⚡️СВЕТ В НОЧИ⚡️

Игнис снял очки и приложил к кровавому отеку на скуле лёд. Стратег скрежетал зубами от досады — вечно он старается, а после не получает никакой благодарности. Ваниль оставила синяк на плече и теперь ненавидит его, а ведь он спасал её жизнь. Розововолосая оказалась куда хитрее, чем он считал. Её самопожертвование одним махом перечеркнуло все его старания, тонкие и изящные переплетения. К чертовой матери этих детей с их глупостью. Ноктис, так вообще, ни за что съездил по лицу. Принц, только увидев Игниса, оскалился и, даже не выслушав, вмазал кулаком в челюсть. «Идиот», - кошки скребли в душе тактика, а след от удара ныл, не переставая напоминать о несправедливости. Нокт совсем потерял голову из-за сучки. А она оказалась уж чересчур живучей. Советник в сердцах надеялся больше никогда не увидеть её розовые волосы, которые начали его порядком раздражать. Впрочем, если бы принц не тащил на руках эту стерву, Игнис вряд ли отделался одним ударом. Перед глазами внезапно встала картина, когда Ноктис точно так же притащил Лайтнинг в командный центр, тогда-то и начались все беды тактика. Игнис ещё несколько раз плюнул проклятиями в девицу. Конечно, всё это ожидаемо - после битвы Каэлум был на взводе и плохо контролировал себя. Тактик хорошо знал Ноктиса и должен был это предугадать. Потому-то очкарик после удара молча, не теряя самообладания, развернулся, давая сыну короля время остыть. Вступать в полемику с ним в таком состоянии было бы ошибкой. Сейчас же прошло немного времени, истощенный принц впал в апатию, и стоило расставить все точки: - Я ничего ей не говорил и не предлагал, она выскочила из машины с требованием, чтобы я ехал вперёд, и села в грузовик, - Игнис осознавал, что лукавит, всё же косвенно их разговор мог повлиять на Лайтнинг. Но если все было так, он сделал это ненамеренно, и прямых доказательств его вины нет. - Спроси её сам. Ноктис, повернувшись к нему спиной, молча отмывал лицо и руки от крови. Он не отвечал стратегу. Соприкасаясь глазами с самим собой в зеркале, принц примирял чувства в своем воспаленном сознании. Это давалось ему с трудом, Ноктис пытался восстановить тонкую сеть, порванную ураганом, терпеливо распутывая крепкие узлы, перебирая нити в своей голове, возвращая их на места. Почему, когда даешь волю своей агрессии, становится только хуже? Злость порождает больше злости. Каждый раз она кипит и выжигает тебя, кажется, стоит выплеснуть её, и все пройдет, станет легче, но это не так. Пустота чернотой съедает изнутри, и ещё больше хочется крушить и ломать. Это какой-то адский наркотик, накатывающий на тебя снежным шаром и не приносящий удовольствия. Полчаса назад он был просто в бешенстве, узнав, что за рулем грузовика ехала Лайтнинг. Воспоминания нахлынули, и он стиснул кулак до боли. В зеркале отразилось его красивое лицо, перекошенное от злости… Девушку без сознания первым заметил Промпто. Когда Ноктис понял, что это Лайтнинг, его буквально взорвало изнутри. Как этой идиотке хватило ума на такое? Словно она решила сделать это на зло, умереть и так сбежать от него! Он сильно тряхнул её за плечи и хотел сообщить что-то в роде: «Если сдохнешь, я тебя прибью!» Но осекся, осознавая, что это звучит глупо. Ноктис суеверно гнал от себя мысли, что было бы, если розововолосая оказалась менее удачлива и покинула его раз и навсегда. Тем временем девушка пришла в себя и пронзила принца своим лазурным взглядом. Дрожь растревожила его легкие. Рука Лайтнинг, стиснувшая воротник куртки, так вообще вызвала взрыв в груди. В итоге он смог жалко сказать только одно: - Дура… Лайтнинг промямлила что-то в ответ и упала вперёд, уткнувшись носом в его шею. Девушка продолжала шевелить губами. Он, кажется, чуть не взвыл, закатывая глаза от этого прикосновения и позы, слишком напоминавшей ему объятья. Даже сейчас, вспоминая ту сцену, он нервно прикусывал щёку: «Стерва! Как на неё злиться после такого?!» Сына короля бесило, насколько он слаб против близости с Лайтнинг. Будто бы она специально в самые неподходящие моменты туманила его голову неуместными и приторными мыслями. И всё же она была жива, за такое Ноктис готов был простить ей многое. Неприязнь