***
Я остервенело пнула небольшой камешек на пыльной дороге. Я шла по улочкам Конохи, засунув руки в карманы, и мысленно проклинала Хатаке. К сожалению, на что-то большее, вопреки моим ожиданиям, раскрутить Какаши не удалось. Видимо, он считал, что полностью выполнил свой долг как сенсея и подготовил меня к третьему этапу. И на все мои просьбы, возражения, как всегда, отнекивался тем, что мне нужно довести до идеала свои предыдущие навыки. Я была зла на сенсея, я-то наивная думала, что меня будут целый месяц тренировать, а Какаши, едва прознав о том, что освоение Чидори окончено, мигом отправил меня обратно в Коноху. Пф, а еще сенсеем назвался. Злополучный камень от удара, напитанного от души стихийной чакрой, раскололся на две части и улетел в кусты. К слову, последние пять дней я провела, оттачивая выученную технику. И, надо сказать, мой предел применения Чидори составлял теперь три раза. Немного больше, чем у канонного Саске. Но радоваться не следовало — этот дополнительный третий раз для меня фатален. Потому как, стоит мне сделать это, и все — лежу в отключке целые сутки, восстанавливаясь. То есть в бою применять Чидори трижды нельзя, если не хочу, конечно, приблизить собственную смерть. — Саске? — раздалось удивленное рядом. Я хмуро подняла взгляд и замерла в изумлении, смотря на Наруто с огромным бумажным пакетом в руках перед собой. Вот так встреча! — Давно не виделись, — отозвалась я, улыбнувшись уголками губ. Ками, я не пересекалась с Узумаки вплоть с нашей последней встречи в больнице! Вот уж, действительно, давно, учитывая, что раньше, мы регулярно проводили вместе хотя бы пару часов в день. Так что Наруто я, несмотря на весь свой мрачный настрой, была рада видеть. А потому быстро разговорились и остаток дня провели вместе, здраво рассудив, что длительные тренировки без перерыва могут быть вредны для организма. Мальчик оживленно рассказывал, как он радовался, думая, что и ему повезло с учителем – взялся его обучать сам Джирайя-сама, один из тройки легендарных шиноби и автор его самой любимой книги. Но, увы, радужные мечты Узумаки разбились в первый же день обучения. Канон шел своим чередом. Джирайя постоянно сматывался, оставляя Узумаки одного, куда-нибудь «добывать информацию», за что и получил от Наруто прозвище Извращенный отшельник. Что же, более точного описания жабьего саннина еще никто не придумал. А теперь Наруто раздосадован тем, что его сенсей снова куда-то смылся, оставив паренька одного. О тренировках мы намеренно не разговаривали. Впрочем, по целому пакету резиновых шариков, я догадалась, что Узумаки разучивал рассенган. Видимо, Призыв он тоже освоил быстрее, чем в каноне. Я говорила — он умный малый. Я резко замерла на месте. Боги! А это идея! Какаши не хочет меня дальше обучать? Отлично. И без него всегда отрабатывала все сама, так что не многое потеряю! Я стану сильнее и без его помощи! — Наруто, а можешь мне показать печати для техники Призыва? — оживленно спросила я, обращаясь к мальчику. Узумаки замер на несколько секунд, обдумывая, а после отрицательно замотал головой. Я фыркнула. Ожидаемо, что делиться техниками Наруто не хочет. И дело не в том, что ему жалко. Нет, даже наоборот, мы часто помогали друг другу продумывать новую технику или делились своими соображениями насчет тренировок. Но сейчас мальчик запомнил слова Джирайи — свободный призыв может быть опасен и даже смертелен. А потому наотрез отказался меня обучать. Ох, как мне удалось убедить Узумаки в том, что ничего не случится, я даже вспоминать не хочу. Но так или иначе ценой долгих агитаций парнишка согласился показать необходимые печати, правда, всего один раз. Но благодаря шарингану, и этого было более чем достаточно. И вот наступил торжественный час. Пообещав, что не буду рисковать собой понапрасну и лезть на рожон, я вновь попрощалась с Наруто, который упорхал на тренировки, разыскивая Джирайю, и, в последний раз проверив подсумки и снаряжение, я, накинув