Утешение

      Когда длинные выходные приносят больше разочарования, нежели удовольствия, — это явный признак того, что всё совсем не в порядке. Явный признак того, что нечто в глубине его души мертво, неисправно. Юнги знал это, чувствовал по всему телу неудобную, зудящую пустоту. Он не знал, как описать ощущения, не знал, есть ли они вообще, чтобы описывать. Всё было в сочетании с разочарованием, по-странному бесполезным, безразличным.       Очередные выходные, очередная пара дней, в которые Юнги предпочёл бы запереться в своей квартире, выбираясь только на работу, чтобы встретиться там с людьми. Сегодня ему не увидеться с Сокджином, потому что хён, как всегда, уехал навестить свою мать. Благодаря их выходному, Юнги никак не встретиться с Намджуном, поскольку тот решил наведаться к младшей сестре. И вполне логично, ведь друг постоянно жаловался, что всё ещё не встретился с её новым парнем и не убедился в том, что тот достоин её. Юнги не хотел, чтобы Намджун и Сокджин уезжали. Но разве он мог поступить настолько эгоистично и сказать им об этом?       У Юнги плохо получалось выражать свои чувства. Если честно, он был плох и в их восприятии. Но это было неважно. Он не был уверен в том, какие эмоции вызывают у него отъезды друзей, какие эмоции испытывает, зная, что ему предстоит провести все четыре дня шатаясь по квартире, ничего толком не делая. Юнги с уверенностью мог сказать, что был против этого, но ему было неловко произнести что-то похожее вслух или попроситься поехать вместе с ними.       Единственное, что окружало его на протяжении всех этих дней, — разбросанная по дому одежда, гора грязной посуды в раковине, кривые настенные часы и слои пыли. Ему бы прибраться, побыть продуктивным, но такие мысли быстро исчезали. Не сейчас, возможно, попозже.       В какой-то момент Юнги упал на незаправленную постель, роясь в куче одежды в поисках ноутбука. Ему больше ничего не оставалось. По телевизору не шло ничего интересного, вполне вероятно, Юнги удастся убить пару часов в интернете, послушать музыку, а потом просмотреть пару читаемых фотоблогов. Но за потраченное время он почувствовал лишь всепоглощающую скуку и утомлённость: ни одна песня не вызывала интерес, через полминуты музыка превращалась в статичный фон, лирика оставалась неуслышанной, а биты и сама мелодия напоминали белый шум. Ни один фотограф не приковывал его внимание — темы казались слишком общими, освещение было неуместным, а всё вместе — чересчур банальным.       Потягиваясь на кровати, Юнги отложил ноутбук в сторону. Прикладывая ко лбу своё предплечье, он посмотрел на часы; падающая тень руки слегка прикрыла его глаза от тусклого света.       6:37       Он застонал. Прошло только три часа после возвращения с работы, а его уже тошнило от выходных. Тошнило от отдыха, от всего. Чем ему занять себя до вторника?       Желудок заурчал, наверное, неплохо было бы перекусить. С неохотой поднимаясь, Юнги потащил себя на кухню, чтобы заварить себе миску лапши быстрого приготовления. Она была острой, язык пощипывало от пряностей, но, в основном, казалась безвкусной, как и любая еда, потребляемая на протяжении целой недели. Закончив трапезу, Юнги положил палочки на упаковку, уставившись на неё.       Он знал это странное ощущение, был знаком с ним достаточно давно и с уверенностью мог сказать: «всё будет только хуже». Но Юнги едва ли знал, как справиться с ситуацией и избавиться от всего этого. Ему никогда не доводилось об этом задумываться: обычно, выходные заканчивались до того, как всё становилось совсем плохо. Тем не менее, эта подавленность никогда по-настоящему не исчезала, а таилась где-то на границе сознания, когда Юнги полностью отдавался работе, проверяя аппаратуру, чтобы та работала как надо. Когда он находился на радиостанции, вне дома, подавленность ощущалась не так сильно — его словно немного отпускало. Намджун же каждый раз отчитывал его за чрезмерную нагрузку и сверхурочные часы, но он лишь отмахивался. Лишняя пара часов для Юнги — это некая панацея.       Физически Юнги был уставшим, ужасно уставшим. Но всякий раз, когда он ворочался на своей захламленной кровати, сон, по-видимому, просто не хотел приходить. Он проверял время несколько раз, а потом наблюдал, как солнечные лучи пробивались через серые плотные занавески в его спальню.       Около полудня ему, наконец-то, удалось уснуть.