же по отношению к Игнису никак не поддавалась истреблению. Принц ещё днем понял, что стратег готов на всё, чтобы избавиться от девушки из Кокона. Рационально Ноктис понимал, что заставить человека полезть в пасть к зверю сложно, а непрогибаемую Лайтнинг так вообще невозможно. Однако сын короля интуитивно видел причастность своего советника. Нокт прекрасно знал о способностях тактика дергать за невидимые ниточки. Да и внутреннее "Я" кричало, что Игнис был обязан охранять собственность господина. Не дать ей даже подумать о подобном саморазрушении. Ноктис, наконец, развернулся и приложил к лицу полотенце. Когда он поднял глаза на советника, тот отметил, что принц успешно возобладал над эмоциями. В синих глазах не виделось алых всполохов и желания уничтожать всё вокруг. - Она так легко смогла сбежать от тебя? – спросил сероволосый, в голосе звучал болезненный для советника укол. - Я предупреждал тебя – она слишком опасна! Кто его знает, как ей в Коконе мозги промывали, может она диверсант-смертник! – настаивал стратег. - К тому же я просто не ожидал, что те твари будут влиять и на неё! На нормальных женщин они действуют по-другому, знаешь ли... Каэлум с секунду переваривал слова Игниса, томно прикрывая веки. Принц призывал свой здравый смысл, он ведь прекрасно знал, что обычно на девушек реликтовые бестии влияют диаметрально противоположно, заставляя трепетать и забиваться в ужасе в тёмные углы. Как будто бы у этих монстров подписан контракт с жителями Пульса, слабых они не манят, забирая только тех, бой с кем будет им интересен. Но в любом случае ни те, ни другие не испытывают желания добровольно кинуться в пасть монстру. Даже тут Лайтнинг всех обскакала. «Нормальных»,- он растягивал в голове это слово. Интересно, очкарик намекает на то, что сам принц ненормальный?! - Мне все равно, что творится у неё в голове, но теперь, если случится так, что она случайно поскользнется на лестнице или перережет себе вены, будешь виноват ты, - спокойно, но уверенно сообщил Ноктис. Игнис скривил лицо от такого заявления. Унижение было неимоверное. Нести ответственность за её глупое поведение перед кем-либо он не собирался. Она не ребенок, а он уж точно не её нянька. Это работа не его калибра. В очередной раз захотелось придушить этого розововолосого монстра, завладевшего головой его принца. Он отложил лёд и встал, возносясь над Ноктисом почти на полголовы. - Давай сейчас разъясним пару вещей. Я выполняю за тебя массу грязной работы, помогаю, но лишь до тех пор, пока вижу в этом смысл. Если нам может что-либо помешать, я устраняю проблему, либо покидаю команду. Вкладывать свои силы в то, что обречено провалиться, я не собираюсь, – тон стратега был непривычно резок и откровенен. Ноктис слушал его очень сдержанно, даже не дышал, Игнис как будто плевал ему в лицо. - Я лоялен, но, если я уважаю тебя, это ещё не значит, что я буду унижаться и терпеть её. Ноктис понимал, что тактик по-своему прав, да и он может требовать от Игниса безграничного подчинения лишь до тех пор, пока сам стратег это позволяет. Вот только в груди что-то протестовало, мучая противоречиями. Он долго молчал, Игнис заметил, что взгляд принца стал стеклянным, как будто тот смотрел сквозь него. И на секунду пожалел о сказанном. Ноктис иногда казался ему беспомощным ребенком, которому он не в силах отказать в поддержке. Как хорошо, что сына короля в таком свете видел только он. Игнис положил руку на плечо Нокта. - Я многое могу понять и стерпеть... - Просто оставь её и меня в покое, - резко сказал сын короля. Тактик хотел что-то ответить, но его телефон зазвонил. Надев очки, он посмотрел на номер и взволнованно втянул воздух. - Новости из Южного Клыка, - сообщил он и сделал движение рукой, означающее остановку их разговора. Включив телефон, он покинул помещение. Ноктис проводил его взглядом. В душе что-то ломалось, заставляя оставить ненависть к советнику хотя бы на сегодня. Но желание найти виноватого в этой истории не покидало. Зачем Лайтнинг сунулась туда в её-то состоянии, и физическом, и моральном? Чтобы спасти Ваниль? Эту маленькую дуру, что предала её же? Девчонка даже не способна оценить такую