⚡️СВЕТ В НОЧИ⚡️

Ноктис, не произнеся ни единого звука, открыл глаза. Его горячее дыхание ударилось о стекло и растеклось белой мутью по прозрачной поверхности. Маленький прямоугольник наружу - всё, что ему осталось, остальное вокруг - плотно запаянное железо. В этом окне вместо дождливого неба на него смотрел серый потолок. В замкнутой камере было темно, лишь что-то, тонко покалывая, прокатывалось по голой коже. Сжимая от злости зубы, Ноктис попытался выбраться. Он не успел отдать приказ, как первый меч был уже здесь, за ним появился ещё клинок и ещё. Несмотря на тесноту, они не задевали принца, будто знали, что не должны причинить ему вред. Верные, как его собаки, клинки самоотверженно впивались в стены, гнулись, снимали заточку зазубринами. Они пытались раскрыть створки, прорезать их и выпустить своего повелителя, но крышка не поддавалась. Лишь когда в прозрачном стекле над головой Ноктиса показалось лицо незнакомого мужчины, камера начала подниматься, меняя положение с горизонтального на вертикальное. Дверь его темницы открылась, и Ноктис упал. Жесткий кафельный пол впился в колени, сообщая о том, что теперь-то всё по-настоящему. Вокруг стоял беспокойный шум, охи и обрывки чужих пугливых фраз. Мечи Каэлума, вывалившиеся за ним, снова ощетинились, как псы, защищая своего хозяина от врагов. Ноктис увидел, как его рука, упирающаяся в пол, дрожит от слабости. Он вдруг понял, что сейчас его королевский гонор должен взвиться султаном огня до небес. Он жалок: нагой и беспомощный сидит на коленях на голом полу. Только вот чувство это до обидного далеко, Ноктис снова смотрел на себя с высоты десятого этажа. Его мечи растворились в воздухе, оставив следы голубых искр. Чей-то голос приказал людям вокруг подобрать свои страхи и выполнить работу. Ноктиса аккуратно подхватили, поставили на ноги. Кто-то подал больничную сорочку, пряча его наготу. А он продолжал издали наблюдать за тем, что с ним происходило. Одеваясь, он опустил глаза и увидел собственную грудь. Каэлум удивился, как будто это было чужое тело - гладкая кожа и ни единого шрама. Так не должно было быть, его ведь убили! И что это за бронированная тюрьма, которая умеет воскрешать из мертвых?! Регенеративная камера убирает раны без следа, но Ноктис помнил и о своих старых шрамах, тех, что давно хранил на теле как память о чём-то дерьмовом. Это выглядело так, как будто его тело разобрали и снова собрали по частицам. Он нашёл новое воспоминание о себе: то, как грозился перестроить весь мир, если тот станет ему противоречить. А вышло всё наоборот. Каэлум понимал, какие чувства должен был испытывать сейчас, вот только они маячили так далеко, что стало горько. Он исподлобья оглядел незнакомую комнату. Помимо людей в медицинской одежде, здесь был мужчина в чёрном строгом костюме, он стоял прямо напротив Каэлума. Он смотрел на Ноктиса так, что сразу было понятно - он единственный, кто достоин внимания сына короля. Именно это лицо Ноктис увидел в окне камеры перед тем, как та открылась. Густые чёрные волосы и бесстрастный взгляд алых глаз. Ноктиса насторожил именно этот взгляд, незнакомец будто оценивал Каэлума, но делал это без особого интереса, словно заставлял сам себя. Принца попытались усадить, но он, не отрывая глаз от незнакомца, оттолкнул заботливых санитаров - Каэлум сам может справиться со своим телом. Он наконец нашёл в себе силы выпрямить спину и вести себя в соответствии с тем, кто он есть. - Где я? - жесткие нотки и скрытый в голосе приказ отвечать ему беспрекословно. Кто-то из медработников пошатнулся от ментального удара, исходящего от принца. Незнакомец же еле заметно улыбнулся уголками губ - на него подобное не действовало. - Вы в больнице. Ноктис принял это как насмешку, слишком очевидный ответ. - В какой? Где она находится? - уточнил Ноктис. - Медицинский комплекс Син, город Эден. - Эден... - тихо повторил Ноктис, голова его начинала работать, воспоминания возвращались. - Кокон? Мужчина еле заметно кивнул головой. Снова тень улыбки показалась на его лице. Ноктис ощущал, что этот человек должен его раздражать. - Кто вы? Незнакомец скользнул по гордо выпрямленной фигуре сверху вниз и обратно, будто измеряя принца на глаз: - Можете звать меня Валентайн. Этот человек легко и без запинки отвечал на все вопросы Ноктиса. Но Каэлума не покидало ощущение, что