Побочное действие

— Мэл, будь осторожна! — в наушнике вдруг возник голос, которого там не должно было быть. Не к месту и не вовремя — Сид Эммет явно потеснил сержантика за его пультом, и не менее явно паниковал. Только этого не хватало. Эмоции дока до Мэл не долетали, но зудящего в ухе напряжённого тона хватало с лихвой. Те же помехи, сбивающие с пойманной было настройки. Страх и ярость, ярость и страх… вот там, впереди, в полутора сотнях метров, аккуратно рассечённых преградами белых стен. — Не сейчас, Сид… — не заботясь, услышат её или нет, почти беззвучно выдохнула Мэл. Дока иногда заносило вплоть до едва ли не семейных разборок, прав на которые ему никто не давал. Тревожный голос в ухе заглох на полуслове. Мэл прижалась спиной к стене, чтобы перевести дух и угомонить собственные вибрирующие нервы. Вдох-выдох. Гладкая поверхность стены чувствительно холодила напряжённо выпирающие лопатки даже сквозь плотную ткань комбинезона, и холодок этот тоже немного нервировал. Вдох. Позвоночник обожгло болью, но Мэл уже нащупала искомое. Восприятие всегда «видело» чужой страх бесформенным сгустком — холодным аморфным студнем, лениво шевелящим чем-то вроде ложноножек. Выдох. Студень как-то поблек и будто бы сжался, слабо пульсируя, когда над ним нависла сотканная из алых проводков фигура. Проводки и огоньки импульсов — только протяни руку. Намотай на воображаемые пальцы, вот хотя бы там, где световой паутинкой обрисованы очертания сердца, дёрни… — Мэллори, девяносто метров. Пролёты номер… — Мэл только моргнула обескураженно и дезориентированно, опять потеряв контакт. Снова Сид — твёрдо решил, очевидно, что без его заботы и контроля здесь не обойдутся. Мэл непроизвольным жестом отмахнулась от голоса в ухе, резко, энергично, с почти неслышным ругательством в ответ на ненужные инструкции. Кстати, а не слишком ли резко? Или чуть слышный скрип собственной подошвы по эластичному покрытию пола просто померещился? — Эй, дохлятина! Хочешь отскребать мозги этого хера от стен?! — Многочисленные плавные повороты исказили хриплый выкрик, что прошёлся, казалось, по всей длине коридора. Эмоции чужака, которые до этого момента нащупывались с трудом, вдруг навалились все разом, на невидимом уровне всколыхнув воздух. Мэл наткнулась лопатками на стену, позвоночник обожгло ледяной болью, а брюшные мышцы напряглись будто сами собой, чтобы сдержать шумный выдох. Услыхал. Услыхал и выстрелит, прежде чем она сможет отрешиться от тянущихся к ней студенистых щупалец лаборантского страха — «помоги, помоги!» Надо же, а она и не подозревала до этого момента, что ребята из сектора В способны на вполне живые чувства, да ещё и настолько сильные. Или не хотела подозревать, как ни разу не удосужилась запомнить их отличительные черты, скользя почти невидящим взглядом по пускай скучным и одинаковым, но лицам? Не успеет. Чтобы снова сосредоточиться, нужен десяток секунд. Чтобы, ощутив первые симптомы воздействия, вдавить мягкий спуск импульсника, даже не нужно думать. Мэллори только зубами скрипнула, когда перед глазами возникла белая стена с расплескавшейся по ней ало-бурой кашицей — воображение явно ни при чём, образ отчётливо «внешний». Как будто кем-то подкинутый услужливо… Нет. Больше никто пострадать не должен. — Да не особенно. Окей, я иду. Нужды скрываться больше не было. Метры расстояния до точки встречи таяли с каждым шагом, и Мэл автоматически фиксировала светящиеся на стенах цифры уровневой маркировки. Ни зрения, ни сознания на большее не хватало — само движение походило на плавание в киселе, а все силы до мельчайшей своей толики уходили на то, чтобы больше не разрывать контакт. Не то чтобы мысли чужака вдруг стали даваться с трудом — чувствовался он по-прежнему на удивление ярко. Только сейчас эта яркость почти обжигала, как если бы вместо обычных невидимых ниточек, безвредных для того, кто умеет ими манипулировать, Мэл пыталась схватиться за реальные оголённые провода под нешуточным напряжением. Страх? Это странное чувство, когда под рёбрами