поверх удобный плащ с капюшоном, сложила нужные печати и применила технику Свободного Призыва. Это опасно. Я сильно рискую, поступая подобным образом. Я осознаю это. Но нужно срочно развиваться дальше. Одного Чидори для битвы против Шуукаку не достаточно. А я жить хочу, потому и приходится выкладываться на полную. Из-за собственной слабости мне не удалось не дать Орочимару поставить проклятую метку. А ведь это только начало. Впереди еще ждут Акацуки, Данзо, Мадара… Такие убьют и не заметят. А кто не рискует, тот не пьет шампанского. Последняя печать сложена. И я закрываю глаза, чувствуя, как сознание медленно погружается во тьму.***
Кап. Кап-кап. Я вздрогнула и, ощутив, как что-то мокрое и склизкое упало мне на лодыжку, резво подскочила, как ужаленная, сразу хватаясь за кунай. Пф, нервы совсем ни к черту. Кап. Никто нападать на меня не спешил. И никакие жуткие монстры из первобытных кошмаров не затаились рядом. Я была одна. А этим «мокрым что-то» оказались самые обычные капли воды, которые с гулким отзвуком падали наземь, стекая с огромного каменного выступа. И куда ж меня занесло-то? Я огляделась. Кругом царила тьма. Едва удавалось различить смутные очертания вокруг. Судя по всему, я находилась в пещере с низким потолком. А по легкому обдувающему ветерку, приятно холодящему щиколотки ног, становилось понятно, что выход находился где-то совсем рядом. Что ж, отыщем его. Я отряхнулась, накинула свободный капюшон и настороженно направилась наружу. Расслабляться я не собиралась, пусть пока и не ощущала ничье присутствие рядом. Кто знает, куда меня занесло. Мое обнаружение, в любом случае, это лишь вопрос времени. Не могли ведь животные, чье царство находилось здесь, не почувствовать, как кто-то проник в их владения через барьерную границу. А в том, что будет бой, я не сомневалась. Привыкла уже, что в этом мире, впрочем, как и в моем, для того чтобы показать, чего ты стоишь, нужно доказать свою силу боем. Слабый контрактор не нужен никому. А потому выбор прост и очевиден: или я, или меня. Одерживаю победу — получаю призывных животных в помощь, проигрываю — мои кости гниют здесь до скончания веков. Я вышла, жмурясь от яркого света гигантской луны. В глаза сразу бросалась гротескность окружающего пространства. Огромная полная луна, затмевающая собой почти весь небосвод, освещала своим холодным серебряным светом обширный лес, границы которого уходили вплоть до линии горизонта. — Человек! — внезапно прорычали рядом. Я вздрогнула и еле успела уклониться так, чтобы огромная волчья пасть не вонзилась в горло. Дьявол! Я резко отпрыгнула в сторону, одновременно активируя шаринган и вытаскивая из подсумка кунай. Похоже, что бой начинался быстрее, чем я того ожидала. Огромный чёрный, как сама ночь, волк стоял напротив. Он скалился, рычал, но больше нападать не спешил. — Что забыл человек в наших владениях? — Грубо прорычал он, обнажая ряд острых клыков. Хах, сначала бьем, потом спрашиваем? Я ухмыльнулась. — Приветствую тебя, Зверь, — отозвалась условно вежливым тоном и, наряду с этим, выставила вперёд острое лезвие куная, — На эти земли меня привел Свободный призыв. Волк осклабился. Его жуткие ярко-желтые глаза с вертикальным зрачком зловеще сверкнули в темноте. Еще секунда, и он снова нападет. Я замерла, просчитывая в уме наилучший маневр уклонения и мгновенной успешной контратаки. Хочет схватки? Пф, отлично. Нападай, псина! Я готова. Жаль, но устроить бойню нам не дали. — Свободный призыв! Это — контрактор, оставь ее, Рэйден, — раздался новый голос. — Лишь Морико-сама имеет право судить: достоин ли сей гость жизни или нет. Я покосилась на еще одного волка, что так внезапно объявился рядом. Но оружия убирать не спешила. То был такой же огромный, нечеловеческих размеров, зверь с угольно-черной шерстью. Единственное, что его отличало от предыдущего, так это размер — он крупнее и мощнее раза в два, — и глаза не желтые, а насыщенно-фиолетовые, холодные, с затаенной угрозой. Такой нападет — сразу будет стремиться не ранить и не причинить боль, а убить. «Я не кусаю и не лаю, а сразу рву глотку», да?