего ареста. Он сказал нам, что вы ни в чем не виноваты и спустились в Тайную комнату, только чтобы спасти девочку. Также он сказал, что настоящий преступник схвачен и опасности больше нет, но кто это, так и не сообщил. В общем, это перечеркнуло все его действия. Люциус Малфой предлагал свою помощь в суде. Он был очень недоволен, что ваш адвокат не позволил даже переговорить с вами. Он был тем, кто первым узнал, что суда не будет, и сказал Драко. Мы решили, что к вам пойдет только один из нас, на случай, если вы хотите оградить Слизерин от происходящего. Я одобрительно кивнул: — Вы сделали все правильно. Доставь всем нашим, включая Лонгботтома и Турпин, следующее сообщение: я не собирался убивать Джинни Уизли. Она была одержима темным духом, запертым в артефакте. Именно она открыла Тайную комнату и заставила Хранителя Слизерина, обычно мирное существо, нападать на магглорожденных студентов. Я сумел уничтожить духа, но он уже забрал жизнь девочки. Суть Хранителя Слизерина была неверно понята. В те дни магглорожденные действительно представляли угрозу из-за того, что могли вывести на Хогвартс фанатиков Церкви. Я против убийств невинных детей, и неважно сколь грязная кровь течет в их жилах. Этот, так называемый наследник — который, кстати, не более чем полукровка — не только нападал на студентов, но и осквернил место, которое я считаю своим. Когда я шел туда, главным для меня было не спасение девушки, а уничтожение святотатца. И я это сделал. То, что я собираюсь в Азкабан, не имеет ничего общего с «Наследником». У меня есть свои причины для этого. Вам достаточно знать, что все идет согласно плану. — Мы сделаем так, как вы говорите, но что делать с Грейнджер и близнецами? — Я уже говорил с Гермионой, близнецы зайдут после тебя. А теперь расскажи, что с клубом? — Выступление, запланированное на конец года, отменено, так как будут проводиться дополнительные экзамены и игры по квиддичу. Будь нас меньше, клуб бы просто распался. Забини сильно подкосило то, что чистокровная девочка подверглась нападению, и он едва справляется с клубом. Можно попробовать собраться еще раз до конца года, если Грейнджер возьмет на себя организацию. — Пусть займется. Нам важно не растерять набранное влияние. Занятия по дуэлингу могут продолжаться, только если будут желающие посещать их и вне «Гнезда». В противном случае, я надеюсь, вы не забываете практиковаться самостоятельно. — Я передам. — Хорошо. Можешь быть свободен. После ухода Нотта у меня была минута, чтобы подготовиться к следующим посетителям. Еще бы хорошо заранее понять, верят ли Фред и Джордж словам Рона. Потерять их, а того хуже сделать врагами, — худший из возможных вариантов. Но, когда они вошли, не бросились на меня в попытке убить. Их головы были низко опущены, как будто тяжелый груз тянул их к земле. Но я не ощущал в них гнева. — Привет Чарльз. — Пришли в себя? — Можно сказать и так, — ответил я спокойно. На несколько мгновений повисло неловкое молчание. — Все-таки ты туда попадешь? — спросил, как мне показалось, Джордж. — Есть немало людей, способных тебя вытащить, — мне кажется, или в его голосе я слышал сожаление? — Нужен был виновный в смерти Джинни, — серьезно сказал я, — но здесь есть и моя вина. Я знал, где находится вход в Тайную комнату, и как его открыть. Но никому не сказал, так как хотел сам поймать наследника. Это было для меня важнее защиты студентов. Они только окаменели, по крайне мере, я так считал. Но, когда я понял свою ошибку, было слишком поздно. И теперь за мою беспечность я должен заплатить, в полной мере испытав на себе гнев вашей семьи. — Ну, думаем Рон в полной мере оправдал твои ожидания, — сказал Фред. — Он поклялся отомстить и не верит, что она была одержима. По его мнению, ты -воплощение Дьявола, который явился, чтобы преследовать его лично. Я с трудом сдержал смешок. Шестой вред ли понимал, что своим поведением играл мне на руку. Люди, желающие разузнать обо мне, всегда будут начинать с тех, кто меня ненавидит. А если меня