Золочёные лилии

Маргери

      Королевские гвардейцы пропустили Маргери в покои государя без вопросов. Одна из привилегий королевы, хоть и не такая заманчивая, как остальные. Гнева Ренли за внезапное вторжение она не боялась: специально ранее удостоверилась в том, что Лорас не у него, а в Башне Белого Меча. Или уже Башне Радужного Меча?.. В любом случае разговору он не помешает. Маргери искренне любила брата, но сейчас желала, чтобы внимание короля было всё же отдано ей одной.       Ренли нашёлся в кабинете, занятый разбором каких-то бумаг. При появлении жены он измождённо откинулся на спинку стула, но губы дрогнули в приветственной улыбке.       — Я помешала?       — Вовсе нет. Всё равно уже хотел послать всё к Неведомому и заняться чем-то более приятным.       — Мой любимый супруг устал? — ласково заметила Маргери, подойдя вплотную и скользнув ладонью по плечу Ренли. Сквозь ткань явно ощущались крепкие мышцы. Чем-чем, а тренировками с оружием Баратеон не пренебрегал.       — Да, королевские обязанности такие изматывающие, — он поймал её пальчики и запечатлел короткий поцелуй, лишённый даже крохи страсти. В галантности ему было не отказать.       Ренли был потрясающе красивым мужчиной. А корона на голове делала его и вовсе неотразимым. Маргери с нескрываемым удовольствием провела ладонью по чёрным волосам. Стать королевой было её мечтой с самого детства, и отец активно разжигал в ней это желание. Тщеславный и гордый от природы, он мнил себя тестем короля в блеске почёта и оваций. Болезненное самолюбие требовало лести и обожания, чем, к слову, с успехом пользовались знаменосцы. Бабушку это выводило из себя, и она ворчала, не переставая. Но отец не слушал. Он обещал дочери Баратеона в мужья и титул королевы, и он сдержал обещание. Разве что Баратеон оказался другим, но так даже лучше. Ренли полюбить было легче, чем Роберта, легче быть рядом вечно весёлой и заботливой. Муж, обаятельный, открытый, часто улыбающийся и галантный подарил надежду на счастливое замужество. Военные успехи, пиры, прославления королевской четы — всё это кружило голову, не хуже вина.       «Не вздумай полюбить его! Мужчины бывают разные, но разочаровывают одинаково», — всплыли в голове слова бабушки.       — Что-то печалит мою королеву? Чем я обязан твоему визиту? — Ренли отлично знал, как сильно ей нравилось слышать «моя королева» из его уст и уст всего двора и беззастенчиво этим пользовался.       — Разве твоей королеве нужен повод, чтобы побыть вместе с мужем? — игриво спросила Маргери. Она хотела поговорить с ним без свидетелей. Хотя в Красном замке, говорят, и у стен есть уши.       — Тогда я просто буду наслаждаться, — хмыкнул он. Пустая любезность. Они слетали с его языка так просто, что невозможно было понять, где заканчивались они и начинались настоящие мысли Ренли. Маргери знала, что истинно наслаждался он разве что обществом Лораса, которого был рад видеть в любое время дня и ночи. С ней самой он был ласков и предупредителен. Выполнял любой её каприз, за исключением одного: он не торопился заделать королевского наследника. С извечной улыбкой на сладких устах ускользал из объятий Розы. На людях они были вместе, но за дверями расходились. Лорас для Ренли был первее его сестры. Желаннее, чем она когда-либо могла стать. А какой прок от красивого мужа, если им разве только любоваться издали? На людях Ренли был идеальным супругом, но по замку рано или поздно поползут слухи, что постель королевы пуста без её мужа. И в том обвинят её.       — Тебе налить вина? — спросил он, выдёргивая из безрадостных мыслей.       — Да, пожалуйста, — Маргери кивнула, и Ренли тут же поднялся. Он ушёл за графином, но сердце всё равно кольнула мысль, что он сбежал из её объятий, а вино было лишь предлогом.       Маргери тенью скользнула за мужем к столу, обняла со спины, прижалась щекой, почувствовав как Ренли напрягся. Как и всегда он не гнал её, не злился и не повышал голос. Но она знала: стоило стать более настойчивой, как он перехватит руки и мягко отошлёт прочь. От отчаяния она предлагала позвать в супружескую постель Лораса, но Ренли отшучивался и обещал, что не унизит её подобным. «Нам некуда торопиться, моя королева, — говорил он. — Впереди у нас десятилетия славного правления. А сейчас я очень занят. Наберись терпения». И Маргери набралась. Что ещё ей оставалось делать? Пускай привыкнет к её присутствию, её голосу, её смеху. Пускай смирится с тем, что она всегда рядом. Пускай увидит в ней союзника. А потом придёт и в постель. Не может быть, чтобы не пришёл!       