***

      Он проснулся от неутихающей мобильной мелодии.       В комнате царила темнота, Юнги пытался нащупать на прикроватном столике телефон, чтобы выключить эту чёртову штуку. На экране высветилось яркое «ЧОН ЧОНГУК». И это был вовсе не будильник.       — Да? — ответил он, стараясь не зевнуть.       — Хён, — голос на другом конце звучал напряжённо, — мне нужна твоя помощь.       Юнги уселся поудобнее, потирая рукой глаза.       — В чём дело? — спросил он, после чего послышался чуть запоздалый вздох.       — Что-то не так в настройках звука. Я всё никак не могу разобраться, а нам уже скоро начинать… Я понимаю, это твой выходной, но не мог бы ты прийти? — умоляюще произнес Чонгук.       После нескольких недель работы с ним Юнги знал, что парень, скорее всего, чувствует себя разочарованным, возможно, даже раздражённым из-за необходимости в помощи. Юнги же чувствовал себя уставшим. Почему он должен куда-то идти?       — Ты там один? Разве никто не может тебе помочь? — послышался очередной вздох. Окончательно проснувшись, Юнги понимает, какой глупый он задал вопрос, и поэтому он знает ответ наперёд.       — Хён, ты же знаешь, что с тех пор, как ушёл ИкДже хён, я стал ответственным за эфир с Чимином, — после небольшого молчания Чонгук добавил. — Я работаю с ним всего ничего и правда не хочу облажаться…       — Жди меня, я сейчас приду.       На этой ноте Юнги закончил беседу и с неохотой потащился одеваться, чтобы выйти из дома. О, разве он не об этом просил? Чонгуку была необходима помощь. Теперь у него есть возможность на что-то отвлечься и прийти в студию, не получив нагоняй от Намджуна за сверхурочные.       Несмотря на все это, Юнги всё равно бы предпочёл остаться дома и попытаться заснуть.