* Тот волк, что до этого нападал, напоследок злобно оглядев меня, послушно перестал скалиться и замер, дожидаясь. — Убери оружие, человек. Мы не нападем на тебя до тех пор, пока Морико-сама не прикажет, — Продолжил волк. Я послушно спрятала кунай в широких рукавах плаща — так его будет проще доставать, и все равно оставалась настороже. — Прошу следовать за мной, — он резко развернулся и ринулся куда-то в сторону на лесную тропу. А я, стараясь не отставать, поспешила за ним. Бежал волк, надо сказать, быстро — пришлось даже разгонять чакру, чтобы поспевать, при том еще и пробиваясь через густые заросли леса. Просить обождать или сбавить темп я не собиралась. Еще чего. Подозреваю, что это еще одна проверка от него. Рэйден бежал угрюмым конвоем сзади. Он больше не показывал агрессии, но чувствовать взгляд полный злобы направленный в спину, это не мешало. Явно людей не любит. Так и сожрал бы с потрохами, проиграй я ему. Наконец наша небольшая прогулка была окончена. Мы вышли на обширную лесную поляну. Здесь все было иначе. В глаза сразу бросался огромный, может чуть меньше чем мой клановый особняк, шатер насыщенного темно-фиолетового цвета, что выделялся среди других подобных ему. Волки деловито направились именно в него. А я послушно последовала следом, настороженно осматриваясь. Привели меня в просторную огромную комнату, в центре которой располагалось что-то среднее между троном и ложем, высеченное из холодного серого камня и сплошь заваленное черно-белыми подушками. Я выдохнула. А возлежала на всем этом огромная белая волчица в просторной темно-фиолетовой жилетке, украшенной серебряными нитями. Я слегка поморщилась, чувствуя сильный запах крепкого табака. Старейшина, — а в том, что это она, я не сомневалась — курила что-то через свою трубку на изящном и длинном мундштуке. Я не стала показывать своего удивления — в этом мире и не такое бывает. — Приветствую вас, Морико-сама, — разрушила давящую тишину я и слегка наклонила голову, выказывая почтение старейшине-волчице. Враг или не враг, получу право призыва или нет — плевать. Высказывать уважение той, кто старше и добился большего, я обязана. Клановое воспитание, как никак. Увы, но понравилось это не всем. — Да как она смеет так фамильярно…, — прорычал Рэйден позади. Но я даже не обернулась на него. Пусть думает, что хочет. Волчица тем временем лениво приподняла одну лапу, и озлобленный волк поспешил умолкнуть. Так быстро нашла на него управу… Видать, ее здесь боятся и уважают одновременно. — Давно в наших владениях не появлялись люди, — начала она рокочущим голосом, закуривая. — И зачем же ты проникла в наши земли, дитя? — Для начала могу ли я узнать, где, собственно, нахожусь? — спросила я, поправляя капюшон. — Где ты, девочка? — переспросила волчица и громко заливисто захохотала, — все, кто появлялся здесь раньше, знали, зачем пришли, — Она осклабилась, — Что же, приветствую тебя, человек, в обители волков! Добро пожаловать в Лес Полной луны! — Возгласила Волчица с напускной праздностью и хищно оскалилась, обнажая острые клыки. — Это правда, что свободный призыв привел тебя к нам? — Я молча кивнула. — Редко сюда кого-то забрасывает. Значит, хочешь заключить контракт? — Именно, — лаконично отозвалась я, слыша раздражённое шипение Рэйдена позади. Волчица ощерилась. — Хах, мы ведь не простые призывные животные, и подчиняться кому попало не будем, — она внимательно осмотрела меня с головы до ног, — докажи, что достойна этого, дитя, победив мальца из клана Куроцуки. Схватка. Один на один. Согласна? Я ухмыльнулась и снова кивнула: — Разумеется. — Тогда не будем медлить, — Волчица сделала необычный жест лапой. — Хидики! — звонко прокричала она, и в шатре объявился ещё один волк. Он шел на задних лапах, почти как человек. Меня удивило это. Я внимательно осмотрела своего будущего противника. Шерсть