***
Сказать по правде, поначалу Варда была вне себя от гнева, когда вернулся Оромэ и передал ей всё, что случилось в Форменосе, включая их недолгий диалог с Мелькором. Оромэ даже если бы хотел, не смог бы этого утаить. Пока Варда ярилась, мечась по своим Покоям, Охотник боялся лишний раз вздохнуть, стоя в ожидании, пока та его отошлёт. Больше всего Варда лютовала из-за Феанора: как какой-то воплощённый посмел ей угрожать и сыпать оскорблениями в её адрес?! Когда никто из ему подобных не дерзнёт и вздохнуть лишний раз в её сторону. Затем пришла очередь Мелькора. Он же фактически применил Силу к одному из валар и едва ли не вытолкал его за дверь. Пусть и сдержанно, но такие частности Варду сейчас не волновали. Эльфам тоже досталось. Валиэ, может и в тайне, но всё же надеялась, что хоть одного из них проймёт, упадёт на колени и станет просить прощения. Но нет! Решили характер упёртый свой показать. И когда в списке уже никого не осталось, Варда набросилась на Оромэ. Кричала, что это он во всём виноват. Его послали с единственной целью — повлиять на воплощённых, что раньше Охотнику удавалось. А тот взял и не справился со своей миссией. А после просто выгнала его вон. Днями Варда снова высиживала в Перистиле, наблюдая за поведением эльфов и Феанора в частности, который, похоже, тоже был не в себе после всего, рвал и метал, периодически залипая над Сильмариллами. Но ничего интересного и важного Варда для себя не увидела. Какое-то время она ходила по своему Дворцу с посеревшим лицом, огрызаясь на всех, каждый, кто видел в эти моменты Варду, попросту шарахался от неё. Но Валиэ постаралась себя успокоить, убеждая, что волноваться ей не из-за чего. Бежать из Форменоса эльфы не могут, да и не куда, а если посмеют, то хуже сделают лишь себе. Она сама установила этот срок в двенадцать лет, но теперь жалела об этом. Ожидание ей было в тягость. Да и Намо вызывал сомнения. Он единственный, кто мог обломать все её планы. Оттого Валиэ решила, что ей непременно надо повидаться с Судьёй всея Арды. Варде не впервые доводилось угрожать кому-то Мандосом. Так как это являлось сильнейшим методом воздействия на кого бы то ни было. Не столь важно, удастся ли воплотить эту угрозу в жизнь. Главное, чтобы верили и боялись, что так и будет. А когда всё же туда кто-то попадал, Варда предавалась собственному заблуждению, что Намо, несмотря на невыносимое для Валиэ своеволие, тем не менее выполняет её требования. И ей в голову не приходило, что он руководствуется принципом: "Так должно быть". Ведь Намо открыто гораздо больше и видит он дальше, чего Варде недоступно. Просить его советов, что было бы в её случае весьма разумно, для Валиэ означало бы наступить себе на горло, так как гордыня не позволяла. А учитывая, что Варда, как правило, снова действовала за спиной Намо, ей бы не следовало появляться в Мандосе. Но не могла и не желала признавать ничьей силы, кроме собственной. Она раздражалась от одного только ощущения, что Намо её превосходит в ней так же, как сама Валиэ превосходит эльфов. И зная, что с Намо никогда нельзя договориться на выгодных для себя условиях, всё равно шла в который раз наступать на одни и те же грабли. Мандос располагался на нейтральной территории Амана, можно сказать, ничьей земле. Держась обособленно, подобно Хозяину Чертогов, в достаточном отдалении от прочих жилищ как Валар, так и эльфов. И всё же стоит заметить, Мандос, по странному стечению обстоятельств, ближе всех был к Форменосу. В сами Чертоги Варда не могла просто заявиться без личного приглашения Намо, что крайне злило и возмущало Владычицу Амана, которая не знала здесь такого места, куда ей нельзя входить. И служило ещё одной причиной заслать шпиона в Мандос, чтобы