***

      Проблема была элементарной.       Простой щелчок переключателя, кнопки, которую Чонгук проглядел. На выискивание проблемы ушло не более пяти минут, а на её решение — меньше тридцати секунд. После сделанного Юнги обернулся посмотреть на Чонгука, однако тот даже не взглянул на него. Чужие глаза были устремлены на многочисленные кнопки и переключатели звуковой консоли, а щёки слегка покраснели. Если бы Юнги не был хорошо знаком с Чонгуком, то подумал бы, что тот обиделся.       Юнги не выдержал и потрепал парнишку по голове, а затем отрегулировал стул для себя и сел рядом. Чонгук бросил на него взгляд.       — Я мог бы и сам догадаться, — пробурчал он и нажал на пару кнопок, готовясь к эфиру.       — Знаю, но раз уж я пришёл, то, пожалуй, и останусь, — Чонгук отвернулся от консоли и уставился на него.       — Хён, ты живёшь в паре кварталов отсюда, — Юнги просто пожал плечами, откинулся на спинку стула, кладя руки за голову.       — Ну, мне всё равно нечего делать.       Чонгук молча вернулся к работе. Как только стрелка на часах приблизилась к девяти, в комнате появился Чимин с двумя бумажными стаканчиками. Он радостно поздоровался. Его глаза расширились от удивления, когда он заметил в студии новое лицо. Чимин недолго постоял рядом с ними — скоро должен был начаться эфир, а ему необходимо ещё всё уладить на рабочем месте. Он передал Чонгуку стаканчик и поспешил в студию звукозаписи.       Юнги показалось это немного необычным. Все сверхурочные часы в будние дни он проводил вместе с вечерним шоу Сокджина. Он приходил на работу раньше, присоединяясь в студии к Хёсану, пока Джин был занят своим популярным «Временем Сокджина». После того, как солнце скроется за горизонтом, а этих двоих уже не будет, в студию приезжал Намджун, и они вместе проводили ночную смену. Юнги и Чимин едва ли вообще пересекались на рабочем месте. Единственный день, когда их расписания пересекались, приходился на воскресенье: Юнги начинал смену, а Чимин свою заканчивал. Неудивительно, что парень опешил, встретив его в студии.       — Всем доброго вечера! — начал Чимин. — Пришла долгожданная пятница, а это значит, что мы снова вместе. Вы, ребята, готовы к нашему сегодняшнему свиданию? У меня припасено для вас много всего интересного.       Юнги передёрнуло от такого сахарно-слащавого голоса, краем глаза он увидел схожую реакцию у Чонгука. И как тот ещё не провалился сквозь землю? И как вообще кому-то может понравиться подобное? Не случайно Чимин был выбран ведущим с пятницы на субботу, его радиошоу, с достоинством именовавшее себя «Свидание после полуночи», было самым популярным. Правда, Юнги так и не выяснил причину высоких рейтингов.       Юнги поражало различие между двумя эфирами. Он работал каждую неделю с воскресенья вплоть до начала четверга вместе с Намджуном. Их целевая аудитория и эфиры были абсолютно противоположны. Если Чимин был вежливым и весёлым, отчасти соблазнительным и до приторности сладким, то Намджун был спокойным, даже скорее неловким и слегка угрюмым, по мнению в комментариях от некоторых зрителей. Они и близко не были так популярны, как «Свидание после полуночи» — не много людей отважилось вникнуть в философскую намджуновскую чушь.       Если их слушатели были в основном полуночниками и людьми, проводящими на работе большую часть времени (ну или кому там ещё не спится так поздно на неделе?), то у Чимина была более юная аудитория.       Заиграла какая-то весёлая музыка, призывавшая к небольшому перерыву. Чимин снял наушники и присоединился к ребятам, держа в руках свой напиток.       — Разве ты не собирался к своей семье, хён?       — Не я, это Намджун уехал, — Чимин кивнул и поднёс напиток к губам, но прежде, чем отпить, задал вопрос.       — А что ты тут…?       Взгляд Юнги остановился рядом с молчавшим Чонгуком, губы которого едва заметно искривились в улыбке.       — У меня до этого были некоторые неполадки со звуком, поэтому я позвонил хёну… — пробормотал Чонгук, его взгляд метался по главной панели аудио консоли, пальцы возились с некоторыми мелкими переключателями. Чимин опустил мягкое «о», и воцарилась тишина, которую никто не знал, как нарушить. Чимин открыл было рот, чтобы произнести что-то…       — Песня заканчивается, поторопись, — продолжил Чонгук, не отрываясь от консоли. Кивнув, тот быстро вернулся на своё рабочее место и снова нацепил наушники. Как только музыка затихла, в студии зазвучали новые слова, полные яркого энтузиазма.       Шаркая ногами, Юнги заглушал чужой высокий наигранный голос. Он посмотрел на Чонгука и произнёс:       — Ты знаешь, нет ничего страшного в чьей-то помощи, — парень посмотрел на него.       — А я как будто не просил твоей помощи? — вся серьёзность испарилась под улыбкой. — Шучу. Да-да, я знаю. Мне нужно будет попросить тебя ещё кое о чём.       Юнги приподнял бровь, на что ему ответили «потом». Чонгук вернулся к работе, переключая своё внимание.       Оба посмотрели на Чимина, который как раз читал сообщения от своих зрителей и благодарил их с огромным энтузиазмом, особенно воркуя в ответ на лестные комплименты. Неважно, фанбои или фанатки — Чимин приветствовал всех, напевая, что являлся бойфрендом любого, кто слушает этот эфир. Он повторял, что его более чем достаточно для каждого слушателя. Юнги пытался не вникать в сопливый бред Чимина, попутно посылая Чонгуку сердитый взгляд и скатываясь с сидения. Однако же, этот голос проникал прямо в голову. Он посмотрел на Чонгука с сочувствием. Ему приходилось терпеть это каждые выходные? Философские монологи Намджуна было куда проще игнорировать, но речь Чимина, видимо, пробьёт всё, что угодно.       Чонгук довольно улыбнулся ему, включая новую песню. Через стекло Юнги увидел, что Чимин вновь встал, оставляя наушники на столе.       Подходя к ним, он приподнял бровь.       — Что с твоим лицом, хён? — в ответ Юнги лишь отвел глаза в сторону, отчего Чонгук перешёл на смех.       — Со временем привыкаешь, — Чимин непонимающе уставился на парня. — Требуется время, чтобы привыкнуть к твоему образу во время работы. Это настолько по-омерзительному мило, что даже не представляю, как я с этим смирился.       — Ты постоянно ждёшь от меня каких-то подколов и саркастических шуточек? Я же не такой.       — Твоим поклонникам понравилось бы, знаешь, — всё затихло до тех пор, пока Чонгук снова не продолжил, поглядывая на Юнги. — Кстати говоря, я звонил Хобом-хёну. Мне придётся изменить своё расписание из-за нового семестра, — пока он говорил, Чимин казался растерянным.       Он вообще упоминал об этом раньше?       — Со вторника по субботу у меня стоят вечерние занятия.       Иногда Юнги забывал, что Чонгук был ещё студентом, которому надо учиться. Он забывал, насколько этот ребёнок был одарённым, талантливым и бесценным. Год назад их босс нанял Чонгука, хотя тот ещё не закончил получать образование.       — То есть ты не сможешь посещать мои «свидания»? — он поморщился, смотря на друга.       — Не используй своего радио-Чимина на мне, никаких свиданок. Вообще. Но мы можем видеться по воскресеньям, — закончив, Чонгук улыбнулся. Чимин молчал и смотрел куда-то в сторону. Повисла тишина, его нижняя губа выступала все больше и больше, а глаза…       Он набросился на Чонгука. У Юнги от таких действий глаза на лоб полезли.       — Чонгуки, — начал он, потирая щёку и усаживаясь на друга. — Как мне жить, если мы будем видеться всего лишь раз в неделю? Кто теперь будет составлять мне компанию? — Чонгук мельком посмотрел на хёна, всё ещё пытаясь освободиться из объятий.       — Ты это имел в виду? — ответом ему послужил кивок.       Для Юнги ответ был очевиден. Тухнуть дома, ничего не делая, или приходить на работу, чтобы хоть как-то от всего отвлечься? Ему не хотелось отвечать слишком быстро.       — Я буду помогать тебе вести эфир.       Разборки между двумя приостановились. Оба уставились на него: Чонгук с улыбкой, а Чимин с удивлением. Последний медленно слез с друга и подошёл к Юнги.       — Значит, ты будешь со мной ра…       — Двадцать секунд, — прервал Чонгук, и Чимин на автомате помчался обратно к себе, ругаясь на ходу, чуть ли не роняя наушники. Интересно, услышали ли зрители его сбивчивое дыхание? Возможно. Парни усмехнулись, Чимин по-прежнему говорил, используя противный милый голос, который звучал немного сбивчиво.       — То есть, ты мне поможешь, хён? — спросил Чонгук.       — Почему бы и нет. Мне просто нечем заняться. Сколько по времени я должен буду? — парень повернулся, склонив голову к полу. Чонгук всегда так делал, пребывая в задумчивости, прежде чем ответить.       — Кажется, этот семестр. Возможно, следующий тоже.       — Хорошо.

