Крысеныш

«Когда же его поймают?» Этот вопрос надоел всем: Григо, Цекуру, моей ассистентке, да и мне самому. Без ежедневных процедур я не знал, куда себя девать и чем заняться. Моё возбуждение росло день ото дня, как он сбежал. Его украли. Я знал, что его реакция на наноботов снизилась, зептоботы же совсем не помогали. Увеличение дозы давало лишь временный эффект. Малыш ШанРан всё чаще бодрствовал, а этого быть не должно. Нет-нет-нет. Мои руки снова непроизвольно затряслись, было очень трудно поправить сползающие на нос голоочки, но я кое-как справился. Предательские пальцы я засунул в карманы халата, там легче унять дрожь, нервно поглаживая скальпель. Я не мог без его прекрасного, гибкого тела, не мог без его оглушительных криков, что так ласкали слух. Его сладких слез, что я так аккуратно слизывал с его глаз после всех процедур. Мне хотелось снова и снова разрезать это худое бледное тело, чтобы алая кровь стекала прямо на белоснежный стол… Разобрать его по частям. Руки, неподвластные мне в моем возбуждении, не переставали дрожать. Амплитуда всё усиливалась, мне было всё сложнее успокоиться. Так хотелось снова приступить к работе, к моему единственному… Я в который раз перечитывал доклады ПРЦ и прослушивал записи разговоров с Григо: эти тупые военные ничего не делали. Ничего. Из-за них мне так плохо, так одиноко. Они не возвращают его так долго. Почти всю свою жизнь я изучал его, он был рядом каждый день. Он мой, только мой. Нет-нет-нет. Надо успокоиться. А как он кричал… Записи с операций, записи из его комнаты уже не помогают, мне нужен он. Он такой один-единственный. Он может перенести все мои пытки, все мои фантазии. Всё. Мой личный бессмертный бог. Только мой. Я уже проклял недалекого Цекура, что хотел перевести его в более уединенное отделение Лаборатории для последней процедуры. Если бы я смог воплотить задумку военных, я стал бы великим! Мой ШанРан, скорее вернись домой, ко мне. Только я тебя понимаю, только я тебя знаю. Я – твой единственный друг. Мы должны быть вместе, всегда… Как бы я хотел снова взять свой возбужденный член и, зарывшись в его волосы, трогая его губы, шею, сделать нам приятно. Тереться о него до изнеможения. Пока он так мило спит, восстанавливается после трудного дня. Принимает мои дары, переносит обновление или страдает от очередного отторжения. Нет-нет-нет. Я никогда не позволял себе больше чем простые, поверхностные игры. Ведь ему они нужны. Он хотел хоть какой-нибудь близости. И тут был я, единственный во Вселенной, что понимал и оберегал его. Единственный, кто знал каждую клеточку его тела, каждый сантиметр его кишок, каждую артерию. Сколько раз я запускал свою руку в его теплое, склизкое нутро. Вырезал легкое или желудок и смотрел, как они меньше чем за полчаса снова отрастали и так почти бесконечно. А ведь всего пять лет назад на это требовалось целых три часа - но я улучшил его, теперь мой ШанРан неуязвим. От приятных, лакомых воспоминаний я уже третий раз за день возбудился, руки не переставали трястись. Но я уже так много раз давал себе разрядку в подобном состоянии, что это тряска даже помогала. Привычным движением я включил свою любимую операцию, поближе положил последние фотографии ШанРана и взял в трясущуюся левую руку мокрый от капель смазки член. Очки снова съехали на нос, но я не стал их поправлять. Расставив ноги пошире, и включил запись на дисплее и смотрел, как я своим любимым скальпелем отрезаю ему руку, чтобы с ростом новой быстрее обновились все клетки. Лазерный скальпель ровно шел по предплечью, а маленький ШанРан со знакомым ужасом в глазах и слезами от боли привычно, почти завороженно наблюдал за мной. Всё приходилось делать на живую, наноботы не справлялись с болью во время операций, и никакая анестезия не