жертву. Помимо Лайтнинг и Игниса, принц столкнулся с третьим человеком, который в этой ситуации выводил его из себя. *** Мужчина скинул красный плащ и вальяжно развалился в кресле. Пируэтом закинув ноги на стеклянный столик, он уперся взглядом в свои начищенные ботинки. Рука бродила в корнях рыжих волос, поэтично вскидывая челку. На лице Рапсодоса не было привычной улыбки, ему некому было улыбаться. В полном одиночестве он был погружен в свои раздумья. Только что его старый друг сообщил кое-какую информацию, и теперь стоило осмыслить её и использовать с пользой для себя. Губы Рапсодоса бессознательно содрогнулись в отвращении. Он подумал об очкарике, с которым ему предстоит вскоре общаться. Этот сосунок уже злил своим умением уходить от ответов и полным уничижением. В конце концов, только благодаря Генезису они провернули дело с Южным Клыком. Он же не ради пренебрежительного отношения соблаговолил помочь им. Рыжий мужчина был намерен в полной мере получить вознаграждение за такой труд. Рапсодос прекрасно знал, что очкарик лишь пешка, за его спиной есть кое-кто более важный. Парень же до сих пор вертко укрывал своего господина, и генералу никак не удавалось вывести его на чистую воду. Мужчина был более чем уверен, что он единственный из заговорщиков, кто в этом вопросе продвинулся дальше всех. И вчерашний разговор с Сефиротом это подтверждал. Баретт и его повстанцы казались слишком идейными и благочестивыми, а стало быть глупыми, чтобы использовать хоть сколько-нибудь действенную стратегию в шпионской игре. Крамер и её щенок-подкаблучник тоже вряд ли блистали в подобных делах. В их случае, наоборот, ушлость портила всё дело. Благородная стерва была столь самовлюблена, что вряд ли видела дальше своего носа. Хотя, эта пара была симпатична Генезису, они казались ему наиболее управляемыми из всех заговорщиков. Стоило им посулить власть, слить кое-какую важную информацию или даже намекнуть, как они запляшут перед ним на задних лапках в ожидании косточки. Осталось только найти эту «важную информацию». Были ещё контрабандисты, но они вообще другое дело. Рапсодос вначале чувствовал что-то общее с ними. Абсолютно хладнокровные, не имеющие никаких идейных или тиранических затыков, ребята, ввязавшиеся в дело только ради денег. Но, получив ещё вчера днем сообщение, что родственницу атамана похитили ребята под флагом «Двух Винтовок», он понял, что нашёл зацепку. Торговцы оружием были одними из заговорщиков, хотя к ним было сложно подобраться. Рапсодос на первых порах подумал, не с подачки ли соседнего государства в Каэлуме затевают переворот. Всем было известно, что Балфер, лидер торговцев оружием, иностранец. Мужчина, морщась, помассировал переносицу. Генезис сразу после собрания благородно протянул руку помощи анонимному лидеру восстания. Он пообещал очкарику помощь в Южном Клыке, естественно, намекнув, что хотел бы ближе познакомиться с тем, кто додумался объединить все эти полюса ненависти к нынешнему королю. Подставное лицо в очках нарочито сдержанно приняло помощь и до сих пор держало Рапсодоса на сухом пайке. Они ни разу не встречались после собрания, юноша предусмотрительно избегал генерала, общаясь по телефону. Генезис же на сегодняшний день обладал только слухами и догадками. Конечно, интуиция у рыжей бестии была развита более чем, но фактов не хватало… Тряхнув головой, мужчина прогнал несвоевременные мысли, сейчас стоило сосредоточиться на разговоре с очкариком. Просидев ещё с полчаса, полируя взглядом свои ботинки, он, наконец, набрал злополучный номер. *** Ваниль вцепилась в майку Промпто так сильно, что он услышал, как затрещали швы. Очкарик довез её до какого-то очередного гаража-базы, где запер в комнате, оставив наедине со своими переживаниями. Он уехал, ничего не объясняя, назад за оставшимися на дороге. Сколько времени прошло, она не знала, но, казалось, уже целая вечность. И вот дверь распахнулась, и на пороге показался светловолосый стрелок, целый и невредимый. Ваниль одним рывком вскочила и уткнулась носом в его грудь. Промпто на секунду оторопел, раскинув руки. Неправильность происходящего била в глаза. Он осознавал, что это были скорее не любовные