ненавидят по столь глупой причине, это подрывает всякое доверие к словам моих ненавистников. Если, конечно, в их число входит кто-то, кроме младшего Уизли, в чем я лично сомневаюсь. Ну, по крайне мере, пока. — Мне жаль, но ваш брат не вызывает у меня беспокойства. Он всегда ненавидел меня, и он самый младший из вас, так что для него это естественно искать виновного на стороне. Но что насчет вас? Что вы думаете? Близнецы обменялись взглядами: — Мы хотим услышать это от тебя. — Думаем, ты мог сделать больше, чтобы спасти Джинни, — продолжил второй. — Ты не должен был идти туда один. — Какого черта ты основал свой клуб, если не берешь его в качестве поддержки?! — Но эти ошибки ты совершил из-за глупости и высокомерия, а не по злому умыслу. — Ты мудак, но не убийца. — Значит… Значит вы простите меня? — спросил я, не смея надеяться. — С одним условием… — В следующий раз, когда ты что-нибудь задумаешь, — скажешь нам. — Раз уж не хочешь помощи учителей. — Мы, может, не мастера дуэлей. — Но и у нас найдется пара трюков в рукаве. Я улыбнулся им. Не своей обычной злодейской улыбкой, а настоящей, честной улыбкой. Великий Салазар, кто бы знал, что убивая Джинни, я не просто не потеряю таких союзников, но еще и получу их полную лояльность? Гарри, Гермиона, теперь вот близнецы — мое заключение в Азкабан уже начало приносить свои плоды. Я внушил вину брату, отношения Гермионы из я-поддержу-тебя-как-друга эволюционировало в я-всегда-буду-на-твоей-стороне, а теперь и близнецы, предлагающие по полной использовать весь их богатый ассортимент изобретений и шалостей. Люди, мои люди, единственные, кто мог представлять для меня угрозу, единственные, кто продолжил верить в мою невиновность. Для всех остальных я сильный, пугающий молодой волшебник, идущий по пути становления следующего Темного Лорда. Под этой маской я собирал сторонников, переманивал на свою сторону Реддла из Дневника. Видел ли кто в этом мире лучшего актера, чем я? Я планировал, что в первую очередь это сработает с Дамболдором. Еще одна причина отправиться в Азкабан — сыграть эдакого несчастного, терзаемого виной героя, не успевшего спасти девушку. Но то, что это сработало и на моих товарищей, стало приятным бонусом. — Я удостоверюсь, чтобы вам вовремя сообщили об этом, — пообещал я. — Тебе лучше не забыть об этом. — Ведь ты должен спонсировать… — Наш бизнес, партнер. — Ой? — Ты можешь не знать, так как застрял здесь, но мы выполнили задание. — Расскажите мне все, — сказал я со своей обычной ухмылкой. — Мы установили несколько ловушек у него в кабинете после Рождества. — У него там куча любовных писем, просто созданных для зачаровывания на прослушку. — Этот идиот их хранит. — Во всяком случае, у нас есть запись его разговора с твоим братом; Рон и Гермиона тоже отметились там, где он не только признается, что все его подвиги фальшивка, но и обещает наслать на студентов Обливиэйт. — Как только тебя арестовали, Локхарт начал хвастаться, что все это время знал, кто Наследник, и это его заслуга, что тебя поймали. — Мы использовали запись и включили ее в Большом зале перед всеми. — Также отослали копии отцу, чтобы он переправил их в аврорат по своим каналам. Я рассмеялся: — Хорошо поработали. Рад, что больше не придется видеть его лицо. — О, придется, — с садисткой улыбкой протянул Джордж, — в Азкабане. Смех застрял в горле. — Серьезно? — Абсолютно. Он получил два года и потерял три четверти своего состояния. — Ничего себе. Напомните мне никогда не вставать у вас на пути. — О, мы напомним. Но и ты не забывай о своем обещании. — Конечно, я помню и буду спонсировать все ваши шалости в следующем учебном году, но есть условие. — Об этом уговора не было! — Успокойтесь, я просто хотел попросить вас никогда не делать меня целью. — А что насчет твоих змеек? — Только по-честному, не причиняя физического вреда, — близнецы усмехнулись, и мы пожали руки, скрепляя сделку. После ухода близнецов оставался всего один посетитель, и этот длинный день перед отправкой в Азкабан