ей знать о том, как всё обстоит изнутри. Но это мало чем помогло, и чётких представлений Варда до сих пор не имела. Впрочем, Намо вовсе не и не держал её на пороге постоянно, но дальше вестибюля не пускал. Хотя для Валиэ одно другого не лучше. Потому как для начала ей приходилось какое-то время топтаться под дверью в ожидании Хозяина Чертогов. То ли Намо испытывал её терпение, то ли демонстрировал своё пренебрежительное отношение, а может, просто издевался над Вардой. Сама же никогда не предупреждала о своём визите, а сразу появлялась, Намо тогда бросал ей короткое: "Жди", и у Варды соответственно не оставалось иного выбора. По сути, Намо лишь показывал лишь то, что любая их встреча будет проходить исключительно на его условиях. А вот для Судьи же подобных запретов или преград не существовало. И был он прекрасно осведомлён, насколько Варда его ненавидела. Хотя "ненависть" довольно скромное определение для того, какие именно чувства испытывала Валиэ по отношению к нему. Сегодня Варде повезло, Намо появился спустя несколько минут (видно, всё же выжидал), как только Варда начала всходить по лестнице. К Чертогам вели девять массивных и широких ступеней, она уже была на середине, обоих друг от друга отделяло ещё пять. Намо стоял на самом верху спиной к закрытым металлическим дверям. Варде это не понравилось. — И что же, будем говорить на пороге? — горделиво подняв голову, при этом пытаясь сохранить спокойствие, вопросила она. Варда сделала ещё шаг, поднявшись на следующую ступень, не сводя с Намо пристального взгляда. Тот, стоя словно изваяние, в свою очередь ответил ей тем же, смотрел в глаза Валиэ прямо и пронзительно. Ни одна мышца на его лице не дрогнула. Варда попыталась преодолеть ещё одну ступень, но осталась неподвижной. Намо дал ясно понять, что выше она не поднимется. Лицо Варды побледнело, она сглотнула, словно к её горлу подступила желчь. Мириться с подобным положением вещей было не в её характере. Она натянула улыбку, больше походившую на оскал, дёрнув подбородком. — Что ж, — проговорила она, стараясь придать голосу, ставшему низким и грубым, максимум уверенности. — Так даже лучше. В твоём вестибюле одни сквозняки и мрачно, как в склепе, а это нагоняет на меня тоску… — Варда немного расслабила пальцы сложенных на уровне живота рук и отвела взгляд, глянув куда-то вверх. — Страшно представить, какого же внутри… Валиэ осеклась и замолкла, словно у неё вдруг иссяк запас слов. Намо не проявлял никаких признаков заинтересованности, невозможно было понять, о чём он думает. Но в то же время не уходил. А значит, чего-то ждал. — У тебя какое-то дело? — наконец прервал молчание Намо. Каждое слово, произнесённое с расстановкой, звучало так, словно падали тяжёлые камни. — Или, — продолжал он, — хотела поделиться своими подвигами? — Подвигами? — переспросила Варда, делая вид, что не понимает, о чём речь. — Не притворяйся, — отрезал Намо. Валиэ едва ухмыльнулась. — Если кто-то слишком зарвался, — чётко проговорила она, — я обязана того поставить на место! — Верно подмечено, — согласился Судья, глядя в упор на Валиэ. — Некоторые, в самом деле, много на себя берут… Намо не стал дожидаться ответа, а развернулся к Варде спиной. Массивные двери бесшумно открылись. Судья вошёл внутрь, делая жест Варде, следовать за ним. Та, сверкнув глазами и поджав губы, всё же пересекла оставшиеся ступени и зашла внутрь. Оказавшись в Переднем Зале Чертогов, Варда почувствовала себя неуютно. Отчасти она вовсе не лукавила, когда говорила, что находиться здесь ей неприятно. Но Намо об этом и так знал. Просторный Зал, наполненный непривычным для Валиэ полумраком — свет едва проникал сквозь узкие окна, — был просторен и пуст, не считая иссиня-чёрных