объятья, а объятия поддержки. Словно Ваниль искала так родительскую защиту. Но у кого? У такого развязного типа, как он? Опять какая-то глупость - он плохой герой, а она жертва. Собравшись, Промпто опустил ладони на дрожащие плечи девушки. Ему самому на секунду показалось, что сейчас он грубо оттолкнет её, чтоб не привязывать ещё сильнее к себе этого любвеобильного ребенка. Но сильные руки осеклись. Мысленно браня себя самыми последними словами, он оставил всё как есть. И столкнулся с очередной проблемой — он не умел успокаивать плачущих девочек. Как мучительно заставить себя сказать банальность типа: «Всё будет хорошо, не плачь!», как будто ты обязательно соврешь. Он молчал. Ваниль чуть успокоилась, словно поняв, что светловолосый парень не призрак и состоит из плоти и крови, подняла глаза. - Лайтнинг умерла из-за меня! - выдохнула она ему в грудь. Промпто неуместно рассмеялся, услышав то, что ему казалось глупостью. Уж больно искренне и чисто она переживала. Теперь успокоить ребенка казалось ему проще простого. - Она жива, - послышался холодный голос. - А ты рассчитывала, что она умрет? Ваниль оторвала лицо от груди Промпто и увидела, что стрелок пришёл не один. В дверном проеме виднелся сероволосый парень. Имя его она может и слышала вскользь в их разговорах, но не запомнила. Главнее была чёрная аура, что он источал. Честно говоря, Ваниль никого так сильно и бессознательно не боялась в своей жизни. Ей хватило одного звука его голоса, чтобы затрястись, как кролик. Промпто сразу заметил, как замерла девушка, продолжая растягивать его майку. - С ней всё в порядке?! – пересиливая дрожь в голосе, пролепетала рыжая. Ноктис как то по-садистски посмотрел на ребенка, решая, как сильнее уколоть. - Нет, на ней нет ни одного живого места. И всё из-за тебя,- голос его умело давил на самые болезненные точки. «Зачем он со мной так?!» - подумала девочка. Она итак уже до изнеможения истерзала себя чувством вины. Ваниль ещё сильнее вцепилась в майку Промпто. Блондину показалось, что девчонка прячется за него от прожигающего взгляда Каэлума. Он обернулся, чтоб посмотреть, что же там вытворяет принц, и сказал: - Лежит пластом, но жить будет, она у тебя на редкость везучая… - Промпто прикусил язык, чуть не добавив в конце привычное для себя ругательство. Говорил он Ваниль, однако, косил взгляд на Ноктиса. Сероволосому даже показалось, что в синих глазах друга появился редкий для развязного блондина укор. - Я… Я хочу её увидеть, - задыхаясь, проговорила Ваниль. Ноктис прикрыл глаза, думая: «А хотела бы Лайтнинг видеть эту маленькую идиотку?» Возможно, да, она столько ради неё сделала. Принц осознал, что вообще не будь Ваниль, девушка из Кокона не оказалась бы рядом. Только это рыжее существо держало Лайтнинг около него. Судя по тому, что Фэррон проделала с грузовиком, она легко могла бежать. Тут голову посетила мысль, что даже если розововолосая и хочет встретиться с Ваниль, он этого не хочет. Это было вполне понятное для сына короля собственническое чувство, к тому же он желал отомстить за страдания Лайтнинг. За то, что глупая девчонка попала в сети его стратега. - Зачем? – безразлично, почти лениво спросил он. А так хотелось сказать: «Хочешь сделать ей ещё больнее?» - Хочу попросить прощения…- пискнула она из-за спины блондина. Её слова вызывали только злость, Ноктис уже был готов оторвать её глупую голову. - Думаешь, так можно что-то исправить? – спросил он, наклоняя голову набок, и в голосе появилось что-то устрашающее, ледяное, пронзающее сердце. – Я не подпущу тебя к ней и на километр. Девушка, не в силах что-либо ответить, снова уткнулась носом в белую майку. Ноктис же посчитал, что удовлетворен подобной местью, и втянул воздух полной грудью. Он покинул помещение, размышляя о том, что может предложить Лайтнинг взамен невыносимой девчонки. Чем можно купить девушку из Кокона? Промпто было ринулся за принцем, то ли по привычке, то ли чтоб ляпнуть что-нибудь малость колкое по поводу привязанности принца к розововолосой, а, возможно, он надеялся уже избавиться от неестественных для себя объятий, но остался на месте. Хватка Ваниль не ослабла, словно маленькие руки сковала