помогала. Но от подаренных мною ощущений он любил меня ещё сильней. Моя рука медленно ласкала чуть подрагивающую плоть, двигаясь от основания до изнывающей багровой головки. Смазка всё сочилась мне на руку, пропитывая рукав халата. Видео продолжалось. Закончив с одной рукой, я, обойдя стол, приступил к другой. Милый ШанРан что-то крикнул мне в лицо, кажется «Отпустите меня», или «Где я?», ну или его любимое «Кто вы?». Ах, он постоянно забывал меня, после всего, что я сделал. Но это побочный эффект от нано-роботов, введенных в его организм. Только они действовали на него: притупляли боль, вызывали сон – так он в меньшей вероятности мог навредить себе и нам. Ну и, конечно же, не мог сбежать. А ведь его сила так выросла за последнее время – сколько раз я ловил спиной потолок из-за того, что он меня откидывал. Если бы не транквилизаторы, он давно бы разорвал всех на части и сбежал. Маленький зверек, мой малыш, ШанРан. Но я его укротил. Сильного, непослушного бога… О-о, а вот и момент, когда цвет его глаз меняется с голубого на красный, и лицо расслабляется. Он, чуть привстав, оглядывается и кладет голову обратно, совершенно безразличный к окружающей действительности. Я люблю и такого его: храбрый малыш, привыкший к боли, защищающий себя как может. Но он не в силах воспользоваться своей силой… А вот я отрезаю ему вторую руку. Чуть позже я вручу ему их как подарок, уверен, он любит свои части тела. Я всегда возвращаю их ему, он должен видеть, как безупречна моя работа. И как я ценю его тело. Как же хорошо, жаль, что не могу касаться его. Кончить на него. Запачкать моего белого, невинного бога собой, и только собой. Вот обе руки отрезаны, но я не хочу отпускать его в палату, я сажусь рядом с ним. Смотрю в его умиротворенное и расслабленное лицо, после окончания процедуры он не проронил ни звука. А вот он открывает глаза – красные, как запекшаяся кровь на его же плечах. Белое и красное – идеальное сочетание. Цвета, что я вижу всю свою жизнь. Он смотрит на меня… Нет! В меня, в самую глубь – мою суть. Он видит, как я люблю его, он понимает, что я делаю для него, он восхваляет меня, восторгается мной. Он почитает меня. Я медленно провожу пальцами, запачканными в крови, по его лицу, марая его. Он не двигается, лишь смотрит на меня и как обычно расплывается в своей маниакальной, дикой улыбке. Он так и не моргнул за время наших ласк, поэтому его глаза становятся ещё краснее. Его язык касается моего пальца, он медленно манит меня в свой податливый теплый рот. Завлекает, уводит. И вот я уже царапаю его горло изнутри. Играю с его мягким языком, который я отрезал пару десятков раз. «Доктор Лукас», - шепчет он, чуть не давясь, от моих пальцев, что не перестают гладить его нёбо. Малыш… А теперь, теперь на видео… Он улыбается ещё шире, красные глаза адовым огнем опаляют всё вокруг и его зубы смыкаются на моем пальце. Он откусывает его, отрывает… И выплевывает прямо в меня. Вот его лицо снова меняется – невероятная злоба, и его продирает безумный, раскатистый смех. Нити, что сковывают его движения, издают тонкий треск, но не рвутся. А он всё хохочет, заливается… Громко, с надрывом. Он отклоняет голову назад, задыхаясь, закатывая глаза, и резко падает в обморок. И наступает тишина. А рядом со столом и затихшим ШанРаном, сижу я и держусь за окровавленный обрубок на месте своего пальца. И тоже улыбаюсь. Тяжело дыша, я бурно излился прямо на стол: на записи с совещаний, на фотографии ШанРана, на доклады ПРЦ. В голове с ослепительным сияниям что-то взрывается и на пару секунд перед глазами всё белеет. В руке горячий, немного подергивающийся член, всё ещё твердый от яркого финала. Я так больше не могу. Нет-нет-нет. Он должен вернуться домой. Мой ШанРан. Только мой, непокорный запачканный бог.