колонн, возвышавшихся над Вардой, и это нагнетало. Как и то, что стоило Валиэ перешагнуть порог, двери тут же сомкнулись за её спиной. Морнэ вытирала о платье вспотевшие ладони, сердце её сжалось и стучало как сумасшедшее. Майэ дико боялась того, что о ней узнают. Но ещё больше она боялась упустить случай услышать что-то важное для себя. Жутко, конечно было, при мысли, если её обнаружат, но любопытство пересилило страх. Заходить через Парадную она, естественно, не стала, и тогда, сменив облик, незаметно взлетела птицей и тихо впорхнула в окно. И там, в Зале притаилась за одной из колонн, вслушиваясь в тишину. Варда и Намо молчали, находясь друг напротив друга, и можно было надеяться, что Морнэ ничего не пропустила. Варда сложила руки на груди и постаралась расправить плечи. Но то ли атмосфера на неё тут так действовала, то ли сам Намо, но что-то постоянно заставляло её сжиматься. Намо же прибывал в какой-то задумчивости, стоя вполоборота к Валиэ, и некоторое время даже не обращал на неё внимания. — Кажется, — заговорил он, повернув голову к Варде, — ты собиралась что-то сказать… Его голос свободно разносился по Залу, отталкиваясь от стен, создающих усиливающий эффект, хотя Намо этого и не требовалось. — Неужели ты не понимаешь, зачем я это сделала?! — напряжённо воскликнула она. — От этих воплощённых слишком много шума. И ссылка им не повредит! Ты ещё спасибо мне должен сказать, считай, я сделала за тебя твою же работу! Варда старательно делала вид, что Судья не производит на неё ровным счётом никакого впечатления. И тем не менее в её тоне проскальзывала нервозность. — Свою работу я знаю сам, — жёстко, но без нажима произнёс Судья. — Игралась бы ты лучше со своим зеркалом… — на этих словах по его лицу пробежала тень усмешки. Хотя это могло лишь только показаться. — Ты совершенно не думаешь о последствиях… А я устал предупреждать. Валиэ отклонилась назад, воззрившись на Намо. — Какие могут быть последствия?! — Варда всплеснула руками. — Я первая из Валиэр, я правлю этим Миром! Или ты забыл об этом?! Или слова Эру для тебя ничего не значат?! Намо ответил ей снисходительным взглядом. Но смолчал. — Какое мне дело до этих воплощённых?! — продолжала она, уже не сдерживая эмоций. — Мутить воду — вот всё на что они способны! Но я не собираюсь этого терпеть! — Ты опять ничего не поняла… — проговорил Судья. На эмоции Валиэ он никак не среагировал, но продолжал смотреть с присущим ему безразличием на то, как та всё больше распаляется. — И что же я должна понять?! — язвительно скривилась Варда. — Ты можешь называть себя кем угодно, но не забывать, что всему есть свои пределы, — ответил Намо, глядя ей прямо в глаза. — Чтобы мне не пришлось напоминать об этом. Варда нервно сглотнула. Внутри неё всё клокотало, но она постаралась взять себя в руки. — Ты насчёт угрозы? — уточнила она. — Так это для проформы — пусть боятся. — Тебе не кажется, что ты повторяешься?.. — полувопросительным тоном поинтересовался Судья. — Я никому не давал подобных привилегий. Варда выдавила подобие улыбки. — Да ладно, — резко ответила она. — Этим эльфам здесь самое место. — Это не тебе решать. Выражение лица Судьи было непроницаемым, Варда машинально отступила назад, хотя Намо не сделал ни единого движения в её сторону. Но Валиэ вдруг ощутила непривычную пустоту во всём теле. — Прекрати это!.. — не то попросила, не то приказала она. Намо не шелохнулся. — Плевать! — прошипела Валиэ. — Я пойду надёжным и проверенным путём… Чтобы они ни сделали — нарушат приказ или нет, — так или иначе, я и без твоей помощи получу своё! Варда торжествующе улыбнулась, желая показать, что последнее слово всегда будет за ней. — Так и будет, — невозмутимо подтвердил Судья. Но при этом