судорога. *** Лайтнинг лежала на кожаном диване, рассматривая его поверхность. Светло-коричневый, кофе с молоком, ровный и так похожий на скорлупу яиц. То место, в которое они приехали, оказалось перевалочной базой контрабандистов. В руках она сжимала пластиковую бутылку с водой. Весь день пронесся мимо такими разрозненными отрывками, картонными иллюстрациями в книге, что казался нереальным. Будто кто-то засунул в её раскалывающуюся голову чужие воспоминания, разные дни, разные жизни. Тело болело, но она уже привыкла к боли, и, казалось, так невыносимо было всю жизнь. Теперь, ко всему прочему, она обзавелась вывихом плеча и чуть не выбила зуб от удара о дорогу. Слава богу, гравитон смягчил падение. Болевой порог Фэррон и раньше был завышен, а теперь и вовсе исчез. Она расшатывала языком резец, проверяя его на прочность. Так бывает, когда нервничаешь, неосознанно делаешь то, что нельзя. В голове засели воспоминания о последних событиях, заставляя её стыдливо покрываться краской. Когда Лайтнинг очнулась в руках сероволосого подонка, она испугалась, что он преследует её даже после смерти. Алые всполохи от огня и синие тени выразительно очерчивали его лицо. Весь в крови, с звериной яростью в глазах он не был похож на человека, скорее на дьявольское отродье, пусть и красивое... Она отчетливо услышала: - Дура... «Сама знаю, сволочь», - ответила девушка, но из непослушных губ раздалось нечто иное. Не в силах держаться в вертикальном положении, она схватила его за воротник и уткнулась носом в тело парня. Девушка продолжала извергать бессвязный шепот - ругательства в сторону его ключицы, а сама думала - как же хорошо и приятно, сдавливая пальцами край воротника, чтоб быть ближе... «И что только мог подумать он!» - задыхалась она. Лайтнинг было отвратительно стыдно за себя, и это чувство затмевало всё прочее, случившееся сегодня, что только усиливало её переживания. Почему по сравнению с этим инцидентом ей было безразлично то, что она чуть не умерла? Предательство Ваниль хоть и ныло внутри, но не кололо так остро и терпко. Хотелось биться головой о стену, выдавливая из сознания это совершенно глупое событие. В порыве злости на себя Лайтнинг сильнее надавила на зуб и почувствовала вкус крови: «Чёрт!» Пересиливая головокружение, с трудом она поднялась и села на край дивана. Отпив воды, девушка отрывочно вспомнила, ещё и как принц нес её на руках, и откуда у него берутся силы. Злясь на себя сильнее, она заглотнула очередную порцию воды. Когда Лайтнинг оторвала бутылку от лица, её взгляду предстала картина, которую она меньше всего хотела сейчас увидеть. Ноктис открыл дверь, он только что переоделся. В этот раз изменение в его неизменно чёрной одежде было столь разительно, что даже Лайтнинг не могла этого отрицать. Перед девушкой словно появилось фото, которое она видела на Коконе: «Интересно, если бы он был и раньше так одет, я вспомнила бы его сразу?» Это было, конечно, глупое предположение, но Клэр к своей досаде отметила, что он производил иное впечатление, чем раньше. Он выглядел старше и серьезней. В сущности же ничего не изменилось! Ботинки, узкие брюки, пиджак, рубашка - всё черное, но почему-то теперь его надменность и холодность выглядели более уместно и гармонично, как необходимый аксессуар к дорогому костюму. Лайтнинг не могла сказать, что так Ноктис ей нравится больше, она упорно твердила себе, что не может чувствовать симпатию к подобному человеку. Да и его вид теперь ещё больше подчеркивал их различия. Но отчего-то девушка не могла оторвать глаз. Принц проверял расстегнувшуюся запонку, когда поймал на себе пристальный взгляд. Мурашки пробежали по спине от её прожигающих ледяных глаз. С презрением поняв, что подобное чувство не соответствует его статусу и самомнению, он задрал нос повыше и изящно выгнул бровь: «Нравится?» Лайтнинг поняла его намек и залилась краской, но всё же продолжала проплавлять дыру в его голове теперь с явной ненавистью. После сцены на дороге Каэлум-младший старался быть с девушкой, вызывавшей в нем трепет, как можно более жестким и сдержанным, боясь растаять у неё на глазах, показать, насколько он слаб или она сильна. Лайтнинг же