сворачивается и разворачивается будто бы зародыш электрического угря. Полузабытая боль — в самом деле, чего осталось бояться в этом мире, если держаться в нём больше не за что? И не за кого — нет любимого дела, близких нет тоже. Только окружающие режут восприятие разницей между мыслями и словами, вспарывают, как гротескный патанатом холодное тело при помощи музейного набора металлических приспособлений. Только этот отличился, такой как есть, чужой, дикий, со звериными повадками. Добрался до живого, достал, прокусил… — Не вздумай стрелять, я выхожу! — набрав побольше воздуха, выкрикнула Мэл. Слишком громко для оставшихся одного поворота, да жалких нескольких метров после него. Пневматический всхлип где-то за спиной заставил чуть заметно вздрогнуть — это мальчишка-оператор закрыл очередную дверь. Если беглец нарушит условия уговора «больше никого не убивать»… но нет, вроде не собирался. Сейчас, казалось, легко было узнать, какие на ощупь ярость, ненависть, смятение. К белым стенам, к странным людям, к чужим порядкам. К беспомощности перед неумолимостью чужой воли, перед мотивами чужих действий. Такие понятные, элементарные чувства, хоть и вложены в тело зверя. Именно зверя — в этом никто не сомневался — по большому счёту и жалости-то не заслужившего, но… Разобраться в дебрях сознания чужака явно было непросто, но Мэл почему-то казалось: смерти как таковой он не боится. Скорее уж для него существовала разница в месте и способе. Мёртвые стены сдавливали и душили, пластик и металл обдавали холодом, свет почти ослеплял, а кондиционированный воздух высушивал изнутри. А дикаря тянуло в его джунгли — влажные, заполненные светом и тенями, круговоротом жизни и гибели. Мэл издала прерывистый вздох и, медленно поднимая руки, шагнула из-за поворота. Для того чтобы тут же замереть, упершись взглядом в округлый мерцающий зрачок импульсного пистолета. Индикатор заряда батареи отбрасывал мягкий отблеск на смуглую руку, сжимающую рукоять — зелёный огонёк, показатель готовности сеять смерть. Мэл почти непроизвольно искривила рот в ироничной усмешке: наделять оружие собственной волей вообще не стоило, в данном конкретном случае — тем более. Всегда и всё зависело от человека — вот этот, к примеру, и рукояткой мозги выколотит, как дубиной. Да и… взгляд соскользнул на лаборанта, ни живого ни мёртвого, бледнее собственной униформы — только подсохшие потёки крови выделялись тёмными пятнами. — Охуеть! Сама грёбаная принцесса пожаловала? Я думал, ты трусливее, дохлятина. Но, может, тебе просто недорога твоя жизнь? — с мрачной иронией осклабился беглец, ещё сильнее прихватывая заложника за и без того натянутый воротник униформы. Глаза лаборанта сделались как плошки, а торчащий на тощей шее кадык подпрыгнул и замер едва ли не под самым подбородком. Бедняга явно боялся при своём мучителе дышать, и Мэл пару секунд ловила тугие волны настоящего ужаса, даже не думая ставить какие-то ментальные блоки. А чужак, кстати говоря, держал жертву травмированной рукой, умудряясь как-то всё усиливать натяжение — обжигающую пульсацию боли ни с чем было не спутать. Интересный факт, да, только сейчас абсолютно бесполезный. — Компенсации в сотни тысяч дороже почти любой жизни. Насчёт моей… хочешь здесь остаться — можешь стрелять, — Мэл снова усмехнулась, старательно и наверняка гадко, чувствуя при этом: поддерживать постоянную ментальную связь становится всё труднее. Нет, даже больнее — с такой жгучей и всепоглощающей злостью сталкиваться ещё не доводилось. От всего этого начинала кружиться голова, чужая ярость оседала на языке привкусом крови, одуряющим, тошнотворным. А удивление, которое чужак несколько секунд театрально изображал, выкатив мутные глаза, вдруг взорвалось оглушительным выкриком: — Пошла ты! Пошла на хер! Так! Пусть этот, — бандит дёрнул увенчанной ирокезом головой в сторону лаборанта и тут же, разжав пальцы, грубым толчком придал тому ускорение в сторону хозяйки станции, — принесёт мое барахло и оружие. А потом ты, стерва ёбаная, возвращаешь