Самоцветы

      У Гарри разбита губа, синяк под глазом наливался фиолетовым цветом и учесть, как больно опираться на правую ногу — вывихнута лодыжка. Несмотря на это, Гарри в хорошем настроении. Кажется, удача решила постучать в его дверь. И Гарри готов пригласить её в дом, усадить за стол и налить чай. Лишь бы задержалась подольше.       С едва сдерживаемым волнением, прихрамывая, юный волшебник следовал за гоблином по коридорам Гринготса. Гоблин все время молчал, лишь изредка, с подозрением косился в его сторону. Подросток мысленно пожал плечами и с удовольствием внял окружению — абсолютно всё, от мраморного пола вплоть до ковылявшего впереди гоблина источало магию. Гринготс, как и Хогварст, дышал магией.       Магия пульсировала вокруг стен, стелилась по полу и обнимала предметы, будто живое одеяло или неспокойная гладь воды. Сверкая и переливаясь всеми цветами радуги. Каждое маленькое движение вспыхивало новым цветом.       Гарри никогда не спрашивал у других могут ли они видеть магию. Он думал спросить у Рона и Гермионы, но отбросил эту идею, не желая показаться для них большим уродом, чем он уже есть. Если вдруг «видеть магию» является чем-то ненормальным для волшебников. К сожалению, и без этой особенности клеймо урода, щедро подаренный ему Дурслями, последовало за ним в мир магии. Наивно было надеяться, что новое место что-то изменит.  — Ничего, еще все впереди, — пробормотал себе под нос спаситель волшебного мира.       На этот раз гоблин откровенно посмотрел на подростка, будто ожидая от него атаку с проклятием. Гарри проигнорировал его.       Несмотря на все недостатки, Гарри любил магию. Больше магии, чем здесь, он наблюдал, только в Хогвартсе. Ему мало с чем сравнивать — не так много волшебных мест, которые Гарри посетил. Сегодня грядут перемены. Его мысли отвлеклись на отъезд из Англии. Он еще не решил, покинет ли родные земли навсегда или вернется, когда английские волшебники решат вытащить свои огромные головы из места, откуда не светит. Это включало и его друзей, вместе с директором Дамблдором, на которых Гарри сильно обижен. Возможно, Гарри дождался бы, когда его заберут от Дурслей и вдоволь накричавшись, выслушал оправдания Рона и Гермионы, почему они удерживали от него информацию.       Гарри чувствовал себя изгнанником. Аутсайдером обоих миров. Дурсли едва терпели его в своем доме. Пророк, главное волшебное издание новостей, не упускала возможности пройтись о том, какой мальчик Поттер сумасшедший, ищущий внимания лжец. Друзья утаивали информацию и отписывались жалкими оправданиями, что Дамблдор запретил им сообщать Гарри о чем-либо. В те моменты, Гарри сердито думал, такие ли они верные друзья ему и раздражался на директора за отсутствие доверия. В другое время, когда Гарри успокаивался, лежа на старенькой кровати и глядя на сеть трещин в потолке, он пытался рационально оправдать их действия. Не безопасно сообщать секретную информацию в письмах через сову и когда его заберут в эту таинственную штаб-квартиру, Гарри обязательно все расскажут. И, наверное, так бы все и было, если не одно происшествие, разрушившее всякое терпение и желание ждать и верить, что о нём заботятся.       Маленький тихий голосок, где-то в глубине ума Гарри пытался остановить его, оправдать, что они не знают. Они не могут помочь Гарри, потому что он никогда им ничего не рассказывал. Но Гарри задавил его в зародыше. Всегда был только он. Гарри. Один. Саднящая губа и боль по всему телу, подтвердили, что даже Хогвартс не изменил это. Друзья шли за ним из-за славы Мальчика-который-выжил. Директор следовал какой-то своей выгоде, скорее всего, нуждающийся в славном герое волшебного мира. В рыцаре, который спасет всех от злого дракона. Даже, если рыцарь никогда не хотел сражаться, а только желал места, где он может принадлежать. Место, которое он может назвать домом. Но не среди маглов, не среди волшебников, не было никого, кто хотел «просто Гарри», одинокого мальчика сироту с огромной жаждой семьи.       Вернон Дурсль всегда действовал иррационально жестоко к нему. С раннего возраста он заставил его отрабатывать свое проживание под их крышей. Запретил Петунии нормально кормить мальчика. И когда он пребывал в особенно плохом настроении, вымещал злость на Гарри — избивая его до крови и синяков. Петуния никогда не пыталась остановить мужа от причинения вреда племяннику. Могла помочь справиться с травами после избиения, но никогда не вмешивалась. И маленький Гарри до того, как пойти в школу, всегда думал, что он заслужил такое обращение.       