Тиана
— Моя принцесса… Тиана обернулась на знакомый голос и нашла в себе силы улыбнуться: — Сир Арис, приветствую. Радостно видеть вас в добром здравии. Он был точно призраком из прошлой жизни, разве что облачённым не в белый, а в светло-коричневый. Но всё таким же красивым, а, главное, живым. «Пока я жив, вас никто не тронет». Её стража наблюдала за их встречей, и ничего, кроме холодной вежливости видеть была не должна. Когда-то за спиной Тианы стоял сам сир Арис, и она ничего не боялась. Королевские гвардейцы были её щитом, символом её исключительности и важности, белым фоном, на котором она блистала лишь ярче. Теперь следовавшие за ней по пятам охранники следили, чтобы она не делала глупостей. Тиане не запрещали гулять в пределах замка, но каждый её шаг становился известен королю. Невеликая ведь цена за жизнь… Арис коснулся губами её пальцев коротко и осторожно. Такое проявление почтения было не обязательно. Но принцесса знала его причину, и оттого пальцы горели от поцелуя. Взгляд мужчины тревожно метался по её лицу, жадно изучая, желая прочесть всё скрытое, но в голосе была лишь любезность и ничего лишнего: — Благодарю. Вы тоже прекрасно выглядите. Это был пустой комплемент. Тиана отлично знала, что выглядит плохо: осунувшаяся и усталая, тень себя прежней. Ночи превратились для неё в испытание. Без макового молока она плохо засыпала, а просыпалась разбитой как то зеркало, на которое направил ярость Джоффри в тот день, когда поцеловал сестру во второй раз. Поначалу он снился ей. А теперь у её кошмаров нет плоти: мёртвые любимые не выстраивались в ряд у её постели, реки крови и болотного цвета закат не преследовал во снах. Тиана не видела ни мёртвых, ни ненавистных живых — её сны пусты, как бездна, из которой с каждым утром всё сложнее выбираться. Она просыпалась с ощущением нестерпимой тоски и жара на месте сердца. Тело казалось совсем чужим, окружающие — лишь тенями, не способными затронуть чувств. Дни проходили как в тумане, а вечером бездна опять раскрывала свои объятья. Она пыталась играть на арфе и лютне, но не могла воспроизвести до конца ни одну мелодию, прерываясь и мучительно размышляя, что играла за мгновение до этого. Она брала в руки книги, но смысл написанного ускользал от неё, и слова отказывались складываться в предложения. После того, как Джоффри сохранили жизнь, она точно утратила смысл. Ничего более не находилось в её власти, незачем было что-то делать, куда-то стремиться. Оставалось ждать. Ждать… Ждать, что предпримет лорд-дедушка и кто отыщет Томмена. Ждать действий Ренли и того, какую судьбу он изберёт для Тианы. Ждать, когда в следующий раз Маргери изволит позвать к себе развлечения ради. Тиана предпочла бы не видеть её вовсе, но прятаться в покоях — ещё более унизительно, чем принять приглашение новой королевы. Раньше вызвать девушку к себе могли разве что родители да десница. Но их власть никогда не была в тягость и воспринималась должным. Отчего же так тяжко теперь? — Вы позволите немного пройтись с вами? — Арис протянул руку, и Тиана пару мгновений разглядывала её, затерявшись в собственных мыслях, прежде чем принять: — Как вам будет угодно. «Спаси меня», — хотела сказать она: — «Увези далеко-далеко отсюда и люби до конца моих дней». Но вместо этого лишь опустила взгляд, пряча мимолётную слабость. Она принцесса, и такие сказки не для неё. Какой же хрупкой она стала. Да и была ли хоть когда-то сильной? Она оберегаемая, нежно лелеемая всем двором, за спинами многочисленной родни. А теперь ей придётся улыбаться Маргери и благодарить Ренли за доброту, ожидая яд в очередном бокале. Лучше бы она тогда умерла… Лучше?.. — Куда вы направлялись? — спросил Арис. Рука у него была надёжная, и Тиане вспомнила кинжал с белой рукоятью, что она прятала ото