***
Сегодня, как и обычно, Филия расположилась на кровати, у стены, чуть ли не до ушей обложившись подушками. В сиянии шарика света, висевшего над ее левым плечом (в целом в комнате было светло, но дополнительное освещение для работы все равно требовалось), она вышивала узоры на огромном куске ткани — будущем покрывале. Почувствовав его появление, Филия вздрогнула — еще одна странность, она ведь давно привыкла к его ауре, а в последнее время снова начала дергаться… Зеллос, не долго думая, исчез, появился прямо над кроватью и плюхнулся рядом, примяв половину подушек и окончательно нарушив концентрацию Филии. — Ну что, все вышиваешь? — Вышиваю. Можешь не мешать? — раздраженно ответила она, чуть отодвигаясь от него. Зеллос поднял руку и легонько погладил её по щеке, заодно убирая с глаз длинную челку. — Не могу, солнышко. Ты же меня знаешь, — он в который раз за последнее время покрутил в пальцах какую-то не такую золотистую прядку. Может быть, в обычных условиях он и не мог заметить тонкую разницу между оттенками (несмотря на все объяснения, Зеллос до сих пор не понимал, откуда на белом кувшине в натюрмортах берутся цветные пятна, и зачем его вообще надо раскрашивать), но сейчас речь шла о Филии, и даже почти неуловимое изменение тона и блеска её волос сразу бросалось ему в глаза. — И кроме того, сегодня я намерен вытащить тебя на воздух. А то совсем зачахнешь… Вон какие у тебя мешки под глазами, — Зеллос обвел ближайший из них, едва заметный, кончиком пальца. — Я не хочу, — ответила она, несмотря ни на что не отрывая взгляда от вышивки. — И сколько тебе повторять, я в полном порядке! — Ну пойдем! Полетаешь, проветришься… Кстати говоря, — внезапно Зеллос осознал кое-что, что должен был заметить намного раньше, — я с самой осени не видел тебя в истинной форме! — Не хочу летать, вот и все, — внешне у неё почти получилось казаться спокойной, но в воздухе ясно повисло ощущение подавляемых страха и растерянности. Сама же понимает, что он на такое не купится… — А если этого хочу я? — Ну и хоти себе дальше! Помнится, не так давно ты жаловался на прямо противоположное! — огрызнулась Филия, отодвигаясь и отворачиваясь. Шарик света, требовавший постоянной поддержки вниманием, погас. Подозрительность этого всего уже зашкаливала. Нет, сегодня он узнает, что происходит, чего бы это ни стоило… — Это было сказано в немного других обстоятельствах… Филия, я хочу, чтобы ты превратилась. С тобой явно что-то не так. — А я не хочу превращаться! Все со мной нормально! Только голова сегодня болит немного. Хочешь, чтобы я себя лучше чувствовала — сделай раз в тысячу лет доброе дело и просто отстань от меня! — она уже чуть не плакала. — Не отстану. Что-то подозрительно часто у тебя у последнее время все болит… — Со мной всё в порядке! — Филия, мы оба знаем, что это не так. Рассказывай. На этот раз я не уйду, пока не услышу, что происходит. — Зеллос снова протянул к ней руку в чем-то вроде попытки успокоить, но Филия шарахнулась от нее, как от огня. — Все в порядке! Просто отстань! Все со мной хорошо! — кажется, она повторяет это, даже не понимая смысла. — Я прекрасно вижу, что это не так. Филия, если ты заболела, то почему нельзя просто сказать об этом? Может, мы и монстры, но кто мешает нам научиться немагическому лечению? В крайнем случае я мог бы даже найти тебе лекаря, — правда, только если эта болезнь не относится к специфическим драконьим: тогда все гораздо сложнее… — Просто расскажи наконец, что с тобой, ящерица! — Зеллос наклонился к ней, дрожащей, забившейся в самый угол кровати. Филия выставила перед собой пяльцы, словно щит, в попытке хоть как-то отгородиться от него. Её отчаяние уже заполняло всю комнату, словно густой туман. Нет, все-таки у неё уникальный дар выводить его из себя… Зеллос без малейшего усилия вырвал вышивку у неё из рук и отшвырнул через всю комнату — так, что та сползла по стене и осела на пол бесформенной кучей розовой ткани, — а потом взял Золотую за плечи и заставил посмотреть себе в глаза. По-видимому, это было плохой идеей… Если все это время у Филии просто текли слезы, то теперь она зажмурилась, замотала головой и, после пары горьких всхлипов, начала рыдать. Не зная, как это теперь исправлять, Зеллос сделал единственное, что мог — крепко обнял её. Какое-то время она пыталась вырваться, но вскоре притихла и стала просто плакать, уткнувшись в его плечо и вцепившись кулаками в рубашку. Приготовившись к долгому ожиданию, Зеллос опустил голову и прижался губами к макушке Филии, вдыхая сладкий, какой-то молочно-медовый аромат ее волос. Первые несколько месяцев из них никак не могли выветриться запахи глины и горьковатого дыма, а потом постоянно примешивались другие — чая (впрочем, этот был всегда, да и сейчас немного чувствовался), красок, облаков, душистых трав и морской соли… Но сейчас этот аромат был необычайно чистым, нежным и каким-то беззащитным. Они сидели так довольно долго, пока плач не превратился в протяжные, прерывистые всхлипы-вдохи, которые постепенно становились все реже. Наконец, когда разлитые в воздухе эмоции, сливавшиеся во что-то, чему и не подобрать названия — ближе всего, наверное, будет «горечь», — притихли и потускнели, Зеллос отважился ободряюще погладить свою драконицу по спине. — Успокоилась? Теперь лучше?.. Филия слабо улыбнулась — ему не было нужно видеть ее лицо, чтобы это почувствовать. Как солнечный луч через облака… — Знаешь, Филия, а ты была права. Я