Стамбульские тайны

Глава 9. Последующие две недели Баязид полностью погрузился в дела фирмы и задачу, которую он поставил перед Ташлыджалы. Над бумагами они сидели порой даже вечерами, так что у Баязида не было времени и сил думать о том, что он теперь, помимо всего прочего, еще и отец. Однажды утром секретарь доложила ему, что Селим не пришел на работу. Баязид позвонил самолично ему на мобильный, но его горе-помощник был вне зоны доступа. Ледяная ярость охватила Кануни. Да кем тут его считают? Сначала этот пьянчуга говорит ему дерзости, потом сплетничает с его сестрой. Да и Михримах хороша, строит из себя здесь главную, вместо того, чтобы создать их сыну нормальную обстановку в доме. Баязид вызвал водителя и поехал к Селиму. "Ну сейчас эта мразь узнает, что такое гнев Кануни", - сжимая кулаки до хруста думал он. Звонить в дверь пришлось долго. Хотя были слышны звуки какой-то возни. Наконец дверь открыла одна из дочерей Селима. - Вы к кому? Мама! - Шах, кто там? - послышался истеричный голос Нурбану. - Я тебе сколько раз говорила... - Там не "кто", а господин Кануни! Где Селим? - заорал Баязид. - Пусть выйдет сам, не то... - Господин Кануни! - вмиг появилась перед ним Нурбану. - Пощадите, он... Он не может выйти. Брезгливо оозираясь, Баязид проследовал за ней. Селим лежал в углу, обняв бутылку, и спал. Везде был беспорядок, разбросаны вещи, в квартире стоял запах алкоголя смешанный с запахом какой-то дешевой еды. - Простите...у него запой...я ничего не могу сделать, - шептала сквозь слёзы Нурбану. - У меня охрана, слуги так не живут! Пусть твой муж забудет дорогу в офис моей фирмы, я его увольняю! - Баязид пытался выйти из комнаты, но ему преградила путь Нурбану, она рухнула на колени и стала целовать ему руки. - Пощадите! У нас дети! Денег нет ни копейки, - рыдала Нурбану. - Господин Кануни, я прошу вас! Умоляю! Я согласна на все! - На все? - усмехнулся Баязид. - О чем ты, женщина? Нурбану потянулась к ремню на его брюках и пыталась его расстегнуть. - Да ты в своем уме? - гневно оттолкнул её Баязид. - Ты думаешь мне доставят удовольствие плотские утехи в такой грязи и таком смраде? Нурбану рыдала лёжа на полу. Баязид подошел к ней, поднял за талию, словно общупав её стан. Потом он распустил ей волосы, рассмотрел её лицо взяв за подбородок и задумчиво произнес: - А ты недурна собой... Запомни, мои женщины говорят, только когда я это разрешу. Женских слез я не выношу. Приведи себя в порядок и помни, что быть моей женщиной это большая удача для таких как ты. - Что же...мне делать? - прошептала дрожа Нурбану. - Денег нет ни копейки... У меня четверо детей, господин! - Если я тебе дам денег, то Селим их пропьет, - едко произнес Баязид. - Так и быть, я оплачу твои счета. Но только расходы на детей и тебя. Не советую в этом пытаться меня обмануть. - Господин! - Нурбану опять рухнула на колени и стала целовать Баязиду руки. - Спасибо, Господин! - Ты мне очень нравишься...такая! - Баязид чувствительно ущипнул Нурбану за щеку. - Мама, что опять с папой? Кто это? - в комнату вошел мальчик лет десяти. - Почему ты целовала ему руки? Он тебя обидел? - Ты что, Мурад! Господин Кануни наш благодетель! - испуганно произнесла Нурбану. - А что с папой? - не унимался сын Селима. - Папе плохо, он спит..., - Нурбану покраснела. - Шел бы ты к себе, Мурад, кстати, посмотри, что там делают сестры. Мальчик недетским взглядом посмотрел на Баязида и тому показалось, что Мурад догадался обо всем. "Да, пришел " страшный дядька". Стоп, где я это слышал? Измаил! Мой сын живёт может еще в большем ужасе, чем Мурад!" - пронеслось в голове у Кануни. - Не забудь то, что я тебе сказал! Мне пора, - с этими словами Баязид направился к выходу. Он решил немедленно ехать к Михримах, чтобы навестить сына. Заодно и навести порядок у нее в доме. "Рустем, тварь, что он себе позволяет", - думал Кануни. Ситуация с Селимом его вконец вывела из себя, он искал на ком сорвать злобу. В доме Михримах было как и в прошлый раз, служанка мямлила что-то непонятное, поэтому он бесцеремонно прошел в комнату сестры громко хлопнув за собой дверью. Первое, что ему бросилось в глаза, была бутылка коньяка на туалетном столике. Сразу вспомнился Селим в углу обнимающий бутылку. Ярость захлестнула Баязида, он выволок орущую Михримах с балкона в спальню за волосы, накрутив их на кулак и приблизив её лицо к своему прошипел: - Еще раз увижу спиртное в твоем доме сидеть