меня обратно! Бедняга-лаборант запнулся, выпрямился, думая, что в спину ему нацелен пистолет, но оружие неотрывно следило за Мэл. Втянув голову в плечи, приблизился, явно ощущая себя меж двух огней, деревянными руками принял у хозяйки рюкзак с «барахлом». Скосил на неё взгляд, но ответа не удостоился. Развернулся и зыркнул на импульсник, но рука с пистолетом даже не шелохнулась — чужак чётко представлял себе: его враг — не этот бледный тип. Эх, если бы только… — Окей, просто потому что мне нравится идея избавиться от… такого, — Мэл скривилась, надеясь, что презрительно, хотя у неё просто сводило зубы от болевой пульсации в сломанном пальце чужака. Эту боль хотелось использовать… если бы только можно было надеяться, что лаборант поймёт пару мимических знаков и окажется способным на что-то вроде отвлекающего манёвра. Обессилевший «упырь» тем временем чуть не рухнул, запнувшись, прямо в ноги своему кошмару, и Мэл придавила в зародыше явно глупую мысль. Человек в красной майке внушительным ростом не отличался, но чувствовались флюиды заполняющей его силы — первобытной, почти неуправляемой, от которой тёмная фигура разрасталась в восприятии чуть ли не на весь коридор. И лаборант соприкоснулся с этой силой чересчур плотно — его даже в расчёт можно не принимать. Чужак, очевидно, считал так же — скривился презрительно, забирая свои вещи у настолько жалкого существа, а потом неожиданно шагнул к Мэл. — Тебе придётся довериться и идти за мной, — медленно проговорила Мэл, приподняв бровь, когда её бесцеремонно подтолкнули к стене. Спиной, а не лицом; ствол импульсника при этом приблизился настолько, что слабый запах озона, который образовывался от мощности разрядов при выстреле, стал слишком отчётливым. Обмотанный несвежим пластырем палец на спуске заслонил обзор; к озону примешался пот, что плёнкой блестел на смуглой коже, оттеняя напряжённые мускулы. Неплохо. Почти. Чужак навис сверху, целясь хищным, каким-то кошачьим прищуром в лицо, а зрачком пистолета куда-то под рёбра — секунду, другую. Вдруг обнаружилось: эмоциям этого человека удаётся заслонять его мысли, поэтому обыск, скоротечный и при этом умелый, стал для Мэл почти неожиданностью. Довольно пугающей, между прочим. — Думаешь, я принесла тебе ещё один «ствол»? — Мэл скорчила очередную холодную мину, игнорируя реальный холодок между лопатками. В ответ чужак деловито и внимательно, без лишней суеты обследовал комбинезон противницы, хлопками прошёлся по бёдрам, пощупал поясной ремень и даже забрался длинными пальцами в голенища ботинок. Мэл с трудом сдержала вздох облегчения, когда неприметный браслет на левом запястье остался без внимания, но тут бандит выпрямился и вдавил пистолет ей в живот. — Веди, блядь! Если ты или вся эта хуёвина… — он имел в виду комплекс — объект своей дикой ненависти и ярости, заставляющей рычать и шипеть, выкатив глаза, — что-нибудь выкинете!.. Догадываешься? — Были бы варианты… — Мэл равнодушно пожала плечами. — Мне нет резона тебя обманывать — в том случае, если ты контролируешь свои порывы. Только иметь дело с пацанами больше не… — Десять минут до прибытия группы, мэм, — торжествующе пророкотал в ухе голос оператора, которому, очевидно, удалось-таки вытурить доктора Эммета из-за пульта. Десять минут. До портальной — от силы пять, очень размеренным шагом. Только размеренным, судя по всему, не выйдет, но мальчишка явно рад скорому избавлению от угрозы. Ну конечно, он-то рад. — …не получится, — закончила Мэл, упрямо вздёрнув подбородок. Ну что ж, портальный отсек — не реакторный. Контур неисправен и обесточен, комплексу от него даже проблемы с электричеством не грозят. Поэтому вариантов, на самом деле, всего три, и только один из них предусматривал возвращение зверя в его джунгли. Глухое ругательство, которое «зверь» пробормотал, прикидывая перспективы встретиться с кем-то посерьёзнее мальчишек из охраны, Мэл предпочла пропустить мимо ушей. Так же, как и возглас насчёт того, что «ходячим трупакам» следовало бы шевелиться побыстрее.