теперь была настроена делать вид, что ничего не происходило. В голове пульсировали одни отрицания: она не облокачивала голову на его плечо, не чувствовала его запаха и теплоту кожи, не вызывала мурашек своим дыханием, это ей не нравилось. - И о чем, интересно, ты думала, садясь в грузовик? - спросил Ноктис, холодно расставляя четкие паузы. Какая-то странная мысль грызла его, отчего-то он не мог простить ей притяжения к реликтовым тварям. Это была его привилегия и его парней. Если себе он легко находил оправдание, то её стремление к самопожертвованию, к собственной смерти было для него невнятной глупостью. «Он собирается меня воспитывать?» - поняла Лайтнинг. Продолжая краснеть, она опустила глаза, но только от того, что пыталась сдержать смех. Так нелепо ей это казалось после всего, что ей пришлось пережить. Судороги в диафрагме намекнули на то, что ко всему прочему она могла повредить ребро. От острой боли девушка пришла в себя. Ноктис наблюдал за ней и сходил с ума. Так плохо казалось ему её состояние. Хрупкая и полупрозрачная, сломленная везде, где только можно. Зачем эта дура калечит себя ещё сильнее? Это было противоестественным и таким болезненным прежде всего для него самого, но сын короля обязан был держать лицо. Его абсолютно не удовлетворила её реакция на первый вопрос, и он, отчасти бессознательно, попытался вылить свою внутреннюю рану в колких для девушки словах: - Ты вообще о чем-нибудь думаешь, кроме того, как сдохнуть поскорее? Лайтнинг слегка покачнулась, чувствуя себя неадекватно. Ноктис решил, что она сейчас потеряет сознание, и в душе клял себя за всплеск нечеловеческой крови. Он готовился в любую секунду податься вперёд, чтоб успеть подхватить её. Его голос оставил в ушах звон, как будто бы он в бешенстве орал. Но ведь Ноктис оставался спокойным. Лайтнинг прикусила бы губу, если бы та не распухла. Фэррон осознала, что Каэлум применяет к ней свою гнетущую, подавляющую всякое сопротивление ауру. Как же хорошо, что на неё это не действует в полной мере. - А ты вообще что-нибудь чувствуешь, кроме безразличия и презрения ко всему вокруг? – с трудом сказала розововолосая. Лайтнинг так устала от его доминирования, что ей захотелось поменяться местами с принцем. Ноктис замер и вовсе не от того, что Лайтнинг проигнорировала приказ его тёмной натуры, к подобному сопротивлению с её стороны он уже начал привыкать. Принцу показалось, он уловил ту грань, когда их общение, наконец, перешло из допроса в диалог. Ведь этого он так хотел. Не только слышать ответы, но и чувствовать, что он интересует эту девушку. Парень сделал несколько шагов в её направлении. Ноктис не понимал, что заставило его идти вперёд, но девушка притягивала его, как магнит. Лайтнинг, сидевшей на диване, пришлось задрать голову. Она была напряжена, не зная, чего теперь ожидать от приблизившегося садиста. Он же бесцеремонно запустил свою руку в её волосы, и грудь девушки замерла, словно не могла больше принимать кислород. - Ты даже не представляешь себе, сколько всего я чувствую,- голос звучал для Клэр невыносимо пошло, грубо. Ноктис заметил, что её глаза превратились в тёмную морскую воду, напитавшись его прикосновением. Поведение парня выглядело слишком нездорово для Клэр. Сжимая в руках пластиковую бутылку, девушке показалось, что подобное уже случалось. Лайтнинг уже видела отражение своих мучений в его холодных зрачках. Он не раз точно так же высасывал эмоции из неё. Не в силах больше терпеть это, она продолжила говорить, задыхаясь: - Ты ничего не чувствуешь и мучаешь меня, чтоб хотя бы так ощутить… - её тихий и хриплый голос оборвался, он сжал пальцы чуть сильнее, натягивая волосы. То, что говорила Лайтнинг казалось несправедливым, болезненным, но он не мог обвинить в её обмане никого, кроме самого себя. Разве он не старался, чтоб окружающие видели его таким – безразличным и жестоким? Разве его это не забавляло? Ноктис наклонился к её лицу, соприкасаясь с ней лбом, и закрыл глаза. Девушка заметила, как болезненно пролегли морщинки около его глаз. - Если бы я не сдерживал свои чувства, вокруг меня не осталось бы ни одного живого человека, - в голосе неожиданно не было льда и