***
На этот раз повозок мы не брали, ограничившись небольшой поклажей, притороченной к седлам. Меня неумолимо клонило в сон, сказывалась бессонная ночь, при воспоминании которой я теперь улыбалась с легкой грустью. Словно король забрал с собой все тревоги и тяжесть, что лежали на сердце. Поминутно клюя носом и роняя голову на грудь, я едва ли прислушивалась к Леголасу и Глиннаэлю, ехавшим чуть впереди. Наш отряд состоял из сорока эльфов: часть собиралась остаться в городе на зиму, ознакомиться с предстоящими работами, подготовить землю к высадке и посеву. Остальные же ехали дальше, в Итилиен — соорудить временные постройки, приготовить припасы. Зима в Гондоре была намного мягче суровых Лихолесских морозов, поэтому особых трудностей не предвиделось. — Аля! — веселый голос закричал мне прямо на ухо, заставляя испуганно вздернуться и поднять голову. Смеющиеся серые глаза застыли напротив. Все давно спешились, располагаясь на ночлег, и только я продолжала восседать на своей лошади, как всадник без головы. Протерев глаза, я слезла на землю, зевая во весь рот. — Ты что, за весь день так и не выспалась? — Глиннаэль весело подмигнул, приглашающе кивая мне следовать к костру. Я сладко потянулась, разминая затекшие от долгого сидения мышцы. У огня уже вольготно развалился Леголас, согнув одну ногу в колене и немигающим взглядом следя за пламенем. Я буквально рухнула рядом, напоминая самой себе мешок с картошкой, а не вполне себе молодую барышню. Глиннаэль присел рядом, потянулся за палкой, переворошил угли. Есть не хотелось, говорить тоже, так мы и сидели у костра, занятые своими мыслями. Мои плавно разбегались, я даже не заметила, как начала дремать, свернувшись калачиком рядом с Леголасом. Чья-то заботливая рука укрыла меня одеялом, и я, пригревшись, наконец заснула. И все-таки каждое мое путешествие совершенно не похоже на предыдущие. Вот сейчас вроде и дорога та же, и с эльфами этими я ездила, правда, с каждым по отдельности, но все же. У меня было такое ощущение, что мне снова шестнадцать лет. Мы дурачились, обгоняя друг друга, Глиннаэль и Леголас поочередно устраивали шутливые соревнования: кто ловчее держится в седле, кто лучше и метче стреляет. Причем сопровождались такие турниры подколами и подначками. То Леголас хлопнет по крупу коня Глиннаэля и тот уже мчится по полю, взбрыкивая и поводя тяжелым крупом, то Глиннаэль ослабит тетиву лука, передавая его принцу перед тем, как стрелять, а потом ехидно комментирует прославленную меткость… Надо отметить, что эти забавы никак не сказывались на скорости передвижения и Андуин показался перед нами на четвертые сутки, даже быстрее, чем когда мы ехали с королем. Мы не задерживались здесь. Заметно похолодало, по утрам изо рта вырывались облачка пара, морозный воздух щекотал нос, а пожухлая трава хрустела инеем под ногами коней. Я смотрела на реку, не узнавая ее. Таинственная, прозрачная, величественная — куда это все делось? Андуин нес мутно-оранжевые воды к югу, обнажая дно в том месте, где прятался брод. Холодные порывы ветра смазывали коричневую гладь, покрывая ее мелкой рябью. Камыш печально шумел сухостоем по берегам. «Нельзя войти в одну и ту же реку дважды», — вздохнуло в голове. Я отвела взгляд от воды, глядя прямо перед собой. Туда, где начинались бескрайние степи Рохана. Степь молчала, сурово глядя на нас. Птицы давно улетели или попрятались в высокой траве, не имея ни малейшего желания высовывать клюв на холод. Ветер здесь царил повсюду, поднимая полы плащей, шелестя высохшей травой. Солнце еще дарило свое тепло, изредка выглядывая из-под серых облаков, стремительно мчавшихся по небу. Я поежилась, мрачно думая, что именно из-за таких дней я вскоре совсем перестану любить походы… Мы растянулись вереницей по дороге, я пыталась представить наш сегодняшний ночлег, и становилось как-то совсем некстати тоскливо. Вспоминалась жарко натопленная комната, большая кровать, укрытая тяжелым шелковым покрывалом, изучающий взгляд из-под полуопущенных густых ресниц… Нет, ну, а что, я же