он тщательно продумывает и взвешивает свои слова так, чтобы посмеяться или что-то скрыть. Пока ещё ни один из ответов Валентайна не удовлетворил принца. - Почему я здесь? - Вы были тяжело ранены. Вас спасла наша организация. Ноктис замолчал, переваривая эту информацию, кажется, он почуял подвох. Мозг, прокрутив слова Валентайна, зацепился за что-то очень странное. - Я был на Пульсе, в своём королевстве, там тоже есть регенеративное оборудование. И если я был так опасно ранен, зачем ваша организация потащила меня сюда за тысячу километров? В глазах Винсента скользнула новая улыбка, но вряд ли Ноктис мог понять, что это одобрение, а не насмешка. Валентайну нравилось, как быстро приходил в себя принц и то, что его голова вполне верно соображала. - Потому что нет больше Вашего королевства. Если помните, вас ранили во время восстания. Пока вам небезопасно находиться в Люцисе, особенно в том состоянии, в котором вы пребывали до сегодняшнего дня. Ноктису, пожалуй, неимоверно повезло, что именно Валентайн оказался рядом с ним. Врачи не имели права что-либо рассказывать принцу после того, как организация и доктор Сид поработали над его головой. Было бы дело лет десять назад, Син приказали подчистую снести память мальчишке, да и Фэррон на всякий случай. Слава богу, подобные вещи, ущемляющие права агента, теперь под запретом. За то время, что принц пробыл без сознания, он множество раз менял свой статус в организации. Лайтнинг спасла его, додумавшись связаться со столичным Центром. Удача была и в том, что их медики оказались в пределах пяти километров. Ноктиса вытащили с того света до того, как выяснили, что он не агент Кокона. И как только стало понятно, кто он, принц превратился в арестанта. Его доставили на Кокон: организации стоило это слишком многих денег, и было абсурдно думать, что эту акцию провели только ради публичного суда и казни. Да и в чем бы обвинили принца другой страны на Коконе? В геноциде Южного Клыка? В организации переворота в суверенном государстве? В убийстве отца? После того, как доктор Сид принудительно снял с Фэррон показания, всё это стало слишком спорным. Конечно, убирая с доски такую многозначительную фигуру, Кокон прежде всего стремился добавить стабильности в бывшем королевстве. Даже Валентайн порой не мог точно сказать, что в умах глав их организации, но ясно обозначились две цели. В Син давно мечтали заполучить для экспериментов носителя гена Гильгамеша. Винсент помнил, с каким восторгом носился вокруг полумёртвого мальчишки доктор Сид. Ну и конечно, Ноктиса держали здесь, потому что надеялись промыть мозги и в будущем вернуть в королевство с пользой для Кокона. Но что в итоге сделали с головой Каэлума, не было ясно до конца. Валентайну, оперируя воспоминаниями Фэррон, удалось спасти часть личности принца. Однако руководство пугала агрессивность Ноктиса. Сверху пришёл приказ блокировать этот его недостаток и склонность к неподчинению. По-хорошему нужны были месяцы для такой ювелирной работы, да и принц оказался крепким орешком. Теперь оставалось лишь гадать, что они в итоге получили, так как все атаки доктора Сида бились о стену защиты потомка Гильгамеша и рикошетили в рассыпную по памяти и сознанию Каэлума. Из-за этого Валентайн так скупо говорил с Ноктисом. Осторожно нащупывая то, как принц будет реагировать на его слова. Каэлум, наконец осознав, что обрывки ночи восстания не сон, попытался вспомнить всё по порядку: безрезультатно, в памяти зияли дыры. - Долго я... В этот раз он даже не успел закончить вопрос. - Восемь дней, - ответил Валентайн. Ноктис выдохнул, ему казалось, его не было целую вечность. Он успел прожить месяцы в призрачном мире. - Что твориться в Люцисе сейчас? Валентайн снова окинул оценивающим взглядом фигуру Ноктиса. - Присядьте. Принц поморщился такому намёку. Валентайн огляделся, ища стул для себя. Возможно, нарочно, чтоб Каэлуму было легче последовать его примеру. Найдя исконный предмет, Валентайн сел. - Это слишком длинная история. Вы уверены, что сейчас готовы всё выслушать? Ноктис сжал зубы. Этот человек был прав: состояние Каэлума казалось нестабильным, слабость и голод подкашивали ноги, а голова раскалывалась. Ему бы сейчас разобраться с собой, точно вспомнить, что было в ту ночь, да и вообще в его жизни. Но упрямство Ноктиса не могло уступить, хорошо