улыбка сползла с лица Валиэ. Напоследок она лишь услышала тихий шелест мантии, и даже не поняла, как оказалась снаружи, лицом к запертым Дверям. Она немного постояла на месте, приходя в себя. "И на тебя найду управу!.. — со злостью думала Валиэ. — Даже не сомневайся!" Наконец, почувствовав, что её состояние пришло в норму, Варда резко развернулась и исчезла в воздухе, рассыпав после себя сноп шипящих золотистых искр. Морнэ, прячась в своём укрытии, слушала разговор, затаив дыхание, не смея пошевелиться. Она сразу поняла, о каких именно эльфах шла речь, репутация которых была известна каждому. Кто ещё мог так довести Варду?.. Собственно факт ссылки и тех, кто в ней содержался, ни для кого не было тайной. А слухи в Амане распространялись со скоростью лесного пожара. Но эти эльфы были ещё одной причиной расстройств черноглазой майэ. Встреча с ними всё не давала ей покоя, ещё никто не смел её так оскорблять. И кто?! Кучка жалких воплощённых. А возомнили о себе… Майэ сжала кулачки так, что длинные острые ногти впились в ладони. С того времени она думала, как отомстить им за то унижение. По крайней мере, троим из них. Она была полностью согласна с Вардой — этим эльфам в Чертогах самое место. Это им следует оказаться здесь в компании со швабрами и тряпками. Это воплощённые созданы для грязной работы, но никак не высшие существа, как она. И теперь, сделав из всего услышанного собственные выводы, майэ получила шанс отыграться за нанесённую ей обиду. В её не самой умной головке начал складываться план действий. И если всё удастся, а о неудаче Морнэ и помыслить не могла, то она, наконец, выслужиться перед Вардой и та будет ею довольна. Для Морнэ, как и для прочих майэр, состоявших при Валиэ, Варда была кумиром, и каждая старалась во всём ей подражать, хотя, если говорить об этой особе, то сама по себе она являлась меньше, чем жалкой копией. У Морнэ были явные проблемы с самовосприятием — фактическое отсутствие мозгов, собственного мнения и личности. Но, подобно Варде, мании величия было не занимать. И вот Морнэ стояла сейчас с ликующим выражением лица, даже не заметив, как Намо уже с минуту нависает над ней в ожидании. — Что ты здесь делаешь? Его низкий голос громом прозвучал у неё в ушах, и майэ показалось, что её огрели по голове чем-то тяжёлым. Она с ужасом воззрилась на Судью, дыхание участилось, а тело прошиб холодный озноб. — Я… Я… это… — начала заикаться Морнэ, как и всякий раз, когда она сталкивалась с Намо лицом к лицу. — Пришла вот… — майэ выдохнула. К её счастью, встречи с Судьёй происходили редко. Обычно Намо не замечал майэ, смотрел сквозь, как и на многих других. Либо как на предмет интерьера, причём совершенно лишний, но отчего-то позволил тут быть. Но в такие моменты Морнэ ощущала себя чуть меньше чем насекомым, которое вызывает единственное желание раздавить. — Я тут… это… — продолжала мямлить майэ, — убираться… в Б-библиотеку… шла. Морнэ внезапно замолкла, словно ей заткнули рот. — Иди, — только и ответил Судья. И майэ боком пройдя мимо него, бросилась через Парадный Зал, пригибаясь, как будто ожидая удара в любой момент. Малая Библиотека действительно представляла собой лабиринт многоярусных стеллажей, возвышавшихся от пола до потолка, на полках которых располагались целые фолианты в кожаных переплётах, тяжёлые талмуды, обтянутые бархатом, с неизвестной символикой. А также тысячи свитков, собиравшиеся здесь веками. Книгами Морнэ не интересовалась, но даже если у неё и возникало желание заглянуть в одну из них, прочесть она ничего не могла. Порой создавалось впечатление, что руническая вязь расплывалась у неё перед глазами, а то и вовсе страницы оказывались совершенно пустыми. Или же, казалось бы, знакомые по