темно-серого цвета, желто-зелёные глаза… он отличался от других, встреченных мною. Волк, как бы странно это не прозвучало, был одет в причудливые свободные шаровары темно-фиолетового цвета, на поясе которых закреплена катана в необычных ножнах. Ох, мой мозг. Такое чувство, словно мир перевернулся. — Сразишься с ней, — объявила старейшина, вновь закуривая. Волк внимательно осмотрел меня и одобрительно зарычал (какое странное словосочетание). Я на это лишь хмыкнула и последовала за удаляющимися из шатра зверьми. Мы вышли во внутренний двор, где располагалась обширная тренировочная арена для проведения боев. То был огромный участок земли с напрочь выжженной травой, от чего казался агатово-черным, и огороженный лишь четырьмя деревянными столпами. Легкая полуулыбка тронула губы. Зрители уже были на положенных местах. По крайней мере, если так, конечно, можно назвать две огромные стаи озлобленно скалящихся волков. Первые имели угольно-черный окрас и располагались с левой стороны сымпровизированных трибун, а вторые чем-то напоминали Старейшину Морико, потому как шерсть их имела серебристо-белый окрас. И все они поголовно взирали на меня. Кто-то настроен с неприкрытой враждебностью (в основном то были черные волки), кто разглядывал с явным безразличием, уверенный что я проиграю в предстоящем бое ничего из себя не представляю, а кто-то взирал с удивлением и одобрительно рычал, когда я проходила мимо, говоря рядом сидящему что-то насчет контракторов. Мы с Хидики неторопливо вышли в центр арены. Напряжение нарастало. Кровь бурлила в венах. И в ушах раздавался стук собственного сердца. Я не волнуюсь, нет. — Не разочаруй меня, человек, — прорычал он, небрежным жестом касаясь рукояти оружия. — Вот это другой разговор, — Хмыкнула я, скидывая накидку и оставаясь лишь в темно-синей футболке и черных бриджах. Удивленный вздох раздался кругом - все же в плаще я выглядела куда более взрослой. А мне плевать на изумление и начавшие раздаваться глумливые замечания. Я предвкушаю хороший бой. Тем более поблажек мне давать никто не собирался. Истинная возможность проверить себя, все, на что я способна. Закончив с церемониалом приветствия противника, Старейшина объявила начало схватки. По-своему. Пространство разразил пронзительный волчий вой. Я вздрогнула — то был сигнал к началу. И Хидики немедля ни секунды сорвался с места и стремительно ринулся на меня, одновременно атакуя своей катаной. Блокировать такой резкий выпад ни за что не получилось бы, а потому я поспешила уклониться, одновременно вытаскивая кунай. Ухожу влево и резко отпрыгиваю, еле успевая уклониться от мощного удара крупной лапой. Ох, черт! Я болезненно шикнула. На голени выступила кровь — меня оцарапало. Хидики обнажает клыки, радуясь, что первую кровь пролил он. А я стараюсь не замечать и не отвлекаться на свою рану. Идет бой — некогда отвлекаться. Снова резкий дикий, почти сумасшедший, выпад, и я, продолжая следить шаринганом за движениями волка, наношу свой собственный контрудар. Медлить нельзя. Его скорость значительно превосходит мою. Я разгоняю до предела стихийную чакру в ногах, чтобы хоть как-то поспевать за его движениями. Волк ожидаемо уклоняется и насмешливо скалится. — Мы, волки, — раздается его рокочущий рык, — и для нас главное не сила, а… — и он тенью резко появляется за спиной и немедля атаковал. Если бы не активированный шаринган с двумя томоэ, то ни за что бы не успела заблокировать удар. Я нагло ухмыляюсь в ответ и отвожу удар в сторону своим кунаем. — Р-р-р, не думай, что это все на что я способен! Он слишком импульсивен, — подобно вспышке понимаю я. И в этом его слабость. Поймать в иллюзию своего оппонента невозможно, так как наткнуться на его взгляд у меня никак не получалось — волк намеренно избегал этого. А погружать своего противника в иллюзию без зрительного контакта, как Итачи, я еще не умею. Остается лишь заставить его повестись на собственные эмоции и открыться. Но что за стиль