***

      Юнги посмотрел на часы рядом с кроватью.       4:37       Суббота. Рассвета ещё не было видно. Не прошло и трёх часов с его прихода домой. Ужин (или как ещё можно назвать приём пищи в такое время) на вкус был ожидаемо пресным. Лапша. Сначала Юнги целую вечность проторчал в душе, а теперь пытался уснуть. Ключевое слово «пытался».       Если подумать... Во сколько сегодня встал Юнги? Когда его разбудил Чонгук? В восемь с чем-то? Конечно же, ему не хотелось спать, он бодрствует не больше восьми часов. Чем же ему заняться? По телевизору не скажут ничего интересного, в интернете тоже скука полная. Он уже поел и принял душ. Что еще поделать? Сделать чёртову уборку, точно. Но у Юнги не было никакого желания заниматься этим. Что же ему оставалось? Правильно, спать.       Но у его тела, казалось, было совсем иное мнение на этот счёт. Сон просто не шёл. И в ближайшее время, видимо, даже не собирался. Он ворочался на кровати, ещё больше запутываясь в покрывале, потому что заправлять постель каждый день или даже каждую неделю слишком быстро надоедало. Изредка он смотрел на настольные часы и видел, как медленно менялось время и числа потихоньку увеличивались.       4:54       5:37       6:29       7:13       Он смотрел на них до тех пор, пока он не уснул. Беспокойным чутким сном. Хотя бы что-то.