отдельности буквы были расставлены в неправильном порядке и в целом представляли совершенно непонятные слова. И майэ не понимала, раз уж их нельзя прочесть, отчего её не допускают в Главную Библиотеку. О существовании которой она узнала в первые дни своего пребывания, когда только начала шпионить за Намо. Но проникнуть туда у неё не вышло, как ни пыталась. Намо, разумеется, был в курсе всего и даже позволил себе немного развлечься, он перемещал Библиотеку с места на место, при этом наблюдая за тщетными метаниями майэ. Но вскоре пресёк её деятельность, приказав, раз уж она такая библиоманка, протирать от пыли каждую отдельно взятую книгу без использования Силы. Запрета нарушить майэ не решилась. Тут была всего лишь одна приставная лестница, так же тянувшаяся до самого потолка, и Морнэ приходилось таскать это неподъёмное сооружение. При этом делать так, чтобы не поцарапать пол и не слишком греметь, если она вдруг по нерасторопности навернётся с этой лестницы. Потому что Намо в своей жизни очень ценит тишину… "…Гробовую, — в немом отчаянии думала Морнэ. — Живу как в склепе каком-то!" Где-то в центре располагался высокий стол, куда майэ и сложила специальные щётки с короткой мягкой щетиной на коротких и длинных ручках и всякую ветошь, чтобы протирать полки. Другой мебели здесь не имелось. Морнэ с тоской взглянула в единственное узкое окно, на проникающую сквозь него тусклую полоску света, в котором летала пыль, скопившаяся здесь за всё время. Чаще чем раз в год майэ сюда не приходила. С ещё большей тоской она посмотрела на громадную лестницу, с которой она, в самом деле, ни единожды поскальзывалась и зависала на ней. Падать с этой лестницы даже ей было страшно — свалишься, костей не соберёшь, потом восстанавливай свою тушку в Лориэне. Морнэ вообще была бы не прочь отдохнуть по причине производственной травмы, так как едва ли не каждый день тут собой рисковала, но к подобному безрассудству была совершенно не готова. Даже ради того, чтобы свалить из Мандоса. Морнэ, решив начать, как обычно, с нижних полок, усевшись прямо на холодном каменном полу, приступила к делу. Но вдруг вскочила на ноги, словно опомнившись, прямо с книгой в руках. Из-за Намо у неё совершенно вылетел из головы подслушанный ею разговор. — Чего я вообще тут делаю?! — в сердцах воскликнула майэ и бросила книгу на пол. — Всё! С меня хватит! В любой другой момент Морнэ не осмелилась бы так поступать — при том, что наглости ей было не занимать, Намо умел внушать ей трепет. Но теперь, когда у неё появился шанс отомстить своим обидчикам, бояться, как ей казалось, было нечего. Ведь Варда наверняка позволит ей вернуться в Валмар. И Морнэ, вновь обернувшись птицей, вылетела в окно, устремившись по направлению к Форменосу. Жаль лишь только Варде не пришла эта светлая мысль — подослать в Форменос какого-нибудь провокатора, способного подстрекнуть эльфов к опрометчивым действиям. Но, видимо, Варда пребывала в таком настроении, а может, и собственные амбиции, бьющие ей в голову, некоторым образом вредили рассудку Валиэ, отчего она ничего неё замечала вокруг и не видела простых, лежащих на поверхности решений. Но теперь это не имело никакого значения.Глава Седьмая. "Страшная месть", или дуракам закон не писан. Часть I
24 октября 2017 г. в 18:43
Морнэ с перекошенным от недовольства лицом начищала щёткой пол в одной из камер Мандоса. Камера была просторной, с маленьким квадратным окошком под самым потолком, сквозь которое едва сочился свет. В углу же стояла широкая скамья — единственный предмет мебели, находившийся здесь. Морнэ то и дело чихала и фыркала, когда пыль попадала ей в нос.
"Ненавижу всё это!" — с горькой злостью думала майэ. — "И зачем здесь вообще нужно убирать?!"