всех. Наверное, стоило вернуть его хозяину… — Я хочу навестить Ланселя. Её охрана следовала за ними, но не вмешивалась в беседу. — Я слышал, что его рана загноилась. — К сожалению, это правда. Лансель был осколком её семьи, и она не могла бросить его в одиночестве. По крайней мере, на этом настаивала Дарлесса, которая сидела у его постели, точно он был её собственным сыном. Раньше Тиана с Ланселем никогда не были близки, но раньше всё было иначе. Это самое «раньше» теперь было отделено от неё пеленой кошмаров и смертей. — Он храбро сражался. Дай Семеро ему здоровья, — заметил Арис. Она согласно кивнула и невпопад заметила: — Я видела вашего брата. — Арнел прибыл сюда вместе с королём Ренли, — хладнокровно ответил Арис. У Иланы брат в свите Маргери. Какая глупая ирония. Никто не принадлежал Тиане полностью, со всеми мыслями и желаниями. Всегда находилось какое-то но. — Наверное, вы рады его видеть. — За время разлуки мы стали почти что чужими. Своими братьями последние десять лет я называл других людей. Тиана слышала в словах рыцаря грусть. Когда-то дядя Джейме сказал ей, что белый плащ освобождает от выбора, но не в силах защитить от сомнений. Плечи девушки плащ не кутал, но выбора у неё тоже не было — одни сомнения. Может, хоть сир Арис будет более счастливым. Какая-то её часть не хотела этого. Пускай бы они все страдали, все тонули в пучине горя! Если плохо Тиане, почему кто-то должен был быть счастлив? На троне новый король, а про старого и думать забыли. Разве это справедливо? Если участь фрейлины — умереть вместе со своей госпожой, то разве участь королевского гвардейца не умереть вместе со своим королём? За своего короля? Но Джоффри жив. Он мог умереть королём, но умрёт братом Ночного Дозора. Тиана могла умереть принцессой, а умрёт чьей-то леди-женой. Она опустила ресницы, сильнее цепляясь за руку Ариса. Его кинжал заставил её выбрать жизнь тогда, во время штурма столицы. «Я защищу вас, обещаю». Она увидела его и вспомнила о том, что в ответе не только за себя. Рукоять у оружия из белой кости. Такой же белой, как мёртвые руки матушки, к которым Тиана прижалась, опоздав. И платье у матушки тоже было белое: роскошный саван, достойный королевы… Принцесса укусила себя за щёку, силясь загнать слёзы назад. Перед глазами всё расплылось, и она заморгала, сглатывая ком в горле. Ей нельзя было вспоминать ни о матушке, ни о дяде Тирионе, ни о Джеллисе, иначе боль накатывала с новой силой. Вцеплялась ядовитыми зубами и рвало когтями и так истерзанное сердце. Было бы лучше ничего не чувствовать, ни о чём не жалеть. И никого не жалеть. — Мы пришли. Спасибо, что проводили, сир, — она отступила, чуть улыбаясь. «Клянусь, я сделаю всё, чтобы вы были в безопасности». Как много он сделал бы для неё, если бы она попросила?.. Любил ли он её так, как обещали его глаза, или его клятвы сродни словам Вендаи? И стоило ли проверять это, ставя на кон ещё одну жизнь? Наверное, всё же не стоило. — Не грустите о том, что потеряли: цвета Окхартов идут вам намного больше.***
Посещение септы никогда не дарило Тиане умиротворения. Тяжёлый, горьковато-сладкий запах благовоний вызывал тошноту, а высеченные из камня лики Семерых вселяли неясную тревогу. Призамковая септа была великолепным зрелищем днём, обласканная льющимся сквозь цветные витражи светом, вечером же в углах собирались тени, а Семеро казались особенно строгими. Ближе к ночи здесь оставались лишь несколько септ да молчаливые сёстры. Но даже они скрылись во внутренних помещениях, милосердно оставляя принцессу одну. Никогда ещё Тиана не жаждала столь сильно одиночества. Ей нужно было разобраться в себе и придаться скорби вдали от любопытных глаз. Слёзы высохли, но облегчения не принесли. Принцесса почти лежала перед алтарём Старицы, вытянув