хоть это принц ощущал всеми клеточками своей души здесь и сейчас. Он молча сел напротив Валентайна и кивком головы дозволил продолжать. Снова Винсент украдкой улыбнулся. Мальчишка в больничной сорочке, гордо восседающий на стуле - маленький принц. Запутавшийся и в чем-то всё ещё ребёнок. После того, как Винсент несколько раз просмотрел воспоминания Клэр, он не мог быть равнодушен к зарвавшемуся наследнику трона. Сама Лайтнинг вряд ли понимала, что тогда происходило с ними, но Валентайн чётко видел то, как в ней и в Ноктисе проросли зёрна любви. Довольно необычной и болезненной, но честной и крепкой. Любовь Фэррон заслужить сложно, но её верность ни с чем не сравнится. Лайтнинг Валентайну было по-особенному жалко. Ей пришлось предать Ноктиса, чтобы спасти. Отдать в руки Син свою и его судьбу, потому что не оставалось выбора. Быть может, лучше действительно было стереть ей память, чтобы она не мучилась сейчас. Каждый раз, когда он видел Лайтнинг, было неприятно, будто Валентайн стал причастен ко всему, что выпало на долю Фэррон. Как только разбирательства с делом принца кончились, Син взялись за Лайтнинг. Даже сейчас она на слушании своего дела. Валентайн знал - её не накажут и не отстранят, слишком уж Фэррон стала ценной для организации. Вот только эта показательная порка тоже не пойдет Лайтнинг на пользу. Валентайн, вернув свои мысли к королевству Люцис, продолжил разговор с принцем. - Там гражданская война. Переполох в столице улёгся только сейчас. Но волнения перекинулись на другие города, идёт передел власти. Всего восемь из них остались верны Королю. Дюжина агонизируют, меняя власть по три раза на дню. Восточные и центральные города заявили о независимости. Остатки Южного Клыка колеблются. Они ждут исхода конфликта в столице. Ноктис слушал, не меняя выражения бледного лица. Сейчас он вспомнил о своей привычке прятать эмоции за ледяной маской и о том, как эта привычка появилась в его жизни. Отец умел читать людей, как книги, и Ноктис мечтал однажды обмануть его. Что-то внутри наследника Люциса улыбнулось, он находил потерянные кусочки себя. Трезво оценивая свои эмоции издалека, было куда легче изображать на лице спокойствие. Уже даже не изображать - на самом деле чувствовать. - Что со столицей? Валентайн дернул уголком губ. - В перевороте участвовало несколько группировок, - он выжидательно замолчал, следя за реакцией Ноктиса. Тот еле-еле кивнул головой, сообщая, что припоминает это. - В ночь восстания расклад сил поменялся, Южный Клык был сожжен по приказу короля, почти все контрабандисты ушли из города, а бандитов Северного района вырезали во дворце,- Валентайн снова замолчал. Ноктис, принимая его правила игры, уточнил: - Тоже по приказу короля? Только сейчас Валентайн осознал, насколько тяжелы потери принца. Винсент разочарованно покачал головой. - Нет... Сейчас столица разделилась на три группировки: гильдии под предводительством Алмази и Крамер, повстанцы и выжившие потомки Оэрбы, а также гвардейцы, до сих пор верные погибшему королю. Валентайн умолчал, что если бы той ночью Сейфер всё-таки захватил Ваниль, Южному Клыку, возможно, пришлось бы объединиться с гильдиями, и тогда перевес сил сломил королевскую гвардию. Люцис перешёл бы к Эдее Крамер. Сейчас же равновесие держится на том, что Кокон поддерживает повстанцев, а в силу мертвого короля верит всё меньше солдат. - Король умер? - переспросил Ноктис, сны и жизнь перемешались в голове, и он боялся сейчас выбрать неверную реальность. - Да, - ответил Валентайн. Ноктис лишь смахнул ресницами влагу. Снова до невозможного далёкое чувство горечи. Он поднялся со стула и огляделся. Валентайн скользнул взглядом по его все-таки детскому лицу и вспомнил, каким ледяным порой видела его Клэр. Винсенту не хотелось признавать очевидное, всё же прежде он не знал Ноктиса. Но казалось, что принц изменился, возможно, эксперименты Сида создали нового человека, новую личность. Сейчас Ноктис выглядел слабым и безвольным. Даже глаза казались бесцветными и тускло блестели. Валентайн решил, что на сегодня достаточно - Ноктису нужен покой. Винсент тоже поднялся и молча попытался покинуть помещение. Лишь у двери его настиг последний вопрос принца: - Зачем я нужен вам? Он смотрел прямо в глаза Валентайну. Винсент секунду подбирал слова, что должен был внушить принцу. - Между