***
Проводы мамы были короткими и весьма скупыми на эмоции. У меня от недосыпа, у Мёрдока — по своим собственным причинам, мама же просто старалась не нервничать, чтобы не плюнуть на все приказы и не послать их к черту. Она крепко обняла нас по очереди, расцеловала и сказала, что будет звонить сама. — Будьте умницами, — женщина поправила лямку от сумки на плече, — Не ложитесь сильно поздно, не прогуливайте школу и в неприятности не встревайте. Чуть что — сразу звоните Уэйду. Деньги будут приходить на вот эту карту, тратьте разумно. Джинджер кивком указала на банковскую карточку у меня в руках и сама себе кивнула. — Да, мам, — ответила я за нас обоих. Телефон мамы коротко пиликнул оповещением о прибытии такси до аэропорта. Она снова обняла нас и вышла за дверь, волоча за собой чемодан. Провожать не то чтобы запретила, но явно была против. Когда машина отъехала от дома, мы с братом засели на кухне, недовольно глядя друг на друга. — Ты что ночью вагоны разгружала? — буркнул Мёрдок. Да, и ощущения были соответствующие. — А у тебя будто дерьмо под носом, — вяло огрызнулась я. — Я не хотел, чтобы мама уезжала. — Это ее работа. — Знаю, — слишком уж по-взрослому вздохнул брат, — зато теперь никто не будет ворчать по утрам. Никаких: «нельзя смотреть телек в гостиной до ночи...» — Ага. «Эти хлопья откроешь только после того, как закончатся старые», — эта игра в «продолжи фразу» слегка развеяла тягость расставания. — Или «Это что, розовые носки? Мёрдок, ты же мужчина, какие к чертовой матери блестки?» — он забавно спародировал мамину манеру речи, будто это она сказала. Я даже посмеялась. — Но я буду скучать. — И я. Но это лишь до нового года, братишка, — Мёрдок понимающе кивнул и поднялся из-за стола. — Не знаю как ты, а я дальше спать, — мальчишка потянулся всем телом, закидывая руки за голову. — Не, я пойду собираться. Нельзя опаздывать, — брат непонятливо заломил брови, — экономика первой. Не сказать, что мистер Грин был ну уж очень строг, но двоечники и бездельники его люто ненавидели. Он прямо говорил, что если кто-то ходит для галочки, он просто поставит ему проходной для семестра минимальный балл и распрощается с учеником. Все просто — коли ходишь, так учись. Нет — катись подальше. — А-а-а... Ну, удачи.2.
3 декабря 2021 г. в 14:36
Уже в сотый раз я повторяла осточертевший пасс кистью, но ничего не происходило. Ни обещанного покалывания в кончиках пальцев, ни тепла в груди, НИ-ЧЕ-ГО. Лорен со скучающим видом наблюдал за моими потугами, потягивая эль из бокала.
— Ещё раз, — приказ прозвучал тихо и мягко. Он не давил, не кричал и даже не менял тон, но легче от этого не становилось.
Я мысленно чертыхнулась.
— Если ты этого не сказала, это не значит, что я не услышал, — рыжий хитро прищурился, улыбаясь уголком рта.
Мы сидели в самом дальнем углу паба, чтобы не привлекать особого внимания, хоть народу было уже предостаточно. Все наряженные, а часть уже достаточно на веселе. Хэллоуин как-никак. Мимо грациозно продефилировала девица в костюме Харли Квинн, а Фоер проводил ее заинтересованным взглядом.
С момента нашего знакомства прошло чуть больше месяца, но яснее этот человек мне не стал. Даже наоборот. Чем больше Лорен говорил, тем более становился непонятным. И дело даже не в заумных терминах и страшных словах, о, нет. Он был похож на запутанный лабиринт: чем дальше, тем больше вероятности заплутать. Сейчас он сосредоточен и серьёзен, а через мгновение неприлично шутит, постоянно находясь в движении. Я частенько списывала это на перепады настроения, но проще было принять, что не в этом дело.