***

Оказавшись внутри лайнера, мы торопливо прошли на мостик. Штайер, не церемонясь, зашвырнул меня на одно из кресел. Жесткое, между прочим, я ударился головой и копчиком об эти перетянутые кожей сидушки. Но я же мужик, поэтому я сохранил пафосную мину, будто всё так и надо. Текс уже уселся в одно из кресел в центре у дальней стены, Штайер же беспрерывно с кем-то разговаривал по голоочкам. Говорили они так быстро и непонятно, что стало ясно – это по работе. Не интересно. Эромишка как-то странно выразился – средний лайнер. У меня нет представлений о здешних размерах, но это был явно огроменный космический корабль! Подъемная плита как в Индастрис, только больше раз в пять, отделилась от обшивки корабля и подняла нас наверх. Мы оказались на переплетении нескольких коридоров. Пока меня не утащили, я только успел заметить, что один уходит вниз и заканчивается плитой, ещё один метра два в ширину содержит кучу дверей. Ещё два я просто не успел рассмотреть, как меня потащили к пятому – довольно короткому. Кончался он дверью с подозрительной, черной и блестящей полусферой прямо в центре. Это круглая хреновина засветила Штайера лазерами, что-то там ему буркнула об идентификации, показала кучу непонятной информации, засветила его ещё раз – короче шоу не быстрое, но с лазерами. Зато в конце открыло проход – две части двери просто разъехались в разные стороны и пропали в стене. При этом полусфера также разделилась надвое. Перед нами предстала небольшая площадка – балкон и два спуска по обе стороны. Внизу полукругом расположены четыре кресла у стены, а ближе ко входу располагались ещё два ряда по три кресла. Прямо перед входом и над креслами светила проекция с планетой, рядом небольшой континент и мигающая красная точка - вероятно, это наше текущее местоположение. Чуть выше управляющих кресел на стене было продолговатое горизонтальное окно, в котором то тут, то там появлялись розово-зеленые небольшие волны. А вообще, если не считать света от проекции и дисплеев – довольно серо и уныло. Вот и сидел я в первом ряду кресел, видимо, для публики и наблюдал за суетившимися братьями. Пока Текс быстро перебирал пальцами по клавиатуре, я следил за изменениями в проекции наверху. Сначала ему дали допуск, потом он установил наши конечные координаты, так как появилась карта двух галактик и прорисовалась пунктирная линия. Сейчас же он с дикой скоростью писал непостижимые абракадабры, и я, дабы не пугаться, перевел взгляд на Штайера. А этот огромный медведь, нахмурившись, оказывается, изучал меня. Я и не заметил, как он перестал разговаривать с подчиненными. Так длилось секунд десять, и мои нервы сдали первыми. Я вопросительно приподнял бровь а-ля «чего уставился?». На что он двинулся ко мне, как огромная скала, только со страшной рожей! Чего ему надо? Чего он злой-то? Я инстинктивно вытянул руки перед собой в дурацкой попытке защититься непонятно от чего, как увидел, что мои собственные конечности мелко трясутся. Да и сам я весь как-то подозрительно вибрирую. - Ты чего испугался, крысеныш? – Штайер, расставив руки по обе стороны спинки кресла, оказался прямо передо мной и заблокировал все пути к отступлению. А мои руки, так и не опущенные, уткнулись в его широкую грудь. - Не… Не испугался я! Отодвинься, загораживаешь! – я изо всех сил подтолкнул его всё ещё упирающимися руками в грудь, но эффекта это действие не возымело. Впрочем, я даже не удивился – всё как обычно. Он лишь ближе придвинулся, заставляя меня согнуть руки в локтях и почти что прижать их к себе под его напором. - А мне кажется, что ты дрожишь, - с сарказмом