⚡️СВЕТ В НОЧИ⚡️

Некоторые поступки людей нельзя объяснить. Зачем, например, спасать малознакомого человека ценой своей жизни? Зачем помогать кому-то, зная, что тот ненавидит тебя, и, даже если ты спасёшь его жизнь, он вряд ли будет благодарен ? Почему некоторые люди обладают собачьей преданностью? Почему… Мысли Ноктиса путались, он задавал себе десятки вопросов, не в силах разобраться, что же правильно. Тот мир, что окружал его с детства, учил – ставь цели и иди к ним, получай то, что желаешь, будь хозяином и победителем. Он же обладал поистине животным инстинктом власти, умел подчинять себе до той самой собачьей верности, но понять, примерить её на себя он не мог. Общечеловеческая мораль, сострадание, помощь другим – всё это было для сына короля неизвестно. Принц жил другими понятиями - понятиями властвующих особ своего мира. И то, что его собственный отец хотел убить его, было для Ноктиса понятней, чем все эти вопросы. «Конечно, на его месте я и сам поступил бы так же. Пришло моё время, и отец знает это, он боится и не хочет отдавать власть мне. А мне… А мне стоит опередить его». Лёгкие мурашки пробежали по спине, и Ноктис сухо сглотнул. Порой сомнения закрадывались в его голову, и именно это заставляло задумываться, отчего другие люди поступают иначе, чем он. Внутри него зарождался конфликт. Всё потому, что при мысли об убийстве отца перед глазами Ноктиса появлялась Стелла. То ли оттого, что король подослал её убить принца, то ли оттого, что она оказалась первой, кого Ноктис убил. Возможно, и раньше были люди, которые умирали от его руки после разборок, в которые Ноктис влезал, чтоб закалиться, укрепить свою власть или просто от скуки. Но сын короля не знал их, не видел, как их глаза тускнеют. Они вообще не интересовали Ноктиса, он не воспринимал их как «живых» людей. Со Стеллой всё было иначе. Принц знал её, он даже считал, что любит её, настолько, насколько понимал в тот момент это слово — любить. И вот Стелла пытается заколоть его… Затем её мёртвое тело сползает с лезвия меча Кэлума. Ноктис стиснул зубы и сжал ладонь в кулак. Его злило то, что отец решил расправиться с ним таким способом. Неужели старик считал, что его сын потеряет голову и бдительность из-за какой-то девки?! А ещё больше принца злило, что он действительно дал Стелле затуманить свою голову. Ноктис позволил себе быть беззащитным перед ней. И принц ненавидел себя за это, ненавидел и отца. Стеллу, впрочем, он не ненавидел. Сейчас для него холодный блеск стали в её руках был более очевиден и рационален, нежели его собственные слюни и мнимая любовь. Как он вообще мог позволить себе такое?! Ноктис не жалел, что убил её. С его-то инстинктом выживания он не мог поступить иначе. Принц считал, что пожалей он её, Стелла не сделала бы той же милости для него. Ведь после того, что она говорила и делала, у неё не дрогнула рука приставить меч к его сердцу. У Кэлума сейчас не было сомнений, что Флерет искусно и чувственно обманывала его и убила бы без зазрения совести. Но отчего-то сыну короля было тяжко. Наверное, от осознания того, что он не увидит больше улыбки этой девушки. Ноктис прикрыл глаза, отвратительная тоска нахлынула на него. Принцу было сейчас все равно, что Стелла обманывала его, он просто знал, что ему будет не хватать её. Тех маленьких деталей в её движениях, речи, просто её присутствия в жизни. Только сейчас Ноктис понял, что при мысли об убийстве отца, он подумал о Флерет не потому, что король использовал эту девушку в своих целях, и не потому, что Ноктису пришлось убить её. А потому, что вспомнил как это - терять близкого. Принц аккуратно, украдкой, задал себе вопрос: будет ли он так же жалеть о смерти отца, и скрывать это ото всех, не признаваясь даже самому себе. «Нет», — твердо оборвал сам себя Ноктис. Отец, не колеблясь, послал к нему убийцу, да ещё в таком унизительном виде. Король не дрогнул, а значит и его сын не должен отступать. Принц сидел на троне, который не принадлежал ему, подперев подбородок рукой. Глаза его смотрели в пустоту, а профиль казался восковым и лишенным каких бы то ни было эмоций. Тёмные волосы, словно окутанные дымкой, только добавляли искусственный вид лицу. Тонкие изменения мимики никак не выдавали ярких эмоций пульсирующих в его голове, как вспышки молний. Тёмные стены и высокие колонны тронного зала давили, не давая набрать воздуха в легкие в полной мере. Ноктис знал, даже если бы сейчас был день, солнечные лучи не смогли бы проникнуть внутрь. Игнис стоял недалеко от принца и битый час наблюдал, как тот размышляет. Честно говоря, советник уже устал от этой картины, для него — стратега, прагматика, не раздираемого противоречиями, ближайший план действий