Стреляй

      – Пап, да мне просто интересно! – Стайлз плюхнулся на диван и закинул ноги на столик. – Это ведь мой новый клиент, да еще и, к тому же, бывший коп. Конечно, я решил обратиться к тебе за более полной информацией!       Отец на том конце провода только горестно вздохнул, явно не веря сыну ни на грамм. Джон Стилински, по мнению самого Стайлза, был человеком почти святым. Умудряясь после смерти жены воспитывать сына, работать, успевать на родительские собрания в школу, да еще и делать так, чтобы Стайлз не ощущал себя одиноким… это нужно уметь. Даже не столько уметь, сколько просто любить своего ребенка настолько сильно, что просто не остается времени для жалости к самому себе или депрессии. Стайлз был проблемным, он сейчас это понимал очень хорошо. Даже работа, выбранная им самим, добавляла папе седых волос, которых и без того было не по годам много. Джон пытался понять и поддержать всегда, даже в тот момент, когда Стайлз явился домой пьяным после школьного выпускного и признался в том, что бисексуал. Шериф Стилински схватился за сердце, потом за пистолет, а после за успокоительное. Путем нескольких крупных скандалов Стайлзу удалось доказать отцу, что это не помешательство или эксперимент, не воздействие странной компании, в которую он вдруг умудрился попасть, а вполне осознанное решение, принятое не вчера и не позавчера. И после того, как Джон, сжимая пальцами виски, сказал, что попытается понять сына, Стайлз заревел. Он не знал вообще, на что рассчитывал, признаваясь отцу в подобном, но был, казалось, готов ко всему.       Оказалось, что далеко нет. После слов отца Стайлз ощутил себя каким-то бракованным сыном, в полной мере осознал, насколько сильно может сейчас корить себя отец за то, что где-то что-то упустил в его воспитании, и в итоге уже шерифу Стилински пришлось успокаивать сына, уверяя, что было бы куда хуже, если бы тот оказался алкоголиком или убийцей. Остальное они как-нибудь переживут.       Стайлз готов был поставить отцу памятник. Тот не требовал отчета по каждому свиданию, не рвался пристрелить поклонника, если таковой появлялся на горизонте, и отпустил на учебу в «полный разврата город», куда их соседка не разрешила ехать школьному другу Стилински и Уиттмора. Они хотели поехать втроем, но в итоге Джексону и Стайлзу пришлось разбираться с уже снятой квартиркой самим, устраиваясь на подработки, потому что просить у Джона не позволяла совесть, а Уиттмор вообще был приемным и просто старался лишний раз не напрягать и без того спасших его от приюта родителей. Кстати, все считали их парой, с чем оба предпочитали не спорить.       В конце концов, в этом не было ничего странного. Они жили вместе, пока учились в университете, потом решили пойти в одну сферу работы, и разъехались лишь тогда, когда смогли себе позволить внести первые взносы за собственное жилье. Стайлз и Джексон решили не опровергать слухов, исправно ездили на семейные праздники и просто в гости в родной городок вдвоем, удачно избегая невест и женихов, которых вечно готова была предложить родня и знакомые. На деле же оба были одинокими. Не сказать, что несчастливыми, но все же не той милой парочкой, которой видели их многие.       В ту первую, съемную квартирку они как-то сообща решили не приводить любовников и любовниц. Часто оба ездили на тусовки, в клубы или бары, куда любые студенты любили захаживать. Не сказать, что и Стайлз, и Джексон злоупотребляли случайными связями, но проблемы с сексом ни один из них не испытывал. Серьезные отношения были из них двоих только у Уиттмора. Он почти сделал предложение своей девушке, с которой они пробыли вместе два последних курса университета, но та оказалась той еще сучкой. Хоть и прикрывалась порядочностью, отказываясь съезжаться со своим парнем до свадьбы. Решив, что Джексон просто богатенький мажор, она крутила им, думая, как будет красивой невестой, а затем и женой, после свадьбы развлекаясь сидением у Уиттмора на шее, весело болтая ногами в дорогих туфлях. Не учла она прозорливого и въедливого друга, а именно Стайлза, который заподозрил неладное и открыл влюбленному по уши и из-за этого ослепшему на оба глаза Джексону правду.       Застав почти невесту с парнем с параллельного курса, Уиттмор рассмеялся из-за банальности ситуации, напился до чертиков в компании Стайлза, полез к нему целоваться, получил по морде и уснул, хлюпая разбитым носом. Так и закончилась любовь.       После этого оба, Стилински почему-то тоже, решили, что комфортнее в одиночестве. Стайлз в целом побаивался оказаться привязанным к кому-то не только из-за приятного времяпрепровождения, но и из-за каких-то общих дел, вещей, вечеров или совместных походов. Стилински любил оставаться один в своей квартире, варить ночами кофе и читать книги, не думая о том, что кто-то будет обижаться из-за того, что собственное время он не тратит на совместные занятия. Стайлз не хотел заставлять себя идти на ужины или свидания, которые неизбежны в парах только потому, что являются необходимостью.       