Коконом и Пульсом довольно непростые отношения, возможно, вы сможете это исправить. К тому же вы - носитель гена Гильгамеша, наша организация нуждается в подобных людях. Ноктис горько сглотнул, он помнил, что на подобное должен отвечать сын короля: - Думаете, меня здесь что-то удержит? Валентайн сделал пару шагов, наклонился к принцу и тихо сообщил: - На этот вопрос вы сами должны дать ответ, - долгая пауза. Винсент всё ждал, что Ноктис вспомнит имя девушки, изменившей его жизнь, но принц упрямо молчал. - В ночь восстания вы бежали из дворца даже после смерти своего отца, не помните, ради чего вы тогда бросили престол? Кто-то даровал вам шанс начать новую жизнь, вы действительно желаете вернуться назад сейчас, не ответив на всё эти вопросы? Или всё-таки, прежде чем сделать новый шаг, вы соберётесь со своими мыслями? Не стоит совершать прежних ошибок. Дважды с того света не возвращаются. Ноктис исподлобья посмотрел на Валентайна. Этот человек, призванный ему всё объяснить, превратился в кладезь загадок. Все вопросы казались верным и наталкивали принца на размышления, только вот ответов не было, и всё яснее становилось слепое пятно в памяти Ноктиса. Какая-то чёрная дыра, вокруг которой роились эти события. *** Странно это было: когда Ноэль ранил Ноктиса на Пульсе, она не отходила от него. Казалось, стоит на секунду отвернуться, произойдет что-то ужасное - он исчезнет. Фэррон спасла принца только каким-то чудом, словно поймала рукой тонкую ускользающую ниточку воздушного шара. А теперь здесь, на Коконе, она боялась к нему приближаться. Лайтнинг упорно убеждала себя, что так будет лучше. Валентайн уже рассказал ей, что Ноктис очнулся и то, что он до сих пор не восстановил всю память. "Потеряны мелкие кусочки, всего лишь пара погасших звёзд на небосклоне!" - слова доктора Сида, которые запали ей в душу. А ещё сильнее она запомнила то, как тогда промолчал её бывший учитель. Валентайн никогда ей не врал. Потом только Винсент украдкой признался, что нельзя до конца понять, как эта потеря отразилась на Ноктисе. Может, он стал тем, кем был до встречи с Клэр, или же совершенно новым человеком, но совершенно точно, он до сих пор не вспомнил её. Клэр пыталась себя успокоить. Если бы она не связалась с Син, Ноктис умер бы для всего мира, а так он умер только для неё. Ей так сложно было привыкнуть к Каэлуму и полюбить его, и вот теперь по её вине невыносимый принц исчез, изменился. Клэр не готова была заново переживать всё это с "новым человеком". Чёрт побери, да это выглядело бы как её очередная измена и предательство. Ноктис и то чувство, что принц в ней воспитал, не заслуживали подобного. Даже Каэлум, такой, каким она его помнила, должен был возненавидеть Лайтнинг за то, что она притащила его на Кокон и уничтожила подчистую всю его жизнь. Что говорить теперь о чувствах человека, застрявшего в Син в виде подопытной крысы доктора Сида. Клэр готова была принять своё отлучение от Ноктиса как наказание. Да и она слишком боялась увидеть его вновь, она помнила то, как Ноктис изводил её своим безразличием. Теперь это была уже не игра. Ноктис забыл её! Но, чёрт побери, как такое возможно! Неужели её страхи сбылись - Ноктис обманул её, заставив полюбить себя. Лайтнинг ведь всегда знала, что у них ничего не получится. Клэр снова и снова находила причины не встречаться с ним, делала вид, что по уши погрязла в делах. Да и Син действительно слишком много требовал от Фэррон, так что и домой Лайтнинг вернулась не сразу. Она пережила три слушания, где её обвиняли в предательстве Кокона. Снова странно - сидя на месте обвиняемого, Клэр думала лишь о том, что предала Ноктиса. Особенно отвратительным казалось то, что во всё её воспоминания о нём залезла их организация. Здесь всем плевать на суверенитет личной жизни, вся её память во время заданий принадлежала Син по контракту. Фэррон давно знала, что попала в рабство, даже то, как её завербовали - шантаж и угроза выслать на всю жизнь из Кокона - говорило о подноготной Центра. Клэр не представляла, как теперь выпутаться из этой паутины. Её подчиняли и привязывали к себе всё больше и больше. Когда клоунада с трибуналом кончилась, её даже повысили и наградили. Она стояла перед всеми этими людьми, а глаза кололо от их лицемерия: "Награда за то, что ты предала свою любовь!" Ей начало казаться, что