прошептал он мне на ухо, обдавая его теплым дыханием, - ты только попроси, и я помогу тебе забыться. Штайер резко припал к моей шее и, прокусив её, начал слизывать капельки крови. Такая мелочь не могла доставить мне боль, но, как ни странно, в груди защемило, и стало невыносимо жарко. Что это со мной? Не меняя своего положения, он перешел на щеку, медленно лизнув её и снова обдавая своим пламенным дыханием. Он дракон что ли? Пыхтит, дышит, облизывает! Надо его оттолкнуть, а то я как-то странно реагирую. Жарко… - Эй, медведь, отстань… Слезь с меня… Опять прикопался ко мне! Найди себе другую игрушку! Чем больше я сопротивлялся и упирался, уже помогая себе ногами, тем больше ухмылялась эта скотина. Не забывая покусывать и облизывать меня. Оставив в покое щеку, он двинулся чуть дальше, совершенно не обращая внимания на мои жалкие попытки как-то отодвинуть его. Горячим языком он коснулся моего уха, ведя дорожку от мочки вверх и в конце углубляясь внутрь. И тут меня как током дернуло, пальцы на ногах немного онемели, а по всему телу пробежали щекотные мурашки. И самое унизительное – я негромко простонал от наслаждения, чуть прикусив губу. Блять, долбанутый извращенец! Делает из меня себе подобного! Шан, тряпка! Соберись! - О-о, твоё уязвимое место? – выдохнул он мне в ухо, поддразнивая меня ещё больше. На это заявление я так гневно глянул на него, что ещё чуть-чуть и моя злость материализуется в носорога, который его с удовольствием растопчет. Но Штайера с упорством осла ничего не брало и он, отстранившись и нависнув надо мной, лишь с наслаждением смотрел и будто поглощал мой гнев. Что б ты подавился. - Дрожать перестал, - без улыбки, просто прокомментировав этот факт, он отвернулся и обратился к Тексу. - Всё настроил? Поехали. Он сел за кресло рядом с братом и, положив ногу на ногу наблюдал, как тот запускает лайнер в космос, совершенно не обращая внимания на раскрасневшегося и немного помятого меня. Полосатые ёжики… Меня сейчас в космос отправят. Чего ж я так боюсь, почему дрожал? Или стоп! Я не боюсь, ну то есть не настолько, чтобы дрожать, как не пойми кто. Может, это было другое чувство? Похожее на страх… Предвкушение? Меня трясло от предвкушения! Сердце колотится как ненормальное (и не только из-за Штайера!), руки дрожат… Я хочу в космос?.. Я летал в космос? Такая ностальгия прокатилась внутри меня, словно ведро воды вылили и им ещё вдогонку по башке огрели. Космическое судно – одна эта фраза вызывает во мне неадекватный спектр всевозможных чувств. Кем я был? Что я делал в космосе? Может, меня просто часто перевозили между планетами? Я отрывисто глянул на терминал и пульт управления - знакомых чувств не вызывает, совсем. Только весь корабль в целом и полет к звездам. Как! Как же мне хочется это узнать! Прямо гнев пробирает и тоска, что завыть хочется! И вдруг где-то глубоко во мне что-то будто переломилось с тихим щелчком. Чувство это было столь мимолетным, что можно было и не заметить. Только вот ничего не произошло, совершенно ничего. Немного удивленный и разочарованный я подтянул ноги на кресло и оперся на них руками наблюдая за братьями, которые, в конце концов, всё-таки спасали меня. Не упоминая того факта, что у одного хмыря на меня куча невнятных планов. Не буду думать об этом сейчас. Раздался тихий скрежет металла – скорее всего крыша ангара открылась, приготовившись отпустить нас к звездам. Лайнер же с шипением поднялся на пару метров вверх, и, пару секунд провисев в таком положении, начал набирать высоту. Любопытство кошку сгубило, да и вообще много других животинок - я подбежал к