прошлой фальши. Он дрожал, и Лайтнинг показалось, что она услышала что-то новое - усталость. С ужасом девушка поняла, что сейчас ей жалко принца. Она скользнула рукой по его кисти, той, что терзала розовые волосы. И сразу почувствовала, как давление ослабло, словно пальцы отпустил болезненный спазм. Дрожь побежала, стремительно неся к глазам золото. Ноктис как будто проснулся, задыхаясь. Принц боялся открыть веки и показать Лайтнинг, как изменилась его радужка. Отчего-то демонстрировать свое счастье ему было тяжелее, чем ненависть. Словно так он становился слабее и беспомощнее ребёнка. Но всё же он никогда ещё не был так близок к ней, не столько физически, как морально. Это отрезвляло от выстроенных собственноручно преград и запретов, вранья. Почему ОН должен сдерживаться, если так сильно хочет её? Нокт мысленно почувствовал вкус её губ. Лайтнинг увидела, что принц замер, и легко вывернула голову из его хватки. Делала она это слабо и мягко, боясь спровоцировать. Но рука его сейчас итак была необычно податливой. Чувствуя себя последним кретином, потеряв её близость, Ноктис смог выгнать эйфорию из головы и без страха открыть глаза. Взгляд уперся в розовую макушку. Бессильно цепляясь за последнюю нить, принц присел так, чтобы они оказались на одном уровне. Щека почти касалась щеки, губы были обращены к её уху. - Я постараюсь, чтобы мы быстро прошли блок-посты, меньше, чем через час, ты окажешься в регенерационной камере,- еле слышно произнес он. Лёд не возвращался, заставляя Лайтнинг пугаться его обволакивающего голоса, полного заботы. В голове девушки снова запульсировало защитное отрицание. - Зачем ты это делаешь со мной? Чтобы помучить ещё?- сипло спросила она. Принц не понимал её упрека, почему она так упорно продолжает в чем-то обвинять его? Он же перешел на крайние для себя меры, интересно, она хотя бы подозревает, насколько ему сложно так прогнуться под кого-либо. «Дура!» - в очередной раз за сегодня подумал он и, окончательно лишенный сил её глупостью, обрел твердость и подался к её губам. Просто поцеловать. Сколько можно было сдерживаться, скрывать? Как ей лучше объяснить, почему он делает это? Принц никогда в жизни не подобрал бы слов, правильных интонаций, чтоб она поняла, сколько трепета он вкладывает в эту мысль: «Ты моя, и я буду защищать тебя». Когда его губы коснулись по-детски невинно её, Лайтнинг остолбенела. Раньше иррациональное поведение принца, его слова, все странности она списывала на дурное воспитание, извращенный ум, желание поиздеваться над кем-нибудь, на всё что угодно, кроме теплых чувств к себе. Теперь-то она не могла больше отрицать самое очевидное - она нравилась ему. Не чувствуя даже малейшего сопротивления, он продолжал самоутверждаться в её пространстве. Руки легли на плечи и шею, тело подалось вперёд, прижимая Лайтнинг к спинке дивана. От этого легкого толчка она выдохнула, и Ноктис сразу проник в раскрывшиеся губы, упиваясь тем, что, наконец, сделал это с ней. О чем теперь думала Лайтнинг? Да ни о чем, кроме того, как её щёки пылают огнем, а Ноктис продолжает наступать, заставляя скатываться по скользкой кожаной поверхности. Как она могла позволить ему терзать свои губы? Он хозяйничал в её рту, её сознании. Возбуждение гуляло по телу, и только полное отсутствие сил мешало ей положительно ответить Ноктису. Из руки вскользнула пластиковая бутылка, катясь по полу, пальцы щепоткой смяли рукав его дорогого пиджака. Он согнул её до предела, и от очередного движения языка почувствовал вкус крови. Девушка сдавлено простонала в его губы, резкая боль в ребре и зубе заставила её собраться и оттолкнуть человека, столь бесцеремонно ворвавшегося в её пространство. Ноктис понял, что просто сделал ей больно, и это было неудивительно, она походила на один сплошной синяк, а он уже почти лежал на ней. Принц оторвался от губ девушки и приподнялся. - Прости, - прошептал он, скользя щекой по её щеке. Лайтнинг сглотнула, от Ноктиса её бросало то в холод, то в жар, и она не могла больше обвинять в этом свое состояние. Дрожь пересчитала каждый её позвонок. Когда стерлась та грань, за которой она перестала воспринимать его как врага? Теперь она