Почему он видел отношения именно так – он не знал. На его глазах не было совсем уж отталкивающих примеров, но внутренние ощущения сложились именно такими, и потому Стилински было гораздо проще одному. Он смирился с этим и радовался, что есть Джексон, успокаивающий окружающих своим присутствием, и заодно отваживающий лишних людей.       И каждый раз, обращаясь к отцу за помощью и, конечно же, не говоря всей правды, Стайлз чувствовал противное, ноющее где-то под ребрами чувство вины, из-за которого не мог потом нормально спать. Как бы он хотел перестать приносить отцу лишь неприятности, но и отказаться от помощи его, как шерифа, не мог. Не с собственной работой, которая порой доставляла действительно серьезные проблемы или же просто заставляла думать, анализируя полученную от отца информацию. Как, например, сейчас.       – Этот твой Дерек Хейл просто идеальный коп, – Джон, пробив названного сыном мужчину по базе, зачитывал информацию. – У него нет никаких замечаний, нераскрытых дел, странных или темных пятен в жизни. Просто какое-то собрание пунктов для книги про правильного полицейского. Даже у нас таких нет, – хмыкнул шериф.       – И поэтому вдвойне странно, что он подсел на наркоту, – Стайлз задумчиво прикусил зубами нижнюю губу, тихо зашипев от боли, потому что снова докусался до крови. – Пап, что-то еще?       – Если он работал в том участке, который ты назвал, все становится еще более нелогичным, – Джон, судя по звукам, наливал себе кофе. Щелкнул чайник, а затем зашуршал пакет со, скорее всего, растворимым напитком. – Этот гадюшник известен многим только благодаря отвратительному отношению к любым подозреваемым. Даже если человек никого и пальцем не тронул, его точно там доведут до истерики.       – И почему до сих пор его не закрыли? – поразился Стайлз, который помнил, как отец постоянно проходил с десяток врачей для подтверждения состояния здоровья и вменяемости в целом.       – Кто-то хорошо их прикрывает, – шериф Стилински замолчал на несколько секунд, что-то набирая на клавиатуре, а затем договорил: – они попадают под государственную программу финансирования.       – Тогда понятно, откуда деньги на реабилитацию Хейла, – быстро смекнул Стайлз.       – Даже так? – удивленно присвистнул Джон.       – Ага, – Стилински кивнул и перевел взгляд на окно, за которым в вечерних сумерках поблескивали городские огни. – Они, скорее всего, прикрывают что-то глобальное. Такое, в чем Хейл либо замешан, либо этими деньгами они просто хотят закрыть ему рот. И я склоняюсь больше ко второму варианту.       – А я склоняюсь к тому, чтобы попросить тебя оставить это дело, – ожидаемо ответил сыну шериф.       – Пап, – Стайлз вздохнул, – я не смогу, ты же понимаешь.       – Порой я думаю, что лучше бы ты врал мне, как все нормальные дети, – Джон тоже сделал глубокий вдох. – Я бы думал, что ты пьешь по забегаловкам и переживал, что ты где-то загулял с девчонкой, а не попал под раздачу в каком-нибудь наркопритоне, куда постоянно лезешь вытаскивать своих подопечных.       – Прости, пап, – стало горько и противно от слов отца. Но и поспорить с этим Стилински не мог, потому что сказанное было правдой.       – Я привык, – философски отозвался отец. – Прошу тебя только об одном, окей?       – Окей, – сразу же отозвался Стайлз.       – Любое серьезное решение сначала обговори со мной, хорошо? Будь то попытка вывести этого твоего Дерека на чистую воду или же наведение справок в целом по участку, где тот работал. Возможно, я натолкну тебя на другой путь. Более правильный или хотя бы безопасный, – Джон, судя по голосу, хмурился.       – Хорошо, пап, конечно, – это Стайлз точно мог пообещать.       – Надеюсь, мы договорились, – вздохнул шериф Стилински. – Как там Джексон?       – Нормально. Возится с Майей, – с радостью поддался на перевод темы Стайлз. – Тебе от него привет, как обычно. Правда, он на работе еще.       – Вы друг друга стоите, – усмехнулся Джон. – Когда вас ждать в гости?       – Наверное, через недельку, – Стайлз сел ровно и открыл лэптоп, сверяясь с календарем и расписанием. – Вообще-то я приставлен к Дереку на постоянку, но, возможно, получится вырваться. Не каждый же день он будет на работу бегать.       – Хорошо, – отец снова застучал пальцами по клавиатуре, и Стайлз был уверен, что тот пытается нарыть еще какую-то информацию на Хейла. – Жду вас.       – Ага, – Стилински снова откинулся на спинку дивана и прикрыл слезящиеся от усталости и недосыпа глаза. – Позвоню завтра.       Отец попрощался, и они закончили разговор. Стайлз бросил мобильник на диван рядом с собой и постучал пальцами по коленке. Покоя не давал рой мыслей, которые навязчиво крутились в голове. Стилински просто не мог усидеть на месте, потому что думал то о Дереке, то о произошедших с ним событиях, то о трупе девушки и бусине, хозяина которой они, по сути, упустили. А еще в скором времени ему нужно было ехать к Хейлу домой, потому что его ждал сеанс по обучению освобождению от наручников и, как надеялся Стайлз, ответы на хотя бы некоторые вопросы.       До выхода оставался еще час, и Стилински решил погуглить про ритуал, о котором упомянул Дерек. Стайлз очень хорошо запомнил название, да и вообще сама формулировка вызывала ассоциации скорее с какой-то сектой, чем с безобидными, пусть и псевдо-магическими, манипуляциями. Стилински сел на пол, упираясь спиной в край дивана, и зевнул. Нужно будет по дороге к Дереку купить себе кофе, и желательно двойную порцию.       