он использует?! Столь резкий, агрессивный и в то же время неоспоримо изящный, незнакомый ни по единому приему. Дикий животный, но эффективный, не стану отрицать. Я еле успевала блокировать и уклоняться от его выпадов. Не будь у меня шарингана, точно лежала бы где-нибудь не земле, истекая кровью. Уворот. Ох, то было близко! Лезвие клинка Хидики прошло буквально в сантиметре от моей шеи и срезало одну из начавших отрастать прядей волос. — Мимо, — почти шепчу я, отскакивая. Волк снова рычит, сосредоточенно, злобно, остервенело и бросается вперед. Так мне его ни за что не победить. Пользоваться леской сейчас будет бесполезно — разрежет и не заметит. Нет, здесь нужно что-то помощнее, пробивное. Я ухмыльнулась — у меня как раз есть в арсенале подобная техника. Я уклоняюсь, формируя стихийную чакру в руке. Пространство вокруг озаряет крик тысячи птиц. — Чидори, — прошептала я название техники и ринулась в ответ прямо на замершего Хидики. Он не успевал уклониться, а потому единственное, что ему оставалось, так это блокировать мой удар катаной. Мы схлестнулись. Один на один. Лезвие катаны лопнуло, не продержавшись дольше пяти секунд. Волка отбросило отдачей в сторону сбив с ног. Меня по инерции — тоже. Я зажмурилась, проехавшись лицом по земле — теперь точно царапины останутся. Но не время разлеживаться. Противник безоружен. Это мой шанс и нельзя упускать его… — Хватит! — громоподобно раздался голос старейшины над затихшей поляной. — Бой окончен! Я признаю твою силу, девочка. Назови свое имя. — Учиха Саске, — отозвалась я, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. Хидики тем временем, чуть прихрамывая, тоже поднялся на лапы. Было ясно, что он недоволен проигрышем и жаждал продолжить схватку, но спорить с Морико не рисковал. Оно и понятно — подобное себе дороже. Слово Старейшины — закон, и не ему его нарушать. — То, что — Учиха, без того понятно, — Морико внимательно посмотрела мне в глаза с уже деактивированным додзютсу. — Я глава клана Харада, Белых волков, и Старейшина Леса Полной Луны принимаю тебя, как контрактора. Теперь ты можешь рассчитывать на нашу помощь в бою. Она резко и размашисто ударила массивной лапой по земле. На месте удара сразу же расползлась широкая вязь чернильных печатей, и в клубах темного дыма появился огромный толстый темно-фиолетовый свиток с черной окантовкой. — Распишись своей кровью, Учиха. Поставь имя — и контракт будет подписан. Я послушно резанула себе кунаем по ладони, даже не поморщившись, и выполнила предложенное действие. Тишина повисла вокруг. Я ощущала на себя сотни взглядов. Но я не боялась, мне нравилось это. Эти гордые создания, что провожали меня взглядом полным презрения, теперь приняли меня. — Хидики не закончил фразу, — сказала Морико, когда все было кончено, — мы — волки — и для нас главное — свобода. Теперь ты стала полноценным контрактором и заслужила право быть волчицей, Учиха. Знай, кому попало мы это право не даем. Я чувствую в тебе то, что присуще нашему клану, дитя. Она внимательно посмотрела мне в глаза. Я вздрогнула — было в ее взгляде нечто пугающее. Морико хищно оскалилась и, закончив свою речь, резко запрокинула голову и завыла. Громко, протяжно, пронизывающе. И этот вой подхватили остальные волки, независимо из какого они были клана. Прекрасно. Я замерла на месте и подняла голову, позволяя холодному промозглому ветерку трепетать и взлохмачивать волосы, и, прищурившись, посмотрела на безграничное насыщенно-черное небо, без единого проблеска солнца. Ками, как хорошо. Как спокойно на душе. Оглушительное и упоительное чувство свободы. Как давно я не испытывала ничего подобного. Яркая полная луна освещала небо. А средь леса до сих пор слышался протяжный волчий вой.***