не железная! Все равно вспоминается, что уж тут лукавить… Я шмыгнула носом, чувствуя, что насморка мне не миновать. Солнце окончательно скрылось, начал накрапывать мелкий моросящий дождик, стало пасмурно. Леголас, ехавший впереди, что-то сказал Глиннаэлю, и тот поспешил в конец вереницы. Принц подъехал ко мне, заглядывая под капюшон. Я подняла на него покрасневшие глаза: точно, заболеваю. Чувствую, как начинает колотить. С чего бы это? Действительно, с чего: как будто это кто-то другой уже пятый день ночует на холодной земле и трясется под дождем… — Ты как? — Леголас тревожно посмотрел на меня, сжимая ледяные руки в ладонях. — Скоро будет привал, немножко потерпи. Я снова шмыгнула, попытавшись улыбнуться. Меня била мелкая дрожь, но я пыталась сдержать ее, стараясь расслабиться. Я просто замерзла. Сейчас отогреюсь, и все будет хорошо. Сейчас доедем до лагеря, эльфы ведь наверняка его уже разбили. Я слезу с лошади и сяду у костра, возьму горячую кружку с травяным настоем из рук Глиннаэля. Он почему-то выглядит обеспокоенным, странно, вроде бы ничего страшного не произошло. Вот только голоса слышатся как сквозь вату, а голова кажется такой тяжелой, что ее просто невозможно держать. Да и зачем? Я сейчас прикрою глаза и немножечко так посижу. Вот чуть-чуть и все пройдет. Чуть-чуть… Я проснулась, открывая глаза и пытаясь понять, когда именно я успела заснуть. Конец вечера был абсолютно размыт, и последнее, что я помнила более-менее внятно, — обеспокоенное лицо Леголаса. В палатке было темно, лишь дождь тихо шуршал по ткани. Снаружи капало и хлюпало, фыркали лошади. Мне же было тепло и уютно, словно я лежала в коконе. Я осторожно пошевелилась и замерла, ощущая чужое присутствие за спиной. Кто-то из эльфов лежал позади меня, прижимая к себе и согревая жаром своего тела. Я опустила взгляд вниз, рассматривая длинные тонкие пальцы с идеальной формы ногтями. Личность желающего поработать индивидуальной грелкой установить по руке не удалось, но ворочаться и будить спящего мужчину я не хотела. Ветер все-таки нашел лазейку, легонько шевеля волосы на затылке и принося одуряющий аромат полыни. Глиннаэль. Я расплылась в улыбке, устраиваясь поудобнее, и осторожно накрыла его ладонь своей. Потихоньку снова навалился сон, унося с собой все тревоги и заботы минувшего дня. Когда я снова проснулась, Глиннаэля рядом уже не было и ничто не напоминало мне о его присутствии. Разве что легкий запах пижмы на полуденном солнце. Зевнув, я вышла из палатки, лениво наблюдая за эльфами, собирающими лагерь и готовящими завтрак. Завидев меня, подошел Леголас, удовлетворенно разглядывая мое лицо. — Тебе лучше, — наконец кивнул он, довольный осмотром. — Ну и напугала ты нас вчера, когда свалилась прямо с кружкой без сознания. У тебя был жар. — Жар? — я удивленно смотрела на эльфа. — Странно, я не помню. — Мы волновались за тебя, тебя трясло, — Леголас нахмурился, — ты была такая ледяная, ничто не могло согреть тебя. Тогда Глиннаэль предложил лечь рядом, чтобы обогреть своим теплом. Странно, но это помогло. — Думаю, мне следует поблагодарить его, — я поискала друга глазами. Он кивнул мне, ласково улыбнувшись, подтягивая подпругу на коне, и на душе сразу стало тепло, будто солнышко лизнуло легким лучиком.***
Рохан остался позади, как и его мрачные засыпающие степи. Всю дорогу в спину дул пронзительный ветер, будто степь выдувала нас, мешающих ей погрузиться в долгожданный сон. Миновав горный перевал, мы будто очутились в другом мире: здесь царила мягкая осень, с ярко-синего прозрачного неба смотрело на нас еще теплое солнце. Золотые и багряные деревья приветливо шелестели листьями. На полях, давно убранных, важно вышагивали вороны. Наш отряд заметно ободрился, подгоняя уставших лошадей. Почти две недели в пути подходили к концу. Я радостно вглядывалась вперед, желая поскорее разглядеть Минас Тирит. Белый город встретил нас шумными криками торговцев, многоголосой толпой на узких улочках и звонким криками детей. Мы медленно ехали по мощеным дорогам, улыбаясь и