Наблюдая за жизнью других людей, он начал понимать, что это неправильно и планировал сбежать от родственников, как только представиться такая возможность. Когда пришло письмо из Хогвартса, все изменилось. Вернон больше не смел поднимать руку на Гарри, боясь гнева волшебников. И Гарри был счастлив. Действительно счастлив от мысли, что может быть у него наконец-то будет дом, где его любят и ждут. Даже несмотря на то, что летом приходилось возвращаться к ненавистному дому номер четыре на Прайвет драйв. Вернон больше не беспокоил его.       До этого лета. Гарри не знал, что изменилось. Просто в один вечер очень пьяный Вернон вернулся домой после работы и Гарри некстати попался ему на глаза. Подросток получил суровое избиение. Будто Вернон пытался восполнить пропущенные года. Он остановился, когда ему надоело избивать скорчившегося на полу в шар Гарри. С шатающейся походкой старший Дурсль удалился в гостиную, а Гарри кое-как дополз до своей комнаты. Когда никакие волшебники не ворвались в дом Дурслей, в праведном гневе требуя возмездия за Гарри. Избиения стали регулярным делом, как это было до Хогвартса. А два дня назад дядя Вернон в первый раз попытался сотворить с Гарри нечто ужасное и мерзкое. И в первый раз Петуния Дурсль остановила Вернона, ударив по голове вазой. Она и Дадли, который со страхом наблюдал за всем из коридора, перенесли бессознательное тело Вернона в спальню.       Утром Дурсль старший, к их огромному везению, ничего не помнил. Петунии приказала Гарри написать своим уродам-волшебникам, чтобы они забрали его. Вместо этого Гарри написал гоблинам. Потому что Гарри решил, что с него хватит. Он хочет уехать. Если гоблины откажут помогать, то тетя Петуния обещала купить билет в любую страну, в которую он решит сбежать.       Но гоблины согласились. Гарри пришло письмо с приглашением посетить Гринготс. И теперь Гарри сидел в жестком кресле перед столом, за которым восседал гоблин с именем Серебряный язык. Гоблин пристально смотрел на него, оставив без комментариев побитый вид. Чувствую себя неудобно, Гарри с вызовом вздернул подбородок, смело встречая чужой взгляд.       Усмехнувшись, демонстрируя ряд острых зубов, Серебряный язык выдвинул правый ящик и начал копаться в нем, небрежно швыряя на стол пожелтевшие свитки. Гарри съежился, опасаясь, что от грубого обращения они развалятся, как сухие листья. Свитки едва источали магию! Наконец-то гоблин вытащил огромную коричневую книгу в переплете из серебра и размером, наверное, с половину Серебряного языка. — Это, мистер Поттер, фамильный гроссбух. Сюда записываются все операции, произведенные Поттерами, еще до того, как Мерлин начал ползать под столом. В нем также перечислены все хранилища и владения вашей семьи. Сейчас мы посмотрим какая усадьба или может быть замок — приемлемый для вас вариант…       Разинув рот, Гарри едва поспевал за бормотанием Серебряного языка. — … пройдем испытание фамильного кольца, отправим заявку в иностранное Министерство магии и три… — Есть больше, чем одно хранилище?! — наконец собрав мысли в одну кучу, воскликнул Гарри. — И моя семья владеет замком? — Довольно медленное мышление там, мистер Поттер? — скривил губы Серебряный язык, не впечатлённый оттого, что его перебили.       Легкий румянец распылился на скулах подростка. В его защиту можно сказать – он пережил много потрясений за короткое время. Это на кого угодно повлияет.       Гарри прочистил горло. — Итак, я богат?       Гоблин посмотрел на Гарри, как на идиота. В этот момент сам Гарри, как никогда раньше ощутил себя идиотом. — Ну, конечно! Вы наследник древнейшей линии волшебного мира, — и довольно пугающей мысленно подумал Серебряный язык, но не стал говорить об этом вслух. — Даже учитывая финансовые потери после смерти последнего лорда Поттера, ваше состояние одно из самых больших в Великобритании. Вы очень богаты, мистер Поттер.       Все это было сказано таким тоном, будто юный мистер Поттер должен с пеленок знать, что чертовски загружен золотом, как Сахара песком — по понедельникам и средам купаться в золоте, во вторник и четверг пудрить кожу алмазной пылью, чтобы сохранилась до субботы, когда он прыгнет на свой частный самолет и улетит в пятнадцатый замок на семейный остров. А не задавать глупые вопросы.       