— Ты снова здесь, — скучающе произнесли сзади. Я обернулась. Прежняя Саске стояла неподалеку и, подобно паззлу, неспешно собирала разбитое зеркало из осколков. Все ясно. Я снова в своем жутком подсознании с осколком ненависти из души Саске. В этом темном бескрайнем пространстве с жидкой черной гнилью вместо опоры под ногами, я взираю на расколоченные в сумасшедшем припадке зеркала и вижу перед собой свою точную копию. М-да, удручает. Чувствую себя Гердой, которой удалось, наконец, отыскать пропавшего Кая. — Но на этот раз я помню свой прошлый визит, — настороженно отозвалась я, скрещивая руки на груди и пристально наблюдая за действиями Саске, — и то, как ты меня отсюда выгнала. — Пф, — фыркнула она, лениво вставляя еще один осколок на свое законное место, — ты меня раздражаешь. — Могу сказать то же самое и про тебя, — лениво произнесла я, — так ты хочешь вернуть себе контроль над телом? — Нет, — Я удивленно выгнула бровь. Быть того не может, — Я хочу лишь вернуть то, что ты у меня забрала. Хм, а вот это интересно. — И что же? — спросила я, ступая сквозь вязкую гниль. Саске обернулась. В глазах ее плескалась злоба. Отчаянная, надрывная. И усталость от мира, от жизни, от всего. — Мое место, — прошептала она. — Большая часть моей души слилась с искалеченной в Пустоте твоей. Я хочу вернуть ее. — Так ты знаешь про Пустоту? — нахмурилась я. Откуда? Не могла же она просмотреть мою память? Или нет? Новый осколок встает на положенное место и я вижу жуткую ухмылку моей копии, в отражении. Саске презрительно щурится и поясняет: — Здесь довольно скучно, — она медленно проводит рукой вдоль одного из зеркал. Я замерла, наблюдая. И ее отражение начинает постепенно размываться и сменяться кадрами из моей жизни. Нашей жизни. Вот Микото улыбается и треплет меня по щеке, объясняя, что я девочка и не обязана так изматывать себя тренировками, как брат, на что я дуюсь и начинаю активно возражать. Вот Итачи несет меня с подвернутой лодыжкой после неудачной тренировки на руках. Я счастлива там. Искренне, по-настоящему. Но следующее воспоминание перечеркивает все напрочь. Рассекает. Пробуждает самые неприятные воспоминания, запрятанные в закоулках души. Вот Итачи заставляет меня видеть в Цукиеми то, как убивает отца и мать. Снова и снова. Снова и снова. Снова и снова. Вот он называет меня слабой и уходит прочь, оставляя ослабленную, лежать на холодной земле и скулить, корчась от ненависти. Вот я достаю злополучный свиток из кланового тайника. Я больше не думаю ни о чем. Мне плевать. Я сломана. Вот я протягиваю озябшую руку к разлому, распоровшему окружающую бездну. Вот Саске тянется ко мне, уставшей и изморенной, и резко выдергивает, вслед за собой. Девочка резко ударила рукой, сжатой в кулак и зеркало вновь раскололось. Образы исчезли бесследно. Я удивленно выгнула бровь. Саске тяжело выдохнула. Я понимала, что она чувствует сейчас. Пожалуй, не знай я правду, сама возненавидела бы брата. Но я давно решила, что мстить буду лишь тем, кто действительно виновен в уничтожении клана. — Я так устала, — Начала вдруг Саске, вытирая проступившую чернильную кровь с руки, — из-за этой неполноценности я чувствую себя отвратно. Будто чего-то не достает, — она фыркнула. — это больно, знаешь ли. Разъедает, жжет изнутри. Я так хочу остаться собой, — она нахмурилась, — но ведь рано или поздно ты меня поглотишь, сожрешь и это тело. Я вздрогнула. — С чего ты так решила? — А потому, что процесс уже начался, и он необратим. С каждым днем ты еще понемногу поглощаешь меня и в конечном счете из нас останется только одна. Безвыходная ситуация, не так ли? Я замерла. Подобные откровения стали неожиданностью для меня. Но если задуматься, то в словах Саске была доля истины. А девочка тем временем продолжила: — А разве ты не замечала, что стоит тебе чуть больше впитать в себя моей души, как все твои принципы, жизненные устои, кредо резко меняются, — она усмехнулась. — Кажется, тебе сначала хотелось спасти, если не всех, то многих, я правильно поняла? Хотя бы детей из Учиха? Я содрогнулась. — А спустя каких-то пару лет, - самодовольно продолжила она, - ты хладнокровно убиваешь нукенинов, вставших у тебя на пути. Тебя больше не волнует, кто