круглому иллюминатору, который приметил только сейчас. Их было по два по разные стороны от управляющих кресел. Привстав на носочки, так как на мой невысокий рост явно не рассчитывали, я припал руками, носом – да вообще все рожей к окну, пытаясь разглядеть, что там под нами. В темноте городской ночи было видно лишь огненную реку от всевозможных светодиодов. Что-то конкретное внизу, кроме очертаний зданий рассмотреть не получалось. Мы довольно неторопливо плыли вверх, при этом лайнер совсем немного вибрировал. Вот мы достигли высоты тех шаттлов – небесных казино и прочих заведений, что я видел. Но других поднимающихся или опускающихся лайнеров из этого иллюминатора не было видно. Очень жаль. Лайнер стал дрожать ещё сильнее, а скорость подъема увеличивалась. Кто-то резко схватил меня за руку, заставляя отлипнуть от окна, и в следующее мгновение я уже сидел у Штайера на коленях. Его цепкая лапа обвивала меня за талию. Текс, что сидел совсем рядом никак не отреагировал. Он был сосредоточен на дисплее перед ним, что показывали параметры судна - мне было любопытно, но рассмотреть ближе не удавалось из-за цепкой хватки моего спасителя-извращуги. Я кое-как извернулся и недовольно посмотрел в его черные глаза, в которых отражался свет дисплея и проекции над нами. Кажется, я начинаю привыкать к их неестественной черноте. - Чего опять-то? – буркнул я, готовый к любым атакам и приставаниям с его стороны. - При взлете все должны сидеть в креслах – правила безопасности, - рассеянно пожал плечами он. - Что-то мне подсказывает, что каждый должен быть в своем кресле, - с нажимом пробурчал я. - Домашнее животное можно брать на руки, не переживай, - безапелляционно отмахнулся он. Гад, сволочь, мерзавец. Как же я его ненавижу. Почему он меня так бесит?! Он ещё и ухмыляется! Ему нравится, как я бешусь… А вот фиг тебе с маслом и джемом! Я перенял его движение и тоже пожал плечами, не делая попыток убежать с его колен. Так-то. А то, я смотрю, он наслаждается моими потугами. Ну, посижу, не убудет, а при первой же возможности освобожусь и буду пристально наблюдать за ним, чтоб не смог меня опять поймать и делать, что вздумается. А его лапища тем временем залезла ко мне под рубашку и потянулась выше – к груди. Он меня целый день будет лапать, что ли? У него совсем занятий других нет? Почему я? Чем я так провинился-то? Так! Главное не паниковать, сидим спокойно, и он отвалит. Его рука нащупала мой правый сосок, и Штайер варварски сильно зажал его между пальцев, потихоньку оттягивая вперед. Моё спокойствие начала разбиваться на осколки. Он мне сейчас оторвет же его! Я подался было вперед, но рука, что держала меня за талию, не дала двинуться, чтобы хоть как-то ослабить боль от уже ощутимого растягивания. Тем временем Текс вовсю делал вид, что он не с нами и вообще в параллельной вселенной – ничего не видит, ничего не слышит, ничего никому не расскажет. Мне было безумно стыдно, мало того что Штайер опять творил со мной противоестественные вещи без моего согласия, так ещё и делал это на виду у собственного брата. Есть у него там, в голове, хоть какая-то совесть? Сосок отдавал тупой болью, а я, снова прекратив попытки, терпел, краснея от стыда. Где-то в мозгу теплилась надежда того, что, может, Текс не видит этой сцены. Может, он очень сосредоточен, наблюдая за показателями лайнера, который шел уже намного ровнее и перестал дрожать. Штайер резко выпустил опухший сосок, и я на автомате двинулся назад, спиной упираясь в его грудь. Футболка мягко легла на тело, касаясь груди и истерзанный, чуть увеличенный сосок заболел ещё