***

— Отпусти его, — короткий кивок в сторону лаборанта отозвался обжигающим холодом в затылке, что неминуемо отразилось в голосе. Обычного приказного тона не получилось; Мэл остановилась в паре шагов от серебристой преграды четырёхметровой высоты — закрытой двери в портальный отсек, и раздражённо покосилась на тут же уставившийся на неё ствол импульсника. Да, с этим оружием дикарь не расстался, даже получив своё собственное, но последнее пока так и покоилось в рюкзаке. То ли удивительная дальновидность, то ли любовь к чему-то помощнее — нельзя было сказать точно. Ментальный контакт почему-то забирал очень много сил, рассеивая точность восприятия. — Нахуя отпускать этого мудилу? — чужак только хмыкнул презрительно, а бедняга-«упырь» уже сжался под его налитым кровью взглядом, жалкий, своим серым лицом действительно похожий на «трупака». Мэл сдержала гримасу отвращения и чуть сместилась, чтобы хоть немного прикрывать заложника собой. — Потому что там, — она ткнула пальцем в сторону двери, — шесть человек технического персонала, которые занимаются ремонтом твоего пути обратно. Сюда ты попал в результате сбоя в электрической сети, портал открылся нештатно. Так что гарантий должно быть достаточно — ты ведь их хочешь? «Блядь! Сбои! Сбои хуевы. В самом мироздании…» — в хаосе злости почти мимоходом Мэл поймала довольно чёткую мысль. Мысль прервалась: с шипением змеиного клубка врубился отпирающий механизм и дверные створки поползли в стороны. Дикарь дёрнулся, чуть поведя стволом пистолета, явственно заскрипел зубами, но тут же сообразил, что происходит. — Ладно. Пусть уёбывает. Полусдохший было «упырь» улетучился, скрывшись за поворотом коридора быстрее, чем пылинка в фильтре воздухоочистителя — створки даже на треть не раскрылись. Мэл сделала приглашающий жест, плавный, осторожный, но облегчение от самого факта хотя бы чьего-то спасения прорвалось-таки лёгкой насмешкой в момент, когда противники оказались в предпокое отсека, с сомкнувшейся за спинами дверью: — Я смотрю, тебе очень интересно, зачем тебя потащили в лабораторию? Ребятам вечно не хватает «материала». Проявили инициативу, так сказать. Голос разнёсся по огромному залу портального как-то чересчур уж громко — настолько, что у разобранных панелей, где в перегоревших узлах копошился персонал и сыпала искрами сварка, работа затихла. Люди поднимали головы, озирались. Упирались взглядами в хозяйку в сопровождении вооружённого человека, в котором почти сразу узнавали дикаря, чуть больше суток назад втянутого в червоточину прохода разбушевавшейся волной энергии. Лица вытягивались, искажались испугом; испуг превращался в тугие волны настоящего страха, хотя видеть то, что произошло в лаборатории, техники не могли. Слышали только сигнал тревоги, но его в сочетании с видом чужака, покрытого испариной и коркой явно не его крови, было достаточно. На секунду накрыло вдруг совершенно жуткое чувство: она только что подставила этих людей. Заперла их в клетке со зверем, отрезав пути к спасению. Не важно, из каких соображений. Не важно, что спасая весь комплекс. Не важно… — Мэм, спецназ внутри станции, — эхом отозвался в опустевшем вдруг мозгу доклад оператора. Поздно, как же поздно. Вон и чужак скалится злорадно, будто произведённый эффект подпитывает его почти первобытную силу, как вовремя подлитое топливо — пламя. Штурм запертого помещения? Или удастся?.. — Такой гарантии тебе достаточно? — преувеличенно ровно Мэл повторила вопрос, заданный ещё в коридоре. — И ты помнишь, о чём мы договаривались? — Ещё тебя к ним добавлю. — В ответ он угрожающие вытаращил глаза на новых заложников, и даже воздух носом потянул, этот дикарь. Будто зверь нюхает кровь раненой добычи, только этот принюхивался к витающим вокруг миазмам ужаса. — Желательно с дырой в башке. Да, в твоей грёбаной башке, которая додумалась до всего этого! «А ведь понял, что его обманули», — Мэл внутренне усмехнулась, правда, очень уж невесело, поймав отголоски мыслей чужака. Сообразил: его лишили возможности рассчитаться с последним из тех, кто затащил его в белую клетку с цепями