вперёд бессильные руки. От каменного пола тянуло холодом, и Тиану знобило, но она не спешила вставать. Тело налилось чугунной усталостью, и все молитвы утонули во всепоглощающем чувстве потери. Никогда больше не увидеть ни матушки, ни дяди. Не рассмеяться в ответ на невинную проделку Джеллисы. Не назвать даже в мыслях отца отцом без удушливой волны горечи, поднимающейся от живота. Не обнять близнеца, шутливо поцеловав его в щёку. Всё это казалось привычным и вечным, а разбилось в одно мгновение. Раньше Тиана знала, кто она и кто те люди, что её окружали. А теперь не знала ничего. Освети мой путь, Старица… Дай мудрость, которой у меня никогда не было… На грудь точно положили камень, и мучительное: «Если бы…» стучало в висках. Если бы Тиана могла всё исправить… Если бы сумела защитить тех, кого любила… А теперь поздно. Тиана хотела бы забыть бескровное, удивительно молодое лицо матери. Будто на возвышении в септе лежала не мать четырёх детей, а юная дева. Принцессе позволили с ней проститься, прижаться к холодной коже в последнем поцелуе. Тиане часто говорили, что она похожа на матушку, но в тот день мёртвое лицо до жути напоминало отражение самой девушки, что она увидела в зеркале поутру. Покойница улыбалась, нежно, едва ли не счастливо, точно там, за гранью жизни, ей было много радостней, чем её дочери, оставшейся на земле. Может быть, так оно и было. Джеллису смерть пощадила меньше, и Тиана смогла лишь прошептать: «Я так виновата перед тобой, Джелл…» Зачем же отогнала подругу от себя, зачем же позволила вернуться в тот проклятый зал?.. Фрейлины должны умирать со своей госпожой, а не раньше неё. Такая бессмысленная, жестокая смерть! И Тиана могла бы спасти и Джеллису, и всех дам, которых погубил королевский палач. Могла… Скажи мне, Старица, как же жить мне дальше?.. — Тиана… Она вздрогнула и открыла глаза. Она настолько погрузилась в свои мысли, что не слышала наверняка громких шагов. — Тиана! Принцесса не сделала и попытки обернуться, но выпрямилась. Колени заныли с новой силой, шею прострелило вспышкой боли. Внутри медленно разгоралась злость. Гнев лучше слёз, лучше горя, лучше вины… — Я надеялась, что мне можно хотя бы помолиться спокойно. В одиночестве. — Ты никогда не была набожной, насколько я помню, — усмехнулся Ренли. Его шаги замерли за её спиной. — Люди меняются, — обвиняюще бросила Тиана. Если бы дядя не захотел надеть корону, никто бы не умер. — Это верно, — согласился он и умолк. Молился? О чём бы ему, получившему всё, что желал, молиться? Каяться в том, что убил брата? Не его меч настиг Станниса, но легче ли от этого? Возможно, потому и оставил в живых племянников, что не желал проливать родную кровь. — Позволь мне увидеть Джоффри, — тихо попросила Тиана, оборачиваясь. Ренли покачал головой. — Но почему? Неужели опасаешься, что я устрою ему побег? Это просто смешно. — Ты больше не увидишь его. Не за чем, — король был непреклонен, и девушка подавила вздох. Не от того ли ей нельзя видеть близнеца, что он уже мёртв? Но разве она не почувствовала бы это, разве ничто не переменилось бы в её сердце, если бы сердце Джоффри перестало биться? — Тебя должно больше интересовать будущее, чем прошлое, — продолжил Ренли и хитро улыбнулся: — У меня просят твою руку. Неужели нашлись желающие несмотря на все слухи? Ну, разумеется, породниться с новым королём могло быть выгодно. Даже через девушку, которая никто ему по крови. — Я уже помолвлена… — С мальчишкой Арреном, да, мне сказали, — кивнул король. — Но помолвка — не брак, мало ли может случиться… Когда-то Тиана молила о том, чтобы Боги избавили её от необходимости выходить замуж за Роберта. Что ж, стоило признать, чувство юмора у них отменное. — И кто же так жаждет заполучить меня в жёны? — Глупо было делать вид, что