Ее баскетбол.

POV. Юми

Сегодня меня разбудил звон любимой песни, поставленной на будильник. Каждый раз убеждаюсь, что самое тяжелое утром, когда только проснулся – это провести с первого раза по сенсору экрана мобильного, дабы отключить его. Выполнив эту задачу только с третьего раз, я перевернулась на другой бок, чтобы утренние лучи солнца не попадали мне на лицо. Никогда не понимала, как главным героям разных фильмов удается бодро вставать с кровати, принять душ, поесть, встретить любовь всей своей жизни, спасти мир от монстров и не опоздать на первый урок. Мне даже не удается с первого раза выполнить первый пункт этого списка. По привычке тянусь к тумбочке и беру стакан с водой. Такова вот единственная моя полезная привычка. Осушив стакан, поднимаю глаза на циферблат часов, висящих на стене, и тихо ругаюсь: в такую рань ужасно трудно просыпаться. И все эти мучения из-за Акаши: благодаря нему, мы всей баскетбольной командой бегаем по утрам уже как полторы недели. Лишь после таких «философских» рассуждений, бренно тащу свою тушку в ванную комнату, стараясь никого не разбудить. Конечно, в такую рань все нормальные, в том числе и моя семья, спят. Включаю свет, и в комнате зажигается яркое освещение, которое сильно давит на глаза в первые несколько секунд. Всё-таки хорошо, что ванна у нас большая. Даже в сонном, покачивающемся состоянии ничего не сносишь. На одной из стен висит большое зеркало, в нём можно увидеть себя в полный рост. Вот тут и открывается ещё одна моя привычка: каждое утро я минуты три смотрю на себя в отражении. Если бы меня кто-нибудь сейчас увидел, мне бы было очень стыдно за внешний вид: на голове гнездо из волос, пижама смахивает на одежду бездомного, а лицо такое, будто я сильно перепила прошлым вечером. А недавно, какой-то идиот в школе обозвал меня за спиной гайдзином. Меня почти никогда так не называли, но коли такое всё же случалось, я становилась жутко злой. В последствии, на меня накатывали обида и грусть, длящиеся весь день. Ведь всем всё равно, что всю жизнь я прожила в Японии, выросла и продолжаю жить по правилам и традициям этой страны. Да, не спорю, папины итальянские гены взяли вверх надо мной. Рост и фигура – европейские, имя японское, фамилия итальянская, место жительства – Токио. Более непонятными, чем биография, являются мои глаза. Сколько лет живу, а понять какие они у меня никак не могу. Дело не в цвете: они самые обыкновенные карие. Но вот с разрезом действительно путаница. Глаза не японской формы, но и не миндалевидной как у отца. Нечто среднее. Я прикрыла глаза и сконцентрировалась на боли в теле. Чтобы моя фигура не превращалась в кучу мышц от тренировок, мне приходиться ещё уделять внимание растяжке. Вчера, кажется, я переусердствовала со шпагатом, поэтому сейчас ноги и туловище ныли от неприятных ощущений. Быстро умывшись, я заплела косу на голове, а затем вернулась в комнату переодеться. Парк, в котором мы каждое утро бегаем, находится недалеко от моего дома, поэтому парни всегда заходят за мной, и мы вместе начинаем нашу утреннюю пробежку. Я надела привычные лосины и футболку на несколько размеров больше нужного. В такое время на улице ещё прохладно, но найти свою толстовку мне не удалось. Видимо мама её постирала и куда-то повесила сушиться. Времени, чтобы проводить поиски не было, и я решила выйти без неё. Всё равно бежать будем, не замерзну. Выглянув в окно, я заметила знакомую компанию, подходящую к моему дому. Они никогда не опаздывают и приходят чуть ли не минута в минуту. Тихо спустившись со второго этажа, стараясь никого не потревожить, я поспешила в прихожую надевать кроссовки, отметив для себя, что моя мама слишком громко храпит для женщины. Когда я открыла дверь, все шестеро парней уже стояли возле калитки забора, ожидая меня. - Утречка! - крикнула я и махнула рукой в знак приветствия. Выйдя за порог дома, подул ветер, заставляя меня съежится от утренней прохлады. Все стояли в мастерках и толстовках и явно удивились моей легкой одежде. Акаши кинул на меня оценивающий взгляд, но ничего не сказал. Куроко я не сразу заметила: он стоял позади высоченного Мурасакибары. Мидорима же кивнул мне в ответ. – Доброе утро, Юми–чи, – крикнул всегда весёлый и неунывающий Кисэ, после чего кинулся меня обнимать. Как хорошо, что ему помешал Аомине... – Ты бы еще купальник в такую погоду одела, бестолочь, – он часто меня за что-нибудь ругал, я привыкла к этому. – В следующий раз, Дайки, я обязательно позвоню тебе и спрошу, не одеть ли мне купальник. Только не забудь уточнить какой именно: крытый или раздельный, – колко ответила я и показала язык. Наверное, он единственный человек в команде, с кем я могу подурачиться. – Раньше начнем, – раньше закончим, – поправляя очки, сказал Мидорима. Кивнув друг другу, мы побежали по известной нам дороге. Акаши как всегда был впереди. Даже