и качающими кровь машинами. Да и чёрт с ним… — Не советую. Если не хочешь здесь остаться. — Мэл пожала плечами со всем возможным равнодушием. Хотела отвернуться, но вдруг застыла. Нет, не от сверлящего, жуткого дикарского взгляда, а от кроющихся за ним мыслей. «Вот поставить бы тебя, блядь, раком. Может слетела бы эта ебучая спесь!» Слова сопровождались картинкой, даже ощущениями: обнажённое женское тело, распластанное на чём-то вроде стола, придавленное лицом вниз. Ещё были верёвки, растрёпанные, но крепкие — они скручивали запястья завёрнутых за спину тонких рук, раздирая до крови и без того истёртую вдрызг кожу. Мэл даже запястье потёрла — неужели это её руки? Непроизвольный жест почти вернул в реальность, но Мэл слышалось уже хриплое дыхание и даже ощущалось что-то, похожее на движения того, кто по-животному пристраивался сзади. Глубокий вдох — и видение растаяло полностью. Взгляд растерянно прыгнул по метрам обтянутого изоляцией кабеля на полу, задержался на контуре портала, похожем на рамку здоровенного зеркала, стекло которого кто-то выбил, оставив лишь пустоту… — Открывайте, блядь, свой грёбаный портал! — рявкнул вдруг чужак вслух, окончательно развалив то, что только что вольно или невольно продемонстрировал. Впрочем, Мэл была уверена, что представлял он как раз её, в привычной для себя обстановке пользования чужим телом как собственностью, безвольной вещью. — Замешкаетесь — для вас хуже. Посоветуй твоей бригаде ремонтных уёбков быстрее шевелить своими ленивыми жопами! Больше всего это напоминало приказ. Возглас того, кто привык командовать, причём за малейшую оплошность, а то и просто так, по невероятной и спонтанной прихоти, тут же и на месте карал болью и смертью. И кто наверняка уж не терпел, когда при нём приказы отдаёт кто-то, кому в его понимании отводилась вполне однозначная роль безропотного предмета для удовлетворения потребностей. Всё, что выбивалось из этих узких рамок, надлежало мучить и уничтожать, уничтожать и мучить. Бесконечно, изо дня в день. Не ждать, как сейчас, не зависеть, не… Мэл вздрогнула: рычал чужак, кажется, во всех диапазонах. Восприятие вибрировало от беззвучного рыка, тряслось, как трясётся клетка с тигром, когда зверь мечется по ней в треске разрядов от электрошоковых палок, которыми его пытаются усмирить. С другой стороны одолевал страх, сознание прогибалось под его упругим натиском, в то время как трясущиеся люди в серой униформе технического персонала и вовсе побросали работу, сгрудившись испуганной стайкой у разобранных панелей терминала. — Запуганные люди не работают лучше, — в каком-то тумане, каким-то чужим, но привычно холодным голосом произнесла Мэллори. Груз чужих эмоций, казалось, сдавливал со всех сторон, приходилось держаться изо всех сил, чтобы не согнуться, не смяться, как металл под прессом. Ещё хуже было от зудящей, ноющей боли, которой наливалась сломанная рука чужака… Тут бы обезболивающего. А ещё лучше яду, но в аптечке отсека такового не обреталось, да и не примет дикарь от неё ничего и никогда. — А вот я так не думаю. Любое хуйло от страха двигается быстрее! Страх… хе-хе, это как ракетный двигатель, как петарда в заднице! — По залу эхом разнёсся отрывистый смех дикаря, в котором не наблюдалось и тени веселья. Мэл поморщилась, не глядя, раздражённо дёрнула плечом — хорошо, мол, хорошо, сейчас. Только ради своих людей, у которых, в отличие от помешанных на опытах «упырей», как раз-таки были семьи, но зверю об этом знать не обязательно. Под прицелом импульсного пистолета и пары налитых кровью глаз она медленно зашагала по залу, обходя кофры с инструментами, бухты проводов, переступая через рукава, подведённые к сварочным баллонам тревожного алого цвета. Людей хотелось приободрить, по-настоящему, а не только для того, чтобы они избавили комплекс от страшного дикаря, и Мэл, через силу улыбаясь и вглядываясь в побледневшие лица, пыталась смягчить обычный свой тон. С сидящей в сердце колючкой вины, если уж совсем откровенно, но ещё через пару мгновений Мэл уже знала: работы-то осталось всего-то минут на десять. Десять… как