Монах

      Ночь давно вступила в свои права, но Эрик Хомоф, герцог Валенский всё также сидел за столом в библиотеке, устремив взгляд в потрёпанный фолиант, описывающий детали ритуала по созданию портала в другой мир.       «Следует быть особо осторожным при перемещении между мирами с большой разницей потенциалов и учитывать …», — оборванная фраза не давала ему покоя. Какую опасность скрывает она за собой? Нет, Эрик не испытывал страха, но сказывалась привычка детально планировать каждое своё действие. К тому же отсутствие последнего ингредиента — капли крови перворожденного откладывало всю затею на неопределённый срок. Микаэль теперь на него обижен, а найти другого эльфа, похоже, будет ой как не просто. Что же делать? Может быть, стоит поговорить с бардом и попытаться договориться с помощью денег? Насколько Эрик мог судить, бард падок до золота и драгоценных камней. Вот только как же неудобно будет обращаться к нему, после всех сказанных слов. Одно дело попросить прощение и расстаться навсегда, совсем другое опускаться до просьб. А ведь, похоже, выхода другого нет. Интуитивно Эрик чувствовал, что его время на исходе. Он не знал, откуда придёт беда, но то, что проблем не миновать, было также верно, как восход солнца на востоке.       Кроме этого оставалось ещё два важных нерешённых вопроса. Во-первых, письма старостам городов и деревень герцогства, которым он собирался официально передать все права по управлению на время своего отсутствия. Во-вторых, судьба Алексиса Обрэ, которую он просто обязан был устроить. И если с первым вопросом проблем не ожидалось, то второй вызывал серьёзные опасения. Как-то получилось, что всего за несколько дней отношение герцога к юноше стремительно изменилось, от раздражения и полного неприятия, до заботы и желания помочь и защитить. Да и сам Алексис за эти дни изменился до неузнаваемости, не было уже того напыщенного юнца, смотрящего свысока на всех вокруг и пытающегося самоутвердиться за счет других. Всё это было напускное и слетело, когда юноша попал в серьезные неприятности, обнажая по-детски наивную, исстрадавшуюся душу.       — К кому же мне его пристроить? — задавал Эрик вопрос сам себе и не находил ответа. Брать с собой юношу он точно не собирался, но других вариантов совершенно не мог придумать. В одном герцог был точно уверен — появляться при дворе Алексису какое-то время точно не стоит. Герцог Савойский не из тех, кто прощает предательство.       Эрик закутался поплотнее в рясу. Становилось прохладно, а зажигать камин он не хотел, как будто это могло нарушить то хрупкое душевное спокойствие, которое установилось в его сознании. Сейчас его мысли текли ровно и размеренно, что в последние дни бывало довольно редко. Самое лучшее состояние для молитвы или медитации, вот только ни того ни другого делать совершенно не хотелось. А вот продолжить подготовку к ритуалу вполне можно было, всё равно заснуть в данных обстоятельствах он не смог бы.       Эрик легко поднялся из кресла и, подхватив свою сумку, двинулся через часовню во двор. Выйдя наружу, он непроизвольно прислушался к окружающему миру. Со стороны северной башни всё было тихо, да и вообще, казалось, весь мир уснул. Лишь звёзды в небе, как будто подмигивали ему, взирая на стоящего на перепутье герцога с немым укором. Однако ждать от них ответа на все невысказанные вопросы было совершенно бессмысленно.       Герцог тяжело вздохнул и двинулся к западной башне. Внешне, она была наиболее пострадавшей от времени, но зато в подвале находился прекрасный заклинательный покой, экранированный от окружающего мира мощными заклинаниями. Именно там Эрик планировал открыть портал, когда время его ухода настанет.       Магический огонёк осветил герцогу крутой спуск, ведущий в подвал. Истёртые от времени ступени лестницы покрывал толстый слой пыли. Зато в самом заклинательном покое царил абсолютный порядок и чистота. Наложенная магия защищала это помещение от посторонней грязи.       Эрик быстро зажёг факела, расположенные вдоль стен, и погасил свой огонёк. Лишнее магическое возмущение было здесь совершенно ни к чему.       