можно считать законченным. Когда старик вошел в комнату, в его глазах отсутствовал обычный таинственный блеск. Он выглядел опустошенным. Измученным и печальным. — Привет, мой… — Я, — резко прервал его, даже прежде чем он договорил до конца. — Я не твой мальчик. Дамболдор немного опешил, но быстро справился с удивлением и улыбнулся: — Конечно нет, прости меня. Должен сказать, что нахожу твое упорство достойным восхищения. Хотя и не уверен, что ты точно знаешь, к чему стремишься. — Почему бы вам не пропустить все эти кружева и перейти к сути? Дамболдор не сел на пустующий стул. Он действовал так, словно у него в запасе было все время этого мира. Как меня это бесило. — А я думал, слизеринцы любят сплетать кружева слов и искать смысл в запутанных фразах. — Только в беседе с друзьями или потенциальными союзниками. А вы не относитесь ни к одной из категорий. Вы — разочарование. Мне нравилось смущать Дамблдора. Я наслаждался, глядя как в его глазах рушится привычный мир, заставляя старика вздрогнуть и отвести взгляд, не в силах удержать должное выражение лица. Я знал кто он и откуда. Знал о его прошлом с Гриндевальдом, о Всеобщем Благе, его навязчивой идее. Да, сегодня он не станет жертвовать жизнями и счастьем тысяч магглов, но до сих пор опускается до манипуляций школьниками, вовлекая их в опасные ситуации и сталкивая с опасными типами. Он делает это нарочно, но, глядя на него, я вижу, что он жалеет о произошедшем. Он хотел бы поступить иначе, но не может. В противном случае, я или мой брат могли действительно пострадать, но когда мы обвиняем его, старику кажется что он вернулся обратно в начало ХХ века. Ему кажется, что это он, тот самый плохой парень, будто он все еще следует идее Гриндевальда, это заставляет его не только чувствовать себя виноватым, но и вспоминать друга детства. Была и другая причина, почему Дамблдор так одинок. Он не может забыть своих чувств к Темному Лорду. А я напоминая об этих чувствах, сыплю ему соль на рану. И да, это знание приносит мне удовольствие. Он должен мне. Он надеялся, что я буду таким же наивным гриффиндорским героем, как мой брат. Кем-то кто простит ему все его действия и бездействия. Если я уже настроем к нему враждебно, что будет когда он действительно облажается? Нет, Дамблдор, конечно, попытается еще исправить мое к нему отношение, все-таки старик все еще надеется. — Я… Я сожалею, Чарльз. — Могу себе представить, вы часто повторяете это в последнее время. И да, для вас — мистер Поттер. — Если ты хочешь… — Лорд Слизерин подошел бы лучше. Кажется, именно так меня зовет большая часть школы? — Этого могло и не быть, если бы ты сам сказал им об этом. Я вздохнул: — Как думаете, директор, что легче: убедить нескольких людей в том, что я не убийца, в тот момент когда вся школа полная глупых слухов и предрассудков или убедить всю школу, что в тех слухах есть лишь доля истины? Не станет ли логичным для них предположить, что если истинна часть, то и остальное правда? Они будут сомневаться во мне, а я не смогу доверять кому-либо из них. Конечно, Дамблдор не мог не задать главного вопроса: — И что вы имеете в виду, говоря, что в слухах есть доля истины? — Я действительно змееуст. И я действительно Наследник Слизерина по крови и духу. Я изучил свое фамильное дерево после того, как надпись появилась в первый раз. Поттеры, Вудстоуны, Лернарды, Превеллы и так до Слизерина. Так как мужская линия пресеклась, я в той же мере могу претендовать на этот титул, как и Волдеморт. А я еще я читал о древнем праве наследования, и знаете, что узнал? При конфликте наследников можно провести дуэль между кандидатами, и победитель будет полноправным наследником. Я победил Волдеморта не единожды, а дважды или даже, черт побери, трижды, если считать тот Хеллоуин одиннадцать лет назад. И, кажется, Магии этого достаточно, — на морщинистом лице я точно прочел, что о части сказанного мной, старик не знал. Но он слишком быстро взял свои эмоции под контроль, и определить, какая именно часть его