С пустым выражением лица Гарри смотрел на гоблина. С фиолетовым глазом и разбитой губой, в лохмотьях Дадли, он не слишком-то вписывался в роль богатенького наследника.       Серебряный язык уловил душно исходящий от подростка скептицизм. Прочистив горло, он непринужденно продолжил: — Хм, теперь вы в курсе вашего наследства, позже мы вернемся к этому. Выберете подходящее для вас место, — гоблин нервно забарабанил пальцами по краю стола. — Знаете, в Италии красивые пейзажи — Тоскана летом славится сочными зелеными полями. Хм, в общем выберете место из списка. Дальше, я направлю запрос в Министерство принимающей страны. Портключ я вам отдам через три дня. — Три дня?! — в очередной раз громко воскликнул Гарри, напугав гоблина — тот аж подпрыгнул на стуле, сбив с огромного носа маленькие круглые очки. Серебряный язык очень любил именно эту пару очков. — Да, три дня, мальчик, — резко ответил Серебряный язык, не заметив, как Гарри дернулся из-за обращения. — Мы не держим готовые международные портключи для каждого волшебника, которому вздумалось убраться из страны.       Гарри не успокоился. — Но мне нужно уйти как можно скорее! Сегодня самое удачное время. Я заплачу в десять раз больше от стоимости портключа.       У Серебряного языка задрожали пальцы от перспективы заработать больше золота, но он крепко сжал их в кулаки, одергивая себя. Все должно идти по плану. — Нет, даже, если мне каким-то чудом удастся обойти бюрократическую сторону, то техническая сторона как минимум займет один день. — Неужели нет ни одного готового портключа? Хоть куда-нибудь? — взмолился Гарри.       От отчаяния он готов был лезть на стену. Он хотел убраться от Дурслей, убраться из страны. Желательно далеко. Это превратилось в навязчивую идею. В Хогвартсе на него давили подозрительные взгляды и шушуканье студентов за его спиной. Во снах его преследовала смерть Седрика, а днем голод и избиение Вернона. И главное, самые близкие люди хранили от него секреты. Его желание уйти крепло с каждым кошмаром, с каждым ударом и короткой строчкой. Он хотел вырваться из этого болота. Попробовать дышать свободой без чужих ожиданий и ненавистного осуждения. Как будто они имели право осуждать его или что еще хуже ожидать, что он должен вписываться в образ, созданный ими для него.       Он вернется. Гарри никогда не сможет оставить друзей навсегда. Но, Мерлин, как он хотел дышать свободно. Хотя бы короткое время. В Англии он не мог себе этого позволить.       Отчаяние в его голосе, отразилось и на его магии, резко вспыхнувшей от эмоций и на которую отреагировал гроссбух — книга задрожала, засветилась золотым светом и распахнулась. Страницы начали перелистываться невидимой силой и едва дойдя до последней страницы, резко остановились. Одна из страниц заблестела металлическим блеском, превратившись в подобие ртути, из нее, будто из воды поднялся небольшой прямоугольный предмет. Он был сделан из какого-то темно-зеленого камня, который Гарри не смог признать, а вершину венчала скелетная голова лошади, по бокам которой устроились два рваных крыла летучей мыши.       Гарри не заметил, как от удивления у него распахнулся рот. Серебряный язык же со страхом вжался в спинку стула, пугливо шаря глазами по темным углам, ожидая найти там кого-то. — Личный портключ Певереллов, — проглотив комок, прошептал гоблин. — Что?       Восхищенный взгляд Гарри был прикован портключу, поэтому он не видел страха на лице гоблина. Зато он видел, как красиво зеленым цветом мерцала магия портключа, словно тысяча рассыпанных алмазов. Не зная, как точно таким же цветом сияли его глаза, только еще разбавленные оранжевыми всполохами. — Возьмите портключ, мистер Поттер, — тихо сказал Серебряный язык, подавляя страх.       Не мешкая Гарри потянулся к портключу и тот с готовностью прыгнул в распахнутую ладонь. Магическая аура исходящая от предмета уменьшилась, но не пропала насовсем, а изредка поблескивала на зеленых гранях. — Возможно так даже лучше, — пробормотал себе под нос Серебряный язык. Гарри его даже не слышал, с детским восторгом разглядывая портключ в руках.       Серебряный язык снова полез рыться в ящик стола, но на этот раз он сразу же достал искомые вещи: книга (намного меньше предыдущей к облегчению Гарри) и кольцо с треснутым бордовым камнем. — Бесценные фамильные реликвии: гримуар и кольцо. Аккуратнее с ними, мистер Поттер, они драгоценнее всего золота из ваших хранилищ. Примерьте кольцо. Реликвии принадлежали основателю вашей семьи. Первому Певероллу ходившему по земле живых.       