Попутный ветер

У Хозуми кристально чистые помыслы, слишком мягкие для парня черты лица и детская импульсивность в светло-голубых глазах. Он похож на ребенка в самом лучшем смысле этих слов. Хису нравится за ним наблюдать — успокаивает. Поругаться с Кеске в принципе невозможно, с Хисом — и того труднее, но вместе им это каким-то непостижимым уму образом удается. Поэтому приблизительно раз в неделю Хис заваливается домой к Хозуми и… нет, не жалуется на жизнь или, по крайней мере, не называет вещи своими именами. Хозуми неодобрительно цокает языком (совсем как взрослый) и читает семпаю нотации. В первый раз ему было неловко, сейчас — уже привычно. — Это неправильно, — заявляет он, явно намекая на их с Кеске отношения. Хис хмыкает, прекрасно зная, что все семь дней в неделю у Кохинаты ночует Аюму, но ничего не говорит. Хозуми продолжает свой монолог; Хис не слушает, машинально улыбаясь и думая, какие у него, оказывается, большие голубые глаза. Под его пристальным, теплым и чуть грустным взглядом блондин проливает на скатерть разлитый по чашкам чай, бормочет под нос тихие ругательства и этой неловкостью еще больше напоминает Хису ребенка. Через полчаса звонит радостный Аюму, возвещая о том, что он скоро будет. О визитах старшего он не знает, и Хасекура спешит уйти. Хозуми его не задерживает, только смотрит с неподдельной тревогой. — Я хочу, чтобы ты был счастлив, семпай, — говорит он на прощание. Хис кивает — «я знаю» — и бросает ему улыбку, переступая через порог. На выходе из подъезда его встречает морозный воздух и полный штиль. На выдохе Хис думает, что надо бы помириться с Кеске… …и что пресловутое счастье светится в чужих голубых глазах.