возможный брак совсем её не волновал. Тиана поднялась с колен и тщательно отряхнула подол платья дольше, чем было необходимо. — Позволь угадать: это кто-то из родственников королевы Маргери? Ведь ей же не могла не прийти в голову эта потрясающая идея. Ты же знаешь, твоя жена в восторге от меня. Ренли рассмеялся: — Ты угадала. У моей милой Маргери много неженатых кузенов и племянников разной степени дальности. В Хайгардене тебе могло бы быть хорошо. — О да, где же может быть лучше! — с сарказмом фыркнула Тиана. Судьба упрямо толкала её в сторону Простора. — Нужно будет поблагодарить королеву за её озабоченность моей судьбой. Чтоб она подавилась персиком и умерла! Тиана и её дети опасны для Тиреллов. Разумно было придержать её у себя, навсегда связать со своим домом. Или убить. Илана твердила, что плохо принцессе после ужина стало именно по милости Розы. Великий мейстер всё отрицал, но только стоило ли ему верить? Кому вообще Тиана могла бы верить сейчас? — Тиана Тирелл, — медленно проговорил Ренли, смакуя на языке. — Не нравится? Тогда, может быть, Тиана Хайтауэр? — Неужели кто-то из властителей Высокой башни во мне заинтересован? Какая честь! — Мне пришлось отбиваться от твоих поклонников, — улыбнулся король. — Я ещё ничего не решил. Что думаешь ты? Слова о том, что она вообще не хотела замуж, ничего не стоили. Тиана пожала плечами: — Разве моё мнение что-то изменит? — Ох, бесёнок, какая ты злюка! Неужели всё ещё гневаешься на меня? Тиана покачала головой. Её душой владел вовсе не гнев. Она не знала, что чувствовала к Ренли. Сожаление? Разочарование? Печаль? Презрение? Ненависть? Раньше она любила его, а теперь эта любовь приняла уродливую форму, изменилась до неузнаваемости. — Ты желаешь моей смерти? — Ренли шагнул ближе, поймал за подбородок. — Тебе доставила бы радость моя голова на стене этого замка? Ты бы хотела, чтобы твой дед продолжил войну, утопил в крови и без того растерзанную страну? Тебе следовало бы благодарить Богов, что Королевскую Гавань взял я, а не Станнис. Сейчас бы ты носила клеймо бастарда, а не эти шелка. — Боюсь, что мне теперь мало, что может доставить радость, — честно ответила Тиана. Она не хотела больше смертей, но и быть на проигравшей стороне не желала. Не желала бояться за жизнь братьев и сестры. — Немудрено в таких-то тёмных нарядах. Я думаю, тебе стоит пересмотреть гардероб. — Я ношу траур по людям, которых любила, — с расстановкой произнесла девушка. — Люди смертны, но жизнь продолжается. Через неделю я даю пир в честь моих побед и гостей из Долины. Тиана встрепенулась. Гости из Долины? Она перешла на сторону Ренли? Союз Долины, Штормовых земель и Простора означал полный проигрыш семьи Тианы. Как бы не был гениален её лорд-дедушка, но даже он не сумеет перебороть этот союз в одиночку. А значит, надеяться на вызволение из золотой клетки глупо. — Ты тоже там появишься, — продолжил король: — яркая, любезная и счастливая, такая же, какая и была прежде. — Нет, — упрямо дёрнулась Тиана. Глаза Ренли блеснули сталью. — Ты не поняла: это не просьба. Это приказ. Пускай все видят, что в нашей семье нет раскола. Я верну Томмена. А потом и твою судьбу устрою, не переживай, — он поцеловал племянницу в висок. Его слова горчили полынью и предвещали беду.***