Интересно, а какой кофе больше всего любит Хейл?       – Так, – мысли текли своим чередом, а пальцы уже зависли над клавиатурой, готовясь набивать в строку поиска нужные слова, – ритуал кровавой луны, посмотрим…       Стайлз вчитывался в открывшиеся ссылки, порой морщась от явного бреда на тему домовых-убийц или подобной чепухи. Но одна статья все же заставила его нахмуриться, в ней ясно говорилось о том, что кровавая луна символизирует начало большой охоты и бывает она всего лишь раз в несколько десятков лет.       Стилински открыл парочку ссылок на тему нужного ритуала, переформулировав запрос, и понял, что такая луна бывает, как правило, два года подряд, и длится подобное явление около недели. Ученые объясняли это частичным эффектом от затмения, когда лучи солнца окрашивают луну в коричневые, оранжевые или красные цвета, но Стайлз отмел эту версию, потому что затмения не предвиделось. Вторым вариантом была физика. Преломление света и какие-то, Стилински не понял точно какие, но лучи, которые под определенным углом наклона, проходя через облака, давали такой эффект. В любом случае, луна на небе будет иметь красноватый оттенок.       Интереснее было другое – сама суть ритуала охоты, о котором говорилось в первой, заинтересовавшей его, ссылке. Охотники издревле стремились именно в этот цикл подготовить как можно больше приманок. Ими являлись человеческие жертвы, убитые женщины или девушки, с волосами того же оттенка, что и луна на небе. Если верить тому, что как раз таки она может быть и коричневой, и рыжеватой, и красной, то в их случае выбор особ женского пола был велик. Сумасшедшим с маниакальной тягой к кровавым ритуалам явно хватало места разгуляться.       Стайлз быстро набирал различные запросы, конкретизируя мысли, возникающие в его голове, и получал все новую и новую информацию. Оказалось, охотники таким образом изгоняли из лесов скверну. Под ней понимались темные сущности, блуждающие между деревьями и питающиеся душами путников. В целом, как подумал Стилински, рвение похвальное, если бы не приходилось от луны до луны бегать по деревням и резать молодых девчонок, как скотину на убой. Вроде бы, как вычитал, пройдя по очередной ссылке, Стайлз, сам лес в те времена выставил охранников, потому что темные духи поддерживали баланс внутри. И началась кровавая война между стражами и охотниками, которые никак не могли добиться перевеса либо в одну, либо в другую сторону.       Спустя полчаса голова у Стайлза грозилась закипеть, а он сам с тяжелым выдохом закрыл крышку лэптопа, вставая на ноги и растирая затекшую спину. Если перевести весь этот магический бред на настоящее время, то, скорее всего, в городе образовалась достаточно большая секта, которая фанатично следовала этой идее. И именно за основу был взят упомянутый Дереком ритуал. В таком случае становится понятно, почему Хейл не поверил в то, что преступления закончатся в тот год, когда и начались. Скорее всего, Дерек понимал – те убийства лишь начало, за которым последует куда более кровавое действо.       Интересно, за лес для секты сойдет парк в их городе? Он был достаточно большим и местами действительно темным и страшноватым, особенно ночами. Духов и стражей, конечно, Стайлз там не замечал, но вот насильников ловили в парке регулярно. Может быть, сектанты таким извращенным способом пытаются в целом очистить город от убийц и маньяков? Не замечая того, что сами становятся одними из них.       Стайлза передернуло. Он никогда не понимал фанатизма по чему-либо, будь то сериал или чьи-то убеждения. Голова, в любом случае, должна быть ясной и иметь внутри собственные мысли, а не переполняться чужими безумными идеями.       – Ладно, Дерек Хейл, – Стилински пошел в сторону небольшой гардеробной, намереваясь переодеться, – я погуглил. И теперь, – он вытряхнул из пакета купленные две недели назад новые джинсы, которые все никак не мог «выгулять», – ты будешь отвечать на гораздо большее количество вопросов.       Стайлз понимал, что во всю схему не вписывается, помимо мелких нюансов, один большой фактор. Наркомания Дерека Хейла. И, получив от отца информацию, почитав о ритуале, сопоставив все это с тем, что он уже знал, Стилински сделал вывод, что героин был просто способом сбежать в закрытый санаторий. Только вот сделал это Дерек сам или же его вынудили исчезнуть еще предстояло узнать.       Но Стайлз не будет Стилински, если не засунет свой курносый нос в самую гущу событий. ***       – Ну что, готов? – Дерек, насмешливо посмотрев на Стайлза, прокрутил наручники на пальце. Издав металлический лязг, цепочка между браслетами как-то слишком громко щелкнула, заставляя Стилински сглотнуть. – Или испугался?       