Формулировка не осталась потерянной для Гарри, но он решил не вдаваться в подробности для собственного психического здоровья. На сегодня с него достаточно потрясений. Вместо этого он спросил про фамилию. — Певерелл? — Да. Надевайте кольцо. У нас нет всего дня.       Неуверенно Гарри потянулся к кольцу. Ему казалось, что он ждет его, чтобы поймать в ловушку. Не помогало и то, что он не видел никакой магии вокруг предметов, будто они поглощали всю магию вокруг себя.       В конце концов он надел кольцо на указательный палец левой руки. И медленно выдохнул, когда ничего не произошло. Не успел он расслабиться, как кольцо без предупреждения сжалось, удобно поселившись на его тонком пальце. Цвет камня стал ярче, насыщеннее, будто освещенный внутренним пламенем. Гарри мог поклясться, что кольцо замурлыкало от удовольствия. Он испугано посмотрел на наблюдавшего за ним гоблина, но тот с облегчением расслабился, облокотившись на стул. — Ну-с никаких отрубленных конечностей, — не обращая внимания на задушенный писк от Гарри, продолжил говорить Серебряный язык, — поздравляю Харальд Певерелл, наследник Древнего и Благородного рода Певереллов.       Без дальнейшего взгляда в гроссбух, Серебряный язык спрыгнул со стула, поспешив к двери. — Позвольте мне связаться с японским Министерством магии и сообщить о вашей ситуации. Они будут рады, что одно из их почитаемых линий вернется в лоно, — дальше он начал бормотать себе под нос, переходя на гоббледук: — должен был знать… господин любит их… напыщенные…       Гарри остался в кабинете один, запутанный и ошеломленный.

***

      Спустя несколько часов, недопитого отвратительного чая и беготни из одного зала в другой, парочки горячих ругательств на гоббледуке, Серебряный язык привел Гарри в крошечную круглую комнату.       Гарри стоял в центре, тощий и маленький, и абсолютно потерянный без дальнейших инструкций от гоблина. Он сжимал в руках ремень перекинутого через плечо вещевого мешка Дадли, который в спешке нашла для него Петуния. Гарри взял с собой лишь самое ценное: мантию невидимку, фотоальбом, документы и наличные, втиснутые ему в последний момент тетей Петунией (он о них даже как-то не задумывался), парочка вещей. Теперь еще фамильный гримуар и тяжелый мешочек с золотом. Волшебная палочка и сжатая Молния хранились в кармане. — Наследник Певерелл, — обратился к Гарри гоблин, — вас встретят представители японского Министерства магии. На месте вы получите все нужные инструкции. Я также связался с их волшебным банком, у вас не должно возникнуть никаких проблем с транзакциями золота из ваших хранилищ. Один раз повернете голову фестрала влево — отправитесь в японское Министерство магии. Если произнесете слово «сердце», портключ доставит вас в замок Певереллов в Японии. Понятно? — Да! — неловко топчась на месте, Гарри посмотрел на гоблина, который так много ему помог (пускай и не безвозмездно), стараясь передать во взгляде насколько он ему был благодарен. — Огромное вам спасибо, Серебряный язык. Вы оказали мне большую услугу, и... и я это очень ценю. Если вам когда-нибудь понадобиться моя помощь. Что-нибудь. Я обязательно постараюсь помочь.       Серебряный язык криво усмехнулся. — Не будьте так наивны, наследник Певерелл. Не спешите раздавать обещания, однако я запомню ваши щедрые слова. Пока вы не ушли, у меня есть один вопрос. Он может показаться вам специфичным…       Гарри с готовность кивнул головой, будто не слышав до этого совет Серебряного языка. — Скажи, — облизнув губы, медленно произнес гоблин, — ты ничего не видишь на моей шее?       Моргнув, озадаченный, Гарри склонил голову в сторону, в его взгляде что-то переменилось, едва заметное. Может быть свет от огня факелов так упал, углубляя взгляд мальчика, делая его тяжелее, а зеленый цвет насыщеннее, почти сияющим. Но затем он снова моргнул и наваждение спало.       Все это время Серебряный язык не смел дышать. На какую-то долю секунды ему показалось, хотя это полный абсурд, чтобы перед ним стоит Господин.       Гарри мягко и сладко улыбнулся, хотя глаза его стали печальными. — Нет, Серебряный язык, я ничего не вижу. До свидания.       С этими словами спаситель волшебного мира исчез из комнаты, покинув Англию. Гоблин остался стоять в комнате, застигнутый врасплох доброй улыбкой волшебника. — До свидания, дитя…