был ясен. — Ноктис, — окликнул он престолонаследника. Принц метнул острый взгляд на друга, его губы еле заметно искривились. Если бы Игнис не знал Кэлума с детства, он и не заметил бы столь незначительного изменения в его мимике. Сын короля резко встал и направился к выходу. — Идём, - сказал он Игнису, — Пора в этой стране кое-что изменить. Игнис улыбнулся за спиной Ноктиса, другого от своего принца стратег и не ожидал. *** Комната, в которой оставили девушку, была необычайно большой, светлой и пустой. Фэррон сидела на диване, не успевшая снять свою военную форму, ганблейд покоился у неё на коленях. Она была настроена решительно и готова к обороне, хотя лишь смутно догадывалась, что все это значит. Насколько она могла понять, это была какая-то тайная контора. Лайтнинг вызвали прямо со службы. Но офис располагался в центре, далеко от военных и полиции. Конечно, после последней операции, когда она была вынуждена без согласия командования покинуть Кокон, девушке стоило ожидать, что ей дадут отставку или того хуже… Всем было безразлично, что операция прошла успешно, благодаря ей целый отряд не пришлось посылать на смерть и не пришлось ставить под угрозу хрупкий мир между Пульсом и Коконом. Но дезертирство и неподчинение приказам никто не отменял. Только вот вместо ареста Фэррон вызвали сюда. Клэр не представляла, что же будет, если её уволят. С десяти лет она училась в военной академии, уже в шестнадцать поступила на службу. Четыре года она верно служила, выполняла приказы, защищала Кокон и его жителей. Полжизни посвятила армии, а что теперь — её должны уволить из-за какого-то подонка, жаждущего власти?! Генерал-лейтенант пограничных войск – Кворум, решил послать штурмовой отряд на Пульс, в королевство Люцис. Они должны были зачистить базу контрабандистов и нелегального потока иммигрантов. Генерал-лейтенант хотел публичной силовой операцией не только придушить основной синдикат, но и припугнуть других. Лайтнинг было очевидно, что данная операция провальная —такая демонстрация силы на чужой территории только приведет к проблемам с соседними странами. Кокон могут обвинить в экспансии на чужой территории. Большая часть их отряда считала так же, и никто не мог объяснить, как подобное задание вообще нашло одобрение у правительства. Ходили слухи, что генерал-лейтенант, пользуясь временным роспуском совета демократического Кокона, незаконно захватил прямое командование над пограничными войсками. Прикрываясь борьбой с контрабандистами, он хотел втянуть Кокон в гражданские войны Пульса. В этот бушующий ад, где тысячелетиями государства сражаются из-за ресурсов, территорий, убеждений… Да просто потому, что такова природа людей, живущих в Нижнем Мире! Там веками земля перекраивалась мелкими царьками, теми, кто провозглашал себя новыми властителями Пульса. Люди же Кокона гордились, что более трех веков назад демократический совет принял решение оторваться от пропитанной кровью земли Пульса и основать новый мир, парящий в небе, огороженный от варварства и бессмысленных войн. А теперь Кворум попытался ввязать их в войну. Наверно, он считал это легким путем к власти — в военное время нередко приходится передавать бразды правления военным... Кворум или кто-то с его помощью хотел стать «Царьком» Кокона. Фэррон приняла решение в одиночку, скрывая свое имя и гражданство, отправиться на Пульс. Кровопролитий и резни она не устраивала, хватило одной небольшой диверсии на выходе из старых веток метро, соединяющих Верхний Мир с Пульсом. Все на Коконе знали, что большая часть контрабандистских троп от Пульса поднималась именно по этим туннелям. Их постоянно патрулировали и зачищали, однако никто не собирался перекрывать. Их было слишком много, или же наличие тайных ходов было кому-то очень выгодно. Двумя взрывами Лайтнинг навсегда перекрыла основной лаз из Пульса и загнала в ловушку группу контрабандистов. Так как это она провернула уже внутри старых веток метро, нарушители оказались на территории Кокона. Дверь в кабинете открылась и в комнату вошли два человека. Как и предполагала Фэррон, военной формы на них не было, простые костюмы. Первый оказался коренастым, коротко стриженным и седобородым мужчиной в годах. Второй — черноволосым, на первый взгляд моложавым, но Лайтнинг готова была поспорить, что ему за тридцать. Он устало рассматривал девушку, особого интереса в его вишневых глазах не отражалось. Старший сел за стол, чёрноволосый, убрав руки за спину, остался стоять. — Сержант Фэррон, Клэр Фэррон, так? — спросил старик. Лайтнинг подняла глаза на него, взгляд у неё был недобрый. Отрицательные эмоции всегда ярко отражались на её лице, ещё чуть-чуть и таким взглядом можно было