От напряжения уже начинало пульсировать в висках. Собравшись с силами, я вновь начала выверенное движение, когда Фоер сам меня остановил.
— Ладно, вижу, что сегодня бесполезно. Жаль, надеялся будет наоборот, — он ловко закинул в рот пару орешков, морщась от их хруста на зубах.
— Ты о чем?
— О тебе, Сарри, о тебе. Сегодня какой день?
Я на мгновение растерялась, вспоминая дату.
— Тридцать первое... Среда... Вроде бы.
— Сегодня — Самайн. Праздник, значимый для Потока, как один из четырёх поворотных. По преданиям, сегодня открываются врата в Преисподнюю, а на деле просто слишком много энергии колышет Поток сильнее обычного. Они, — Лорен указал на людей в пабе, — этого не ощущают, но мы — другое дело.
Я устало помассировала виски, чувствуя, как боль противно тянет за невидимые ниточки внутри головы. Говорил он, конечно, красиво, но непонятно.
Мужчина залпом допил своё пиво, кинул на стол несколько купюр и поднялся на ноги.
— Пойдём, провожу тебя домой. Засиделись мы сегодня, — он галантно предложил мне руку, но я протестующе мотнула головой. — Ой, да брось, не в твоём состоянии строить из себя железную леди.
И не поспоришь ведь. Усталость липкой волной окатила с ног до головы, заставляя буквально бороться со своим телом, но от помощи я все же отказалась.
На входе мы столкнулись со стайкой подростков из колледжа, которые весело галдели и загораживали проход. Лорен приобнял меня за плечи и двинулся к выходу, минуя студентов, буквально пробивая себе дорогу.
На улице и правда была уже почти ночь, а с неба снова накрапывало нечто похожее на мелкий дождь или туман. Осенний ветерок взметнул полы моего пальто, прокрадываясь под одежду, отчего я неуютно поежилась. Ладонь мужчины не спешила покидать моего плеча, а даже наоборот — переместилась в район лопаток.
— Я совсем безнадёжна? Только честно, — мы неспешно шли вдоль дороги, которую отделяли от нас деревья.
— Сегодня ты просто чувствуешь не то, что нужно. Это нормально. Даже сильных и матёрых практиков в такие дни выкашивает апатия или грипп. Тебе просто стоит отдохнуть, — Лорен еле заметно улыбнулся, и мы двинулись дальше.
Уже на подходе к дому он вдруг замер и завертел головой по сторонам, периодически косясь в мою сторону.
— Что такое?
— Да так... Предчувствие. Слушай, мой тебе совет: будь сегодня внимательна к своим ощущениям. День, все же сильный, хоть и неспокойный. Можно увидеть или почуять много интересного...
— Я учту.
Прощание было коротким и в этот раз без наставлений. Родной дом встретил меня непривычной тревожностью и давящей атмосферой. Мама сидела за столом на кухне, гипнотизируя взглядом чашку у себя в руках.
— Привет, — я настороженно смотрела на родительницу и пыталась понять, что такого стряслось за время моего отсутствия. — Все хорошо? Мам?
Женщина испуганно встрепенулась и подняла на меня покрасневшие глаза. Что-то не так.
— Мама?
— Норфолк...
— Что?
— Меня переводят в Норфолк. Сутки на сборы, — грянуло как гром среди ясного неба.
— Ты же говорила, что в Гилфорд, — колени задрожали так, что пришлось сесть на стул напротив. Мама рвано вздохнула, снова опуская глаза.
— Да... но... В общем, распоряжение Минздрава. В Норфолке нетипичная вспышка кори. Реаниматологи, эпидемиологи и медсестры в приоритете, — только сейчас я обратила внимание, что справа от неё на столе лежит документ с печатью и гербом министерства.
— Надолго? — от волнения голос почти пропал.
— Прогнозируют, что до нового года. Потом ещё две недели карантина.