Она отстранилась и взяла наполненный кубок. Пальцы на мгновение ощутили тепло кожи мужа, но тот почти сразу убрал руку. Досада кольнула сердце. Она не просила любви, понимая, что это невозможно. Но желала хоть каплю страсти, искреннего, а не наигранного, восхищения. Она была молода и красива, и чужое равнодушие неприятно отзывалось в душе. Но разве это великая цена за корону? Вовсе нет.       — Вот, держи. Это арборское. С родины твоей невестки, — в голосе Ренли слышалась улыбка. Он не сказал: «С родины твоей бабушки», а предпочёл напомнить о Десмере. Оленну Ренли не любил. Впрочем, её старались обходить стороной все: бабушка славилась своим смелым злым языком и беспокойным нравом. Маргери даже представить боялась, как много ласковых слов она сказала Уиллу и Дес, когда вернулась в Хайгарден. Дес… Раньше юная королева могла бы поклясться, что брат видит в той лишь младшую сестрёнку, невинную и весёлую. Но оказалось, что он любил её совсем иначе. И молчал. Ух, у Маргери найдётся, что сказать наглецу при встрече. Скрывать подобное от сестры! Но в общем, она была рада за них: они смогли пожениться по любви, как некогда Гарлан с Леонеттой, наблюдать за которыми было истинным удовольствием. Бойкая Дес расшевелит Уилла, а вот Сансу, которую пророчили наследнику Хайгардена в жёны, саму нужно было отогревать, как пичугу в морозный день. Сейчас, когда Робб Старк оказался в плену у Тайвина Ланнистера, а остальные братья Сансы были мертвы, она стала особенно ценным приобретением, способным дать власть над Севером. Но, Семеро, какой же неживой она казалась! Она не смеялась, не шутила и не плакала. Маргери как могла старалась развеселить её, отогнать дурные мысли, отогреть северянку. Та благодарно улыбалась, но оставалась печальна. Слухи, гуляющие по замку, порочили её честь. Сплетничали, что Джоффри заставил её лечь в свою постель, не дожидаясь свадьбы. Что же он сделал с ней там, раз она до сих пор не могла прийти в себя? Но даже такая она оставалась ценна. Особенно если Робб умрёт в плену у Ланнистеров. Ренли не торопился обещать её руку кому-либо. От отца Маргери знала, что с Севером и Речными землями ведётся переписка. Возможно, король желал вернуть Сансу семье, в обмен на клятву верности. Но было ли это разумно? Отец должен был прежде всего блюсти интересы семьи и подталкивать короля к иному решению. Санса могла бы выйти замуж за кого-то из родичей Маргери. Разве могли влияние и земли быть лишними? К тому же северянка оказалась красива и разумна. Её хотелось беречь и лелеять.       — За наше долгое царствование, — Ренли приподнял кубок.       — За то, чтобы все мятежники были уничтожены, — поддержала Маргери, чокаясь с ним.       Железный трон принадлежал Ренли, но не все части Вестероса признали его власть. Станнис мёртв, но его соратники заперлись в неприступных Штормовом Пределе и Драконьем Камне. Селиса со своими родичами, наверняка, спит и видит корону на волосах своей хворой дочери. Странно, что вести о коронации Ширен ещё не достигли Красного замка. Север и Речные земли даже без Робба Старка остались мятежны. Дорн… В Солнечном Копье гостила Мирцелла, невеста Тристана Мартелла. Будет ли Доран верен договорённостям с Ланнистерами или всё же склонится перед Ренли? Пока принц вернуть Мирцеллу не соглашался. Но кто вообще может сказать, что в голове у дорнийца?       — Лорд Тайвин всё так же молчит? Он не боится за своих внуков? — осторожно спросила Маргери, сделав глоток. Она не могла стать страстью Ренли, но смогла бы быть советником и другом. А это даже ценнее. Любая любовь затухает с годами, но доверие и уважение не исчезают бесследно.       — Он боится лишь за собственную репутацию! — неожиданно взвился Ренли. — Преклонить колени для него смерти подобно. А сейчас он ищет Томмена. Если он его найдёт, без тени сомнения пожертвует и Джоффри, и Тианой.       — Но ведь они его семья?       — Его больше интересует то, чтобы на троне был тот, в ком течёт кровь Ланнистеров. Всё остальное неважно.       Ренли опустился в кресло у камина. Блики делали его лицо старше и злее.       — Если бы я пообещал сделать Томмена своим наследником, Лев бы сразу успокоился…       «…вот только ты бы недолго прожил», — мысленно продолжила Маргери. Не мог же Ренли в самом деле рассматривать этот вариант? Неужели мысль возлечь с женой настолько его пугала, что он был готов завещать трон внуку Ланнистера, а не собственному сыну? Нет-нет, Ренли не мог быть настолько безумен! Семья Маргери такого не допустит. Как и она сама.       — Это можно обдумать, — мягко ответила Маргери, присаживаясь на подлокотник кресла. — Говорят, с годами прибавляется терпение, а лорд Тайвин немолод. Уж верно он подождал бы, сколько нужно до восшествия Томмена на трон. В конце концов, на Западе ведь полно забот и без этого.       Ренли рассмеялся:       — О, он испрашивал бы о моём здоровье каждую седмицу! Никакие дела в Утёсе его от этого не отвлекли бы!       — Зато не пришлось бы воевать с ним. Моё сердце страдает, когда я думаю о том, что мне нужно будет отпустить тебя на битву. Говорят, Старый Лев опытный военачальник и очень смелый. Я боюсь за тебя… — огорчённо приговаривала Маргери.       — Ещё бы мне опасаться Тайвина! Уж будто я не смогу пустить ему кровь! Даже лучше, если он не преклонит колено: я подарю тебе львиную шкуру, как ты смотришь на это? Я уничтожу Тайвина. Его гордыня — ничтожный щит перед объединённым войском Простора, Штормовых земель и Долины. Я буду первым, кто возьмёт неприступный Утёс Кастерли. Как думаешь, сколько песен сочинят об этом?       — Много, очень много, мой муж, мой король, — Маргери, блестя глазами, обняла его за шею. — И я буду петь нашим детям о доблести их отца.       — Так и будет, — Ренли поцеловал её в щёку, точно сестру. — А пока я не хочу даже вспоминать о Тайвине и государственных делах. Мне вполне хватает собраний Совета.       Маргери скрыла разочарование и скользнула мужу на колени. Терпение. Главное терпение. Если она сейчас надавит и попытается расспросить про Бейлиша и Долину, то может вызвать у Ренли раздражение. А хорошая жена должна дарить лишь радость. Тогда никто не заметит, как она им управляет. Если бы ещё отец считал нужным посвящать её в то, что происходило на заседаниях Малого Совета, тогда не приходилось бы пытаться разузнать всё самой. А Ренли говорить о делах не любил.       Малый Совет ещё не был полностью укомплектован. Цепь Десницы получил отец и так раздулся от гордости, что, казалось, ничего более его не волновало. Бабушка не зря просила присмотреть за ним. Лорас вошёл в Совет на правах лорда-командующего Радужной гвардией. Варис и Пицель сохранили свои должности. Место мастера над кораблями должно было отойти Пакстеру Редвину. А вот место мастера над законами король неожиданно отдал Эймону Эстермонту, отцу Вендаи и собственному кузену.       — Лучше расскажи, как сама провела день, — попросил Ренли, и Маргери улыбнулась:       — Я провела его в окружении своих болтушек-фрейлин.       — Ну да, ну да, собрала вокруг себя свой собственный Малый Совет, — хмыкнул он. — Кто там у тебя в качестве Десницы?       — Место вакантно, — лукаво отозвалась Маргери, накручивая на палец чёрную прядь волос. Ей хотелось поцеловать мужа, но она не смела.       — Неужели не нашла никого на место леди Оленны? — с мнимым сочувствием качнул головой Ренли и щёлкнул её по носу, когда она ударила его кулачком в грудь: — Твоя бабка невыносима. Я отправлю тебя в молчаливые сёстры, если станешь такой же.       — Ты говорил, что тебе нравится мой голос! — возмутилась Маргери, тщательно следя за выражением лица мужа. Ссориться с ним в её планы не входило.       — Только когда ты мне не перечишь, — со смешком ответил он. За шуткой вполне могло скрываться предупреждение. Маргери поёрзала на чужих коленях и всё же не удержалась:       — А принцесса Тиана тебе не перечит?       — При чём здесь она? — посерьёзнел Ренли. — Вы поссорились?       Неудачное начало разговора... Розе никак не удавалось разгадать: какие отношения связывали Ренли с дочерью Серсеи. Он не отослал Тиану, не запер в дальних покоях, не отдал в септу. Беспечно называл её своей племянницей, будто не слышал разговоров о связи её матери со своим братом-близнецом. Маргери попыталась заговорить об этом однажды и натолкнулась на стену, скрытую извечной улыбкой Ренли: «Это слухи. Разве моя королева собирает слухи? Не будем более об этом». А ведь распространение этих слухов могло бы быть очень полезно.       «Они были очень близки раньше. Разве Его Милость ничего не говорил тебе об этом?», — однажды заметила Вендая. «Они были очень близки»… Что из этого пережило борьбу за трон? Глубока ли привязанность Ренли к племяннице или лишь красивая картинка, необходимый штрих в портрете идеального правителя? Одно Маргери чувствовала точно: Ренли не потерпит раздоров. Поэтому она была ласкова с Тианой и, как могла, сглаживала углы. Пускай принцесса сама станет зачинщицей скандала, пускай Ренли будет зол на неё, а не на жену. Но Тиана держала себя в руках, как в броню облачаясь в траурные шелка. Ледяные ланнистерские глаза светились с бескровного лица пыльными кусками зелёного стекла, что вспыхивали иногда ярко и презрительно. Гордая, неприступная, с сладко-насмешливым «тётушка» на устах, она так непохожа была на ту девушку, что Маргери представляла себе из рассказов Вендаи. Последняя говорила о подруге, как о справедливой, ласковой и весёлой. Возможно, когда-то оно так и было, но гибель родственников и заточение брата запрятали это где-то очень глубоко. Маргери не льстила себе надеждами: с принцессой ей подружиться не получится. А вот Эстермонт любила Тиану, это было очевидно для всякого. И оттого её невозможно было сделать оружием против подруги даже после их размолвки. Вендая не пошла бы против той, к кому была привязана. По крайней мере, сознательно. Оттого приходилось прибегать к другим способам контроля над принцессой.       — Нет, ну, что ты! — тряхнула головой Маргери. — Мы подружились с Тианой. Она чудесная. Я лишь волнуюсь за её состояние.       — А что с ней?       — Она потрясающе держится. После всех потерь, что ей пришлось пережить, я восхищаюсь её мужеством и стойкостью. Но у неё такие потерянные, грустные глаза!.. У меня сердце сжимается, когда я вижу её. Что бы могло развеять её печали?       — Она придёт в норму. Скорбь имеет свойство затухать. Я сам потерял родителей и, как видишь, жив, здоров и весел, — отмахнулся Ренли. Тема ему не нравилась.       — Да, конечно, ты прав, — согласилась Маргери и закусила губу, раздумывая. — Время — хороший целитель, но неторопливый. Как бы поторопить его… Может, принцессе стоило бы сменить обстановку? Должно быть, этот замок будит в неё страшные воспоминания.       — Ты очень добра, моя королева. Даже слишком. Но не гнать же мне племянницу на улицу, в самом деле!       — Я не хочу никого прогонять. Я хочу дать Тиане новый смысл жить. А женщину ничто так не красит, как счастливое замужество и дети.       — Ты предлагаешь мне выдать Тию замуж? У меня уже просили её руки, — Ренли хмыкнул, давая понять, что не относится серьёзно к словам жены.       — Я хочу, чтобы она была так же счастлива, как и я. Моя жизнь была неполной без тебя. А сейчас… я не могу представить, что тебя когда-то не было рядом со мной, — Маргери прижалась щекой к груди супруга. — Я понимаю… ты любишь Тиану. Поэтому не можешь отдать её незнакомцам. И мне меньше всего хотелось бы, чтобы она вновь страдала. Но ведь… — Маргери вскинула полный надежды и беззащитности взгляд: — Ведь она могла бы поехать в Хайгарден! Ты сам знаешь, как он прекрасен. Тиане, я уверена, понравится там, среди садов, фонтанов и беседок. Там никто не сможет причинить ей зло. У моей хохотушки Мегги есть два старших брата: Раймунд и Рикард. За Раймунда я сама в детстве желала выйти замуж: он чудесный во всех отношениях! Заботливый, добросердечный, весёлый и храбрый. И Рикард такой же. Тиана могла бы быть счастлива, став женой одного из них.       Ренли задумчиво потёр подбородок:       — Они ведь из младшей ветви Тиреллов?       — Они законнорождённые, молодые и сильные. Что нужно ещё? Или ты желаешь найти Тиане кого-то богатого? Но будет ли она счастлива замужем за знатным стариком? Ей нужен кто-то молодой и красивый, под стать ей самой. Я уверена, она желала бы оказаться подальше от суеты и интриг, чтобы позабыть свои печали.       — Ты плохо знаешь Тиану, — рассмеялся Ренли, но взгляд оставался серьёзным.       — Зато её хорошо знаешь ты и желаешь лишь лучшего. Обещай, что подумаешь. Раймунд с Рикардом могут приехать сюда, чтобы ты посмотрел на них и убедился, что все мои слова — правда, — Маргери преданно глядела на мужа.       — Я не сомневаюсь в твоих словах, — он погладил её по щеке. — И я обещаю подумать.       Маргери радостно улыбнулась.       Тиана была проблемой. Её могли использовать в играх за трон, для удара Ренли в спину. Да и сама Тиана явно взяла от матери слишком многое. Такую стоило держать при себе. Или убить. Второй вариант Маргери совсем не нравился.