амнезия Ноктиса к лучшему, это их общий шанс начать жизнь заново. До тех пор пока Валентайн не передал ей новое задание. Они не могли стабилизировать эмоциональное состояние Каэлума и дальше насильственно держать в Центре. Предполагалось, если Лайтнинг станет с ним работать, вернёт ему хотя бы часть воспоминаний или заново привяжет к себе, принцем станет легче управлять. У Фэррон мурашки побежали по спине, когда она это услышала. Как Валентайн мог с ней так поступить?! Дать это задание! Он не спорил с ней, лишь задал вопрос: "Сколько ты ещё будешь бегать? Он нуждается в тебе как никогда раньше. Не руби с плеча, просто подумай". Фэррон ничего не ответила: она впервые со времени возвращения на Кокон должна была прийти к себе домой. Она обещала Валентайну там, вдали от Син, подумать. Прежде чем вернуться в свою квартиру, Лайтнинг позвонила Сажу и, наматывая на палец телефонный шнур, узнала, как её сестра. Всё было в порядке, ничего даже не изменилось с того времени, как Лайтнинг спустилась на Пульс. Клэр и забыла, что отсутствовала всего несколько недель. Для Серы в её ежедневной рутине - один миг, для Лайтнинг прошли годы. Фэррон-старшая вошла в пустой дом. Сера была то ли на дополнительных занятиях, то ли на подработке. Все вещи не на местах, сразу видно, что Лайтнинг давно здесь не хозяйничала. И на кухне две недопитые чашки кофе, тёмными кольцами внутри отметившие часы своей жизни. Здесь её никто не ждал. Лайтнинг, пальцами меряя обеденный стол, отчего-то вспомнила Ваниль, как рвалась к ней до последнего так безумно, что и голова перестала работать. Фэррон совершила слишком много ошибок. Но даже сейчас она не могла отругать себя за них. Её спокойный и уютный дом неожиданно стал походить на пылающий особняк "Двух винтовок". Клэр села на стул. Все, кого она пытается защитить, кому пытается быть старшей сестрой, однажды вырастают и уходят от неё. Это же так естественно - стремиться самому познать этот мир и вырваться из оков чужой опеки, сама Клэр всегда так жила, не доверяя другим. Отчего же только теперь слова Ноктиса, упрекающего её в том, что ей нужно думать о себе, стали понятны. Хоть что-то от принца осталось с ней навсегда - его эгоизм. Можно было горько улыбнуться сквозь слёзы: это и немного воспоминаний - тот самый день перед восстанием, что они провели вдвоём, не пытаясь друг с другом спорить. Теперь Клэр знала почему. Чтобы у неё осталось хоть что-то светлое: ночные разговоры и то утро. Клэр могла представить себе, как будет также одиноко сидеть на кухне через год или два, через полвека. Сера не сможет жить рядом с ней всю жизнь. Как же Клэр столько времени могла обманывать сама себя?! Это не младшая сестра нуждается в ней и её помощи. Это Клэр нужен тот, кто будет с ней всегда. Валентайн знал, какая тоска от одиночества ждала Клэр тут. Син всегда найдёт способ ею манипулировать. *** Удар, ещё один. Мишени - голограммы, рассыпающиеся на искры от мечей. Теперь его рекорд - сорок четыре призванных клинка, Ноктис уже научился справляться с наследием отца. Что дальше? Прыжок - он разбегается и поднимается по мечам, как по ступеням, на самый верх, касается кончиком лезвия потолка. Десять метров над полом - ангар для тренировок огромный. Полупрозрачные пушки бронебойных пулемётов обращены на него из четырёх углов. Мечи сами выстраиваются вокруг щитом и отбивают световые пули. Напор и скорость стрельбы растёт до тех пор, пока клинки, разгоняясь, не начинают отлетать, словно винты гигантской мясорубки. Строй сбивается, и всё идет не так, Ноктис срывается, падает вниз, еле успевая смягчить падение, призвав мечи. Один из них лезвием кусает его руку... После падения Ноктис остался на полу, рассматривая алый рубец на ладони. - Знаете! Это потрясающе! У вашей защиты нет слепых зон! Проблемы начинаются только тогда, когда количество атакуемой площади переваливает за пятьдесят процентов,- доктор Сид ворвался в тренировочную зону, как ополоумевший. Даже смотря на рану Ноктиса, он продолжал улыбаться. Каэлум, злясь на этого придурка, готового отправить его на тот свет ради экспериментов, вытер окровавленную ладонь о белый халат доктора. Не говоря ни слова, Ноктис удалился из тренировочной комнаты, оставив позади Сида с алым мазком крови на груди. Бредя по коридорам Син к своей комнате, он размышлял о том, что произошло