кивая на многочисленные приветствия. Леголаса хорошо запомнили в городе, несколько человек вызвались проводить нас к Боромиру. Арагорн сейчас был в Лоссарнахе, собирался вернуться к завтрашнему утру. Дом Боромира находился неподалеку от Цитадели, совсем рядом с нашим с Женечкой домиком. Надо же, а я уже и забыла, что у нас тут есть недвижимость… В большом внутреннем дворе нас уже ждал сам хозяин, широко улыбаясь. — Когда прибежали мальчишки, крича, что вернулся белый эльф, я решил, что они меня разыгрывают! — воскликнул, смеясь, воин, крепко сжимая Леголаса в объятиях. — Не ждал вас так скоро! — тут он увидел меня, и его улыбка стала еще шире, хотя, казалось бы, дальше некуда. — Аля! Вот уж кого точно не ожидал увидеть! — он взял мою руку в широкие ладони и осторожно ее сжал. — Не понравилось в Лихолесье? — Боромир лукаво подмигнул. — А я говорил, что в Гондоре веселее. Я остановилась в своем доме, благо, слуги поддерживали его в чистоте все это время, следуя приказу короля Арагорна. Вместе со мной разместились Глиннаэль и несколько эльфов. Леголас предпочел остаться у Боромира, остальные нашли себе комнаты в трактире неподалеку. Вечером в большой зале дома бывшего Наместника устроили веселую пирушку. Назвать это как-нибудь по-другому язык не поворачивался. Мы шумели и пели, плясали на столах и снова пели, громко хохотали, вспоминая самые мрачные моменты нашего похода, и пили-пили-пили. То и дело я ловила на себе удивленные взгляды Глиннаэля: он видел меня разной, но, кажется, сегодня я предстала перед ним по-новому. Не знаю, в его взгляде я читала веселое недоумение. Хотя он просто не видел, как я танцую на столе, — наверное, из-за этого изумился. Песни стали принимать более фривольный характер, а из трактира по просьбе Боромира заглянули на огонек несколько девиц явно не скромного поведения. Охмелевшие эльфы повели себя как настоящие мужчины: если перед тобой враг, то надо его победить! Чем они и занялись с энтузиазмом, подливая хихикающим девушкам вина и решительно сжимая их за талию и бедра. Чтобы враг не убежал, как я поняла. Боромир делал мне недвусмысленные знаки, кривя лицо и дергая головой. Глиннаэль не выдержал и спросил шепотом: — У Боромира какая-то травма после войны? Он дергается, будто у него что-то защемило в шее. Может, ему помочь? Я фыркнула в ответ на искреннюю заботу, звучавшую в голосе эльфа, и покачала головой. — Не надо, я сама попробую, — кивнув Боромиру, я вышла на улицу, присаживаясь на резную скамейку у входа. Воин не заставил себя долго ждать, опускаясь рядом. Ночь была тихая, бесчисленные звезды сияли на черном небе, изредка пролетала ночная птица. Шум от нашего праздника глухо долетал сквозь прикрытые ставни, в остальных домах давно спали. Боромир достал кисет с табаком, трубку и принялся сосредоточенно набивать ее, шумно сопя. Я молчала, ожидая, когда он начнет говорить. Но он смущался чего-то, нервно пытаясь поджечь трубку. Наконец она задымилась, и гондорец глубоко затянулся, выпуская облако ароматного дыма. — Я помню, что говорил тебе несколько месяцев назад, — смущенно, будто через силу, начал он. — О своих чувствах и о том, что буду всегда рад тебя видеть… Нет, ты не думай, я действительно очень рад! Вот только… — Я приехала раньше не из-за тебя, — кажется, я начала понимать причину смущения воина. Он даже не пытался сдержать облегченный вздох. — Я просто поняла, что там мне не место. Мы уедем в Итилиен, как только Леголас поговорит с Арагорном. — А я уж было решил… — проговорил Боромир, качая головой. — Мне ведь отец невесту нашел. Красивая, из достойной семьи, послушная, — он помолчал. — Я согласился, дева станет хорошей женой. Свадьба назначена на следующий год, на весну. Вместе со свадьбой Фарамира. Вместе сыграем. — Но это же замечательно! — я улыбнулась, искренне радуясь за друга. У меня будто камень упал с души и стало легко-легко, даже петь захотелось. — Пойдем, споем что-нибудь веселое! Боромир поднялся, протягивая руку, и потянул меня внутрь, в жарко натопленный гомонящий зал.