больше, соприкасаясь с тканью. Но я же дал себе слово и не проронил ни звука. Извращенец тоже молчал. Ублюдок. Хочу выбраться с его колен! Да и нечто твердое, упирающееся в мою задницу, уже как полминуты не давало покоя. Лады, подыграем. Я поменял бешенный оскал, что сейчас украшал моё лицо на полубешенную милую улыбку – справился как смог. И, оглянувшись на Штайера, придвинулся ещё ближе. Этот идиот сменился в лице на нечто недоуменное, но руку не ослабил. Тогда я коснулся ладонью его щеки, как бы приглашая наклониться ко мне. Младший, судя по звукам, печатать перестал, сейчас он точно увидит, что творится и свалит от греха подальше. А если я останусь с эромишкой наедине – это точно будет пиздец. Не надо мне такого даже даром. Штайер в это время заинтересованно наклонился ко мне, ожидая, что я буду делать дальше. Поцелуя видимо, думает, что я сдался. Нет, скотина пошлая, получай по заслугам. Я укусил его за нос! И он от неожиданности ослабил хватку одной руки и приложил другую руку к краснеющему носу, а я же, не соизмерив силы – пулей отлетел от него и врезался прямо в встающего Текса. Младший, не удержавшись и не ожидавший такого подвоха, свалился вместе со мной. И вот я уже у него между ног… Млять! Судьба моя такая - в непонятных позах с мужиками позировать? Какого хрена? Это тупая комедия! Я было хотел встать, но подскочив со всей своей немалой дури врезался в дно кресла, под которым мы валялись и снова свалился. Так мы и елозили по полу, пока я не увидел справа от себя черные ботинки. Ой, попа-а-а-ал… Я же сбежать хотел. Твою за ногу… Штайер рывком поднял меня за волосы и одной рукой отправил в полет к пассажирским креслам. Я непостижимым образом всё-таки успел сгруппироваться и отделался синяками и царапинами. Из-за кресел я услышал сдавленный хохот Текса, а затем глухой удар и его же кашель. Ну что я за тварь! Его же там бьют из-за меня. Быстро как мог я вернулся обратно, где Штайер уже заносил ногу для повторного пинка и снова брякнулся на Текса. - Не бей его, бей меня! – только и успел я отдать инструкции этой туше. - Ты меня окончательно взбесить решил? – голос, доносившийся сверху, не сулил ничего хорошего. - Нет! Я тебя укусил, меня и бей. - Укусил?.. Точно… Стоп! Он не выглядит разозленным из-за этого. Он что забыл уже что ли, что я тяпнул его? На что же он злится? Не на то же, что мы с Тексом случайно столкнулись?.. Это же бред… Разве нет? - Э-э… - я даже не нашелся, что ответить и поспешно встал с несчастной тушки младшего. Если его это взбесило, думаю, не стоит дальше провоцировать. - Я там, к креслам пойду… Посижу. А вы не деритесь, хорошо? – пролепетал я, отступая спиной к пассажирским местам. Текс же резво вскочил и, заулыбавшись во весь рот, снова сел на своё место. Штайер, нацепив свою надменную мину, достал из кармана белый цилиндр и пшикнул себе на нос распылителем. Достаточно явный след моих зубов тут же прошел. Ну и дурдом. Куда я попал? Все какие-то неадекватные. Один веселится, когда его бьют, второй вообще творит что хочет. Как они уживались-то вместе все эти годы? - Ладно, прекращаем бардак. Брат, нам надо те новости посмотреть про Шана. Мы поспешно ушли и не услышали, зачем его показывали. - Я догадываюсь зачем. Ладно, включай, - Штайер также сел в своё кресло, а я, не выдержав, снова подбежал к иллюминатору. Красота! Планета удалялась от нас, мы в открытом космосе! Чувство ностальгии опять кольнуло меня, но вид, открывшийся сейчас успокаивал. Темнота вокруг, небольшие светящиеся точки и удаляющаяся планета – всё, что было видно. Я расплылся в безмятежной улыбке, но звук сзади