за последний месяц. Его перевели в статус "гостя" этой организации. Ему уже позволяли свободно передвигаться в рамках Центра. Валентайн постарался. Этот человек слишком чутко чувствовал, что нужно Каэлуму, оттого-то, пожалуй, Ноктис до сих пор и не сбежал. Куда только делись амбиции принца? Он хорошо помнил свою бесцельную жизнь до восстания. Слишком много дел, от которых внутри оставалась пустота. Он занимался бизнесом и политикой, здесь же Ноктис стал отшельником и убивал дни, изучая свои новые способности. Но от прошлой и сегодняшней жизни он не чувствовал удовлетворения. Ему нужно было что-то совсем иное. Ноктис знал, что повзрослел, только не помнил, когда это произошло - до того, как он оказался на Коконе, или после. Пустота над ним - не жизнь, лишь ощущение самого себя. Ноктис случайно заметил красные следы, тянущиеся за ним по полу. Стащив с себя футболку, он замотал руку, чтоб кровь не капала. Рана затянется за пару часов, это тоже его обновлённые способности, когда-то не давшие так просто сдохнуть. Спустившись на пару этажей и поймав в стекле двери свой алый взгляд, Ноктис понял, что приступы необузданной злости начали к нему возвращаться. Он криво улыбнулся сам себе, хоть что-то из его прошлого возвращалось. Он знал, что рано или поздно сбежит, или его самого отправят на Пульс. Валентайн сообщал ему о новостях из Люциса каждый день. Доверять словам шпиона Кокона принц не мог. Агент Син всё ещё отговаривал Ноктиса от возвращения, значит, это выгодно Объединённому совету. Но что же выгодно самому принцу? Ноктис только сейчас осознал, что ноги его несут к кабинету чёртового Валентайна. У его дверей Каэлума остановила молоденькая помощница - Кисараги. Судорожно сглотнув, она перегородила ему путь - смелая девчонка. - Он занят! - еле дыша, сообщила Юффи. Ноктис проигнорировал её слова и возмущённый взгляд, упершийся в мужской голый торс. Отличное новое приобретение принца - безразличие ко всему. Ноктис подумал, что так скоро и вовсе перестанет что-либо чувствовать, и распахнул дверь. Спиной к нему, нависнув над столом Валентайна, стояла какая-то девушка, ладонями она прижимала листы бумаги. У неё были розовые волосы - что-то до боли внутри Ноктиса сжалось. - Твой контракт нельзя просто так расторгнуть. - Вы же понимаете, что я не могу больше работать на Син... Её слова бесцеремонно оборвал хлопок двери. Лайтнинг повернулась и замолчала: там стоял Ноктис. Или тот, кем он был теперь. Валентайн, уставший от спора со своей ученицей, поднялся из кресла. Чувствуя напряжение от того, как эти двое смотрят друг на друга, он покинул кабинет, тактично не сказав ни слова. - Я пыталась... - Юффи хотела оправдаться. - Пойдём, - Валентайн мягко улыбнулся, закрыв за собой дверь. Кисараги даже смутилась, она до сих пор не могла привыкнуть к его улыбке. Лайтнинг смотрела на Ноктиса: хотелось разучиться дышать, чтобы разом уничтожить все чувства в себе. Неужели Валентайн сделал это! Столкнул их лоб в лоб?! Исподтишка - как низко! Клэр безумно боялась этой встречи и сейчас, смотря на Ноктиса, больше всего не хотела обмануться - не выдержав, броситься к нему. Внешне он не изменился, разве что она помнила на груди Каэлума два шрама, крестом пересекающих сердце. Но его неизменность казалась такой опасной. Лайтнинг знала, что стоит ему дать повод, и она сдастся, распылившись в ложных надеждах. Страх одиночества снова возьмёт верх. Ноктис бесцеремонно уставился на девушку. Внутри впервые с его воскрешения всё клокотало, сознание снова с десятого этажа смотрело на принца, на эту комнату и девушку напротив. Он мог назвать её красивой, не ища доказательств этих слов. Он просто знал: знал, как переливаются её глаза, так что каждый день можно найти новый оттенок, знал, что ничто не украшает её светлую кожу лучше, чем естественный румянец, и что если её раздеть, тело будет переливаться сотнями нежнейших тонов, перекликаясь с розовыми волосами. Каэлум знал о ней слишком много для незнакомого человека. Ноктис и забыл, что в его вселенной существуют такие трепетные чувства. Ему даже стало не по себе от того, что он заявился сюда в таком виде, к ней. Так испытываешь стыд перед чей-то святыней. "Стыд", - распробовал он это забытое слово. Ей же было всё равно на его вид, Лайтнинг, не обращая внимания на отсутствие футболки, смотрела на