смутила, я не смог. — Но хватит об этом. Если бы вы знали способ изменить мое решение, вы бы им уже воспользовались, а не пришли сюда лично. Так почему бы не сказать, зачем вы на самом деле пришли сюда? Лицо Дамболдора стало серьезным: — Есть кое-что, что я должен спросить о том дне. Когда ты принес тело мисс Уизли, ты утверждал, что она была одержима духом из небольшой черной книги. Уизли подтвердили, что видели, как она писала в таком дневнике, но его не нашли. Остатки, которые ты принес с собой, соответствуют описанию. Но сотрудники Министерства увели тебя прежде, чем я сумел понять, кому раньше принадлежала эта вещь. Дневник принадлежал Тому Марволо Реддлу. Ты ведь знаешь, кто это? — Да, — отрицать смысла не было, я уже сказал, что победил Волдеморта дважды. — Никому не рассказывать правды — это, вероятно, неплохая идея. Она могла бы напугать твоих друзей и брата, но еще и сделала твою историю более неправдоподобной, по крайне мере, в глазах Министерства, желающего забыть Волдеморта, как страшный сон. Тем не менее, я не могу представить, чем именно была одержима книга. Для этого мне нужно узнать, как ты ее уничтожил, — я ждал этого вопроса. Я не мог сказать, что воспользовался клыком василиска, ведь тогда Дамблдор поймет, кто именно обитал в Тайной комнате. Нет, вероятно, он уже понял, но, если я расскажу, как уничтожил книгу, появятся и другие вопросы — к примеру, как я заполучил этот клык. Либо я убил змея и почему-то не желаю об этом рассказывать, либо я сумел с ним договориться и теперь вру, говоря, что комната пуста. В то же время, мне нужно было убедить Дамблдора, что крестраж уничтожен. Яд василиска не был единственным выходом, но не было и шанса, что директор поверит в то, что я могу управлять Адским пламенем. Это единственные методы, в которых я на сто процентов уверен. Как и Дамблдор. Но не думаю, что ему приходилось исследовать методы уничтожения крестражей. Я помнил, что читал где-то, что крестраж можно уничтожить любым способом, главное, чтобы его нельзя было восстановить магически или обычным ремонтом. Это уже сами создатели зачаровывают его от любого вреда. Я был уверен, что смог бы снять эту защиту с помощью заклинаний на парлселтаге. Но директору не стоит об этом знать. — Когда я сражался с Реддлом, он не был материальным. Не всегда, во всяком случае. Но когда он обрел тело, заклинания стали более мощными, — начал объяснять я. — Я видел, как магия переливается в него от девочки. Это было похоже на дым, заполняющий его. Сначала я думал, что дело только в девочке, но она была мертва, а дым продолжал литься. И тогда я понял, что он идет от книги, которая лежала рядом с ней. Я попытался завладеть ею, но Реддл был быстрее. И началась игра на время. Я думал, что если он станет полностью материальным, станет и уязвимым. И я был прав. — Как ты победил его? — Авада Кедавра, — прошептал я. Это единственное заклинание способное уничтожить крестражи, которое я знал. Одушевленные, по крайне мере. — Он бросил им в меня, а я отразил. Он был убит собственным заклятием. Его тело снова начало растворяться, а я разорвал дневник несколькими Секо. Реддл сказал мне, что Джинни уже пыталась уничтожить дневник, но ей не удалось из-за наложенной на него защиты. Но я подумал, что после воплощения защита должна была спать. — Высокомерие — самая большая слабость Темных Лордов. Но скажи мне, как ты отразил смертельное проклятие? Это же считается невозможным. Я пожал плечами: — С помощью магии, да. Но если вы спрячетесь, к примеру, за большой камень, то вы в безопасности — заклятие, как и любое другое, просто разобьется о него. Я наколдовал перед собой зеркало, чтобы отразить его. — Вот как. Артефакторика всегда была твоей сильной стороной, как и трансфигурация. Большинство волшебников забывают о таких возможностях магии, но ты сумел воспользоваться ими себе на пользу. — Ну что могу сказать, я — гений, — с издевкой сказал я. — Если это все, что вы хотели, то оставьте меня, сэр. — Ты готов встретить