шагов обратно, под взглядом чужака, мечтающего убивать. — Мэм, группа на позиции, — прошелестело в ухе. — Ждут знака. — Работа делается качественнее, если сотрудники не запуганы, — без усмешки, очень серьёзно сообщила Мэл бандиту, приблизившись, вдыхая испарения пота с медным привкусом крови. Десять, нет, уже восемь минут, и всё закончится. Этот дикарь, этот пират или вернётся в свою гадючью клоаку — на свой долбаный остров, или превратится в чуть подсмоленный фарш от выстрелов импульсных винтовок спецназа. — Ты же не хочешь разлететься на атомы на сотню световых лет из-за ошибки в настройках? — Заткнись нахуй, и делай! Думаешь, я не догадываюсь, что ты вызвала спецназ? Так вот слушай, сучара, слушайте все! Если начнется штурм этой хуевой комнаты, никто не уйдет живым! — Мэл едва успела поставить блок от эмоционального всплеска, который взрывной волной сопровождал этот выкрик — почти неожиданный. Бригадир техников уже бурно и почти радостно жестикулировал, указывая на главный пульт отсека. Значит, предпусковое тестирование начнётся прямо сейчас. Собраться, нужно собраться, хотя от сумбура чужих эмоций кружится голова, подгибаются колени… Пришлось снова задрать голову повыше, вздёрнув подбородок — вроде бы надменно, но на самом деле просто чтобы смотреть в лицо какому-то неотёсанному, грубому дикарю. Да что там — отребью, преступнику, отморозку… Странно. Вроде бы он не слишком высок — и повыше видали. Физически, правда, наверняка дико силён, но и это не важно. Шелуха, внешнее. И только где-то под буграми грудных мышц, сетью сосудов, нервов, в клетке из рёбер будто не сердце пульсирует, а уголь. Многократно перегоревший, покрытый осыпающимся при каждом движении пеплом, но всё равно горячий, нет, раскалённый. — Какой догадливый, — Мэл проглотила привкус гари — дымный след то ли от сварки, то ли ещё от чего, протолкнула в странную пустоту внутри вместе с тугим комком ожидания, которое взвинчивало до предела нервы. Да, вот сейчас всё разрешится. Буквально через несколько минут. — Именно спецназ. Никаких церемоний: начнёшь стрелять — они просто сплавят нас всех в один комок со всеми здешними железяками. Как думаешь, мне это надо? Пол под ногами ощутимо дрогнул, когда кто-то, кого было не разглядеть за ожившим терминалом, запустил силовой преобразователь контура. Серебристая окружность — пустая рамка огромного зеркала — очертилась невероятным лазурным светом. Такая же лазурная точка вспыхнула точно в центре пустоты, потянулась узкими лучами к окружности, коснулась их и вдруг развернулась, вспучилась исполинской медузой, хаотично шевелящей щупальцами. Ещё мгновение — медуза исчезла, расплескалась брызгами света, а на её месте заколыхалось заключённое в оправу живое, мерцающее озеро. — Полный контроль, мэм! — выкрикнули из-за пульта. Мэл обнаружила, что за несколько секунд, необходимых для включения и установки контроля над порталом, сделала несколько шагов. В точности для того, чтобы пересечь линию: имульсник в руке чужака — сотрудники комплекса. — Не смей… — прошептала Мэл, прикрывая глаза. Не потому, что свет от портала слепил — насчёт этого знака она условилась с оператором, да и «энергетические проводки» чужого тела легче было нащупать при минимуме внешних помех. — Просто уходи. Рот пирата искривила усмешка-оскал, а палец напрягся на спуске пистолета. «Не успею… — вместе с прорезавшей позвоночник болью к Мэллори пришло понимание. — Да и чёрт с ним…» Палец всё так же замедленно вдавливал спуск, как вдруг чужак с коротким выдохом, наотмашь ударил Мэл тыльной стороной сжимающей рукоятку ладони. Мэл уже не почувствовала, что упасть ей не дали — подхватили на плечо и прикрылись, как живым щитом. Не увидела и того, как расползаются в стороны створки дверей и вываливаются решётки ремонтно-вентиляционных шахт, приближается светящийся диск портала. — Пока, мудилы! — почти весело прорычал дикарь в прикрытые непроницаемыми пластинами шлемов лица вооружённых до зубов спецназовцев. Оружие в его руке дёрнулось в сторону алых баллонов со сварочным газом и выплюнуло многовольтный разряд.