его лицо, словно давно вела с ним диалог. Чтобы избавиться от неловкости, Ноктис начал разговор первым. - Мы знакомы? - этот вопрос казался ему сейчас самым важным. Его слова ударили Лайтнинг, сразу ставя все точки над "i". Хотелось и плакать, и смеяться, теперь она могла быть уверена, что Валентайн не соврал. Как Ноктис, который любил так сильно, что поломал себе жизнь, мог забыть Клэр?! Как бы сейчас Каэлум не злился, он не стал так шутить. Собрав побольше сил, она твёрдо ответила: - Нет. Ноктис, услышав её голос, именно эту вымуштрованную интонацию человека со слишком твёрдым характером, чтобы признавать свои ошибки, сильнее напрягся. Морщинка пересекла его переносицу, голова наклонилась так, как будто он хотел переспросить её. Лайтнинг прежде не замечала за ним подобных беспомощных эмоций. Это, безусловно, всё больше убеждало в том, что перед ней не Ноктис, в которого она влюбилась. Помедлив, он сказал: - Ты знаешь меня, - это не был вопрос, только утверждение. - Ты не умеешь врать. Фраза, как будто выловленная с чужих уст. Принц, смотря на эту девушку, знал, что слово "враньё" не может стоять рядом с ней, оттого оно так чётко читается на её светлом лице. Она кто-то из его прошлого. Валентайн специально оставил их. Ноктис лишь сейчас заметил то, как Винсент бессовестно покинул кабинет. Это очередная уловка, чтобы поймать Ноктиса на крючок Кокона? Девушка! Как банально и глупо, Винсент! Но Каэлум отчего-то все сильнее и сильнее чувствовал к ней трепет, с которым становилось трудно бороться. И вот уже эта волна чувств поднялась к его смотровой площадке на десятом этаже. Перебарывая нахлынувшее цунами, Ноктис спросил, добавив жёсткости голосу: - Почему Валентайн оставил нас наедине? И вот нотки того властного голоса, который Лайтнинг помнила. Мурашки прокатились по её спине. Она, боясь не выдержать, решилась сбежать. - Я не знаю,- снова враньё. Лайтнинг твёрдым шагом направилась к двери. Она, как ветер, проскользнула рядом с Ноктисом - до обидного близко, до него даже долетели нотки её запаха. Такого, что становилось больно. Как всё это было ему знакомо! Ноктис понимал, если она сейчас уйдёт, он и дальше будет мучиться от потерь и пустоты. Каэлум в последний момент поймал её руку. - Подожди, не уходи, - тихая просьба, снова что-то незнакомое в голосе, который так долго преследовал её. Она вымученно посмотрела ему в глаза, умоляя его остановиться, словно это будет очередная ступень боли для неё. Ноктис же, как завороженный, смотрел в её блестящие звёздами глаза. Он знал её раньше, это точно, и сейчас жадно, как младенец, пытался понять и вобрать в себя заново. - Тебе лучше отпустить меня, - прошептала Клэр. - Почему? - то ли детское, то ли садистское непонимание, сдавливающее её запястье до чёрных пятен на коже. Клэр пару раз моргнула, словно и сама не знала, что делает. - Я человек, из-за которого ты оказался здесь. Он нахмурил брови. - Когда я очнулся, Валентайн сказал, что мне дали шанс начать жизнь заново,- Лайтнинг смотрела на него напряжённо, уголки чертовски правильных губ Ноктиса дрогнули в жёсткой насмешке. - Я знаю, что он соврал. По спине Клэр бегали мурашки: то она не узнавала его - столько откровенности в голосе, то он вёл себя как прежде. Ноктис и сам не понимал, почему ему так легко говорить с ней. Так, как будто они знакомы сотню лет. - Валентайн никогда не врёт, - она даже не заметила, как губы произнесли эту фразу, подобно заученной молитве. Ноктис наконец отпустил её запястье и повернулся к ней . - Значит, ты дала мне эту новую жизнь? - спросил он. - Ты тоже считаешь, что я должен остаться, на Коконе? Клэр вздрогнула, она очень боялась, что Ноктис действительно начнёт её обвинять в подобном. Она стремилась покинуть Син, потому что не могла больше предавать. Фэррон не могла снова влиять на принца, принося пользу Центру, Кокону. - Нет, не считаю. Каэлум перебрал её прошлые слова, стараясь разгадать, что эта девушка скрывает. Она пыталась сбежать, почему она не хочет с ним говорить? - Ты боишься меня? - спросил Ноктис. - Нет, - её сдавленный голос, и его резкий рывок. Каэлум вдруг прижал её к себе, сам не понимая, злость или скрытое желание берёт верх над ним. Клэр не шевелилась, это было слишком грубо, но знакомо, как собственнические замашки её Ноктиса. Он пытался её напугать. Его голая