они и почему такими стали. Враг есть враг. Или ты или тебя, — Процитировала Саске мои слова, — Заметь, что не я в этом виновата, ты сама последовательно изменяешься в этом направлении, это твой путь, а я лишь подталкиваю тебя к более радикальным мерам. Я тяжело выдохнула. Я и сама замечала порой за собою нечто странное. Но… — Я не жалею, кем я стала, — Осознанно говорю я, сжимая руку в кулак, — Будь у меня выбор я бы снова повторила все это. Она слабо усмехается. — Вот видишь. Что и требовалось доказать, — устало выдохнула Саске. — А теперь убирайся прочь, не мозоль глаза. И девочка с грацией и скоростью тренированного шиноби резко метнула мне в горло несколько огромных острых осколков. Я харкнула, захлебываясь кровью из разорванного горла. Вот же…!***
Резко выдохнув, я села в испарине в своём шатре. Ками, эта Саске невыносима! С ней невозможно ладить. Я устало помассировала себе виски и осмотрелась, припоминая. Кажется, меня поселили сюда, когда пир по случаю обретения нового контрактора (оказывается, я была единственной за последние сорок восемь лет, кого к волкам забросило) был окончен. Всю прошлую ночь я провела в разговорах с Морико. Старейшина мне понравилась. В ней чувствовался внутренний стержень, решительность и жесткость в принятии решений. Оказывается этот лес, в котором вечно царит ночь и полная луна, принадлежал двум древним волчьим кланам — Куроцуки и Харада, черным и белым волкам, соответственно. Старейшина Альянса избирается путём долгих и кровопролитных боев. К слову, бросить вызов Морико и попытаться занять ее место мог кто угодно. Для этого нужно лишь ее победить. Но учитывая, что она почти девятьсот лет находится на своем посту, никому этого сделать так и не удалось. Заслуживает уважения. А я тем временем не спешила покидать сей мир. Обрести призыв – это, конечно, хорошо, но я пришла за силой. До третьего тура экзамена оставалось чуть меньше недели, а в этом мире — примерно полтора месяца. Время здесь текло иначе, как и во всех мирах призывных животных. Обучать меня искусству саннина, конечно же, никто не собирался. А я и не просила — подобное было бы сущей глупостью. Однако, Морико обещала подумать над предложением найти учителя среди своего клана. Конечно, доверять мне никто не собирался. Но иметь сильного контрактора — в интересах призывных зверей. Тогда больше людей будет к ним попадать и больше уважения они заслужат среди других призывных животных. У волков была своя узкая специализация. Да, они были мастерами в тайдзютсу и кендзютсу, и имели даже свой собственный, неповторимый стиль. Именно его я видела в исполнении Хидики. Но их главной особенностью и гордостью было гендзютсу. Я чуть не упала, заслышав это. Я всегда думала, что мастерами в этой области являются Лисы и сразу задала этот вопрос Морико. Волчица громко фыркнула в ответ. — Лисы, не говори мне про них, их иллюзии заключаются на хитрости и способности обманывать противника, наши же — на обращении эмоций в свою пользу и умением манипулировать чужим разумом. Это большая разница. Как я поняла из ее дальнейших объяснений, Волки и Лисы — давние соперники. Потому как гендзютсу у обоих из них является основной специализацией и не желали признавать, что их могут обойти. Я была сильно удивлена этому. Потому как еще по фольклорным сказкам моего мира в голове у меня отложились таки понятия и соотношения как заяц — трусость, лиса — хитрость, волк — злоба и так далее. Но в реальности, как всегда, все оказалось иначе. Ведь, если подумать, то призывных животных я всегда рассматривала с узкой точки зрения. Волк — это эмоции, это жесткость, это хитрость, это мудрость, это стремительность, это преданность, это решимость. «И серый волк ей верно служит» — всплыло в голове. Говорят, что свободный призыв сам выбирает человека и отправляет его к тем животным, где ему место, на кого он похож больше всего. Я невесело ухмыльнулась. Вот мне и довелось это проверить. На постоянный призыв