ненавидела не только сероволосого подонка, но и себя, свое тело, которое, казалось, готово подчиняться чему угодно, кроме её собственного разума. Клэр зажмурилась, собирая в уголках глаз влагу. Она молчала, и принц понял, что девушка не хочет принимать его извинений. Ему самому было больно, он осознал, что хочет, чтобы девушка поняла его и простила за то, что он избил её и просто взял и привез сюда, за то, что украл важную для неё девчонку. Нокт вспомнил о Ваниль, которой запретил видеться с девушкой из Кокона. - Прости…- повторил он снова, прошибая ледяные стены, которые Лайтнинг сейчас с трудом пыталась выстроить в своем сознании. - Отпусти, я сейчас задохнусь, — только и смогла ответить она, сильнее давя рукой на его грудь. Глазами она пересчитывала плитку на потолке, боясь встретить мужской взгляд, как будто он сразу сможет прочитать ее постыдные мысли. Фаррон совсем забыла, что ее бледная кожа никогда не обманывает окружающих, выдавая её возбуждение алой краской. Смотря на щёки девушки, принц отстранился. Клэр, избавившись от давления, попыталась снова сесть. Лицо было влажное, и от чужого поцелуя, и от слез, губы распухли и болели ещё сильнее. Она неловко терла лицо тыльной стороной ладони, пальцами, пытаясь делать вид, что ничего не произошло. Её поведение омрачало победу. Ноктис ведь не почувствовал сопротивления своей воли, ему казалось, что девушка отвечает его поцелую. Кого она теперь пытается обмануть? Вспомнилась первая волна возбуждения к розововолосой, тогда в драке, как её отрицание очевидного сильно взбесило принца. Теперь же Ноктис подсознательно начал чувствовать, что всё это ложь, сколько бы она ни врала, Лайтнинг чувствует ту же искру. Принц понял, что смог преодолеть очередную преграду внутри себя и сделать ещё один шаг к своей цели - к ней. Лайтнинг же осталась в скорлупе своих предрассудков, но теперь-то Ноктис знал, что она может ответить ему взаимностью. Напряжение, царившее в комнате, снял только стук в дверь. Ноктис выпрямился, отдергивая полы пиджака, и откликнулся. В проеме показался очкарик, синяк украшал его скулу, но и ухмылка самодовольно растягивала губы. Уж больно его забавляла картина маслом, что он застал. Помятая девушка, старательно прячущая красные скулы и нос за переплетением пальцев, как будто только что плакала, и Ноктис с подозрительно алыми губами — все это красноречиво сообщало стратегу, что он пришел как раз вовремя, чтоб помешать. - Собрание Южного Клыка приняло решение присоединиться к нам! - Игнис говорил так громко и отчетливо, что Лайтнинг решила, что он специально делает это при ней. «Чего он ждет от меня теперь? Думает, что я спасала Ваниль только ради того, чтобы гильдия избежала переговоров?» - девушка рассерженно распахнула ресницы, но не пошевелилась, даже не оторвала рук от лица. Ноктис тоже понял, что советник сообщает ему такие новости незамедлительно вовсе не для того, чтобы порадовать оперативностью. Он слишком хорошо знал, что Игнис ничего просто так не делает. Каэлум вернул на свое лицо ледяную маску. - Хорошо, нам пора выезжать, - безразлично сказал Ноктис, замечая это девушка удивилась: «Он столь холодно отреагировал на удачу, которую так упорно добивался?» Игнис уже собрался выйти, считая, что принц последует за ним, но Нокт остался. - Промпто ещё не уехал? - спросил он. Советник поправил очки, оценивая смысл вопроса: - Нет... - Передай ему, пусть задержится,- сказал принц, и Игнис почувствовал, что господин вытесняет его из комнаты. Закрыв за собой дверь, тактик мысленно выругался. Оставшись снова наедине с Лайтнинг, Ноктис взял её кисть, на которой до сих пор болтался браслет наручников. Девушка сейчас была послушна и подала руку, считая, что он собирается перед отъездом снова сковать запястье. Но принц расстегнул металлические оковы. После случившегося на дороге они казались Ноктису уже фарсом. - Почему? - спросила она, поднимая глаза. - Судя по всему, они не остановят тебя, если ты захочешь бежать... - Она снова отчетливо услышала разницу в том, как Ноктис говорил с очкариком и с ней. Принц замолчал, как будто с трудом пытался выдавить из себя следующие слова. - Ты хочешь увидеть Ваниль?