Когда Морнэ узнала о своём новом назначении, то наивно полагала, что Намо посвятит её во все тонкости своей деятельности, думала разузнать сокровенные тайны одной из самых загадочных личностей Амана. А потом с гордостью преподнести полученную информацию своей Владычице. Но не тут-то было. Все чаяния наивной майэ Намо безжалостно обломал, а надежды рухнули, когда Судья указал ей на ведро со щётками и тряпками, чётко дав понять, что если сунет свой чрезмерно любопытный нос в его дела, вылетит отсюда незамедлительно. А этого Морнэ допустить не могла. Явись она с таким позором к Варде на ковёр, Валиэ её точно по головке не погладит.
Пусть Намо не стал посвящать её в свои материи… Но! Быть прислугой?! Эти вечные подай, принеси, убери… Иной раз за день спокойно не выдохнешь. Это не то, то — не это! Постоянные придирки Судьи, сводящие Морнэ с ума, и как бы она не тужилась, Намо был недоволен.
И после всего этого майэ так и было невдомёк, что Намо нарочно поручает ей сверх меры самую грязную работу, чтобы под ногами меньше путалась, и времени для своих интриг у неё не оставалось.
"Какая уж тут прислуга, — мрачно размышляла Морнэ, — у прислуги хотя бы выходные есть. А я у Намо в рабстве нахожусь самом натуральном!"
С этими мыслями майэ в который раз опустила щётку в воду.
"Можно подумать, он сломается, если сам свой Серый Чертог уберёт!" — продолжала негодовать Морнэ, продвигаясь к противоположной стене, из которой торчали кандалы на длинных цепях. — "На него-то, понятное дело, он не действует! Силой не воспользоваться, корячусь тут, как последний воплощённый! Надоело!"
Морнэ с такой яростью сжала щётку в руке, что случайно сломала об неё ноготь и чуть не взвыла от досады.
Майэ уже не единожды жаловалась про себя на несправедливость, обрушившуюся на её голову в лице помешанного на порядке Судьи. Вслух, конечно, не признавалась, добросовестно, в своём понимании, исполняла повеления Намо. И открыто не роптала, не беспочвенно побаиваясь его. Хотя свою службу в Мандосе воспринимала как наказание, причём необоснованное.
С тех пор как Варда сослала её сюда, вся жизнь майэ пошла под откос. Вместо того чтобы собирать информацию, Морнэ собирала мусор. И Варда, узнав об этом, выразила своё полное разочарование и недовольство, сказав, что не для того она так усердствовала, чтобы её пристроить в Мандос. Связывалась с ней каждый день, узнавать, как продвигается миссия, и Морнэ каждый раз была готова провалиться под пол или стать со стеной одним целым оттого, что ей нечем было порадовать Валиэ. А если майэ долго не отвечала на зов, то едва не загибалась от яростного напора осанвэ Варды в её мозг, не имея никакой возможности объяснить, что в Сером Чертоге, где ей иногда случалось бывать, связь не работает. Но со временем Варда перестала интересоваться ею, и Морнэ пребывала в отчаянии, не понимая, волноваться ей или нет. С одной стороны-то, хорошо, что Валиэ оставила её в покое, а с другой, это могло означать, что Морнэ ей больше не нужна. Но поскольку от неё не было никакого конкретного посыла, Морнэ в страхе ожидала своей участи.
Майэ устало вздохнула. Она затолкала тряпки и щётку под скамейку, также оставила ведро с водой там, где оно стояло — вряд ли Намо каждый день сюда заглядывает, — и, отряхнувшись, вышла из камеры.
Оказавшись подальше от Серого Чертога, Морнэ почувствовала себя гораздо лучше. Вышла в холл и отправилась по коридору с аркообразными окнами без стёкол с обеих сторон к своим покоям, выделенные ей Намо от всей своей широкой души.
Комната была небольшой, даже слишком, тусклой и весьма аскетичной. В ней стояли стул, стол, а на нём лишь одна свеча в подсвечнике. И наглухо закрытое окно, зашторенное плотной темно-фиолетовой тканью. Морнэ, разумеется, такая обстановка не устроила. Даже пришла в ужас — ни камина, ни удобного кресла, ничего! От шторы она избавилась сразу же, заменив её полупрозрачными занавесками. Теперь окно было всегда открыто, а в комнате более-менее светло. Также пристроила здесь кровать под балдахином. Конечно, как майэ, она не нуждалась во сне, но после работ, что взваливал на неё Намо, Морнэ откровенно валилась с ног. И, разумеется, на стене висело зеркало от пола до потолка в ажурно-аляповатой раме.