Стайлз хмыкнул и выдохнул, пытаясь успокоить быстро забившееся сердце. Он только сейчас осознал, что совершенно не представляет, как будет выбираться из наручников. А еще он собрался добровольно дать себя сковать тому, кто считался бывшим наркоманом, да еще и вдобавок заставил его вскрыть дома ночью труп, что совершенно не добавляло Дереку баллов по шкале адекватности. И сейчас Хейл явно прочитал по лицу Стилински все то, о чем он думал, и пытался то ли развести его на «слабо», то ли в такой собственной манере успокоить. Как бы то ни было, Стайлз решил, что если уж помирать, так с музыкой, и послушно повернулся к Хейлу спиной, заводя туда руки.       – Неа, – Дерек вдруг повернул его лицом к себе, – для тебя такие умения слишком сложны. Давай сюда руки.       – Почему? – Стайлз поморщился, когда стальные браслеты плотно обхватили его запястья. – В чем разница?       – Сам не знаешь? Вспомни отца. – Хейл улыбнулся и подтолкнул Стилински к кровати, которая в этот раз была аккуратно застелена. – Почему вообще всем преступникам руки сковывают за спиной? Не считая тех, у кого от наручников тянутся цепи к ногам?       – Это уже строгий режим, – припомнил разговоры папы Стайлз.       Дерек кивнул и приподнял бровь, намекая на то, чтобы Стилински подумал о первой части его вопроса.       – Хм, – Стайлз облизал пересохшие губы и на пару секунд уперся кончиком языка в уголок рта. – Хм. – Повторил он. – Так сложнее, да? Ведь когда видишь, что делаешь, проще сориентироваться.       – Именно, – Дерек моргнул и перевел взгляд на скованные руки Стилински. – Ты не знаешь толком ничего об устройстве наручников, и совершенно точно не сориентируешься на ощупь. Поэтому лучше так.       – А ты, значит, знаешь? – хмыкнул Стайлз, кивая головой на решетку со всеми остальными наручниками.       – Знаю, – не повелся на подначку Хейл. – У всех наручников один принцип, хоть и разные замки. Смотри, – он обратил внимание Стилински на те, которыми были скованы его руки. – В любых наручниках есть замок, фиксатор и сам механизм захвата. Как ты понимаешь, регулируется только зубчатая часть, – Дерек указал пальцем на тот браслет, который был с зазубренными краями.       – А если двойная фиксация? – сообразил Стайлз, понимая, что Хейл предложил ему для первой пробы самые банальные наручники.       – Там сложнее. А еще есть такие, которые открыть не могу даже я, – Дерек поморщился. – Пока не могу.       – Ого, – Стилински посмотрел на свои запястья. – Давай дальше.       – Дальше, – усмехнулся Хейл, – тебе нужна проволока, невидимка, шпилька. Что угодно из того, что у тебя получится согнуть под прямым углом. Суть состоит в том, чтобы загнать эту самую проволоку вот сюда, – Дерек указал пальцем на замок наручников, – и подцепить внутренний фиксатор, который блокирует браслет.       – Ага, – Стайлз улыбнулся, – дошло. А ты всегда носишь с собой проволоку, согнутую под прямым углом? Или в твоей прическе прячутся шпильки с невидимками?       – Может быть, – дернул уголком губ Хейл. – В любом случае, сейчас я готов поделиться. – И Дерек действительно достал, правда, из кармана, невидимку. – Смотри, показываю один раз.       Стайлз кивнул и уставился на руки Хейла, который, разогнув невидимку, засунул один ее конец в замок наручников. Потом, согнув ту под действительно прямым углом, вытащил, показывая Стилински, что получилось. Пристально наблюдая за Дереком, Стайлз смотрел, как тот снова запихивает погнутую невидимку в замок наручников и, легко надавив и немного проведя ей вперед, открывает один из браслетов.       У Стайлза от удивления даже рот приоткрылся. Если это так легко сделать, то почему же из тюрьмы все до сих пор не убежали? Действия Хейла выглядели настолько просто и элементарно, что становилось даже смешно.       – Что, попробуешь? – Дерек разогнул невидимку и даже вернул ее в прежнюю форму, затем протягивая Стайлзу.       Стилински закивал головой и протянул вперед руки, давая Хейлу вновь застегнуть на нем наручники. Невидимка для чистоты эксперимента была спрятана в кармане, ведь если представить, что Стайлз окажется в подобной ситуации, вряд ли что-то такое будет в его руках.       Через полчаса оказалось, что даже вытащить из кармана чертову невидимку далеко не самое простое занятие. Стилински проклял модель скинни у производителей его дорогих джинсов, потому как пролезть пальцами в карман было, казалось, просто невозможно. Вторая рука, которая, конечно же, тянулась за той, которой Стайлз пытался достать невидимку, просто адски мешала процессу. Стилински мечтал об умении отстегивать руки, когда нужно, и пыхтел, потея под насмешливым взглядом Дерека.       Когда дурацкая невидимка поддалась, оказалось, что это половина беды. Разогнуть ее, потом согнуть, да еще и так, чтобы осталось определенное расстояние от кончика до сгиба, стало «миссией невыполнимо». Пальцы сводило судорогой, невидимка не поддавалась, а фразы Дерека о том, что угол должен быть прямым, будут, скорее всего, Стайлзу сниться в кошмарах.       В итоге на то, чтобы достать невидимку, разогнуть ее, а затем согнуть там, где нужно, у Стайлза ушел почти час.       – Если я буду так освобождаться, меня успеют убить, сварить и съесть, – простонал он, падая спиной на кровать и сжимая онемевшими пальцами дурацкую невидимку.       – Все придет со временем, – Дерек подошел ближе и, встав сбоку от кровати, на которой валялся Стилински, наклонился ниже. – Снимем? – он коснулся пальцами наручников. – И позже продолжим с того же места.       – Неа, – мотнул головой Стайлз, – у меня накопилось слишком много вопросов. А я помню об обещании отвечать на них после каждых открытых наручников.       – Не планируешь спать сегодня? – усмехнулся Дерек, садясь рядом и беспардонно двигая своим бедром Стилински. – Или останешься у меня? – Хейл вдруг наклонился ниже, опираясь руками по обе стороны от головы Стайлза. – Скованный наручниками, беспомощный.       Стилински распахнул глаза и тяжело задышал. Он вскинул руки, выронив невидимку, и уперся ими в грудь Дерека, но попытки оказались тщетными. Хейл даже не дернулся, хотя Стайлз давил изо всех сил, пытаясь отодвинуть его от себя. Будто гору с места хотел сдвинуть.       Дерек был сильным. Очень сильным.       И осознание того, о чем Хейл только что сказал, накатило на Стилински в полной мере. Несмотря на то, что он лежал, Стайлз ощутил, как затряслись ноги. Коленки будто свело судорогой, даже стало немного больно, а Дерек вдруг навалился так, что пошевелиться стало совершенно невозможно. Хейл улыбался, не делал ничего, что могло бы как-то напугать Стилински сильнее, чем уже есть, но явно представлял собой достаточно сильную опасность.       – Дерек, не смешно, – Стайлз осознал, что сжимает пальцами футболку на груди Хейла, будто цепляясь за спасательный круг. Словно то, что он держится за нее, убережет от чего-то. – Отпусти.       – Я даже не держу, – Дерек наклонил голову немного набок, и приблизил лицо к Стайлзу сильнее. – Странно, ты не боишься того, что я могу тебя изнасиловать. Ты просто опасаешься меня как того, кто тебя заведомо сильнее.       – Что ты у меня насилием отберешь? – вдруг усмехнулся Стилински. – Девственность, которой нет со школы? А боюсь я боли, как любой другой адекватный человек и… ай! Дерек! – Стайлз уставился на Хейла во все глаза.       На чертового Дерека Хейла, который, как-то хрипло выдохнув, вдруг резко наклонился и больно прикусил его плечо. Будто разозленная псина наказала щенка за какую-то дурацкую выходку.       – Не стоит меня бояться, – вдруг прошептал Хейл так, что Стайлзу пришлось даже перестать дергаться и напрячь слух, чтобы понять, о чем говорит Дерек. – Уж точно не тебе.       – Не мне? – ухватился за фразу Стилински. – Почему? О чем ты?       – Столько вопросов, – Дерек улыбнулся, – а волноваться следует о другом.       – Например? – Стайлз уже понял, что Хейл не планирует его убивать, просто бить или же действительно насиловать.       Что бы там ни говорили они оба по этому поводу, Стилински не был бесшабашным придурком и боялся того, что может с ним сделать здоровый и сильный мужик на этой кровати. Как бы он не храбрился, изнасилованным быть не слишком-то приятно, пусть даже это не стало бы моральной травмой, такой, как, например, для убежденного натурала. Но Дерек, который вдруг решил показать свое превосходство в физических данных, пугал, и отрицать это было бы глупо.       – О том, что ты слишком доверчив, – голос Хейла выдернул Стайлза из задумчивости. – Ты со всеми своими подопечными так себя ведешь?       – Я, – заговорил Стилински, пытаясь правильно подобрать слова, – нет. – Выдохнул он, опуская руки и переставая цепляться ими за футболку Дерека. – Не все мои подопечные прижимают меня к горизонтальным поверхностям. Точнее, – Стайлз закусил нижнюю губу, а затем облизал ее, – вообще никто до тебя так не делал.       – Хотя бы в этом я первый, – ехидно ответил Хейл и снова укусил Стилински за плечо.       – Эй! – Стайлз нахмурился, несильно пихая Дерека ладонью в грудь. – Хватит уже. Не смешно от слова совсем.       – Так и что? – проигнорировал его вопль Хейл. – Что по поводу доверчивости?       – С ней все нормально, – Стилински вздохнул. – Это только с тобой так.       – Да? – вдруг слишком серьезно для их в целом странного диалога спросил Дерек. – Почему? Что ты ощущаешь?       – Ничего, – Стайлз вновь заволновался. – Просто странно это все, даже для меня самого. Я приперся к тебе на ночь глядя, позволил себя сковать и действительно сейчас, лежа в таком положении, не испытываю особенно сильного страха. Хотя, если представить на твоем месте кого-то другого из предыдущих подопечных, я могу сказать с уверенностью, что уже вопил бы благим матом.       – Хм, – теперь Дерек впал в странную задумчивость, – ладно.       – Ладно? – Стилински опешил. – Ты повалял меня по кровати, покусал, и говоришь «ладно»? Не хочешь ничего объяснить?       – Пока нет, – Хейл сел ровно и помог Стайлзу принять удобное положение. – Продолжай. – Он протянул ему найденную в складках покрывала невидимку, уже согнутую ранее Стилински.       – Мда, – Стайлз вставил невидимку в замок и принялся там ковыряться в попытке найти нужную точку, чтобы надавить и разомкнуть рычажок. – Ты очень странный, Дерек Хейл, ты в курсе?       – В курсе, – усмехнулся тот, вставая на ноги, – я сварю кофе. А ты приходи вниз, когда наиграешься.       