***

      Юнги приехал первым.       «Свидание после полуночи» начиналось ровно в девять, но он приехал в студию, когда часы не пробили восьми. В прошлый раз Чонгук закончил все приготовления. Юнги дважды проверил микрофон и звуковую систему. Всё было в порядке. Всё уже было готово.       Чонгук прибыл, как и ожидалось, рано. Точнее будет сказать, слишком рано, и теперь им больше нечего делать.       — Ты относишься к этому серьёзно, хён.       — Когда я не подходил к работе ответственно, мелочь?       — Спасибо тебе, правда, — на его лице читалась искренность.       — Не благодари меня, просто сосредоточься пока на учёбе. Ты теперь работаешь только по воскресеньям? — Чонгук кивнул, рассеянно поворачивая переключатели. Сегодня он менее разговорчив, чем обычно.       — Эй, — громко начал Юнги, чтобы привлечь чужое внимание. — Чонгук, для начала получи эту чёртову степень, а потом сиди здесь сколько душе угодно, — парень легко посмеялся, улыбаясь.       — Понял, хён. Ещё какие-нибудь советы?       — Ну, не знаю. Не оставляй все на последний момент? — предположил он, пожимая плечами.       Чимин зашёл в студию, перед тем как Чонгук успел выкинуть какую-нибудь колкость в ответ. Он держал в руках три стаканчика с кофе и протянул один Юнги.       — Я не знаю, какой ты любишь, поэтому выбрал американо. Ничего? — Юнги кивнул, и улыбка растянулась на лице Чимина. И расцвела ещё больше, когда он передал другой напиток Чонгуку со словами «твой любимый», а потом прошел в студию звукозаписи и сел за стол.       — Ах, последнее «Свидание» с Чонгуки. И как я должен буду жить без тебя?       — Боже, мы будем видеться каждое воскресенье. Остановись.       Они прекратили. Со стороны это выглядело довольно занятно. Они быстро ушли в свой мир, забывая про него. Юнги ничуть не возражал, а лишь наблюдал за тем, как Чимин пытался утащить сопротивляющегося Чонгука в свои крепкие объятия. Он не имел ничего против дразнящих шуточек, того, как Чонгук пытался заставить себя выглядеть серьёзным, но не мог скрыть появившуюся на лице улыбку. Юнги не обижало не быть частью всего этого. Ему хватало быть простым наблюдателем. И как-то вот жалко их прерывать, но…       — Почти девять.       Чимин прекратил пытаться поцеловать Чонгука в щёчку, освобождая того от захвата, и поспешил занять своё место. Усевшись, он показал оттуда большой палец вверх.       — Превратим твой последний день в самый лучший!       Чонгук включил микрофон Чимина, чтобы тот поскорее заткнулся.

***

      Вспоминая теперь ту ситуацию, Юнги казалось, что ему следовало согласиться выпить. Правда, нужно было пойти с ними.       Субботнее «Свидание после полуночи» промелькнуло в мгновение ока. Чимин жаловался на уход друга прямо в эфире, в то время пока Чонгук прятался за аудио консолью, словно зрители могли как-то увидеть его с покрасневшими от смущения щеками. Они оба «спорили» между перерывами; Чимин пытался выпросить у друга душевное, крепкое объятие, пока тот яро этому противился. Ребята не заметили, как часы показали два. Юнги не успел опомниться, как Чимин потащил его и Чонгука на холодную улицу, уговаривая пойти на прощальную вечеринку в честь небольшого расставания.       Но Юнги отказался.       Сказал им, что плохо переносил спиртное (и не то что бы это было неправдой), и добавил ко всему своё жалкое «я устал», когда Чимин продолжал настаивать. Он махнул рукой на прощание, когда ребята ушли праздновать вдвоём.       По сути, он не солгал о своём самочувствии. Всегда уставший. Он всегда ощущал какое-то угнетение, тяжесть, что-то такое, что постоянно заставляет весь день лежать в кровати и бездействовать. Чем именно Юнги и занимался на данный момент. Он лежал в кровати и ничего не делал, смотрел на часы и ждал, когда придёт сон.       4:53       Чимин и Чонгук там уже, наверное, пьяные в стельку. Поскольку радио тоже ушло на перерыв во время праздников, работа у всех начнётся со вторника. Юнги только что добровольно отказался от последней возможности для человеческого общения на ближайшие сорок восемь часов. Было же совершенно очевидно, что он покинет свою квартиру только в случае работы. За исключением неожиданно возникших обстоятельств. Например, это происходило каждые выходные, когда Намджун или Сокджин вытаскивали его на улицу.       Но ни тот, ни другой не могли прийти. Юнги уже предвкушал целых два дня наедине с самим собой.       Юнги простонал в подушку. Ему нужно было согласиться пойти с ними. Правда, нужно было.