Снова повисла гнетущая тишина, которая буквально ввинчивалась в уши. Где-то наверху послышались шаги брата у себя в комнате.
— Мёрдок знает?
Мама молча кивнула, закрывая глаза и поджимая дрожащие губы. Я поднялась со своего места и обняла ее за плечи, поглаживая по спине. Она не плакала, просто пыталась как-то компенсировать стресс. Через какое-то время она благодарно поцеловала меня в руку и обняла в ответ.
— Ты в порядке? — я посмотрела на неё сверху вниз и все же увидела, как блестят на ее щеках следы от слезинок.
— Да, — она шмыгнула покрасневшим носом и погладила меня по щеке, — а ты вот выглядишь уставшей. Иди отдохни, моя тыковка.
Ей нужно было побыть одной, чтобы собраться с мыслями.
С тяжелым сердцем я поднялась к себе и еле доползла до спальни. Скинув на кресло рюкзак и толстовку, не раздеваясь рухнула на кровать лицом вниз. Вязкое ощущение неправильности давило в груди, словно предчувствие большой беды.
Предчувствие... Так вот о чем говорил Фоер! От озарения стало ещё поганее. Почему он почувствовал это, а я нет?
В кармане толстовки завибрировал телефон. Пришлось сползти с постели. Звонила Лиз.
— Эй, Топс! Ты ведь не забыла про наш сегодняшний марафон ужасов? — фоном у подруги завывала какая-то унылая музыка.
— Нет, извини, не сегодня.
— Что?! Да в смысле?! Только не говори, что ты опять протупила с костюмом и все оставила на последний момент, а потом не успела!
Костюм чёртика в виде алого плащика, атласных рожек и хвоста на липучке лежал на комоде, ожидая своего звездного часа, но, увы. От одной только мысли, что придётся снова толкаться среди людей угнетала. Марафон ужасов — наша ежегодная традиция, когда на Хэллоуин мы трое шли в местный кинотеатр смотреть тематические короткометражки.
— Как-то я неважно себя чувствую, — я снова плюхнулась на кровать, только в этот раз принялась стаскивать с себя одежду.
— Ты заболела? — дурашливый тон Хельстрём как ветром сдуло.
— Нет, просто... день такой... да и на допах не все гладко прошло.
— Вот засранец рыжий, это все он. Замучил тебя своей дурацкой историей, небось снова выспрашивал пересказ битвы Ватерлоо?
— Типа того, — я вяло улыбнулась и прикрыла глаза.
— У-ух, гад. Ладно, тогда мы сами справимся с марафоном, а ты лучше отоспись. Если что — звони!
— Хорошо.
— Люблю тебя, Топс.
— Повеселитесь там за меня, — Лиз чмокнула в трубку и отключилась.
Веки были будто отлиты из свинца и сами закрывались, погружая меня в темноту. Даже не помню, как отключилась. Сознание просто затопила чернильная темнота.
Издалека я услышала тихую песню, которая серебряным эхом вторила сама себе. Из темноты начали проступать слабые очертания, будто проявляясь на фото. Тяжелое серое небо, крыши невысоких домов. Старых. Незнакомых. У одного из них на грубо сколоченной лавке сидела девушка в старинной темной одежде и что-то мастерила из соломы, мурлыкая себе под нос. Ее каштановые кудри рассыпались по плечам, подчеркивая бледность кожи, отчего та казалась молочной. Тонкие пальчики порхали над фигуркой, которую она с любовью крутила из пожелтевших стеблей. Незнакомка подняла на меня задумчивый взгляд, глядя куда-то поверх головы. Тонкие черты лица делали ее похожей на эльфийку из компьютерных игрушек Уэйда, а карие глаза вовсе казались чёрными.