Стайлз проводил взглядом спину Дерека и удвоил усилия, пытаясь избавиться от наручников. Больше всего на свете ему сейчас хотелось завизжать и убежать из странной квартиры прочь, но в то же время в глубине души копошилось любопытство, которое Стилински, кажется, будет скоро проклинать. Он, высунув от усердия язык, вновь и вновь пытался открыть браслеты наручников, стараясь не думать о том, что его тело до сих пор ощущает тяжесть другого. Сильного, большого, будто специально под него вылепленного. Дерек пугал до чертиков, и в тот же момент что-то говорил или делал, после чего Стайлза переклинивало. Не хотелось убегать, хотелось остаться и докопаться до сути.       Может, многие из его знакомых были правы, когда говорили о том, что Стилински следовало идти по стопам отца, учитывая его пытливый ум и хорошо работающие мозги? Как иначе можно объяснить эту нездоровую тягу к поиску ответов на те вопросы, которые нормальный человек себе и задавать-то не должен?       Почему он, Стайлз Стилински, наплевав на все доводы разума, сидит сейчас на кровати Дерека Хейла и пытается открыть наручники вместо того, чтобы отказаться от этого дела, сменить номер телефона, и навсегда забыть обо всей этой странной истории?       Вот как раз на все эти вопросы ответов Стайлз не знал. Он с какой-то даже тоской понял, что просто не сможет забыть и плюнуть на все. Он опять, в очередной раз, полезет на рожон и останется только надеяться на то, что ему повезет или что его просто не прирежут в темном переулке в отместку за то, что он поперся туда, куда не следовало.       Раздался щелчок, и наручники поддались. Стайлз несколько секунд разглядывал браслет, который, расстегнувшись, ослабил свои тиски, а затем, осознав, что справился, с победным воплем снял наручники, потирая немного ноющие запястья. Нет ничего невозможного, и сейчас Стайлз, держа в руках доказательство своего успеха, был в этом как никогда уверен. Кинув уже ненужные наручники на покрывало, а невидимку спрятав в карман джинсов, Стилински быстро направился вниз, намереваясь найти Дерека. Хотелось обещанного кофе и ответов на вопросы, которые крутились в голове и буквально рвались наружу. Осталось только решить, какой из них волнует больше всего, чтобы задать его первым.       – Вкусно, – Стайлз прикрыл глаза от наслаждения, отпивая кофе, чашку с которым поставил перед ним Дерек. – Где ты этому научился?       – Само пришло, – пожал плечами Хейл. – Спрашивай.       Стилински задумался. Он понимал, что очень хочет узнать, кидается ли так Дерек на всех парней, или же только он удостоился такой чести, но в то же время осознавал, что есть моменты и поважнее. Поэтому, сделав еще глоток кофе и утащив из вазочки, которую увидел неподалеку, печенье с сахарной пудрой, Стайлз быстро прожевал и спросил совсем не то, что хотел изначально.       – Почему именно ритуал кровавой луны? Я прочитал многое, и в курсе того, что за основу была взята охота на нечисть, грубо говоря. Но как ты пришел к выводам об этом ритуале и чего нам ожидать в этот раз? Ведь явно все не закончится только на трупах. И да, лес для охоты, это наш парк? – Стилински снова потянулся к оказавшимся безумно вкусным сладостям.       Дерек молча придвинул вазочку ближе, а затем скрестил руки на груди, отворачиваясь и смотря в окно. Что он видел там, в темноте, лишь изредка прочерчиваемой фарами от проезжающих мимо машин, Стайлз мог только догадываться. А возможно Хейл просто смотрел на отражение его же кухни, которое тоже было видно в окне.       – В прошлый раз я узнал об этом слишком поздно, – заговорил, наконец, он, прикрывая на мгновение глаза, будто погружаясь в воспоминания. – Тогда, когда остался в лесу один на один с охотниками.       – Охотниками? – Стайлз перестал жевать. – То есть там, в прямом смысле, охотники? С ружьями и примочками?       – Типа того, – Хейл поморщился, – они фанатики своего дела. Методично стараются истребить скверну.       – Ага, про это я тоже читал, – Стилински потянулся за очередным печеньем. – Очень вкусно, – он облизал испачканные в пудре губы. – Только вот что под этим подразумевается? Просто маньяки? Или мирные жители?       – В нашем центральном парке ночами мало мирных как ты выразился, жителей, – хмыкнул Дерек. – Они просто убивают определенный вид об… людей, да.       – Вид облюдей? – ехидно переспросил Стайлз, – это кого именно?       – Это уже вопрос из немного другой темы. Ты хотел узнать про ритуал кровавой луны, поэтому слушай, и вот, – Хейл протянул руку, достал печеньку из вазочки, и внезапно сунул ее в приоткрытый рот Стилински, который как раз хотел что-то сказать. – Пока помолчи.       Стайлз возмущенно замычал, но стал жевать, понимая, что Дерек либо расскажет, что посчитает нужным, либо вообще замолчит, и из него будет ни слова не вытянуть. Поэтому Стилински предпочел пока что засунуть остальные свои вопросы подальше, так же как и уточнения по поводу странной оговорки Хейла.       – Охотники, как они себя называют, убивают отобранных по их критериям жертв. В прошлый раз нам удалось их остановить, убив почти весь отряд, назовем его так. – Дерек вздохнул и на несколько секунд сжал переносицу пальцами. – Один умудрился сбежать, а я наткнулся на еще живого мужчину, который должен был стать их последней жертвой. Все мои ребята к тому времени были уже мертвы.       – Ого, – Стайлз распахнул глаза от изумления. В деле Дерека не было оговорено количество жертв, но если вспомнить, сколько человек было в отряде его папы, например, можно только предполагать, какая тогда в парке разразилась бойня. – Жуть, – добавил он, видя, что Хейл пока молчит.       Дерек кивнул и вздохнул, собираясь с мыслями.       – Типа того, – Хейл поморщился. – Я остался последним выжившим на тот момент, но все равно истекал кровью, был ранен. Пытался догнать охотника, но наткнулся на того мужчину, который лежал около дерева и медленно умирал.       – И встал выбор, пытаться спасти или догнать убийцу, – понятливо кивнул Стилински.       – Именно, – Дерек дернул плечом, – на самом деле, я пытался думать логически. Так как был ранен, не мог бежать в полную силу и, наверняка, упустил бы охотника в темноте. Да и потеря крови не способствует скорости передвижения, сам понимаешь.       Стайлз вновь согласно закивал, впрочем, больше ничего не говоря и лишь продолжая слушать Дерека.       – Поэтому я остался около того мужчины, пытаясь спасти его, как мог. Но было бесполезно, потому что раны оказались слишком большими. Несовместимыми с жизнью, я бы даже сказал. Это я понял, даже не будучи дипломированным врачом. – Хейл снова смотрел в окно, глядя куда-то сквозь него.       Он был весь напряжен, словно заново переживал те страшные минуты. На самом деле, Стайлз не хотел бы оказаться на его месте. Остаться одному, потерять всех своих ребят, с которыми, наверняка, Дерек не один год работал бок о бок, да еще и упустить охотника – ситуация ужасна, как ни крути. Если еще добавить к этому собственные раны, умирающего мужчину и полнейшую невозможность позвать на помощь… Стайлз даже думать не хотел, как бы он себя вел, не желал ставить себя же на место Дерека. Такому не позавидуешь и врагу тоже не пожелаешь.       – Я понял, что не могу его спасти никак, да еще и сам замерзал. Потеря крови, низкая температура ночью, все вело и к моей смерти.       – Как ты спасся? – не выдержал Стайлз, перебивая открывшего было рот Дерека, который хотел добавить к своей последней фразе что-то еще.       – Меня нашли. Утром, когда поисковый отряд отправили с собаками на поиски, те наткнулись на меня. Я был без сознания и, вроде как, потом бредил. Сам не помню, – Хейл в который раз за этот непростой разговор вздохнул. – Позже меня выписали и дали отпуск на пару недель, который я провел в организации похорон своих ребят и разговорах с их родственниками, выслушивая обвинения в том, что из меня ужасный руководитель, что вообще все случившееся произошло только по моей вине.       – А причем тут ты? – Стайлзу стало обидно за Хейла. – Никто не заставлял их идти работать в полицию, в конце концов. И не ты стрелял в них, не ты пинал всех в парк на задержание опасной секты!       – Не я, – согласился тот, – но это понимают не все. Да и проще жить, когда есть, на кого скинуть хотя бы часть морально давящего груза.       – Конечно, а ты у нас мать-настоятельница просто, отпускаешь грехи всем желающим, да? – Стилински уже достаточно сильно бесился. – Наркотики, надо полагать, твоя личная панацея?       – Наркотики это… – Дерек вновь запнулся на полуслове, – это снова другой вопрос.       – Что? – Стайлз опешил.       Обычно те, с кем он работал, не упускали возможности поговорить о том, как все началось. Что случилось и из-за чего они ступили на кривую дорожку. Пожаловаться, в конце концов, на несправедливую к ним судьбу. Но Дерек вновь и вновь взрывал все сложившиеся за несколько лет работы Стилински правила. Он вел себя совсем не так, как должен был, рассказывал не о том и делал не то. Это уже начинало нешуточно бесить. Стайлзу пришлось сделать несколько глубоких вдохов, дабы напомнить себе, что он все же профессионал своего дела, который, к слову, нарушил уже столько должностных инструкций, что впору бежать и писать «по собственному». Поэтому нужно хотя бы где-то не облажаться.       – Я говорю, – нарушил тишину Хейл, – что о наркотиках поговорим в другой раз. Я достаточно уже рассказал тебе.       – Ладно, – Стайлз взял себя в руки и снова переключил внимание на остатки печенья. Хотя бы жуя он не рисковал сделать или сказануть глупость. – Тогда последнее, о кровавой луне. Сколько ты ожидаешь жертв и когда будет основная охота? – он поморщился, произнося это слово.       Вся ситуация и названия в этом странном ритуале будто погружали в какой-то фэнтези мир, не имеющий ничего общего с той реальностью, в которой Стилински прожил всю жизнь до этого. Но пока явно стоило плюнуть на такие нюансы, ведь и без того было на чем заострить внимание.       – Вообще, в прошлый раз все заняло месяц, – Дерек не был против рассказать о ритуале еще немного, – в этот должно два. И жертв, соответственно, будет больше. В тот год это списали на систему только из-за моих догадок, а в этот раз всем будет плевать. Девушки, кроме, собственно, пола, не имеют ничего общего.       – Я читал о волосах одного цвета, – неуверенно сказал Стайлз.       – Одного? – Хейл хмыкнул, – шатенки, брюнетки, рыжие – уже не один цвет. Ты ведь это имеешь в виду?       – Ага, – Стилински вспомнил материал из статьи. – Но ведь одна цветовая гамма!       – Я вот просто вижу, как паренек из отдела по расследованию убийств, приходит с докладом к Сворду и говорит о том, что маньяк предпочитает резать жертв с волосами в одной цветовой гамме, – с сарказмом ответил Дерек.       – Мда, – Стайлз понял, что сморозил глупость. – А если я? Я соглашусь с тобой, и мы вместе попробуем убедить ребят из этого твоего отдела по убийствам? Остались ведь там хорошие парни, с которыми ты работал.       – Все не так просто, – замялся Хейл. – Лучше бы вообще никто в участке не узнал о моих догадках. Убитые девушки в этот раз приведут меня к тому охотнику, которого тогда я не поймал. А полиция как раз таки может этому помешать.       – То есть ты сознательно отступишь назад и позволишь убивать маньякам из дурацкой секты? Чтобы удовлетворить свои амбиции? – Стайлз грохнул кружкой о каменную столешницу, вскакивая со стула, на котором до этого сидел.       – Ты ничего не знаешь, – Дерек, перегнувшись через стол, схватил Стилински за футболку и, сжав ткань пальцами, притянул его к себе, заставляя наклониться ниже. – Ты вообще ничего не знаешь.       – Так расскажи, я ведь прошу тебя, – Стайлз закашлялся из-за того, что край столешницы больно впивался в живот. – Дерек, отпусти! – он попытался податься назад, но воротник футболки давил на шею, и, без риска порвать вещь, было невозможно высвободиться.       Стилински во второй раз за вечер поразился тому, насколько сильным и стремительным может быть Хейл. Он будто только что стоял с другого края стола, а затем миг – и он уже хватает Стайлза за футболку, притягивая к себе и злясь. Стилински понял, что не хотел бы нажить себе такого врага, как Дерек. И осознание этого вновь заставило его насторожиться, потому что собственные чувства были слишком противоречивыми даже для его взбалмошного характера.       – Ты пока не готов ко всей правде, мальчик-помогающий-людям, – насмешливо протянул Дерек, но футболку Стайлза отпустил, давая ему выпрямиться и вставая ровно сам. – Но могу пообещать, что расскажу тебе все в любом случае.       – Хоть на этом спасибо, – пробурчал Стилински, одергивая низ футболки.       Расхотелось допивать кофе, есть печенье. Оставшиеся в вазочке хрустящие ломтики больше не казались такими божественно вкусными, как пару минут назад. Странный поздний вечер перестал быть терпимым, пусть даже немного пугающим. Вспышка гнева Дерека произвела на Стайлза совершенно внезапное впечатление. Он чувствовал себя почему-то виноватым. Захотелось домой.       – Я поеду, пожалуй, – пробормотал Стайлз, быстро разворачиваясь и выходя из кухни.       Он прошел к железной входной двери и нагнулся, обувая кеды. Казавшиеся еще недавно удобными, они почему-то не хотели натягиваться на ноги, заставляя чертыхаться и путаться в собственных пальцах, которыми Стилински пытался завязать шнурки.       – Стайлз, я не хотел давить, – Дерек вышел следом, но замер на расстоянии, вновь складывая руки на груди. – Извини.       Стилински поднял глаза, потому что совершенно не ожидал услышать это от Хейла, но все же кивнул, видя, что тому не так уж и просто дались эти слова. Да и, в конце-то концов, это он, Стайлз, пытался через несколько встреч влезть к Дереку в самую душу, доставая расспросами. Так ведь не делается, так нельзя. И не только из-за инструкций в его работе, но и исходя из человеческих качеств. У каждого есть своя «мертвая зона», в которую заходить можно далеко не каждому.       – До завтра, – Стайлз, справившись, наконец, с обувью, выпрямился и протянул руку к куртке, которую, зайдя сегодня к Дереку, кинул на небольшой комод, стоявший около входной двери.       – До завтра, – согласился Хейл, наблюдая за заполошными движениями Стилински, который попал в рукава раза с третьего и теперь открывал тяжелую дверь. – Тебя проводить до машины?       – Нет, спасибо. – Стайлз выскочил за дверь, больше почему-то не желая ни секунды находиться рядом с Дереком.       Быстро, почти бегом спеша к машине, оставленной на той же парковке около супермаркета, Стилински ругал себя за то, что не позволил Хейлу его проводить. Район не располагал к поздним прогулкам, пьяные выкрики, которые были слышны, заставляли нервничать и еще сильнее ускорять шаг. Да еще и, вдобавок ко всему, было ощущение, будто на него кто-то смотрит, и оно немного отпустило лишь тогда, когда Стайлз сел в машину, блокируя двери.       Выдохнув, он откинулся на сиденье и завел мотор, вслушиваясь в приятные звуки, издаваемые машиной. Дерек давил, и давил на него так, как порой не удавалось собственному отцу. Это пугало сильнее, чем все те ситуации, которые были сегодня. Даже когда Хейл навалился сверху, подначивая и выводя на эмоции, было не настолько не по себе. Сейчас же Стайлз ощутил, что Дерек будто вытеснил его из кухни, словно навалился всем весом, протащил по стене, обтирая спиной Стилински каждую неровность, и вытолкнул за дверь, на улицу, только там отпуская и давая сделать нормальный вдох.       Стайлз потряс головой и решил все же ехать, наконец, к себе. Он подумает обо всем утром, когда проснется.