мне, согласно традициям из кланов, дали двух молодых волков, чёрного и белого, по одному из каждого рода. Самых молодых среди сородичей, совсем недавно вступивших в совершеннолетие, перестав быть детенышами. И каково же было мое удивление, когда я узнала, что отдельную кровную привязку на призыв мне сделали с тем самым черным Рэйденом и с белым волком Хикеру. Они были примерно одного возраста. И мне крупно повезло, что эти двое ладили меж собой, а не грызлись подобно другим своим сородичам. Впрочем, вся ненависть Рэйдена была направлена на нахальную меня. Да, свезло, ничего не скажешь. В тяжелый ответственный момент боя призывать животное, которое тебя ненавидит. Надеюсь, нам когда-нибудь удастся поладить. Хикеру тоже, несмотря на принадлежность к белым, более рассудительным волкам, сдержанностью не отличался. И порой поддавшись эмоциям, мог полезть в бой, напрочь забыв про все и вся. М-да, такое чувство, что на меня попросту сбагрили весь детский сад. И ведь придется, как постоянному контрактору, перевоспитывать этих двоих. Морока, конечно. Но что остается? Выбор-то никто не давал. А призывом я своим довольна. Мне льстило, что именно меня выбросило в Лес Полной Луны, а не кого-то другого.***
Я стремительно бежала по удобным крышам домов Конохи. Вот черт! Я сильно опаздывала на третий тур экзамена. Называется расслабилась в деревне волков, увлеклась и напрочь позабыла о времени! Конечно, по канону мой бой перенесли по той же причине, но играть с судьбой не стоит. Вполне может быть, что меня дисквалифицировали за опоздание. — Саске! — громко окликнула меня Сакура, едва завидев. — Ты опоздала! Спасибо, я знаю. Спешно приземляюсь на трибуны рядом с подругой. На арене замерли Ино, которая, судя по всему, применила технику переноса сознания, и Киба, пытающийся сопротивляться. — Мой бой отменили или перенесли? — спрашиваю, пытаясь отдышаться. — Перенесли, — громогласно доносится сзади. Оборачиваюсь. Недовольный Наруто смерил меня хмурым взглядом, — ты где пропадала?! - громко начал он, за что получил несколько недовольных взглядов от сидящих рядом зрителей. - Ты знаешь, что еще немного, и тебя могли дисквалифицировать?! Я замялась. В том-то и дело что знала. Недошиноби. — А твой бой уже прошел? — поспешила перевести тему, — надеюсь, ты победил. Наруто отсалютовал мне в ответ перебинтованной рукой. — Как видишь, не без последствий. Тенкетсу этот Хьюга выбивает жуть, как больно. В синяках теперь весь. Кто именно в синяках я не успела узнать. Потому как неожиданно трибуны взорвались сотнями криков и аплодисментов. Ясно, значит, еще один поединок завершен. Яманака победила. — Следующий бой: Учиха Саске против Собаку но Гаары! Учиха Саске объявилась? Охох, я быстро кивнула опешившим Наруто и Сакуре и под гомон трибун поспешила по лестнице вниз. — На арену бойца, на арену…** — напевала я, проверяя подсумки. Со стороны я могла бы показаться обычной уверенной в себе, в своих силах девчонкой. Настолько безбашенной, что выходит на битву, напевая. Но в том-то и дело — все это не более чем игра. Я нервничала, вспоминая, что Гаара — джинчуурики Шуукаку с покорёженной психикой. Убийство приносит парню удовлетворение. Демон ревет и радуется, когда сын Казекаге послушно проливает кровь сильных противников. И так уж вышло, что я вошла в их число. Тем более, все биджу ненавидят Учиха. Одно неверное движение — и мне конец. Собаку но уже ждал меня. Парня знобило и трясло. А какие жуткие гримасы отражались на его лице. Черт, еще чуть-чуть и Однохвостый прорвется. Я спешно выбежала на арену, прожигая Гаару холодным взглядом шарингана. Ну-с, потанцуем? Пора показать на что я способна. Гекко Хаяте объявил начало боя. Странно, а разве не Генма должен вести этот тур? Но, в любом случае, удивляться чудесным изменениям канона буду после. Сейчас не до этого. Мне следует сосредоточиться. Третий тур. Схватка не на жизнь, а на смерть. Я ухмыльнулась и ринулась вперед. Моя битва только начинается.