Она не прекратила петь, лишь радостно улыбнулась и снова продолжила свое занятие. За спиной послышались шаги. Я обернулась и увидела, как из-за деревьев выходит юноша, одетый девушке под стать: серая рубаха, поверх неё что-то похожее на жилет, штаны и какая-то совсем простая обувь, заляпанная грязью. Парень был высоким, худощавым, а волосы его причудливо вились вокруг лица крупными золотисто-русыми волнами. На веснушчатом лице сияла широкая улыбка, отчего вокруг светлых глаз заломились морщинки.
— Все куколок плетёшь, Сагги? — в приятном голосе слышались игривые ноты.
— Ах, Лаассе, знал бы ты, сколько мороки с ними, — притворно вздохнула девушка. Юноша лениво опустился на скамью рядом с ней и нежно заправил Сагги за розовое ушко непослушную прядку.
— Ну так не делай, — он наклонился ближе и принялся целовать мочку ее уха, медленно опуская мастерице руку с недоделанной куклой. Щеки девушки тут же вспыхнули ярким румянцем, а кукла полетела на пожухлую траву под ногами, — лучше займись мной...
Лаассе переместился на ее шею, тягуче целуя нежную кожу, а Сагги томно прикусывала губу, сжимая колени и комкая подол платья.
— Хватит, увидят же, — слабо простонала она покрасневшими от укусов губами. Парень недовольно поглядел по сторонам, а затем властно притянул девушку к себе за талию.
— Мне не жалко, пусть знают, что ты моя. А кто сунется — останется без глаза, — он жадно впился в ее губы, срывая с них сладкие стоны.
Вдруг Сагги открыла глаза во время поцелуя и покосилась прямо в мою сторону. От полыхнувшей в чёрных глазах алой дымки я испуганно отшатнулась и...
Проснулась. По потолку пробежал отсвет проехавшей мимо машины, и комната снова погрузилась во мрак. Голова всё так же была тяжелой, а тело потряхивал испуганный озноб. Тревога била в набат, требуя сделать хоть что-нибудь. Еле-еле собрав мысли в кучу и уняв дрожь, я снова прокрутила этот обрывок сна в голове. Вроде ничего примечательного, все как всегда бессмысленно, сон же. Кроме взгляда Сагги. Меня снова будто током тряхнуло.
Рука сама потянулась к телефону. Лорен ведь просил прислушиваться к себе, так вот спрошу у него, может он что скажет?
Пару минут смотрела на его номер и не могла решиться набрать. Обычно мы списывались через сообщения, а тут звонок. Он будет удивлён. В час-то ночи...
Наконец, преисполнившись решимости, я нажала иконку вызова. Гудки потянулись из динамиков, словно густой кисель. Секунды растягивались в часы, когда на том конце ответили.
— Алло?
—...
Я испуганно замерла, слушая женский голос вместо привычного хрипловатого низкого мужского.
— Алло? Говорите?
Фоном играла какая-то приглушенная музыка, долетали обрывки смеха и разговоров. В груди скрутился тугой скользкий комок.
— Эй! — сейчас она явно обращалась не ко мне, — Странно, наверное оператор проверяет линию.
— Ну и черт с ними, займись чем поинтересней... Мной, например, — голос Фоера я еле расслышала, но этого было достаточно, чтобы ладони моментально похолодели. От подобной интонации запросто могли подкоситься ноги, но у меня лишь перехватило дыхание и я моментально нажала отбой. В носу неприятно защипало.
Что за черт? Мне что, обидно, что у него были планы на вечер? Или...
«Что он не один, а ты не там», — услужливо подсказал противный внутренний голосок.
Он взрослый мужчина, тем более, что мы с ним не в тех отношениях... Но липкий червячок обиды уже закрался в душу и теперь радостно пировал там. Это было по-детски наивно и нелепо, даже как-то эгоистично, полагать, что Лорен должен общаться только со мной. В конце концов, он мог вполне быть женат и просто не говорить об этом...
Да какого черта?!
Сна не было ни в одном глазу. Стащив со стола лэптоп, открыла и запустила последнюю запущенную серию. Нужно было отвлечься.