Круглое помещение заполнилось светом, открывая мрачную картину. Темные до черноты стены как будто давили со всех сторон, низкий потолок с широким отверстием для дыма в центре ещё более усиливал это ощущение. Пол, состоящий из единой плиты белого мрамора, контрастно выделялся, рождая безумное сочетание чёрного и белого.       На секунду герцог зажмурился, стараясь унять неожиданное головокружение. Нехорошее предчувствие внезапно кольнуло в мозгу, к горлу подкатил комок. Он на минуту как будто остолбенел, не в силах пошевелиться, и только усилием железной воли заставил себя сосредоточиться и отбросить посторонние мысли. Сумка была прислонена к стене возле входа, а сам герцог, взяв необходимые инструменты, принялся вычерчивать на плите большую гексаграмму.       Постепенно медленная, кропотливая работа позволила успокоиться и вернуться в то состояние абсолютной отрешённости, которое так было сейчас необходимо. Время летело незаметно. Герцог замерял углы и прямоту линий, стараясь добиться идеальности от фигуры. Ведь любая ошибка могла обернуться катастрофой.       Когда начерченная гексаграмма была доведена до состояния, которое удовлетворило бы самого придирчивого из магов Совета, настала очередь рун. Эрик, сверившись с книгой о ритуале, принялся уверенно выводить знаки по углам. Всё-таки не зря в своё время отец заставлял его обучаться рунной магии, теперь движения его были чёткими и твёрдыми.       Когда и руны были начертаны, настала очередь серебряных чаш, расставляемых на пересечении линий гексаграммы. В каждую из них ложились свои ингредиенты: где-то это была смесь засохших трав, где-то наполненные магией камни, которые должны были выступать балансирами, где-то редкие, магические реагенты. В одной из чаш нашёл своё место и добытый с таким трудом рог мракориса.       Эрик носился от сумки до гексаграммы, размещая всё необходимое для ритуала. Лишь когда всё было выполнено в полном соответствии с описанием, он смог расслабиться и окинуть взором плод своих трудов. «Как же чётко, точно и красиво», — подумал герцог про себя, испытывая гордость за проделанную работу и любуясь ей. Оставалась одна единственная капля крови перворожденного, пролитая в центральной части гексаграммы, и магия придёт в движение. Портал будет открыт, а дальше только от силы и сосредоточенности мага будет зависеть, куда он выведет. Вот только пока это оставалось лишь мечтой.       Эрик встал в самом центре комнаты спиной к двери и принялся всматриваться в строгое пересечение линий. Он печально вздохнул, понимая, что добыть последний ингредиент будет ой как непросто. Барда он обидел и сколько бы теперь не извинялся, вряд ли они смогут впредь нормально общаться.       Герцог уже готовился отправиться назад в тишину своего пристанища в библиотеке, как произошло сразу несколько неожиданных событий.       Первым был отдалённый и внушающий трепет звон колоколов со стороны города. Сомнений быть не могло, это был боевой клич его рода, слышанный Эриком много раз, но всегда при обстоятельствах грозящий опасностью. Под эти звуки его предки многие века отправлялись в бой или сообщали об опасности. Сердце невольно громко стукнуло, вновь всплыло предчувствие чего-то нехорошего. Что же могло случиться в Валенсе посреди ночи? Герцог совершенно не представлял, но долг требовал немедленно разобраться в причинах ночной тревоги.       Эрик резко обернулся, готовый рвануть на выход, и тут произошло второе из неожиданных событий. Какая-то тень мелькнула сбоку, и не успел он опомниться, как почувствовал чьё-то тело, плотно прислонившееся со спины. Герцог открыл было рот, чтобы крикнуть, но не успел — шею сдавила тонкая, кожаная удавка. Вместо крика раздался хрип. Эрик схватился руками за удавку, пытаясь ослабить её и вдохнуть живительного воздуха.       — А вот трепыхаться не стоит, — раздался тихий шёпот прямо рядом с его ухом, — примите свою смерть достойно, Ваша Светлость.       Эрик попытался рвануться вперёд, но его шею держали так крепко, что, казалось, силы напавшего безграничны.       — Глупый герцог, ты сделал свой выбор. А я сделал свой, — продолжал шептать тот же, смутно знакомый голос, в котором теперь слышалась издёвка. — Наверное, было бы более справедливо позволить умереть тебе от руки этого мерзкого старика со шрамом, подосланного герцогом Савойским. Или дать тебе геройски погибнуть в битве с мракорисом, но тогда я ещё стоял перед выбором и надеялся на то, что наше знакомство это воля Богов. Теперь же ты умрёшь от моей руки.       Очередной хрип издал герцог, понимая, что из захвата ему не выбраться. Силы были явно не равны, хотя по ощущениям тот, кто находился сзади, был значительно ниже ростом. В голове начинало мутиться, и мелькала предательская мысль, что вот он — его конец. Звон городских колоколов звучал в ушах погребальным набатом.       — Я буду скучать без тебя, Эрик Хомоф, — вновь прошептал голос, — и сохраню подарок в память о тебе.       Глаза Эрика подёрнулись туманом, но всё-таки он смог рассмотреть тонкую, изящную руку нападавшего перед своим лицом. На безымянном пальце сверкало в свете факелов кольцо, которое ещё утром было его. «Выходит он удерживает меня одной рукой», — неожиданно проскользнуло в мозгу герцога. Угасающее сознание уцепилось за эту мысль. Из последних сил Эрик рванул корпусом и шеей вперёд, надеясь, что нападающий не удержит удавку. План провалился. Удавка не ослабла, а только ещё сильнее впилась в шею, вызвав очередной сдавленный хрип. Прямо перед лицом мелькнула рука с перстнем, и Эрик, сам не знаю почему, резко выкинув голову, зубами вцепился в один из пальцев.       — Ах, ты скотина, — звонко выкрикнул нападающий, не ослабляя захват. — Сдохни уже!       Эрик обессиленно разжал зубы, ощущая во рту солоноватый вкус крови. Рука с кольцом описала перед его взглядом полукруг, разбрызгивая в стороны капли рубиново-красной крови, и скрылась из вида.       — Прощай, любимый, и прости, — прозвучали последние слова на ухо. — Ничего личного. За твою жизнь слишком хорошо заплатили.       В них даже проскользнула какая-то дикая смесь сожаления, печали и торжества, но Эрик уже ничего не различал. Он видел лишь падающие капли крови и готовился умереть. Далёкие колокола проронили последний звук и стихли.       Какая злая насмешка судьбы, он был в шаге от спасения, а теперь умирает задушенный в собственном замке. Может быть это и правильно, слишком уж он был честным и не приспособленным к жизни, не мог добиваться чего-либо за счет других. Всё-таки его враги победили, а он идёт к Богам. Пусть они будут милостивы к своему верному слуге и примут его в своё лоно. Он делал всё, что мог и выполнил свой долг.       Первая из капель крови, которыми так любовался Эрик, закончила свой полёт ударившись о поверхность белого мрамора. Пол под ногами задрожал. Внезапно зелёным светом начали одна за другой вспыхивать руны, расположенные по углам гексаграммы. В серебряных чашах сам собой вспыхнул магический огонь, пожирая ингредиенты. Заклинание пришло в действие, но Эрик уже этого не видел. Глаза его устало закрылись, он смирился и перестал бороться за свою жизнь.       Внезапно мощный удар отбросил герцога вперёд, удавка ослабла и он рефлекторно глотнул живительного воздуха. Раздался сдавленный хрип и кашель, Эрик медленно приходил в себя, не понимая, чему именно он обязан внезапным спасением.       Откашлявшись, он обвёл взглядом окружающее пространство. Его гексаграмма явно активировалась и стремительно набирала силу. Её уже накрыло полусферой будущего портала. Эрик быстрым взглядом поискал напавшего на него и увидел распростёртое на полу бессознательное тело, принадлежащее барду Микаэлю. Рука его до сих пор сжимала один из концов удавки, глаза были закрыты, а по лбу стекала тонкой струйкой кровь. Похоже, полусфера портала, накрывая гексаграмму, ударила юношу по голове. Жив ли он?       Эрик склонился к распростёртому телу и приложил ухо к груди юноши. Что бы ни происходило между ними, он должен был помочь. Слух различил тихое биение сердца, и Эрик облегчённо вздохнул. Похоже с бардом всё в порядке. Но почему он хотел убить Эрика? Как-то это всё не вязалось с образом легкомысленного и весёлого певца. Да и неожиданная сила в таком хрупком теле. Герцог совершенно не понимал причин произошедшего, да и времени разбираться в этом не было.       