Сильнее, чем луна
13 февраля 2016 г. в 16:08
Волчица переминалась с лапы на лапу, из пасти ее время от времени вырывалось глухое рычание. Она была мелковатой для своего рода, но Криста знала, что в данном случае судить об опасности по размеру слишком глупо. Такие, как Имир, передвигались с невероятной скоростью, а человеческий интеллект позволял им справиться с любым противником в два счета.
Криста замерла, давая волчице себя обнюхать. Она не была уверена в том, что Имир себя контролирует и сможет узнать ее.
— Я тебе не враг, — тихо произнесла девушка, опускаясь на колени. Снег обжигал ее, но пульсирующий страх не давал ей по-настоящему прочувствовать холод. — Я не хочу тебе зла.
Эрен и не думал спускаться, поэтому Криста решила, что на дереве он скрывается от напавшей на него Имир. Плохо, если она успела разъяриться и втянуться в процесс охоты, в таком случае у жертвы не было шансов.
Волчица, до того едва двигавшаяся, вдруг задрала голову и громко, протяжно взвыла. Сердце Кристы ёкнуло от жалости и осознания всей боли, которую приходится переносить Имир всякий раз.
— Я тебе не враг, — повторила она громче. — Я знаю, через что тебе пришлось пройти. Я могу тебе помочь.
От последних слов волчица вдруг пришла в бешенство. Она крутанула головой, а потом сорвалась с места и на всей скорости врезалась в дерево, на котором сидел Эрен. Удар на время обескуражил ее, но повалявшись в снегу, на котором остались кровавые следы, она повторила это пугающее действо. Криста наблюдала за ней, прижав руки к груди, чувствуя, как начинает замерзать.
Имир не хотела нападать на нее, но не могла сдержаться иначе как нанеся себе достаточный вред, чтобы потерять интерес к охоте. Она разбивала голову, чтобы не причинить боль Кристе.
Осознав это, Криста бросилась ей наперерез. Волчица успела круто затормозить, оказавшись буквально в нескольких сантиметрах от девушки. Маленькая и худенькая, Криста сейчас казалась настоящим воином, даже перепуганный Эрен отметил это.
— Возьми же меня! — крикнула она прямо в волчью морду, а по раскрасневшимся щекам текли слезы. — Сожри, жалкая тварь!
— Не зли ее! — Эрен нагнулся, почти готовый спрыгнуть, но не сделал этого. Он не справился с поставленной перед ним задачей и теперь мог только смотреть. Ему твердо было наказано не спускаться на землю ни при каких обстоятельствах, и он был вынужден покориться и позволить Кристе погибнуть. — Пожалуйста, Криста, дай ей взять себя в руки!
Криста не слышала его или не хотела слышать. Всем, к чему был обращен сейчас ее слух, было биение волчьего сердца. Учащенное и возбужденное, оно дало ей понять, что ее провокация почти сработала. Оставался последний шаг.
Девушка размахнулась и ударила волчицу по морде кулаком. Черные глаза сверкнули недобрым огнем, и в следующее мгновение челюсти Имир сомкнулись на худенькой руке Кристы.
— Что ты натворил, гребаный идиот? — голос Саши донесся откуда-то издалека, и Криста слабо улыбнулась. — Ты должен был присматривать за ней!
Саша неслась по снегу, одетая лишь в тонкую сорочку, в которой спала. Она выставила вперед левую руку и бормотала какие-то слова, призванные остановить Имир. Криста видела, как от обручального кольца в разные стороны исходили ярко-желтые лучи, извивавшиеся, словно щупальца осьминога.
— Все уже кончилось, — прохрипела Криста. — Мне не нужна ваша помощь. Я справилась сама.
Саша с изумлением взирала на сцену, представшую перед ее глазами. Криста лежала на снегу со счастливой улыбкой, на ее руке красовались отметины от волчьих зубов. Совсем рядом в позе эмбриона скорчилась обнаженная Имир, вокруг головы которой медленно расплывалось кровавое пятно. Нескольких мгновений хватило Саше, чтобы свести концы с концами, и буквально вскрикнуть от столь невероятного течения обстоятельств.
