О том, как жить, если...

      Мы сидели вместе, рядом: вечно живые матери, отцы, братья, любимые. Мы болтали ногами в воздухе. Мы легко улыбались тем, кто остался внизу. Мы смеялись и шутили. Только Эйс, бедный счастливый Эйс голодным волком припадал к облакам. Костлявый мальчишка, у которого кроме костей, сухожилий и шрама ничего в тельце то и не было, совсем забрал его сердце. Совсем. Разве так можно. Мальчишка этот ест так, будто стремится наполнить рану в сердце. У него не получится. Он такой лёгкий, как птичка, и так легко отдаёт себя товарищам, что скоро совсем ничего не останется. Тогда он прилетит к нам.       Я сижу на самом краю: ещё чуть-чуть, и я могла бы упасть на землю. Если бы я имела тело, я б упала и снова вернулась к моему дорогому сыну. Я так за него беспокоюсь: он плачет. Он плачет и днём, и ночью. Его слёзы проливаются прямо на мальчика-птицу и высыхают солью на ресницах и губах. Мальчик тоже плачет, только во сне. Будто море плещет из его глаз. Интересно, поднимаются ли его слёзы вверх, к нам? Мы вечно живы, и мы не понимаем, что они чувствуют, когда плачут: счастье или горе?       Я сижу на краю и болтаю ногами в холодной невыпавшей росе. Мой дорогой возлюбленный гладит меня по рукам и целует волосы. На море он пахнул пушечным порохом и жженой кожей, а здесь только небом и облаками. Небом. Небо так похоже на море в штиле.       Мы были героями повестей, любящими штиль. После нас остались лишь мятежные души: какую бурю они вызвали! Мой дорогой сирота-сын смотрит на птиц и тихо смеётся. Он любит птиц, потому что они всегда свободны. Хороших он птиц сберег: эти две птицы сейчас кружат над морем: один из них - чёрный, как ночь воробей, другой - белый, как пена, ястреб. Кто из них прекрасней? Кто из сильней? Хороших птиц сберег мой сын. Не для себя берег: боялся посадить в клетку, сломать крылья. Для неба сберег. Может быть они когда-нибудь поднимутся к небу и заберут его к себе, в море?       Им ни за что не подняться так высоко. Прилететь сюда - столько труда, что упасть обратно нет сил.       Думаю, что скоро мы отдохнем здесь и вместе шагнем вниз. Может ли море принять нас обратно? Не предали ли мы его, когда умерли?