Тиана облокотилась на перила и разглядывала морскую гладь, такую спокойную сегодня. Море величаво раскинулось, точно полная достоинства южная красавица обнажила плечи. Смотри, мол, но руками не трогай. Далеко внизу плескались волны, прыгали на камни, как расшалившиеся щенки. Если шагнуть в пропасть, тело не сыщут и к новому году… В голове было пусто, и принцесса не могла бы точно сказать, как долго стояла вот так, безучастно и неподвижно. Слабый ветер чуть трогал щёки, безуспешно старался выкрасть из строгой причёски хоть один волосок. Вечерняя прохлада пришла на смену дневному жару, и Тиана рассеянно придерживала шаль, наброшенную на плечи. Здесь, на воздухе, хотя бы не так сильно стучало в висках. Мейстер Пицель советовал носить бусы из нефрита от головных болей. Наверное, всё же стоило прислушаться к его словам и перестать храбриться. Она не справлялась. Это было очевидно. — Потрясающий вид, не правда ли? Волны бьются, бьются о скалы, и камень, в конце концов, сдаётся. Однажды не будет никакого холма Эйгона и никакого Красного замка — только море. Поразительно, как велика может быть мощь терпения и времени. Тиана вздрогнула и оглянулась. Позади неё стоял Петир Бейлиш, устремив взгляд вдаль. — Никто из нас не доживёт до того момента, как вода сточит камни под нами, — ответила она, вновь отворачиваясь. Чужой компании Тиана была не рада, тем более компании Мизинца. Слишком часто её одиночество нарушали неприятные ей люди. — То правда. Людская жизнь намного короче. Но всё же терпение — великая добродетель и недооценённая. Он подошёл и облокотился на перила совсем близко, но более не пытался заговорить, точно всё его внимание было отдано морю и ему лишь одному. Тиана не верила в то, что мужчина нашёл её здесь только чтобы вместе полюбоваться на море. Его близость неприятно волновала, и от ледяной безмятежности не осталось и следа. Но Бейлиш молчал, точно они играли в какую-то игру, чьи правила девушке были неведомы. — Я не знала, что вы здесь… — наконец, заметила она, сдавшись. Это была ложь, крохотное отомщение за лживые слова Мизинца о том, что он приведёт войска Долины в помощь королю Джоффри. Взгляд вечно смеющихся серо-зелёных глаз прошёлся по ней. — Я лишь недавно прибыл. Губы Тианы дрогнули в усмешке. Если бы он, вместе с войском Долины, успел вовремя, на троне сейчас сидел бы её брат. Вместо этого мужчина завёл с ней какой-то бессмысленный разговор. Да только опоздал и с разговорами, и с помощью. А, может, хотел напомнить о помолвке Тианы. Да только с этим вопросом не к ней — к Ренли. — Лорда Фрея называют припозднившемся. Как же теперь станут звать вас? — О, у придворных богатое воображение. Так что оставлю это им на откуп. Как поживаете вы? Я слышал, король души в вас не чает, — невозмутимо продолжил вести светскую беседу мужчина. — Вашими молитвами, лорд Бейлиш. Или не лорд? Прошу простить мне моё незнание: вы всё ещё лорд Харренхолла или уже нет? — вздёрнула бровь Тиана, даже не пытаясь говорить учтиво. Бейлиш улыбнулся, ничуть не задетый: — Король Ренли утвердит Харренхолл за мной. Он предлагает мне так же место в формирующемся Малом Совете. Он говорил это так, будто Тиана должна была быть за него рада. — Как щедро! Наверное, есть за что… — она отвела взгляд на море. Войско Долины не прибыло не потому, что опоздало, а потому что и не старалось успеть. Во рту разлилась горечь. Как же всё это мерзко! — Я могу быть очень полезным человеком, и король Ренли это понимает, — похвастался Бейлиш. Тиана смотрела на свои руки. Как же ей хотелось залепить пощёчину этому предателю! Он клялся в верности её семье, и так легко сменил сторону. Но что пощёчина? Разве может она возместить хоть толику того, что он сделал? Что пощёчина, если новый король будет жать руку Бейлишу и называть своим другом! — Ланнистеры никогда вам этого не забудут, — выплюнула Тиана с презрением. Мужчина неожиданно притянул её к себе за локоть. Его шёпот заставил сначала дёрнуться, а потом оцепенеть. — Не делайте глупостей, Ваше Высочество… Ваш лорд-дедушка шлёт вам свои наилучшие пожелания. Тиана ошеломлённо вскинула на него взгляд. Он улыбался ей, и в глазах плясали бесы: — Помните, кто вы, и никому не позволяйте о том забывать. — Вы?.. — Я же сказал, что могу быть очень полезным человеком…