— Черт бы меня побрал, — выдохнула она. Эту фразу она повторяла и когда Имир с Кристой уже лежали на постелях, неподвижные, искалеченные.
Проснувшийся последним и пропустивший все Конни только качал головой.
— Значит, — начал он, когда Саша аккуратно промыла и перевязала пропитанным мазью бинтом укус на руке Кристы и занялась Имир, — Значит, снотворное не подействовало, она встала посреди ночи, почему-то решила выйти на улицу, едва одетая… И обнаружила там Имир с Эреном?
— Имир с идиотом, который не сумел продемонстрировать даже толики того, чему его учили, — поправила его Саша, разглядывая голову девушки. — А тут нам придется немного подштопать.
Эрен, до этого старавшийся никоим образом не напоминать о своем существовании, тенью метнулся за хирургической иглой и нитями. Саша смерила его холодным взглядом, когда принимала инструменты из его рук.
Конни все не унимался:
— А потом она вынудила волчицу укусить себя, и та превратилась обратно, хотя срок еще не настал? И как это понимать?
Имир громко застонала, и Криста дернулась, услышав это. Она спала, утомленная болью, но этот звук в одно мгновение вернул ее в сознание.
— Где она? — слабо спросила девушка. — Она в порядке?
— В полном, — объявила Саша, накладывая очередной шов. Движения ее были быстрыми и отточенными, словно каждый день она зашивала чью-нибудь разбитую голову. — Ты меня удивляешь, Хистория. Когда Имир впервые укусила Конни, он очнулся только на следующий день и попросил меня застрелить ее. А еще принести бутылку пива.
— Меня зовут Криста, — тихо, но твердо проговорила девушка.
— Можешь больше не заговаривать мне зубы, — отрезала Саша. — Я прекрасно знаю, кто ты и что произошло.
— И я хочу знать тоже! — сердито заявил Конни. — Какая еще Хистория?
Саша закончила обрабатывать рану Имир и, поднявшись, с удовольствием размяла затекшую спину. Конни продолжал требовательно смотреть на нее, но она указала ему взглядом на дверь:
— Ступай прочь вместе со своим нерадивым учеником, — приказала она, когда парень притворился, что не понял ее намека. К утру приготовьте что-нибудь поесть, Имир проснется ужасно голодной. Возможно и наша любящая присочинить гостья тоже присоединится.
Хистория лежала, изучая взглядом потолок. Когда Конни и Эрен, недовольно вздыхая, наконец убрались из комнаты, Саша подошла к ней и присела на кровать. Хистория закрыла глаза, чтобы не видеть Сашино лицо, пылающее злостью.
— Ты могла погибнуть, — наконец сказала Саша сухо. — Стоило ей вцепиться тебе в шею или куда-нибудь еще, она бы просто перекусила тебя пополам, как щепку.
— Знаю, — бросила Хистория.
— Тогда зачем? Я уж не спрашиваю, как ты сумела проснуться и что тебя вообще привело на улицу ночью. Туалет на первом этаже, никак не за пределами кафе.
— Там была открыта дверь, и кровь везде, — Саша нахмурилась.
— Беда с этим Эреном, — пояснила она. — Никогда не запирает дверь в свое дежурство. И сколько не проси его класть мясо в несколько мешков, он всегда берет только один.
— Он даже не попытался мне помочь, — рассеянно произнесла Хистория и непроизвольно дотронулась до скрытого под повязкой укуса. Сейчас он почти не болел, только нещадно горел и чесался.
— За это его не вини. Имир бы его мигом растерзала на куски, а мы не можем рисковать волчонком.