заставил меня повернуться. В проекции над нами, что исходила из фохрома с потолка, показывали новости. Девушка-ведущая брала интервью у одного из солдат, за ними возвышалось здание Райт Индастрис. Судя по всему всё было уже довольно мирно, никто не бегал и не суетился, начались ремонтные работы. Только лишь несколько солдат стояло перед входом. « … - Что насчет братьев Райтов? - Как нам кажется, их схватили повстанцы, возможно, они и были их целью. Некоторым всё-таки удалось сбежать, но мы разыщем их. ПРЦ всегда на стороне добропорядочных граждан, мы защитим своих. Никакие выродки, возомнившие себя спасителями нации, не смогут нам противостоять. Сколько зла они причинили простым людям. Мы найдем их до того как причинят вред господину Штайеру Райту … » Текс выключил звук и вздохнул. - Обо мне как о «господине» они не говорили. Бя-я-яки, - протянул он, листая каналы, пока ему не надоело, и он не произнес, - покажи новость, что полчаса назад была на Эвот-Оркс про парня. Проекция, по всей видимости, включила запись трансляции. Снова показывали моё лицо. «… Если вы встретите этого мальчика, немедленно сообщите о нем ПРЦ. Он тяжело болен, и страдает от неизлечимого вируса. Лаборатория делала всё, что было в ее силах, но пациент сбежал. Со слов его врача, мальчик последнее время был нервозен и хотел повидаться с друзьями. Внимание! Его болезнь может распространиться, не идите с ним на близкий контакт. Сообщите о нем по каналу тревоги инфокарты. Повторяем приметы: рост - один метр и шестьдесят пять сантиметров, белые волосы, голубые глаза, возможно, одет в светлую одежду…» - Почему они меня показали? Они же наоборот прятали меня… - задал я интересовавший вопрос. - Сейчас тебя будет трудно отыскать. А люди-то что? Увидят, да забудут. Тем более опасный вирус, побоятся заразиться. Сообщат о тебе, с них не станется, - развел руками Текс, - меня больше бесит, что всё свалили на повстанцев… - Не начинай, - отрезал Штайер, ставя жирную точку на дальнейшую дискуссию о любимой теме Текса. – Умно поступили, если нас увидят, то тоже сообщат – захотят помочь. И не уличили Райтов ни в чем, не хотят терять главного поставщика. - И то верно, - согласился Текс, но по его глазам было видно, что он всё ещё был раздражен из-за ложных обвинений повстанцев. - И что мы будем делать? – это был второй вопрос, что интересовал меня. Ну, правда, как он мог покончить со всем этим? - Полетим к Блэку, оттуда я свяжусь с Цекуром и куплю тебя, рад? – Штайер облокотился о пульт управления и посмотрел в мою сторону. - Да, рад. Спасибо, - тихо пробормотал я. Нет, я его, конечно, ненавижу всеми клеточками тела, но он спасает меня из Лаборатории. И пока что не отрывал никаких конечностей. О том, что он будет делать со мной дальше, я снова старался не думать. Я постоянно перекладывал эти размышления на потом. Ожидание этого меня точно надломит, буду просто плыть по течению… Пока что. - Только нам нельзя останавливаться, ионисторов едва хватает. Этот лайнер не был подготовлен, да? – обратился Текс к брату, на что последний кивнул, подтверждая. - Ионисторы? Еда какая-то? - Если просто, то батарейка для лайнера. Её, конечно, можно зарядить, но здесь нет необходимого оборудования. Они крайне взрывоопасны при неправильно эксплуатации и зарядке. Нам хватит на пять дней, а лететь три. Хватает, конечно. Но мало ли что… «Три беспилотных круза будут в нашем блоке через двадцать секунд», - отрапортовал женский голос, доносящийся сверху. - Кажется, это я их накаркал… - задумчиво протянул Текс. - Идиот, - Штайер развернулся в кресле, лицом к пульту