теперь знаю еще одно различие между людьми и драконами… — Какое? — шмыгнула она носом. — Человек может вытереть слезы носовым платочком, а дракону и целой рубашки не хватает. Посмотри, ты всю мою одежду насквозь промочила!.. Филия засмеялась — не очень весело, но все-таки! Еще пара минут молчания, и Зеллос рискнул вернуться к тому самому вопросу, из-за которого это все началось. Конечно, жутко не хотелось повторения этой сцены… но у него ведь есть сила воли, разве нет? Да когда он, священник Зверя, вообще успел стать таким сентиментальным?.. — Филия, послушай, расскажи мне, что с тобой. Пожалуйста. Она отстранилась, чтобы смотреть ему в лицо, — её собственное было ужасно мокрым, красным и опухшим от слез, но вскоре это должно пройти. И… всхлипнула. Опять. Попыталась что-то сказать, но безуспешно. Помахав рукой, чтобы он немного подождал, Филия закрыла глаза и начала старательно и размеренно дышать, чтобы успокоиться. Как же неудобно, когда твой внешний вид и даже эмоциональное состояние зависят от физических причин… Тело — такая бесполезная штука. Но что поделаешь, влюбился — терпи её такой, какая есть. Решив, что она уже способна к членораздельной речи, Филия открыла глаза, вздохнула и начала: — Я… я… — все же неконтролируемые всхлипы не сразу дали ей договорить, — я беременна. -?!. Автор не знает, как описать его состояние словами, честно. Просто постарайтесь это представить.***
— Ф-филия, т-ты серьезно?.. — Нет, пошутить захотелось. Ха-ха, — за то время, пока шокированный монстр пытался переварить два простых слова, Филия уже вернула себе большую часть самообладания и произнесла это недовольным тоном, почти без слез. — Не может быть такого! Кроме того, по твоему астральному телу ясно видно… У Филии дёрнулся уголок рта. — На это не обращай внимания. Я разбираюсь в магии чуть лучше, чем ты думаешь. Замаскировать астральное тело? Причём так, что это не заметно сторонним наблюдателям и не снимается явным перевесом магической силы? Да разве такое может знать простая жрица, пусть и драконья?.. — Откуда… Филия отвела взгляд и нехотя объяснила: — Я пользовалась доверием у Старейшин, и для одной научной работы мне разрешили взять пару книг из запретной части архива. Тема у меня была другая, но несколько заклинаний мне показались полезными… И одно пригодилось. — Ну даешь, — так она в своё время в запретных книгах лазила? Теперь он восхищался ей еще больше, чем раньше… — А почему ты это заклинание до сих пор не сняла? — Это долго и сложно. Потом как-нибудь… — в ее голосе слышалась совершенно искренняя лень.***
Вот и конец последней ниточке надежды. Теперь он поставлен перед фактом — у него будет ребенок. Или даже дети. Конечно, все знали, что теоретически это не невозможно — были же легенды, существование нескольких детей монстра и человека было подтверждено документально, да он и сам встречался с большей их частью, и даже одним полумонстром-полуэльфом… но, во имя Владычицы, за все время существования мира родилось меньше десятка подобных гибридов! Кажется, ключевым условием появления детей в случае межрасовых союзов выступает истинная любовь между родителями… Мысль пугающая, но нельзя сказать, что он чего-то из этого не знал. Просто… не думал. Одно дело отстранённо знать о возможности маловероятного генетического курьёза, и другое — представлять, что в подобной ситуации можешь оказаться ты сам. Ребенок. Его. И Филии. Что-то живое, тёплое, синеглазое и любящее (только не пытающееся время от времени поджарить его лазером, хотя… тут заранее не скажешь) — его часть, его продолжение, при этом совершенно новое, свободное и самостоятельное существо… Как будто он тоже — живой. Ощущение было странным, но приятным. Почему-то Зеллос был уверен, что Бистмастер не будет возражать… В принципе, беременность объясняла перемены в поведении и внешности Филии — по крайней мере, человеческие женщины слабеют и становятся эмоциональнее, когда находятся в таком положении… Но были еще два вопроса, на которые драконице предстояло ответить. — Так, а каким образом твоя беременность мешает тебе принимать истинную форму? — Она не мешает. Просто это может быть опасно для ребенка… — Ребенка? Он один? — Или она. Скорее всего, один, — Филия, у которой совсем уже высохли слезы, попыталась вылезти из заваленного подушками угла, но Зеллос её не выпустил. — А теперь последний на сегодня вопрос: почему ты так старалась это скрыть? Ты что, боялась, что мы с госпожой будем против? — Нет… — опустила взгляд Филия, — не совсем. Я же беременна, а в это время у дракониц все чувства обостряются… Особенно магическое. Ты даже представить не можешь, как мне сейчас трудно чувствовать поблизости ваши с Зелас ауры и пытаться нормально себя вести. Хочется либо улететь отсюда на край света, либо спрятаться так, чтобы вы меня никогда не нашли. Инстинкты — это инстинкты… Это врожденное. Какая нормальная драконица доверит монстрам свое дитя? — тихонько засмеялась она. — Ты подумай, каково мне было только что! Конечно, я расплакалась. Прости. — Так может, мне лучше пока от тебя подальше держаться? Чтобы ты не так нервничала… — Нет! С тобой все-таки спокойнее. Скоро я опять привыкну, честное слово, — Филия широко и искренне улыбнулась. — А теперь пусти, дай умыться. И больше не кидай так мою вышивку. Если пяльцы сломались, новые опять ты покупать будешь. — Что? Снова в рукодельный? Милая, твоя жестокость не знает равных… — Спасибо за комплимент, любимый.