кожа, лишённая старых шрамов, была уже неприлично близка. - Хватить врать! Кто ты, что случилось между нами, раз ты боишься мне это рассказать? Ты притащила меня на Кокон, хотя не желаешь, чтобы я тут был. Объясни, в чем дело?! Он так устал от тайн, что загадывали ему Валентайн и собственная голова. Он уже был уверен - эта девушка знает все ответы. И она выводит его из себя тем, что не желает помочь. Неужели это наказание? Ноктис догадывался, что был дерьмом раньше, точнее знал. Клэр смотрела на него снизу вверх с прижатыми к туловищу руками. - Ты за что-то мстишь мне? - наконец спросил Ноктис. Это был удар ниже пояса, и Клэр сломалась. Она посмотрела в его глаза, всё ещё алые от гнева. - Это ты должен мстить мне. Ноктис, которого я помню, поступил бы так. А у меня просто не было выбора: если бы я не притащила тебя сюда, ты бы умер. Ноктис как будто выдохнул, он и забыл, насколько женщины могут быть противоречивы, особенно она. - Я изменился. - Я знаю и боюсь того, что ты теперь другой человек, не тот, которого я знала. "Любила",- Клэр не смогла сказать это слово, смотря ему в глаза. Он же, изучая новую ложь на её лице, спросил: - Что было между нами? - не голос, а лед. Клэр стало душно, она даже тайком не желала давать оценку их отношениям, а тут он вынуждал её сказать вслух своё субъективное понимание. Вдруг она обманула сама себя, и, выложив всю правду, обманет его? Ноктис, читая борьбу на её лице, начал заводиться. Не выдержав, он сдавил её худое тело сильнее, так что Лайтнинг уткнулась в его плечо лицом. - Ну? - потребовал принц. Смотря в пустоту, стало легче говорить, тихий шепот скрывал надлом в голосе. - Ты жаждал убить своего отца, но встретил меня и... захотел, чтобы я тебе принадлежала. Вот только я всегда ненавидела таких подонков, как ты. Ноктис с трудом переваривал её слова. Он понимал их как нельзя лучше, ничто не могло охарактеризовать и расставить всё по местам, но с памятью возвращалась боль. - Поэтому ты не хочешь меня видеть? - Нет, ты заставил меня полюбить себя. - И теперь ты пытаешься сбежать?! - Я всегда пыталась сбежать от тебя, поэтому ты так хотел быть рядом со мной. А я... Из-за меня ты перестал верить в то, что делал... Да, она ничуть не изменилась в отличие от него. Ноктис, оказывается, это понимал и помнил. - Клэр, ты всегда была слишком жестока ко мне и к самой себе, - Ноктис как будто на своей коже почувствовал её мурашки, она всегда так реагировала, когда слышала своё имя в его устах.- Ты говоришь, что полюбила меня, а сама не хочешь помочь справиться с тем, что со мной происходит. - Син уничтожили человека, в которого я влюбилась, - до чего упёртой она порой может быть! - Я изменился до того, как попал сюда. Ты сама сказала, что изменила меня. Я вернулся с того света только из-за тебя...- он почувствовал, как её холодные пальцы легли на его губы, умоляя замолчать. Клэр нужна была передышка. Почему она так привыкла, что правильные вещи живут только на её языке. Ноктис, тот, кем он стал, был прав. Но теперь в её жизни всё становилось неправильным! Не имело смысла выбирать путь: уйти навсегда, чтобы её больше не использовали против любимого человека, или остаться, чтобы помочь ему. Всё это имело оборотную сторону, и Лайтнинг не видела правильного выхода дальше. Ноктис дернул головой, убирая её печать со своих губ. - Клэр, давай сбежим из этого места вместе, - спасительный шепот возле самого её уха. Порой человек мечется в поисках истины. Любому нужна своя путеводная звезда, любой звезде нужен свой путник. Фэррон так долго светила для других, что у неё не осталось света для себя. - Давай, - неловко согласилась она, как будто делала это впервые. Его объятья больше не душили Лайтнинг. Щека её нежно дотронулась до скулы Ноктиса. Губы коснулись губ. Клэр целовалась мягко и нежно, будто молилась богам - пусть это будет первая сказка в её жизни, в которую она поверит, и пусть та не обманет. Ноктис, сломив что-то в себе, отвечал ей жадно и страстно, по крупицам заново вбирая Клэр и заполняя свою пустоту. Было ли то, что он помнил, правдой или вчерашними снами, позади одни осколки. Ему всё равно нужно заново собирать весь свой мир, своё королевство. И она единственная, кто ему теперь нужен. Две звезды на ночном небосклоне нашли друг друга. Если одна из них потеряет путь, другая укажет дорогу.