управления. – Надо вырубить двигатели и щиты, чтобы они нас не заметили. - Что происходит? – я попытался вклиниться в их разговор, как почувствовал знакомый щелчок внутри, только более явный. Голова будто бы начала тяжелеть. Но мне было не до этого – братья Райты, напечатав пару слов в свои терминалы, переглянулись: - Заметить не должны. Здесь куча мусора летает. Мы недалеко от планеты, - с серьезным видом кивнул Штайер, - переждем, пока они не улетят. - Ага. Да и топливо не тратится, - подтвердил Текс и повернулся ко мне. – За нами отправили три беспилотника, проверяют, не покинули ли мы планету. Двигатели и щиты мы выключили – нас не заметят, главное не врезаться во что-нибудь крупное. - А, я понял, - я рассеянно кивнул. Тяжесть в голове всё нарастала, и щелчки становились всё громче, - что-то со мной не… Договорить я не успел – рядом со мной будто взрыв произошел, и наступила такая звенящая тишина. Не сразу сообразил, что падаю, только перед глазами всё было так медленно. Вот лицо Текса изменилось, вот он подбегает ко мне, кажется, успел поймать. Он что-то говорит, но я совершенно не слышу, вижу только как он тянется ко мне, но не чувствую его прикосновений. На его руках кровь. Он поранился? Или… Это моя кровь? Что со мной? Голова становится просто свинцовой и начинает дико болеть, а я даже глаза закрыть не в силах. Вдобавок я понимаю, что начинаю задыхаться. Ничего не могу сделать… Ко мне наклоняется Штайер и переворачивает головой вниз. На пол падают сгустки крови. Она тоже моя? Но дышать становится намного легче. «Что за нахрен?» - последняя мысль, которая отпечатывается в моем мозгу - всё повторяясь и повторяясь, как заведенная. Темнота вырывает меня из реальности, и я валюсь в долгожданный обморок.

***

Я ещё раз решил проверить, что все приборы выключены, как услышал глухой звук и вопрос Текса: - Эй, Шан, что с тобой? Что там ещё у них происходит? Лучше бы не оглядывался. Маленькое бледное тело крысеныша валялось на полу и билось в конвульсиях. Расширенные от боли глаза сменяли цвет то на красный, то на голубой. Неужели Ран пытается выбраться? Только его здесь не хватало. Мы в открытом космосе и если он включит свою странную силу, то мы все можем пострадать. Тем временем из его глаз и ушей потекли ручейки крови, а его рот рывками делал глотательные движения. Задыхается. Я быстро опустился на колени и перевернул его, липкая кровь брызнула из его рта. Сколько же он её сейчас потерял? Надо остановить кровотечение. Тем временем Шан сделал спасительный вздох, со свистом жадно втянув воздух. Судя по состоянию его ушей – он нас не слышит, так что я не стал тратить время и поднял его. - Я к медкапсуле, - кинул я Тексу и, бросив взгляд на отрубившегося крысеныша, уже хотел было идти, как брат остановил меня. - Эм, Штайер… - Что ещё?! - Нас притягивает свалка. - С чего ты… - я не договорил, перехватывая взгляд Текса на продолговатое узкое окно, что располагалось на передней стене. Сквозь него было видно, как лайнер неумолимо приближался к космической мусорке. Блять. Этого ещё не хватало. - Если мы к ней подойдем слишком близко, то сами не выберемся! – Текс в два шага преодолел расстояние до пульта управления, но тут же остановился – ничего нельзя включать. И он вопросительно обернулся ко мне. Надо что-то решать. Шан захрипел у меня на руках, кровь всё не останавливалась, а я терял драгоценное время. - Черт. Ладно, пусть нас притянет, когда ищейки уберутся, включим щит и попробуем связаться с Индастрис. - Но зашифрованный канал… - Знаю, - бросил я уже в дверях и покинул мостик. Как же всё не вовремя!