— И он тоже? — спросила Хистория, хотя ответ ей был не нужен. Эрена, вероятно, учат, как надо себя вести после превращения на живом примере. Действительно, будучи в таком состоянии, волчица бы восприняла его как угрозу и приступила бы к решительным действиям. — Кто еще? Ты, Конни? Я никогда не думала, что существуют другие, кроме…
— Кроме твоего жениха, Райнера Брауна? — закончила за нее Саша. — Небось втирал тебе душещипательные истории о последнем в своем роде?
— Нет, — Хистория подумала, что ее должен был обидеть Сашин тон, но она совершенно ничего не почувствовала. — Я знаю про Бертольда. И про Энни тоже.
— Энни…Девушка с львиной фамилией, верно? Про нее я совсем мало знаю, но похвально, что эти трое до сих пор держатся вместе. Помню их совсем щенятами, — Саша невесело усмехнулась. — Они все работали здесь когда-то. Пока не нашли себе более заботливого лидера, который пообещал им кое-что получше предложенных нами условий.
— Лекарство, — пробормотала Хистория. — Мою кровь.
— Кровь Рейссов, если быть точными. Ваш род умело пользовался своим даром, десятилетиями заставляя оборотней работать на себя. Все такие добрые и щедрые, готовые к самопожертвованию, — Саша сморщилась с отвращением. — Довольно мерзко, если знать, что именно ваш предок создал их, прокляв несчастного бедняка, утащившего мешок муки. Но я уверена, Райнер рассказывал тебе об этом. Сомневаюсь, что он не сыграл этот козырь.
Потрясенная Хистория молчала. Райнер и правда в красках и деталях описал ей легенду дней минувших, заставившую девушку чувствовать себя бесконечно виноватой и тем охотнее отдавать ему и его друзьям свою кровь. Но тогда ей казалось, что парень даже и не догадывается о том, какой эффект возымела его история. Теперь же все представало в ином свете.
— Признаться честно, я в эти сказки о лекарстве никогда не верила. Но когда твой папаша стал мелькать по телевизору вместе с этой… — Саша щелкнула пальцами, пытаясь вспомнить.
— Фридой, — подсказала Хистория.
— Да, с этой девчушкой Фридой, я все равно стала к ним присматриваться. Имир провела кое-какое расследование и узнала, что Род приторговывает кровью своих детей.
Хистория прикусила губу. Отец никогда не был образцово-показательным родителем, но чтобы творить подобное… Ей с трудом в это верилось.
— Мы купили немного, прошу простить, но нам нужно было выяснить, действительно ли оно работает. Выпив крови, Имир не превратилась, несмотря на то, что было полнолуние, когда сопротивляться проклятию нет совершенно никакого смысла. Мы с Конни были счастливы и опечалены одновременно. Появление такого средства лишило бы нас работы, — Саша показала Хистории обручальное кольцо. — Дрессировщики всегда были с волками. Только нам удается их остановить. Мы любим их, как собственных детей.
Только Имир сказала, что она никогда в жизни не будет глотать чью-то кровь, даже ради избавления от проклятия. Переговорила с хозяйкой и отныне здесь запрещено даже упоминать о таком, — Саша похлопала Хисторию по здоровой руке. — Ты нам все разрушила.
Девушка повернула голову, чтобы посмотреть на Имир. Она лежала по-прежнему обнаженная, прикрытая лишь тонкой белой простыней. Грудь ее тихонько вздымалась, и Хистория внимательно прислушалась к сердечному ритму, теперь звучавшему совершенно спокойно. Не было никаких следов того, что Имир обернется в ближайшие сутки.
— Райнер попросил меня не останавливаться в «Замке у стены», — сказала девушка в никуда. — Теперь понятно, почему.
— Он всегда был самым неблагодарным из всех. Конечно, сейчас он ведом своим обожаемым лидером, но и работая здесь, всегда норовил показать себя не с лучшей стороны.
Хистория зевнула, а потом еще раз, и Саша решила, что девушку лучше оставить в покое. Она пожелала ей проспать остаток ночи, а не бродить по улице в поисках каких-нибудь других оборотней, и ушла.