Эрик уже чувствовал, как активированный кровью барда портал закончил первоначальное формирование и начал тянуть из него магическую силу. В этом мире выйти из-под купола он уже не сможет, настало время уходить. Вот только, сколько ж всего ещё не сделано! Не устроена судьба Алексиса Обрэ, которому обещал помощь и защиту; не отданы последние распоряжения городским старостам; не запечатан замок. Хотя последнее он ещё вполне в состоянии сделать. Но было ещё одно и самое главное. Его сумка, так тщательно собранная в дорогу, осталась снаружи сферы, возле стены, а ведь там всё необходимое для его обустройства в новом мире. Стало до боли обидно за свою беспечность. И ведь даже духи замка не смогут сдвинуть эту сумку к нему, на вещи было слишком много магии.       — Алексис Обрэ! — внезапно воскликнул Эрик, вспоминая о своём спутник. — Он мог бы мне помочь в последний раз.       Дело оставалось за малым, достучаться до юного виконта и вызвать его сюда прежде, чем портал окончательно стабилизируется. Затем попросить его срочно покинуть замок и запечатать всё тут с помощью магии. Минут двадцать у герцога было, и он просто обязан был успеть! * * *       Алексис Обрэ в это время мирно спал в своей кровати. Его сон был спокоен и безмятежен. Его мечта осуществилась — герцог порвал с ненавистным бардом, и с завтрашнего дня должна была начаться какая-то совершенно новая, идеальная жизнь, по крайней мере, он очень на это надеялся.       Алексис не слышал ни ночного пения барда, ни звона колоколов, предвещавшего беду. В это время ему снился дивный сон с эротической подоплёкой, в котором фигурировал он сам и герцог Валенский, который почему-то выглядел совсем юношей, а не зрелым мужчиной. Потому внезапное пробуждение застало его врасплох. На губах еще горели привидевшиеся во сне жаркие поцелуи, но громкий, явно усиленный магически голос герцога выкрикивающий его имя звучал в ушах, не оставляя сомнений, что его зовут. Что же могло случиться?       — Виконт Обрэ, — повторился крик, — проснитесь. Жду вас в подвале западной башни.       Всё это казалось каким-то глупым продолжением сна, но Алексис не задумываясь вскочил с кровати. Он спешно оделся и рванул на выход с такой скоростью, как будто за ним гнались все приспешники Тёмных Богов разом. На лестнице он чуть было не упал, споткнувшись на потёртых временем ступенях, а, уже выбегая из северной башни, больно ударился плечом о косяк двери. Но ничего этого он даже не заметил.       Во внутреннем дворике он на секунду растерялся, не совсем понимая куда бежать, но замаячивший чуть впереди магический светлячок, посланный герцогом, показал направление. Алексис тут же рванул за ним с утроенной силой.       В подвал юноша вбежал изрядно запыхавшись и тут же замер потрясенный увиденной картиной. В центре помещения под переливающейся всеми цветами радуги полусферой на коленях стоял герцог. Руки его были разведены в стороны, а глаза прикрыты. Губы шептали слова каких-то заклинаний на непонятном языке. У ног его безвольной куклой валялся бард, волосы Микаэля были растрёпаны, лицо побледнело и было совершенно не понятно жив он или мёртв. Периодически с рук герцога срывались магические сгустки ослепительно белого света и уносились куда-то прочь через дымоход. «Магические вестники», — тут же понял виконт.       — Ваша Светлость, Вы звали? — выкрикнул Алексис, немного отойдя от шока. — Что тут происходит?       Этот крик вырвал герцога из транса, в котором он пребывал, рассылая последние распоряжения по управлению герцогством и корректируя направление портала. Эрик устало поднял глаза на юношу и несколько секунд молчаливо всматривался в его взволнованное лицо.       — Да, сударь, — наконец тихо заговорил он. — Простите меня, если сможете. Я обещал защитить Вас, но обстоятельства сложились иначе. Я ухожу из этого мира, портал вот-вот унесёт меня, и вы останетесь совсем один. Я хотел устроить Вашу будущую жизнь, определив к какому-нибудь влиятельному лицу, теперь же на это не осталось времени. Я буду молить Богов о том, чтобы с вами ничего не случилось.       — Но как же так, — всхлипнул юноша, смахивая внезапно побежавшие слёзы. — Возьмите меня с собой!       — Нет, я не могу принять на себя такую ответственность! — скорбно сказал Эрик, разбивая последние мечты юноши. — У вас будет десять минут, чтобы покинуть замок, торопитесь. После этого духи замка запечатают все входы и выходы. Никто не сможет проникнуть в эти стены. Время тут остановится.       — Нет! Я не брошу Вас, — упрямо заявил юноша, хотя уверенности в его словах не было.       — Не противьтесь неизбежному, сударь. Так будет лучше для вас. А теперь последняя просьба — за вашей спиной моя дорожная сумка, киньте её сюда. К сожалению, я сам уже не смогу выбраться, портал вот-вот будет приведён в действие.       Алексис совершенно раздавленный происходящими событиями, медленно обернулся и уставился на наплечную сумку прислонённую к стене. Он протянул руку и взял её, крепко прижав к своей груди.       — Хорошо, а теперь бросьте её мне, — раздался голос герцога. — Ну же!       Алексис выпрямился во весь рост и с вызовом посмотрел на мужчину. Руками он продолжал прижимать сумку к собственной груди. О чём он думал в этот момент? Он и сам бы не ответил в этот момент. Всё происходило как будто на голых инстинктах. Он с силой зажмурил глаза, ещё крепче сжал сумку, практически до хруста, и сделал первый, нетвёрдый шаг вперёд.       — Стойте! Что вы делаете? — громко закричал герцог, но юноша его даже не услышал.       Ещё шаг, второй и вот он пересёк грань — обратной дороги нет! Силы оставили юношу и он начал медленно оседать на пол.       — Какой же вы глупец! — выкрикну Эрик, подхватывая падающего юношу. — Вы хоть понимаете, во что ввязались?       — Главное, я с Вами, — одними губами прошептал Алексис, прижимаясь к мужчине.       Эрик пребывал в полной растерянности от своевольного поступка юноши, посмевшего ослушаться его, но в тоже время такая демонстрация преданности грела сердце. Тем не менее, мешкать было нельзя. Он посадил безропотного Алексиса рядом с телом барда, забрав у него свою сумку и тут же повесив её на плечо, и вновь сконцентрировался на управлении магическими потоками. Замок, повинуясь приказам хозяина, медленно засыпал, отгораживаясь стеной времени от всего мира.       Эрик вновь замер в коленопреклоненной позе и принялся вливать остатки своей магической силы в портал, прокладывая его к избранному миру. Его запас уже был почти на исходе, ещё немного и ритуал начнёт высасывать его жизненную энергию. За всё придётся платить, платить своей будущей жизнью. Если бы он уходил один, сил бы хватило. Но Алексис Обрэ своим безрассудным поступком спутал все карты. А ведь есть еще и пребывающий без сознания бард, бросить которого в таком состоянии было бы просто невозможно. Микаэль по-прежнему не подавал признаков жизни, и герцог не торопился приводить его в чувства, опасаясь повторного нападения.       — Будь, что будет, — решил про себя герцог, когда последние слова заклинания отзвучали.       Он покосился на замершего в прострации Алексиса и хотел было немного приободрить его, но не успел. Полусферу затянуло туманом, и Эрик почувствовал как портал открывается. Откуда-то издалека доносились стук копыт и крики с требованием открыть ворота именем Императора, но герцог уже при всём желании не мог ничего изменить.       Медленный отток магической силы внезапно сменился бурным притоком. Весь внутренний резерв сил Эрика был заполнен буквально в момент. Мужчина просто купался в обилии внезапно нахлынувших сил, которые вливались в его тело. Но не прошло и мгновения как его всего скрутило от боли. Казалось, болит каждая клетка его тела, мышцы буквально разрывались от напряжения. Он чувствовал себя как смертник на дыбе, разрываемый на части. Крик боли потряс своды заклинательного покоя. От боли и тумана герцог уже не видел ничего вокруг. Он уже не мог ничего изменить, а лишь взывал к Богам, моля их о спасении несчастных юношей, которые вольно или невольно последовали за ним.       Внезапно боль притупилась, и он как будто провалился в пучину, скользя на всё набирающейся скорости по туннелю из тумана. Мелькали странные картины неведомых миров, но взгляд не успевал зацепиться за что-то конкретное. Он вырвался, новый мир ждал его. Каким он будет — известно одним Богам, но главное он смог, он спасся!