если ему будет тяжело, он никогда не уступит первое место, чего бы это не касалось. Мы с Тэцуей плелись в конце и нас обоих это устраивало. Лично я не видела смысла соревноваться сейчас. Всё равно мы ничего не докажем: всей команде и так известно на что мы способны. – Мидорима-чи, а почему ты бежишь с женской туфлей? – вопрос Рёты вывел меня из раздумий. Я глянула на Шинтаро: в руке у него действительно оказалась женская тёмно–синяя туфля с высокой шпилькой. От увиденного я чуть не упала, спотыкнувшись об незамеченный камушек на дороге. Мне еле удавалось подавить дикий смех. – Это мой сегодняшний талисман, – спокойно, но и с проскальзывающими нотками раздражения ответил Мидорима. – И какая Золушка тебе одолжила туфельку, если не секрет? – хохотнул Аомине и слегка толкнул Шинтаро в бок. Тот ничего не ответил, но я догадываюсь, что в качестве Золушки выступила его мама. Не успела я одуматься, а мы уже бежали посередине пустого парка. Парни шутили, разговаривали. Конечно, во всём этом и я тоже принимала участие. В общем, не смотря на то, что было тяжеловато, пробежка была веселой. Не было ни души, поэтому наш смех раздавался по всей территории. Вдруг, я заметила, что шнурок на кроссовке развязался, и в любой момент моя нога могла наступить на него. – Я догоню, – крикнула я и присела на корточки. Мурасакибара как-то невнятно кивнул, а Аомине махнул рукой. От того, что всё-таки на мне ветровки не было, руки прилично замерзли, и завязывать шнурки было тяжеловато: пальцы плохо слушались, узлы то и дело распутывались. Чертыхнувшись, я решила просто затолкать шнурки в носок и поскорее догнать команду. – Холодно, – пробормотала я, невольно выразив мысли вслух и поглаживая плечи, чтобы согреться. – Я могу согреть, – раздался неприятный голос за моей спиной. Резко обернувшись, я увидела какого-то мужика лет сорока с похабной улыбкой на столь же отвратном лице. Таких людей обычно рисуют в манге, когда хотят показать мерзкого типа. – Спасибо, думаю, я сама справлюсь, – отрывисто сказала я и рванула с места, успев отметить, что в руке мужика блеснуло лезвие. Я даже не сильно испугалась, ведь прекрасно знала, что могу бегать быстрее некоторых одноклассников. Однако, преодолев метров десять, я почувствовала острую боль в ноге, которая чуть не заставила меня упасть. Видимо, из-за через–чур рьяной растяжки у меня защемило какой-то нерв. Потому, я сейчас не бежала, а по большей части хромала и скакала на другой ноге. Тяжелые шаги за моей спиной становились все громче и громче. Тут мне и стало действительно страшно... Через несколько секунд он меня догнал и толкнул в спину, из-за чего я полетела на асфальт. Хоть руки мне удалось подставить, это не уменьшило боли. Кожа кое–где содралась, и пострадавшие места неприятно кололи. Мужик, тем временем, остановился и медленно стал приближаться ко мне. На лице у него была всё та же похабно–издевательская улыбка сумасшедшего, а в руке – крепко зажатый ножик. Я истошно завопила, надрывая горло. Ответом мне послужил противный смех. Путь же к отступлению был безвозвратно отрезан, и, если бы я всё–таки встала и побежала, он бы просто схватил меня за шкирку, не успев я сделать шаг. – Думаешь, в это время здесь кто-то есть? – кривая усмешка. – Конечно, есть, – к счастью, послышалось за моей спиной. Даже не оборачиваясь, я узнала голос Акаши. На лице мужика отразилась гримаса злости, он был готов кинуться на него. Однако стоило подойти и Аомине с Мурасакибарой, он что-то непонятное крякнул и ринулся бежать. Дайки уже было хотел кинуться за ним, но услышав от Акаши, что этого делать не стоит, остановился. Я же только вздохнула, закрыла глаза и всё продолжала сидеть на асфальте... Просидела я так до тех пор, пока не поняла, что меня накрыла чья-то тень. Открыв глаза, перед собой увидела Акаши, протягивающего мне руку. Не приняв его помощь, встала самостоятельно, показывая всем, что я в порядке. Но только ничего хорошего не было! Ноги дрожали, руки ужасно болели, а внутри всё колотило. – Тебя ни на минуту нельзя оставить, – рявкнул Аомине, гневом прикрывая обеспокоенность. – Мы услышали крик и сразу поспешили к тебе, – продолжил Кисэ. – Хорошо, что мы успели, – безразлично произнес Мурасакибара. Я же только вздохнула и была просто счастлива, что парни успели, и не произошло то, что могло произойти, если бы случилось иначе. – Спасибо вам всем, – я искренне улыбнулась. – А ведь почти тоже самое было и с Момои, – тихо добавил Куроко. Интересно, а где Тэцуя был до этого? Какой же он всё–таки незаметный... – Думаю, тебе следует пойти домой. Я провожу тебя, – и не совет, и не вопрос... слова Акаши прозвучали как приказание, – остальные – продолжайте пробежку. Никто спорить не стал, и все побежали в противоположную сторону от нас. Посмотрев им в след, мы с Акаши двинулись в сторону выхода, ближайшего к моему дому...