Придя в свои покои, майэ тут же принялась приводить себя в порядок, хотя отдыхать ей придётся ещё нескоро. Умывшись водой из каменной чаши, стоявшей в углу, Морнэ принялась критически осматривать своё отражение в зеркале, то и дело хмуря лицо. Такая грязная работа явно не для неё: руки покраснели, жуткие морщинки под глазами, румянец совсем пропал, а на одежду и смотреть страшно. Она оправила на себе серебристое платье, едва достававшее ей до щиколоток, и оно тут же заструилось и засияло новизной. Этот цвет майэ не любила, но Намо запретил носить в Мандосе вызывающие, на его взгляд, какие-либо другие оттенки. Подзатянула завязки корсета, отчего декольте стало ещё откровеннее. За это она тоже не раз получала порицающий взгляд Судьи. Но тут Морнэ проявила своё упрямство, считая, что и так себя во многом ограничивает, а платье слишком скрывает всю её красоту. Затем минут двадцать потратила на то, чтобы причесать свои длинные до пояса, цвета жжёного сена волосы, которые казались ей не иначе как цвета спелой пшеницы, и только потом, удовлетворившись своим внешним видом, она вышла из комнаты.
Её ждала очередная порция пыли в Малой Библиотеке. Майэ часто недоумевала, каких же размеров должна быть Главная Библиотека Мандоса, если и в Малой можно было заплутать среди лабиринта стеллажей. Но этого ей не удалось выяснить, Намо туда её не приглашал, а найти самостоятельно Морнэ не смогла. Хотя пыталась в первое время.
Бродя по Чертогам, она попадала из одного коридора в другой, где дорога то и дело разветвлялась. И она шла наугад, петляя по мрачным проходам, то сужающимся, то внезапно расширяющимся, где не было даже факелов. Морнэ натыкалась на различные двери, ведущие неизвестно куда. И все без замков и ручек или намёка на таковые, но испещрённые тускло мерцающими символами, значения которых майэ не понимала. Естественно, она пробовала толкать двери, надеясь, что хоть одна из них откроется, но те не поддавались. Правда, не до каждой можно было дотронуться без какого-либо последствия. А бывали и такие, вовсе не похожие на дверь, а выглядели иссиня-чёрной дырой в пространстве.
И как-то за таким занятием её застал Намо. Морнэ пыталась отбрехаться, уверяя Судью, что просто заблудилась, но тот явно ей не поверил. И именно после этого он заставил майэ разносить баланду заключённым.
Путь Морнэ пролегал через Зал Гобеленов, но с некоторых пор в её обязанностях был ежедневный обход Чертогов снаружи, чтобы проверять на присутствие каких-либо подозрительных предметов, потому что у Намо появился очередной пунктик. Майэ и так выла от всех этих бессмысленных поручений, которых и без того было через край, а тут уже явно маразм какой-то. Но Морнэ, не страдавшая чувством ответственности, разве только в те моменты, когда Намо придавал ей стимул к работоспособности, не проявляла к этому делу большого рвения. Она обычно выходила из Чертогов и, доходя прогулочным шагом до фронтальной части Мандоса, располагалась в его тени и, глядя с тоской на Лориэнские Сады, в которых ей так хотелось в этот миг оказаться, предавалась размышлениям о беспросветности своей жизни.
Так было и на этот раз, правда, задерживаться майэ не стала, и поспешила обратно в Чертоги, но свернув к лестнице, вдруг услышала голоса, и оба были ей хорошо знакомы. Морнэ прижалась к стене и шаг за шагом начала продвигаться по ней ближе к лестнице, благо, та была достаточно высокой и майэ могла оставаться незамеченной. Затаив дыхание, Морнэ прислушалась.