бы и убить. Черноволосый сразу заметил это и отнес к минусам Фэррон. — Так точно! — твердо ответила Лайтнинг. — Но, похоже, вам больше нравится, когда вас называют Лайтнинг — Молния? Чем вы заслужили такое прозвище? — Бегала быстрее всех в военной академии… — сквозь зубы ответила она, Лайтнинг не нравились подобные вопросы, сейчас они казались ей более чем неуместными. - — Послушайте, к чему это? Думаю, мое личное дело уже у вас, и вы успели узнать обо мне все вплоть до... — Да, бегать у вас получается отлично, — перебил девушку собеседник, — Как вы смогли пересечь границу с Пульсом? Лайтнинг замолчала, задумавшись: «Лишней болтовней этот старик пытается разговорить меня, нужно держать себя в руках и не ляпнуть ничего лишнего, чтоб ненароком никого не подставить. Будет ужасно, если Саж пострадает из-за меня!» Черноволосый отметил, что лицо девушки изменилось и стало более сдержанным. — Я увязалась с патрулем границы юго-восточного сектора, я никого не знала среди них, они меня — тоже. — Весьма осмотрительно. Удивительно, правда, что в таком случае вас взяли на борт патруля, или они так поступают со всеми незнакомцами? — Я подделала назначение на дежурство. — Замечательно! Помимо таланта к легкой атлетике вы ещё и документы подделывать умеете, — старик усмехнулся. Он вообще во время разговора постоянно посмеивался, и это отеческое подтрунивание не нравилось Лайтнинг, — Не думал, что наши пограничные войска так легко обмануть, ну а вы прям шпионка! — на последнем слове он сделал акцент и уставился на девушку. Видимо, ожидал реакцию. «Что за?! Меня обвиняют в шпионаже?» — эта мысль поразила Лайтнинг, и она еле удержалась, чтобы не начать возражать в голос. Черноволосый мужчина про себя отметил, что щёки девицы залились румянцем, а уши и вовсе слились с розовыми волосами. Возмущение кипело внутри неё. Она начала говорить медленно, и нарочито громко: — Мой отец потерял жизнь защищая демократический режим Кокона, а я четыре года посвятила защите наших границ… — Ваш отец? — старик снова перебил её, — вы знаете, что Николь Фэррон состоял в тайной шпионской организации «Син»? Зрачки Лайтнинг мгновенно сузились, её светлые глаза стали обжигающе ледяными. Клевету в свою сторону она могла ещё пережить, но обвинять её отца! Сержант Фэррон ринулась в атаку. — Мой отец был героем, он предотвратил три теракта и спас несколько тысяч людей, в том числе весь демократический совет объединенного Кокона! Он учил нас с сестрой любить нашу страну, он говорил, что Кокон — лучший из миров, который мы должны сохранить для людей. А вы сидите здесь, вырядившись в костюмы, и поливаете этого человека грязью! Что вы сделали в своей жизни, чтобы говорить что-то подобное о нем! — Что скажешь, Винсент? — старик тихо обратился к коллеге, стоявшему у него за спиной. Черноволосый мужчина неодобрительно покачал головой, он явно был разочарован. — Слишком импульсивна и неразумна, ничего не выйдет, — устало произнес он. Старик сжал губы. — Сержант Фэррон, вы временно отстранены от службы, в ближайшее время пройдет слушание по делу вашего дезертирства и неподчинения приказам. Лайтнинг от таких слов сразу протрезвела. — По его решению вас уволят, или вышлют из Кокона. «Вышлют? Нет, этого не может быть! Что будет с Серой без меня? Это какая-то шутка!» — Вы провели отличную операцию и захватили в одиночку целую банду. Кстати, генерал-лейтенанта взяли под стражу. Его обвиняют в предательстве и подрывной деятельности. Но это никак не отменяет вашего дезертирства. Вот повестка, — он протянул бумагу Лайтнинг, — вы свободны. Она, всё ещё шокированная его словами, поднялась и вышла, Лайтнинг не могла и не хотела ничего больше говорить. — Знаешь, Винсент, ты не прав, — выдохнул старик, когда девушка покинула комнату. – Я помню её отца, он был точно таким же, и это не мешало ему быть лучшим агентом, из всех, кого я знал. — Так что же вы её отпустили? — усмехнулся Винсент Валентайн. — Пусть передохнет и подумает, через пару дней ты займешься ей. Винсент украдкой прикрыл глаза, ему решительно не нравилась идея тратить время на обучение такого агента, как эта Фэррон. С одной стороны, голова её забита подростковыми идеалистическими глупостями, с другой — она слишком взрослая, чтоб ломать её характер и делать гибче. Гремучая смесь! А времени мало, всего две недели на инструктаж. Конечно, физической и военной подготовки у неё хватало, не зря она имеет звание, но это просто губительно, отправлять в Люцис, в королевство, готовящееся разразиться гражданской войной, человека не умеющего скрывать свои мысли и эмоции. Винсент Валентайн уже сказал себе, что солдат, может быть, из Фэррон и хороший, но вот шпион — никудышный.