неделю не сможешь, поняла? Да как ты смеешь в таком виде воспитывать моего сына? Михримах молчала, сдерживая слезы. - Приведи себя в порядок, а я пока займусь сыном. - Баязид, наконец, отпустил ее и вышел из комнаты. Детскую было найти несложно, из нее доносились жуткие крики и звуки побоища. Баязид войдя на порог просто остолбенел. - Измаил, сколько раз я тебя предупреждал, не смей трогать лодку! И никакие мои игрушки не смей! Мне их папа купил! - Осман, твоими игрушками даже нищие из приюта побрезгуют! Мне мама покупает, что я хочу и когда я хочу, а ваш с Хюмашах папа реже, чем раз в месяц приходит! - Что ты сказал, выродок? Да у тебя вообще нет папы, к тебе никто не придет и не подарит ничего. Из-за тебя ушел наш папа, в тебя будут тыкать пальцем! - Осман, повтори это при маме! Или боишься опять остаться без карманных денег? - Ты опять ей наябедничаешь, ублюдок? Забыл как получал от меня? - Я? А может ты тогда скулил и прятался у Хюмашах? Баязид просто дар речи потерял. Всего чего угодно он ожидал, но такой кошмар у него не укладывался в голове. - Хватит! - заорал Баязид. - Вы не заметили, что здесь я нахожусь? Идите сюда оба! Мальчики подошли к нему. Измаил стоял, опустив голову. Щеки его пылали. Осман держался более дерзко, он с интересом поглядывал на дядю словно прикидывая что-то в голове. - Ты старший? - Обратился Баязид к Осману. - И конечно уже считаешь себя мужчиной? Отвечай! - Да, дядя Баязид, - еле выдавил из себя Осман. Мальчик явно не расчитывал на эти вопросы. - Тогда ты должен знать, что мужчина отвечает за все. Никогда не сбегает от трудностей и является главой своей семьи. Так или нет? - Так, дядя Баязид, - наглость Османа испарилась, не оставив и следа. - Если твой отец бросил свою семью отвечает ли он за все? Является ли он главой? Ты обвиняешь в его побеге Измаила. Значит в семье Измаил более главный? Осман молчал. Измаил чуть заметно улыбнулся. - Ты считаешь себя мужчиной, значит должен понимать, что словами, которые ты говорил брату, оскорблял свою мать. Тебе не самому в голову это пришло, тебя отец просветил в свои и только свои семейные сложности, которые должен был решить сам. Как считаешь, мужчины так могут себя вести? - Дядя, я... - Молчать! Теперь я ваш отец и глава вашей семьи. А в моей семье мужчины отвечают за свои слова. Ты очень пожалеешь, если я хотя бы еще раз услышу, что ты оскорбляешь свою мать, Измаила или еще кого-то из семьи. Ты понял? Говори! - Понял..., - еле выдавил из себя Осман. - Больше никаких разговоров у кого есть отец, а у кого нет. Никаких споров из-за игрушек, они общие или я выкину их тотчас. Никаких "я скажу маме, мне купит мама", ваша мама тоже слушается меня. - А Хюмашах? - осторожно спросил Измаил. - Разумеется и Хюмашах тоже. А почему ты спросил? - Она никого не слушается, - усмехнулся Осман. - Что? - возмутился Баязид. - В моей семье женщины даже говорят только когда я это разрешу. Можете передать ей, я скоро выдам её замуж, и очень не советую со мной ссориться. В комнату ворвалась девушка лет шестнадцати. - Ни за что! Вы слышите? Ни за что я не выйду замуж! - Я тебе слова не давал. Советую не злить меня. Если ты все слышала, то знаешь, что теперь вы моя семья. И только я буду решать когда и за кого тебя выдать замуж. - Баязид был взбешен такой наглостью. - Расспроси у своей матери как-нибудь про своего деда. Быстро поймёшь, какая теперь у тебя будет жизнь. - Вы не можете! - Я все могу, Хюмашах! Запомни, только от тебя зависит, как ты теперь будешь жить. Женщина должна говорить тихо и вести себя покорно. Если до сих пор тебе это не внушили, я очень быстро сделаю это, - с этими словами Баязид вышел из комнаты и направился к Михримах. Когда он вошел к ней в спальню она уже иначе выглядела и даже попыталась улыбнуться. - Ты подаешь на развод. Вы теперь моя семья и будете жить в особняке неподалеку от моего. Детям я уже все сказал - жестко сказал Баязид. - Я очень устал, ты поможешь мне отдохнуть. - Да, мой господин, - Михримах опустилась на колени и поцеловав ему руку, прошептала: - Так делала моя мама, когда ее звал к себе отец. - Он знал, как обращаться с женщинами, - усмехнулся Кануни. - И ты сейчас такая нежная, покорная и желанная. - Баязид, я так соскучилась, так счастлива, что ты со мной, - прошептала Михримах. - Я же люблю тебя! - Своего господина нужно любить, - хрипло произнес Баязид, обнимая её. - Сегодня я останусь у тебя на всю ночь.