дементоров? — Конечно. Буду обнимать и целовать их, пока они не отпустят меня. Дамблдор вздохнул: — У меня нет слов, чтобы остановить тебя. Но обещай, что когда ты достигнешь Азкабана и поймешь, что не можешь больше терпеть, обратишься ко мне, и я сделаю все возможное, чтобы вытащить тебя оттуда. — Ад замерзнет раньше, чем это произойдет, но если вам станет легче, обещаю. Наконец, старик ушел. Силверспул отвел меня в дом №4 на Тисовой улице. Нужно было, чтобы Дурсли подписали несколько документов перед тем, как я отправлюсь в Азкабан. Их ликование на новость, что они не только не увидят меня летом, так еще и я проведу его за решеткой, было отвратительным. Незаметно я оставил Нотча в саду, с наказом как можно чаще попадаться на глаза Дадли. Дурсли все еще не знали, что змей не ядовитый. Уже к концу лета они будут счастливы моему возвращению, чтобы я усмирил своего питомца. Мой последний день на свободе подходил к концу. На горизонте клубилась Тьма, когда адвокат перенес меня на забытый остров с помощью порт-ключа. Здесь шел сильный дождь. Холод плотным плащом укутал меня, а волны яростно разбивались о берег тысячами брызг. Крохотная лодка уже ждала нас. Два мага, одетых в серые мундиры, ожидали нас рядом с ней. Они обыскали меня и забрали палочку, но, похоже, они не были слишком заинтересованны в процессе. И амулет не был обнаружен. — Нижние уровни — очень жуткое место, — пробормотал мой адвокат, когда мы заняли свои места в лодке. — Не думаю, что вы понимали что делаете, когда просили перевода туда. — Я сделал это, чтобы сократить свой срок с двадцати недель до четырнадцати, — ответил я. — Я знаю. Но не думаю, что оно стоит того. Дементоры там патрулируют куда чаще, камеры очень грязные, и еда отвратительна. — Как по мне, напоминает мой старый дом. А теперь помолчите, все равно уже поздно что-то менять. — Ваша правда, — вздохнул маг. Мы достигли тюрьмы. Охраники, бледные подобия живых людей, провели нас сквозь черные ворота. Холод пробирал до костей, и я чувствовал, как Силверспул дрожит рядом со мной. Тюрьма маячила над нами гнилым клыком, испуская ауру смерти и страдания. Адвокат больше не смог находиться здесь и поспешил проститься: — Есть ли… что-нибудь, что я могу сделать для вас? — наконец, спросил он. Я колебался: — Новости, — ответил я. — Если это возможно, я бы хотел получать газету, хотя бы раз в неделю. — Думаю, это можно устроить. Удачи, мистер Поттер. — Удачи нет, — ответил я. Я чувствовал, что дементоры все ближе. В душе стало пусто. — Отведите его в блок В, камера пятьдесят шесть, — приказал один из охранников. Дементоры были все ближе, перед глазами мелькали какие-то образы. Но слишком быстро, чтобы рассмотреть их. Угроза обморока была все ощутимее. Я ждал до последнего, пока охранники-люди не утратят ко мне интерес. Только тогда я послал импульс магии в скрытый в носке амулет. Музыка. Теплая мелодия, которую не слышал никто, кроме меня. Она не отгоняла дементоров — тварь все так же держала меня своей гниющей рукой, лишь наполняла меня светлыми чувствам отгоняя видения тех дней, когда мои родители развелись. Да, магия Луны действительно творит чудеса. Окутанный музыкой, я не сразу заметил, что мы миновали ворота с надписью «Максимальная безопасность». Клетки здесь были маленькими, темными и сырыми с одной стеной, замененной на решетку и выходящей в коридор. Некоторых узников я узнал. Самой заметной была Беллатрикс Лестрейндж. Я был удивлен, что она не пыталась броситься на меня и дотянуться сквозь прутья клетки. Похоже, новости редко доходят сюда. И она не знала, кто я. Ее разум не был достаточно здоров, чтобы соединить мою внешность, Джеймса Поттера и невидимый в темноте шрам. Но был и тот, кто признал меня. Я заметил его, когда он подскочил к решетке и, схватившись за прутья, смотрел на меня со смесью неверия и ужаса. Это был Сириус Блэк, человек, ради которого я и пришел сюда.

***

Это конец второй части господа читатели. Заранее спасибо за спасибо переводчикам, мы старались.