Как только за ней закрылась дверь, Хистория встала с кровати и подошла к Имир. Та по-прежнему дремала, и, Хистория была уверена, не должна была проснуться до самого утра. Никто не мог точно сказать, был ли этот эффект дополнительной защитой от превращения, или оборотней слишком изматывал обратный переход в незапланированное время.
Отпугивающий запах полностью исчез, так как Саша и Конни вымыли Имир перед тем, как уложить ее в постель. Теперь девушка пахла только лекарствами, но это было привычно для Хистории.
Она присела на колени рядом с кроватью и указательным пальцем осторожно дотронулась до руки Имир. Девушка не шевельнулась, и дыхание ее ничуть не изменилось, и тогда Хистория осмелела. Она погладила теплую смуглую кожу всей ладонью, а затем, задержав дыхание, коснулась большим пальцем губ спящей.
В этот раз она полностью отдавала отчет в своих действиях. Теперь ее не просто тянуло к этому человеку по непонятным, загадочным и, скорее всего, сверхъестественным причинам. Она хотела каждый дюйм этого тела, и, что куда важнее, хотела познать душу, скрывавшуюся где-то внутри. Мрачную и недружелюбную, но все же достаточно благородную для того, чтобы отказаться от облегчения невыносимых страданий, лишь бы не навредить совершенно незнакомым людям. Может быть, она и преследовала какие-то свои цели, но была достаточно сильна, чтобы не пойти путем Райнера.
Впервые в жизни Хистория произнесла это имя с отвращением. Она попыталась найти в себе хотя бы отголоски того странного чувства, которое она испытывала к этому человеку, но все было тщетно. Кропотливо выстроенная стеклянная башня самоубеждения зашаталась и рухнула, погребя под собой любовь и привязанность. Теперь-то ей было ясно, почему с такой жалостью смотрел на нее Бертольд, и почему он чаще других отказывался от крови. Он всегда ей нравился, этот грустный, высокий и неловкий парень.
Губы Имир были сухими и потрескавшимися, но Хистория не придавала этому большого значения. Она пробежалась пальцами по острому подбородку, длинной шее, задержалась возле ключиц. Ей до смерти хотелось опуститься ниже, но такого позволить себе она не могла.
— Если бы ты не спала, — прошептала Хистория и нервно сглотнула. — Если бы не спала, мы могли бы поговорить по-настоящему. Я бы тебе наверняка не понравилась такой, какая я есть на самом деле, но я постаралась бы изо всех сил. Я бы рассказала тебе все о себе, а ты бы смеялась над скудностью моей жизни. Я ничего почти не знаю, ничего не видела и даже не влюблялась по-настоящему, но может быть, хотя бы из жалости, ты не посчитала бы меня пустышкой.
И я бы спросила, где ты родилась и откуда у тебя такое красивое имя. Я бы спросила обо всех, кого ты любила, и позавидовала бы им. Я бы обязательно узнала, что ты любишь есть, когда ты в человеческом обличье и приготовила бы это для тебя. Я ужасно готовлю, если честно, но я не хочу, чтобы ты об этом знала, так что как-нибудь выкручусь из этого положения. А может, тебе больше всего нравятся чипсы с пивом, и тогда мне повезет.
А еще я хотела сказать, что мне нравится твоя заколка. И веснушки, — Хистория говорила все тише и медленнее, а ее голова клонилась вперед, пока девушка наконец не поддалась и не опустила ее на кровать. — Я раньше думала, что веснушки — это ужасно некрасиво. Папа говорил, что только белая чистая кожа может быть прекрасной. Мой папа был ублюдком, но ты это и так знаешь. Мой жених тоже оказался сволочью. Я рада, что не узнала ничего плохого о Ханджи. Вы бы с ней поладили, я уверена. Она немного странная, но и ты не самая обычная. Только я…
Хистория не успела закончить фразу, как ее глаза закрылись сами собой. Она сладко причмокнула губами и уснула, так и не успев заметить легкую улыбку на лице крепко спящей Имир.